Два Дракона. Том второй

К исходу первой недели пути по ту сторону границы зарядил мелкий, нудный, холодный дождь. Ещё накануне возницы начали хмуриться и подстёгивать лошадей. Олхан, который не видел причины для спешки, подъехал к Хостару за объяснением.

- Дождём пахнет, - сын Свейга подёргал себя за бороду. - Чуешь, дракончик?

Олхан не чуял. С его точки зрения, с того самого дня, как посольский поезд втянулся в лесистое межграничье, вокруг только и пахло сыростью, смолой и грибами. Как из этого букета дорожных ароматов выделить ещё и какой-то запах дождя?

- Не успеем, - вздохнул на телеге возница. - На неделю раньше надо было выезжать.

- Куда не успеем? - с любопытством спросил Ворон.

- Да есть тут одно место, - отозвался Хостар, - Гнилая низина. Сколько её ни мостили, всё в топь уходит, и объехать нельзя - болото по обе стороны непролазное. В сухое время ещё можно проскочить, не надорвав коней, но если дожди пошли - всё. Завязнем до морозов.

- А почему именно в это время нужно было здесь оказаться? - не отставал волшебник. - Почему не летом, когда жарко и сухо?

- Так летом тут жарко, сыро и гнус тучами, - возница усмехнулся. - Дожди-то летом и тут идут. Опять бы застряли, только ещё мошка сожрала бы до костей. Нет, через леса или ранней весной, когда ещё всё под снегом, но метели утихли, или вот осенью, когда летние дожди кончились, а осенние ещё не начались. Ну или совсем зимой, но тогда оборону нужно с собой брать серьёзную. Сотню на обоз, не меньше.

- Зачем так много? - удивился Олхан. - Разбойники?

- Волки, - серьёзно ответил возница. - Сбиваются в большие стаи и идут за обозом. Ни огня, ни железа - ничего не боятся...

Ворон приподнял брови.

- А как же обереги, что мудрая женщина продаёт? Там вроде и от зверя были?

- От больного зверя, - поправил его Хостар. - От бешеного. А эти твари здоровее здорового... Так что, точно не успеем? - спросил он у возницы.

- Устали кони, - тот покачал головой. - Даже если всю ночь без отдыха будем гнать, низину, может, и проскочим, но на тягуне встанем. А там на стоянку не устроиться, вымокнем все, болеть начнём. Разве что волшебник хворь отгонит?

Поморы достали из укладок колючие плащи из тонкой валяной шерсти, по ним дождевая вода скатывалась, не проникая внутрь. Телеги накрыли пологами из такого же войлока. Любопытному Ворону объяснили, что кожа не годится – раскиснет под дождём, потом скоробится при высыхании, и останется её только выкинуть. А кожа хорошей выделки слишком дорого стоит, чтобы тратить её туда, где прекрасно справится дешёвая овечья шерсть.

Равнины Йортканы остались далеко позади, по обе стороны тракта стенами высился вековой лес, в котором, казалось, не было и просвета. Мокрые тёмные деревья под низким свинцовым небом нагоняли тоску.

Глубоко задумавшийся Ворон поворотил Доходягу к каретам. Олхан остался во главе обоза, с Хостаром. Ему ещё было о чём выспросить поморского посла.

- А почему у этих земель нет хозяина? - полюбопытствовал он. - В Империи повсюду хорошие дороги, увязнуть негде. Что мешает отцу взять эти леса под свою руку и навести здесь порядок? Или деду, князю?

Хостар усмехнулся в усы и протянул княжичу плеть.

- Держи.

Удивлённый Олхан забрал у него оружие.

- Теперь саблю достань.

Олхан выполнил и это.

- А ты дай ему кнут, - это было сказано вознице.

- Так у меня руки уже заняты! - возмутился княжич - и осёкся.

Понял.

- Вот то-то и оно, - крякнул Хостар. - Рук у Империи много, а на все земли не хватит. Потому уже давно Йорткана не прирастает землями, что сил - внатяг, ещё чуток натужится - пупок развяжется. Умный у княжны муж, сколько может - столько держит. И дед у тебя не глупее.

- Но дорогу всё равно надо в порядок привести, - буркнул княжич. - Камнем засыпать. Не бездонное же оно, это болото?

Теперь, глядя на разбитую колею посреди пузырящейся под дождём топи, Олхан вовсе не был в этом уверен. Он даже потыкал в болотную жижу длинной веткой - та ушла в топь, не встретив никакого сопротивления.

- Садись в телегу, - серьёзно сказал Хостар. Коня своего к задку привяжи. В карету не лезь, кони непривычные, оступятся или испугаются, метнутся с дороги - выскочить не успеешь. И людям своим то же самое прикажи.

Отолан, которому княжич передал распоряжение помора, выглянул наружу, скривил губы и наотрез отказался покидать тёплый и сухой кузов.

- Сам мокни под дождём, если тебе это нравится, - с этими словами молодой герцог захлопнул дверцу и плюхнулся на мягкое сиденье под дружный гогот приятелей. Карета покачнулась и начала медленно заваливаться на бок, соскальзывая с гати в бездонную топь.

Прежде, чем кто-либо успел осознать происходящее, с телеги метнулась гибкая тень: телохранитель пришёл на помощь золотой молодёжи Йортканы. Широко расставив ноги, по колено ушедшие в грязь, он только крякнул, когда кузов навалился на него – и удержал, остановил скольжение кареты, в которой уже слышался чей-то тонкий пронзительный визг.

Через несколько секунд вокруг закипела работа: загнав на телегу княжича и мага, поморы накидывали на глаза лошадям полотно, чтобы не видели ничего и не пугались, забрасывали верёвки на кузов, тянули, оступаясь и скользя – и выровняли карету, которую чудом до сих пор удерживал отчаянный степняк.

Когда исчезла непомерная тяжесть, вдавившая его в грязь, Хумал покачнулся и со стоном начал заваливаться на спину. Его подхватили, сдёрнули с ног сапоги, полные болотной жижи, завернули в шкуру и закинули под полог на телегу, где им тут же занялись подмастерье и его жена.

Лечить сорванную спину в дороге – трудное дело, особенно когда телега идёт тяжёлыми рывками, и приходится держаться, чтобы не вылететь за дощатый борт… Пока обоз стоял, нужно было успеть как можно больше – освободить место на дне телеги, потянуть кузнеца за руки и за ноги, чтобы встал на место сдвинувшийся позвонок, уложить на ровные доски, накрытые толстой медвежьей шкурой, обложить овечьей шерстью, пересыпанной целебными травами, спину и бока…

Много дел, времени мало, и рук всего две пары.

- Вон из кареты! – рявкнул Хостар, рывком распахивая дверцу. Сейчас было не до церемоний – обоз стоял посреди болота, и каждая минута промедления могла обернуться ещё большей бедой. Герцогу Кейвен придётся подчиниться – или его за шиворот вытащат из кузова, как нашкодившего щенка.

Отолан, бледный как смерть, прочитал приговор в бешеном взгляде северянина, спорить не рискнул, накинул дорогой плащ и полез на ближайшую телегу. За ним потянулись его прихлебатели, пытаясь шутить про смену обстановки и экзотические пейзажи. Но выглядели при этом весьма жалко.

Гнилая низина не просто угнетала - она пугала и завораживала одновременно. Сколько было видно сквозь завесу мелкого дождя, дорога тянулась между редких чахлых сосенок и терялась в серой пелене мороси. Чавкающая под ногами лошадей грязь жадно хваталась за колёса телег, увязающих почти по ступицы, и неохотно отпускала их. Время от времени по сторонам от дороги вспухали и лопались мутные пузыри, и слабый ветер доносил мерзкий запах гнили и тухлых яиц.

- Бррр, - сидящий рядом с Олханом Ворон передёрнул плечами, глядя, как надуваются жилы под шкурами лошадей, изо всех сил налегающих на постромки. - И сколько нам так ехать?

- Почитай весь день, - скорбно отозвался возница. - И это если ни у кого колесо не сломается. Тогда ещё дольше. Как бы ночевать тут не пришлось - эк развезло...

Олхан поймал за край плаща Хостара, который снова двинулся в голову посольского поезда.

- Что там с Хумалом? Он сильно пострадал?

- Доберёмся до стоянки, смогу сказать, дракончик. Пока не знаю. Спину точно сорвал, а сильно ли… Если друг твой подсобит, глядишь, поставим на ноги до конца пути. Пусть хоть в чёрный выкрасит и цветами распишет – только бы калекой не остался. Такой мастер…

Гарван прикрыл глаза. Мазь, которую он сделал для себя и принца Олхана, должна была помочь и Хумалу, а если ещё и магию приложить… Эх, надо было просить у Мудрой оберег от таких вот несчастных случаев, не догадался.

А теперь как самому сделать, чтобы лошади и люди миновали это гиблое место быстро и без потерь? Поднять весь обоз как бальные фонарики и перенести на твёрдую дорогу? Для этого нужно больше сил, чем у него было, и самому придётся пересесть на Доходягу, чтобы контролировать перенос. Нужно видеть, куда отправляешь предмет – а что можно разглядеть сквозь эту непроглядную пелену дождя, даже если сил хватило бы? Отпадает.

Высушить болото? Опять же сил не хватит, да и что будет, когда вода уйдёт и просядет поверхность? Они окажутся в огромной яме с обрывистыми берегами, из которой обозу никак не выбраться. А дождь ведь не перестанет идти, будет постепенно затапливать котловину, и в итоге люди и лошади просто утонут в грязной воде. Тоже не вариант.

Должен быть другой выход…

В голове брезжила, медленно обретая форму, некая идея, и Ворон замер, опасаясь её спугнуть.

Что, если не высушить болото, а подстелить под ноги лошадей и колёса телег... Воздух. Обычную воздушную ступеньку, только не поперёк, а вдоль. Сделать её плотной и упругой, как яблочная пастила, которую каждую осень варила в Башне старая кухарка. Замкнуть в круг, чтобы плетение поддерживало само себя, и пусть лошадки бегут вперёд, не тратя так много сил.

Его собственного запаса на такое должно было хватить.

Не теряя времени, Ворон улёгся поудобнее под пологом, завернулся в плащ, закрыл глаза, чтобы ничто не отвлекало от плетения - и принялся за работу.

Несколько раз он ошибался: то плетение выходило слишком большим, чтобы удерживать на нём внимание, и всё рассыпалось прежде, чем он успевал довести дело до конца, то слишком сосредотачивался на удержании внимания – и не мог захватить весь обоз, растянувшийся по грязной гати.

Но упорства Гарвану из Дома Суор было не занимать, и очередная попытка наконец завершилась успехом: магический рисунок вспыхнул, ожил и задышал, напитываясь разлитой в пространстве энергией. Ему больше не нужна была поддержка смертельно уставшего волшебника.

Ощутив, как прекратились рывки, которыми лошади вытягивали телегу из грязи, и ровно застрекотали колёса под мерное "туп-туп" лошадиных копыт, Ворон счастливо улыбнулся под плащом.

Он смог. Больше никто не окажется на краю гибели, если рывок лошади подтолкнёт телегу опасно близко к краю полусгнившего настила. Никто не сорвёт спину, пытаясь спасти людей от страшной смерти в бездонном болоте. Лошади не захромают, не надорвутся, тележные колёса не сломаются, застряв между тёсаными брёвнами гати, оглобли не сломаются, постромки не порвутся.

Будет ровное "туп-туп" до тех пор, пока он сам не решит, что хватит уже обозу идти как по дворцовой площади… Всё будет хорошо.

Закрепив плетение на головной повозке, чтобы не потерять его при случайном повороте, и растянув немного пошире, чтобы никто не свалился с воздушной ступени, Гарван заснул мёртвым сном измотанного непосильным трудом человека.

Удивлённых возгласов возниц он уже не слышал.

Обоз катился через болото, как по имперскому тракту, где за каждую рытвину дорожный смотритель мог ответить мало не головой. Поморы быстро сообразили, кому обязаны внезапной сменой грязной колеи на чистую, сухую, ровную и при этом совершенно невидимую тропу, по которой бежали обрадованные лошади.

В телегу несколько раз заглядывали любопытные улыбающиеся северяне, видели завернувшегося в плащ спящего волшебника, понимающе кивали и скрывались за пологом дождя: устал человек, не надо тревожить, благодарности подождут.

Олхан не утерпел, отвязал Мышонка, запрыгнул в седло и поехал догонять Хостара. Ему не сиделось, хотелось больше узнать об этих таких опасных местах и о том, что их ждёт впереди.

К его удивлению, поморский посол ехал за первой телегой и не пытался вырваться вперёд. И Олхана не пустил.

- Не лезь туда, дракончик, - рука в толстой перчатке перехватила поводья мышастого конька, когда княжич попытался обогнать повозку. – Не знаю, что сделал твой друг, но тропа кончается сразу за мордами упряжки. Они бегут посуху, хоть шаг вперёд них – и конь по брюхо. Я уже попробовал, не понравилось.

Олхан спорить и проверять не стал, пристроился рядом. Было странно слышать стук копыт – и не видеть следов от них, словно кони шли по ставшему твёрдым воздуху.

- А до стоянки далеко? – спросил он, припомнив слова помора. Чем скорее доедут – тем скорее смогут помочь Хумалу…

- Если дальше так пойдём – к полудню выйдем на твёрдую землю, - отозвался Хостар, сощурившись на небо.

- А когда полдень? – Олхан тоже посмотрел вверх, но ничего, кроме летящих в глаза капель дождя, не разглядел. – Как узнать, где солнце, если такие плотные тучи и дождь?

- Поживёшь с моё – научишься, - улыбнулся помор. – Чуять начнёшь. А как выберемся на сухое, присмотрись к цветам. Их мало осенью, но они есть. И каждый смотрит туда, где за тучами солнце спряталось. Они никогда не ошибаются.

Олхан убедился в этом, как только болото осталось позади. Несколько цветков, едва заметных в придорожной траве, как один тянули блёклые лепестки в одну и ту же точку небосвода. Княжич поднял туда взгляд, и ему на миг показалось, что он чувствует слабый свет и тепло, даже глаза немного заломило – и тут огромная капля, угодив точно между глаз, заставила его спрятать лицо под капюшоном.

Когда цветочные головки начали смотреть всё ниже, а плотные сумерки сгустились настолько, что ехать дальше становилось уже опасно, лес по краям дороги словно расступился, и обоз выкатился на обширную поляну. Дождь почти прекратился, поморы быстро составили в круг телеги, развели под пологом костёр, но стелить на мокрую землю свои постели не стали.

- Сегодня все ночуем по телегам, – пояснил Хостар. – От мокрой земли холодом тянет, не прогреть. Буди своего друга, дракончик, надо ему поесть. Умаялся нас из грязи вытаскивать…

Разбудить Ворона удалось далеко не сразу. Олхан даже испугался, что с молодым волшебником приключилось что-то дурное, а как ему помочь, никто здесь не знал. Уже Хумал, охая, хромая и держась за перевязанную, как у дряхлого старика, спину смог добраться до костра, уже задали корм коням, уже каша начала поспевать на огне, а Гарван всё не просыпался, как ни тряс его княжич.

"Каяр!"

"Я могу спросить Владыку", - откликнулся спокойно и рассудительно брат.

И верно, спросил. Через несколько минут Олхан уже заваривал в деревянной кружке кипятком из общего котла резко пахнущие травы из мешочка, найденного в сумке юного мага, и понемногу вливал настой в посиневшие от холода губы.

Ещё через несколько минут очнувшийся маг уже пил сам, постукивая зубами о край кружки, а потом смог дойти до костра, где ему тут же всунули в руки миску каши с мясом и дикими ягодами. Ворон донёс ложку до рта и только тогда понял, насколько проголодался.

Едва не урча, он работал ложкой под дружный смех поморов – не обидный, скорее одобрительный, и чувствовал, как благодатное тепло разливается по телу. Вокруг были люди, которым он сегодня по-настоящему помог, и они это знали и ценили. В темноте всхрапывали лошади, которым он сильно облегчил их каждодневную работу. Они этого не знали и не ценили, но ему было всё равно приятно от того, что они, такие большие, с добрыми карими глазами и мягкими бархатными губами, целы и здоровы, и ни одна из них не досталась болотам Гнилой низины.

Скользящих в лесном сумраке теней он не заметил.

Их не заметил никто.