Dulcitudo

Студентка медицинского Ли Сонхва никогда не пропускала пары по латыни и была согласна сидеть на них весь день взамен других занятий. Девушка тщательно записывала конспекты, внимала каждому слову преподавателя и активно участвовала в обсуждении. Но иногда она закрывала глаза и просто слушала его голос. Так и сегодня, задумчиво грызя кончик ручки, она опустила веки, когда профессор Чон стал на латыни рассказывать стихотворение. В его устах мёртвый язык обретал новый смысл, оживал, пел. Профессор рассказывал с особым чувством, с эмоциями, в красках. Никто из её преподавателей не умел так подавать свой материал. Она зажмурилась, внимая его мягкому глубокому голосу и даже не сразу расслышала свою фамилию.

– Студентка Ли, вы уснули? Я настолько скучен? – Что вы, профессор! Я просто заслушалась. – Значит легко переведёте. Подловил. Смысла стиха Сонхва не поняла, она даже не вдумывалась, просто наслаждалась звучанием, и сейчас стыдливо покраснела. – Понимаю, что юность – пора влюблённости. Но давайте на занятиях вы не станете отвлекаться на чувства. Хорошо? – Конечно. Простите.

Сокурсники сдержано заулыбались. Почти все в аудитории знали, что Сонхва сохнет по молодому профессору. Впрочем, его обожали все студенты. Девушки табунами ходили за ним и оставляли свои сердца у его ног. Они даже создали на базе университета фанклуб, куда принимались все первокурсницы без разбора. Мало кто мог устоять. Парни его уважали за позитив, лёгкую подачу учебного материала и справедливое отношение. И даже понимали влюблённость в него девушек, не ревнуя и не подкалывая их.

Профессор Чон, привлекательный мужчина тридцати двух лет, славился своим обаянием, обворожительной улыбкой и внешностью звезды. Обычно привлекательные люди шли в актёры или айдолы, а Чон Джехён подался в преподаватели. На комплименты своей внешности отвечал, что они излишне, ведь он ничем не примечателен. Многих поражало, что Джехён смог стать профессором в столь раннем возрасте. Но этот факт так же вызывал уважение, ведь мужчина действительно добился этого статуса сам. Впрочем, у него было мало конкурентов. Латынь – не самый популярный предмет и почти не востребованный, однако входящий в список обязательных для некоторых профессий. А Чон Джехён, обладая способностями к языкам, преподавал хангыль и латынь в меде. Последняя была его особой страстью. Скорее за это он и получил статус профессора.

Больше ничего звёздного в нём не было. Скромный, интеллигентный и воспитанный в джентльменских традициях, обычно он ходил в вязаных кофтах и свитерах поверх футболки или рубашки. Мужчина не выделялся дерзким поведением, ни с кем в открытую не флиртовал и вообще являл собой образец «идеального зятя, которого захочет любая мама». Случалось, он накидывал кожанку поверх футболки вместо свитера, и у его студенток сносило крышу. Они писали ему признания и пытались сочинять неказистые стихи на латыни. Однако он не походил на типичного плохого парня, по которому все сохнут. И всё-таки невольно завладевал сердцами новичков каждый год. Девушки постарше, уже пережившие период влюбленности в преподавателя латыни, мудро философствовали о том, что он просто самый молодой из всего педагогического состава и самый привлекательный. В этом и был секрет его успеха у женского пола. Однако же и они ностальгически вздыхали, когда слышали его смех или видели улыбку с очаровательными ямочками на щеках. Но у Чон Джехёна были жёсткие принципы: романы со студентками недопустимы. Он знал, как много у него поклонниц и про фандом в его честь с латинским названием «Dulcitudo» тоже. Однако никому из девушек молодой профессор не давал даже малейшей надежды. Джехён понимал, что они ещё слишком юны для серьезных отношений, а он сам может попасть под уголовную статью, ведь первокурсницам зачастую не было восемнадцати. Да и наивные девушки его не интересовали.

Мужчина уже давно встречался с Кён Гон, школьной учительницей истории, девушкой из хорошей семьи, милой, спокойной и аккуратной, и не хотел никаких приключений. Свои отношения он регулярно афишировал, чтобы студентки не фантазировали на его счёт. Сонхва печально вздохнула. Всю неделю перед этим занятием они повторяли, как составлять словосочетания по типу «правая дуга аорты», «верхняя шейка» или «отросток височной доли», учились согласовывать всю эту красоту на латинском, чтобы потом легче было сдавать проверочную работу за семестр. И вот этот день настал. Во время пробного экзаменационного теста Джехён говорил мало, иногда поглядывая на студентов, чтобы не списывали, а сам что-то постоянно помечал в своих журналах. Она уже ответила на все вопросы и теперь просто ждала окончания пары.

Сегодня профессор Чон был одет в коричневый кардиган крупной вязки поверх простой белой футболки, и в джинсы. Волосы слегка растрёпаны, будто он забыл уложить их после купания, немного сонные глаза и маленькая трещинка на пересохших губах. Он напоминал Сонхве большого плюшевого медведя, которого хотелось крепко обнять и утонуть в его уюте и тепле. Девушка даже представила себе, как они вместе сидят на диванчике и его рука обнимает её плечи. Наверняка, он ещё и пахнет так же уютно, как выглядит, например, кофе с ванильным круассаном или фруктовым чаем с булочкой. Сонхва представила как тянется носом к его шее, чтобы ощутить аромат теплой кожи и как он смотрит на нее своими добрыми карими глазами.

В этот момент профессор Чон действительно посмотрел на неё, но не совсем таким взглядом, как она себе нафантазировала. Ему нередко хватало строгого взгляда, чтобы поставить человека на место. Сонхва опустила глаза, смущённо кашлянув, и встряхнула длинными локонами, чтобы прикрыли алеющие щеки. Нашла время мечтать, отругала себя девушка и сосредоточилась на проверке собственных ответов. Но мысли не хотели подчиняться хозяйке. Студенты-медики латынь учили лишь в первый год, и оставалось всего 2 месяца до окончания того прекрасного периода, когда она сможет откровенно пожирать взглядом Джехёна и шумно вздыхать. А потом латынь кончится и… ничего. Прелестный профессор перейдёт к следующим студентам, а их курс углубится в медицину. Сонхва даже всхлипнула от жалости к себе. Она ведь так и не решилась признаться ему. Конечно, девушке были известны принципы Джехёна, как она позволяла себе называть его мысленно. Но ведь любовь – не преступление! Только вот как это сделать? Как признаться ему в своих чувствах, чтобы не сгореть от смущения? Она была твёрдо уверена, что пожалеет, если не сделает этого, всю жизнь будет себя корить. Хотелось просто, чтобы он знал о ее любви и что она понимает, что это безответно. Поразмышляв, девушка снова перечитала написанные ею ответы и заметила, что до конца тетради оставалось всего 2 листа. Покусав кончик ручки, Сонхва начала энергично писать, а после звонка дождалась, пока остальные студенты положат тетради на преподавательский стол. Свою она положила последней, прижав пальцами и дождавшись, пока Джехён поднимет на неё удивленный взгляд. Смущённо улыбнувшись, девушка убрала руку и выбежала из аудитории.

Заинтересованный, Джехён взял её тетрадь и пролистал до конца, увидев на последних двух страницах длинное признание в чувствах. Молодой профессор прочёл его, закусив губу, и улыбнулся. Ну вот, ещё одна стала невольной жертвой его обаяния. Почему-то он всегда чувствовал себя виноватым в таких случаях, хотя никогда намерено не пытался заинтересовать этих наивных девушек. На следующей паре через несколько дней он раздал проверенные работы, разобрал со студентами самые типичные ошибки и выдал билеты для подготовки к экзамену.

– Вы же знаете, я не вредничаю, а жду только базовые знания от вас. Вряд ли вам это вообще пригодится, но тем не менее программу обучения составлял не я. Постарайтесь на итоговом экзамене и всё быстро закончится. Обещаю.

– А если мы не хотим, чтобы заканчивалось? – дерзко поинтересовалась председатель его фанклуба, вызвав усмешки сокурсников.

– Вам бы такое усердие в изучении билетов, студентка Кан, – улыбнулся Джехён. – Помните, я не зверствую, но и за красивые глаза оценки не ставлю. За старание будет на бал выше. Это вам для мотивации. Вытягивать никого не буду. А сейчас, все свободны. Покиньте аудиторию, надышали тут, – добавил он демонстративно ворчливо, пытаясь одновременно сдержать улыбку.

Студенты снова дружно засмеялись, понимая, что это шутка. В аудитории раздался шелест тетрадок и шуршание сумок, среди которых негромко прозвучало:

– Студентка Ли Сонхва, задержитесь. У меня есть вопросы по вашей проверочной.

Девушка тут же вспыхнула и покраснела до мочек ушей, в жутком волнении сжимала в руках папку с учебными материалами и смотрела в пол. Наконец, дверь за последним её сокурсником закрылась, остались только они двое.

– Я внимательно прочитал ваше письмо, Сонхва, – мягко заговорил профессор Чон. Она медленно подняла взгляд, опасаясь того, что увидит на его лице, но там была лишь вежливая улыбка и слегка насмешливый взгляд. Профессор продолжил:

– Я очень польщён вашими чувствами и тем, как вы их изложили. Но надеюсь на ваше благоразумие. Думаю, вы знаете, что я не отвечаю студенткам и не завожу отношений с ними.

– Да, я в курсе ваших принципов.

– Хорошо.

– Но ведь любовь – не преступление, профессор! – воскликнула Сонхва, не справившись с эмоциями. – Разве любая девушка не влюблялась хотя бы однажды в молодого учителя или университетского преподавателя? Это же почти канон!

– Бывало, влюблялись и не в молодых, – улыбнулся Джехён.

– Ну вот. Я полагала, что вы мне вообще не ответите, если честно. Скоро латынь закончится, и мы больше не будем видеться. Я подумала, что не прощу себе, если хотя бы не признаюсь.

– Я поддерживаю вас в том, что не стоит сильные эмоции хранить себе во вред. Чтобы вы понимали, я уже получал признания от студенток, для меня такое не в новинку. Обычно, я это игнорирую.

– Я вам благодарна за ответ мне, профессор. Но почему на моё вы ответили?

– Вы - отличница и пример для остальных. И вы - хорошая девушка, которая много трудится. Вам известно, что я не смогу ответить на ваши чувства. И мне бы хотелось, чтобы вы перестали думать обо мне и сосредоточились на учебе. Из таких как вы обычно получаются хорошие врачи. В будущем, уверен, вы спасёте много жизней.

– Не сможете или не хотите? – поинтересовалась Сонхва, тут же испугавшись собственной смелости и прикрыв ладошкой губы.

Джехён ухмыльнулся. Неужели она только это и услышала?

– Я давно встречаюсь с очень хорошей девушкой подходящего мне возраста и, хотя это пока секрет, планирую жениться на ней.

– Ой… тогда… вы должны простить меня за мою настойчивость. – Она очаровательно покраснела и приложила ладошки к горячим щекам. Но потом убрала их, гордо встряхнула длинными завитыми локонами и добавила:

– Но я всё равно не жалею, что сделала это.

– И правильно. Не стоит жалеть о содеянном. Сожаление часто приводит к хроническому стрессу и депрессии. А вам это ни к чему.

– Спасибо, профессор. За честность в первую очередь. Обещаю, я не стану больше вам надоедать.

– Я вам верю. Надеюсь, вы не потеряете интерес к учебе и не завалите экзамен, ведь вы – моя лучшая студентка в этом потоке, и я всем ставлю вас в пример.

– Я вас не подведу! – горячо пообещала Сонхва. – Профессор, а можно я кое-что сделаю, но вы не станете на меня ругаться и потом сделаете вид, что ничего не было? Джехён не сдержал смешка, наблюдая за её алыми щеками и нервозностью, а потом согласно кивнул. Как он и предположил, Сонхва решила поцеловать его, к счастью, ограничившись легким касанием щеки, а потом сразу же убежала.

Какая всё-таки необычная девушка, скромная, но смелая. Он знал, что Сонхва не создаст проблем, иначе не позволил бы ей такую вольность. Другие часто говорили, что она очень серьёзно относится к учёбе и весьма ответственная. Для её семьи успех, что не имея связей и денег, девушка сама поступила в мед и учится на отлично. Джехён по слухам знал о её ситуации и лишь примерно понимал, чего ей это стоит.

Насчёт других признаний от студенток профессор не врал. Он получал более пылкие и откровенные письма, некоторые и вовсе приставали к нему в открытую, пытались обнять прямо в лекционной аудитории или выпрашивали поцелуи. Иные назначали свидания, совали ему листки с номерами телефонов, старались остаться с ним наедине. Однажды студентка сломала замок в отделе университетской библиотеки, где он тогда находился, и стала зажимать его по углам. Джехёну пришлось сбежать через окно и спуститься по водосточной трубе с третьего этажа с риском для жизни. Не то, чтобы он не смог удержаться, та девушка ему даже не нравилась, но их могли застать в недвусмысленных обстоятельствах и виноватым оказался бы он, как старший.

На самом деле мужчина немного приврал Сонхве насчёт своих планов. Но, поразмышляв над разговором, решил, что женитьба и правда была бы хорошим решением. Они с Кён Гон встречались уже четвёртый год, нравились друг другу и подходили по всем пунктам. Её семья положительно относилась к их отношениям. Если она согласится, дабы соблюсти все приличия и формальности, свадьбу можно назначить через полгода, а то и позднее. Он купит самые широкие обручальные кольца, чтобы даже с дальних парт лекционных аудиторий было видно, что он женат. Наверняка интереса после этого к нему поубавится.

Недолго думая, Джехён на выходных посетил несколько ювелирных магазинов и выбрал помолвочные кольца для себя и девушки, которой вечером воскресенья сделал предложение. Кён Гон отреагировала спокойно, мягко улыбнулась, задала пару уточняющих вопросов, а потом с присущей ей элегантностью приняла его руку и сердце. Джехёну нравилась в ней эта рассудительность, уравновешенность и мягкость. Он был уверен, что с такой девушкой сможет прожить всю жизнь и создать крепкую семью. Никогда между ними не горели сильные чувства, но Джехён даже был рад этому, ведь страстная любовь могла сжечь дотла обоих или разрушить их души.

На будущей неделе он готовил студентов к экзамену по латыни и проводил блиц-опрос по самым сложным моментам, как вдруг один из парней громко спросил:

– Профессор Чон, я видел вас в субботу в ювелирном рядом с моим домом. Вы что, собрались жениться? В зале начался гул и разговоры. Джехён выждал время, дав студентам обсудить сказанное, и потом призвал всех к тишине.

– Да, я действительно собираюсь жениться. И моя девушка уже дала согласие. Зал наполнился аплодисментами, восхищенными возгласами и шумом, в котором утонули стоны разочарования и всхлипывания недовольных фанаток. Джехён поблагодарил студентов за поздравления и пожелания счастья и попросил их сосредоточиться на учебе, раз уж они удовлетворили своё любопытство.

На первой парте грустно вздохнула Сонхва. Анализируя их разговор, она сперва пришла к выводу, что он соврал насчёт свадьбы, хотя и видела в соцсетях его фотографии с миловидной девушкой. Но теперь по всему выходило, что профессор сказал правду, и это обрывало последние ниточки между ними. До сих пор она считала, что пока мужчина не женат, он свободен.

В конце концов далеко не каждые отношения кончаются свадьбой, и не каждая свадьба совместной жизнью до старости. Теперь же он для неё совсем недоступен, остаётся лишь смириться и отпустить. Даже фантазировать о нём больше не стоит. Впрочем, она уже обещала не быть навязчивой, но заставить себя радоваться за него не могла. Внезапно он посмотрел прямо на неё и мягко улыбнулся. Сонхва выдавила из себя ответную улыбку и смущённо потупилась. Что ж… Никто и не обещал, что её первая любовь будет ответной.

Экзамен девушка в итоге сдала на отлично и на второй курс отправилась уже с более лёгким сердцем, смирившись с обстоятельствами.