Две сказки о феях

***

Когда окончился поход короля Артура, и он возвращался из Рима со своими славными рыцарями, юный сэр Морган Бретонский был на одном из кораблей, плывущих в город Сандуич. Однако буря рассеяла корабли, и тот, на котором находился сэр Морган, жестокий ветер увлек далеко от прочих и долго носил по водам Океана, так что не знали люди, останутся ли живы и пристанут ли к суше.

И вот на седьмой день их плаванья около полудня показался вдали остров. Обессилевшие моряки взялись за весла и перед закатом вошли в гавань, столь удобную, словно специально созданную с заботой о путешественниках.

Выйдя на берег, мореплаватели почувствовали, что силы покинули их, и, устроившись на траве под деревьями, все уснули; только сэр Морган продолжал бодрствовать. Он решил, не тревожа своих спутников, обойти остров в поисках воды и пищи. И едва раздвинув кусты, растущие у побережья, он ступил на дорожку, посыпанную золотым песком, ведущую вглубь леса или, скорее, чудесного сада, ибо ветви гнулись под тяжестью спелых плодов, а прекрасные цветы источали нежный аромат. Морган уловил тонкий отзвук легчайших чар. И чем дальше, тем ярче и звонче онииграли. Это могло бы показаться странным и даже опасным, но Морган, с детства привычный к магии, так соскучилсябез нее, что беспечно поспешил навстречу волшебству.

И все-таки неожиданно расступились деревья и открыли его взору чудесный замок, сплетенный из кружевных башенок полупрозрачного камня, точно светящегося изнутри. Мограна умилила невинная девичья уловка, и в носу защекотало: от замка и сада веяло доверчивой хитростью, будто Гвендолин колдовала. Морган вздохнул. Он уже очень соскучился по дому, а ему предстояло еще так много времени провести вдали от родной Бретани.

В самом замке не было ничего удивительного: открывающиеся сами собой двери, узорные разноцветные залы, устланные живыми цветами… Как и полагается порядочному заколдованному замку — жилищу феи. Вот и она сама вышла ему навстречу, легка и хороша, вся окутана изысканными чарами, но из-под покрывала колдовства просвечивало простое лицо и грустные глаза существа, обреченного на одиночество. Умение ясно видеть сквозь чары досталось Моргану от отца. Морган улыбнулся немного самодовольно, ведь очень приятно осознавать, что тебя не проведет никакая прелестная фея.

— Ты не уснул, потому что волшебник, — сказала она, глядя в упор на Моргана светлыми зеленовато-серыми глазами. — Что ж, закон гостеприимства требует накормить тебя и уложить спать.

— Вкушать пищу в подобных местах небезопасно. А уж ложиться спать тем паче, — возразил Морган нарочито серьезно.

— Нет, тебе ничто не грозит, — отозвалась она тихо. — В опасности лишь твои спутники.

— Что мне сделать, чтобы спасти их? — с тревогой спросил Морган.

— Уплыть до восхода солнца, — она отвела взгляд, горько вздохнув. Моргану показалось, будто ей жаль отпускать его, но гибели мореплавателей фея не хочет.

— Солнце еще высоко, а они устали. Пусть отдохнут. И если обед в твоем замке не грозит мне бедой, я бы поел.

— Может, ты хочешь помыться? — оживилась она. — Я приготовлю ванну, — и фея смущенно улыбнулась, слегка порозовев.

Морган кивнул и, присев на перевернутую вверх дном кадку, наблюдал, как она суетилась, ополаскивая ванну -- деревянное корыто, легкими чарами преображенное в большую перламутровую раковину (и это милое волшебство растрогало Моргана, напомнив сестер), как наполняет его водой, как греет ее, опустив туда руку. Делая все это, она тихонько напевала:

Есть у меня уютный дом,

Уютный дом, уютный дом,

Есть у меня уютный дом,

Мне ветер дует в окошко.

Хай ди хо, ди хай, ди хай, ди хо,

И ветер дует в окошко.[1]

Ее движения были грациозны и плавны, а голос звучал так нежно, так успокаивающе, что Морган стал задремывать. Чтобы не уснуть он решил заговорить с феей:

— Скажи хотя бы, кто ты, прекрасная хозяйка заколдованного замка?

— Я — Дахуд, а мой остров зовется Ис. Как зовут тебя, мой неожиданный гость?

— Я Морган Пендрагон, сын герцога Бретани Хауэлла Пендрагона. Мы возвращались из похода с королем Артуром… Но расскажи о себе, Дахуд!

— Вода согрелась, сэр Морган. Какие лепестки тебе больше нравятся: розы или жасмина? — и поскольку Морган промолчал, она обрушила на него ворох белых и розовых нежно благоухающих лепестков. — Если тебе будет нужна моя помощь, позови.

***

Он проснулся от того, что Дахуд плеснула ему в лицо остывшей воды.

— Я принесла тебе ароматного масла, а ты спишь. Так ты не успеешь ни пообедать, ни выручить своих товарищей.

— Наверное, я тоже немного устал, — улыбнулся Морган, принимая полотно и выбираясь из ванны. — Но расскажи о себе, прекрасная Дахуд. Как ты оказалась здесь среди Океана совершенно одна?

— Откуда ты знаешь, что я живу одна?

— У тебя даже нет слуг: ты все делаешь сама.

— Зачем мне слуги, если я все могу сделать сама?

— Но неужели тебе не хочется хотя бы иногда поговорить с людьми?

— Хочется, конечно, — призналась Дахуд. — Но на моем острове есть люди. Правда, с ними непросто говорить. Они меня не понимают.

— Они не понимают твоего языка?

— Нет.

— А в чем же дело?

— Ты будешь смеяться, если я скажу, — потупилась девушка.

— Нет, я никогда не буду над тобой смеяться! — горячо возразил Морган.

— Видишь ли, сэр Морган, они просто не понимают моего сердца. А мне иногда очень хочется, чтобы кто-то меня понимал по-настоящему… Но одевайся скорее и выходи к столу. Если ты очень хочешь, за обедом я рассажу о себе и об острове Исе.

***

Моргану все больше нравилась Дахуд, такой она была милой и трогательной. И очень одинокой. Жить среди Океана на заколдованном острове, наверное, невесело. Ведь она такая маленькая и нежная, а весь ее замок — всего лишь иллюзия, и на самом деле она ютится в крошечной хижине с маленькой печкой, на которой едва можно приготовить немного еды. Морган ясно увидел все это, окончательно проснувшись и обнаружив, что его корыто стоит среди деревьев на голой земле. Он прошел сквозь тонкие чары, сплетающиеся цветами и лентами, и вышел на поляну или вошел в зал, где изысканными яствами накрыт был стол. Но от лакомств веяло колдовством, а столом фее служил большой камень.

— Я уже понял, Дахуд, что ты умеешь накладывать очень красивые чары, но скажи, какая еда у тебя настоящая? — ласково спросил Морган.

— Рыба и яблоки, — вздохнула девушка, подвигая ему блюдо. — Прости, я так привыкла жить среди людей, которые ждут от меня чудес, что колдую, не задумываясь.

— Кто же эти люди, Дахуд? Я никого здесь не видел! И кто ты сама, наконец?

— Люди… ты видел мой сад? Ты хорошо его рассмотрел?

— Нет, не очень. Но он полон чар, иллюзий и какой-то скрытой жизни.

— Да, потому что большая часть деревьев — это люди, заброшенные на мой остров штормами. Едва коснувшись земли Иса, они засыпают. И чары окутывают их, пропитывают одежду и кожу. А после восхода солнца они пробуждаются, но им кажется, будто они — деревья. Это не мои чары, я не могу их снять. Только на время от заката до восхода мне дано их развеять. Тогда люди входят в мой замок, едят и пьют. А с первыми лучами солнца им снова начинает казаться, что они стали деревьями.

— Чьи же это чары, если не твои?

— Это колдовство королевы Мальгвен, жены Градлона, короля Корнуолла.

— Короля Корнуолла? Но ведь сейчас в Корнуолле правит король Марк!

— Ах, неужели мой бедный отец уже умер? Сколько же лет прошло? А Мальгвен? Она жива?

— Если она волшебница, у нее другое время. Но поведай же, как на твоем острове действуют злые чары Мальгвен?

— Так слушай, сэр Морган, мою историю.

***

Король Градлон, как и полагается всякому королю, много раз ходил в походы на соседей. Из одного похода он привез себе жену — Мальгвен, королеву Севера. Мальгвен была феей, однако удержать короля от походов даже ей не удалось.

Как-то раз Градлон отправился в Ирландию, но буря разметала его суда, а королевский корабль выбросила на пустынном берегу недалеко от небольшого рыбацкого селения. Король и его спутники отправились в деревню в надежде найти еду и ночлег, а также людей, готовых помочь им в починке судна. Они выдали себя за купцов, пострадавших из-за шторма, но люди были неприветливы и грубы, поняв по говору, что перед ними не ирландцы, плевались, ругались и захлопывали двери. Потеряв надежду, король и его спутники брели по дороге.

Около одного крошечного домика сидела девушка, еще совсем юная, чинила сеть и напевала песню:

Ты приоткрой немного дверь,

Немного дверь, немного дверь,

Ты приоткрой немного дверь,

Чтоб видел я море и волны.

Хай ди хо, ди хай, ди хай, ди хо,

Чтоб видел я море и волны.

Пение девушки тронуло короля. А она встала, поклонилась странникам и улыбнулась приветливо. Узнав, что в пути их застигла буря, и теперь им негде переночевать и они голодны, девушка кликнула отца. И бедный рыбак Бекан приютил короля в своей хижине. А девушка по имени Ли-Бан стала прислуживать за столом, подавая скромную пищу, которая казалась им божественно вкусной.

Девушка была так проста и искренна, с таким неподдельным восхищением слушала рассказы короля, что полюбилась Градлону, и когда ему пришло время уезжать, он не смог с нею расстаться и забрал с собой в Корнуолл. Он просил Мальгвен взять девушку в служанки, но королева сразу ее невзлюбила. Мальгвен обижала бедняжку, придиралась к ней, притесняла и преследовала ее. Король не раз находил свою возлюбленную в слезах, но ничем помочь ей не мог. Не мог он и отпустить ее, оторвав от сердца. Да и Ли-Бан готова была бесконечно терпеть обиды, лишь бы не расставаться с любимым.

Вот пришло время королю снова отправиться в поход. Едва Градлон уехал, королева Мальгвен стала особенно жестоко обращаться с несчастной Ли-Бан и, в конце концов, приказала бросить в море с высокой скалы.

Как не хотелось Ли-Бан умирать! И так жалко ей было и милого короля, и ребенка, которого она носила под сердцем! И она взмолилась к Великому Богу, чтобы Тот помиловал и спас ее от гибели. И Он превратил ее ноги в рыбий хвост. Так Ли-Бан осталась жива.

Она целыми днями плавала недалеко от берега, надеясь на встречу с возлюбленным. Но Мальгвен опоила Градлона зельем, и король забыл о милой Ли-Бан. Про девушку-то он забыл, однакосердце его не покидала тоска, в его душе без перерыва дул такой холодный ветер, будто что-то вынули из нее и в этой пустоте завелся горько-соленый сквозняк.

Печаль гнала Короля к морю, только сидя на прибрежных камнях и глядя вдаль, он забывал немного о своей тревоге. Однажды на берегу он услышал пение, и голос, и песня показались ему знакомыми.

И в этом мире счастлив я,

Да, счастлив я, да, счастлив я.

И в этом мире счастлив я

С ветром, что дует в окошко.

Хай ди хо, ди хай, ди хай, ди хо,

С ветром, что дует в окошко.

Градлон пошел на голос и, раздвинув кусты, увидел девушку, сидящую на песке. Вместо ног у нее был рыбий хвост, но она не казалась опасной. Она качала ребенка и пела. Услышав шелест и треск веток, девушка обернулась, и Градлон вспомнил ее. Он подбежал к маленькой Ли-Бан и накинул на ее обнаженные плечи свой плащ, потому что было холодно. Но Ли-Бан улыбнулась и сказала:

— Не беспокойся обо мне, я не чувствую холода. Я теперь живу с морем. Лучше заверни в плащ свою дочку.Ее имя Дахуд, что значит «шелест воды».

— Ли-Бан, милая моя Ли-Бан, скажи, как получилось, что ты стала частью моря? — воскликнул король.

— Твоя жена, королева Мальгвен, велела скинуть меня с высокой скалы, но Всемогущий Великий Бог помиловал меня и спас. И послал мне Своего служителя, монаха Гвенноле. Тот крестил меня в морской воде и нарек мне имя Мюргельт. И ты, любимый, если хочешь спасения, найди этого святого человека и прими от него крещение. Забери Дахуд и воспитай ее втайне от Мальгвен, иначе злая королева погубит наше невинное дитя.

Так Градлон и поступил. Он забрал Дахуд и втайне отправил ее в Черный замок феи Хелависы, что находится в лесу Аррой. Хелависа воспитала девочку и обучила всему, что умела сама. Король же принял святое крещение, призвав монаха Гвенноле.

Но Мальгвен все же прознала о дочери короля и Ли-Бан, отыскала ее в лесу Аррой, однако справиться с двумя волшебницами в одиночку она не смогла — не смогла погубить ненавистную фею Дахуд, но наложила на нее проклятье. На маленьком безымянном островке в море Атлантис заточила Мальгвен принцессу и обрекла ее на жизнь среди моряков, потерпевших крушение и подпавших под злые чары.

***
Сэру Моргану нестерпимо захотелось помочь девушке. Доев яблоко, он вскочил из-за стола и побежал в сад. Бродя по золотистым дорожкам среди цветов и деревьев, он пытался разгадать вязь чужого недоброго колдовства, распутать туго сплетенные нити злых заклинаний. Где-то же должен этот узелок затягиваться, где-то же должен болтаться свободный конец, потянув за который, распустишь все полотно чар. Но отыскать его было ой как непросто!

Отец учил быть внимательнее к деталям, а Морган всегда спешил, старался делать все одним махом, не глядя. Он бы легко порвал чары в клочья, но боялся, что, нарушив порядок, заведенный кем-то иным, очень сильным, навредит и Дахуд, находящейся во власти волшебства. Морган обошел сад в другом направлении, вышел на берег, побрел по песку вдоль прибоя. Вдали маячила черная скала, словно выбивавшаяся из мирного живописного пейзажа, разрезая блистающую голубизну моря и неба. Вдруг Моргана осенило. Он торопливо приблизился к острому камню, заскользив по воде, осмотрел его со всех сторон и, наконец, нашел то, что искал.

Распутывание этих нитей заняло много времени. Могран обходил остров, осторожно сматывая чары. Когда он добрался до замка, у него в руках дрожал целый ворох иллюзий и кошмаров, похожих на сухую серую траву. Дахуд ахнула, увидев его с растрепанной копной чар.

— Что делать? Что нам с этим делать, сэр Морган? — с тревогой спросила она, всплеснув руками.

— Сейчас разберемся, — нарочито бодро отозвался Морган, стараясь не показать, как он смертельно устал. Пока он распутывал все это, ему некогда было подумать о том, как поступить дальше, но он искренне верил в свой дар находить решения внезапно, по наитию.

Скинув чары в бадью, в которой мылся накануне, Морган перевел дыхание. Дахуд внимательно рассматривала спутанные темные стебли и узкие листья, черные волосинки и комковатую шерсть цвета гари — то, чем стало колдовство ее жесткой мачехи. Потом перевела недоуменный взгляд на Моргана:

— Я никогда не видела ничего подобного, — призналась она.

— Да, выглядит устрашающе,— согласился Морган. — Думаю, нужно просто все сжечь. Уничтожить магическим пламенем, чтобы следов не осталось.

— А это не опасно? — переспросила Дахуд.

— Когда отец так делал, даже самое ужасное колдовство рассеивалось и больше не причиняло никому вреда. На самом деле, я сильнее, чем мой отец, просто еще не так хорошо владею своим даром. Но уничтожать что-то опасное при помощи магического огня я отлично умею, — без лишней скромности заявил Морган. — К тому же мне кажется, что эта история должна хорошо закончиться. Великий Господь не просто так привел меня к тебе на остров.

Морган посмотрел на Дахуд, все еще растерянно перебирающую темные чары Мальгвен.

— Все будет хорошо, — улыбнулся он. — Смотри!

На его ладони загорелся зеленовато-синий огонь. Напитав пламя силой, Могран бросил его в бадью и чары занялись, стали разгораться с треском и шипением, съеживаться, растворяться. Вскоре в бочке не осталось ни пепла, ни даже копоти.

— Вот видишь, — довольно сказал Морган, беря Дахуд за руку. — Теперь пойдем освобождать твоих пленников.

И до самого захода солнца они бродили по саду, развеивая остатки иллюзий, которые люди по привычке натягивали на себя.

В сумерках все собрались в главном зале замка — на самой большой поляне в этом немного поредевшем лесу.

— Мои дорогие гости, — скромно сказала Дахуд. — Теперь вы свободны от чар и можете отправляться к себе домой.

Люди недоуменно зароптали: как они могли отправиться домой, если кругом было море?

— Думаю, надо построить плоты, а я уж смогу их преобразить в лодки и корабли, — утешил их Морган. — Только не сегодня.

Он едва держался на ногах от усталости, да и Дахуд утомилась: очень уж много пришлось в этот день ходить и колдовать. И только все решили лечь спать, как со стороны берега донеслись крики и топот ног. Это приближались спутники Моргана, о которых он среди забот дня совершенно позабыл. Они выскочили на поляну, в смятении размахивая руками и крича:

— Остров погружается под воду!

— Успокойтесь, — обратился к ним Морагн. — Это наверняка всего лишь прилив.

— Нет, господин Пендрагон! — возразил капитан. — Мы прибыли сюда во время прилива, как Вы помните. Волны очень легко внесли нас в бухту. Мы устроились на берегу, подальше от моря и, прежде чем уснуть, я заметил, что вода стала отступать: начался отлив. Теперь же уже часть леса затоплена! Мы погибнем, если не покинем этот остров как можно скорее!

— Надо срочно перебраться на корабль, — бросил Могран и поспешил к берегу.

— Господин! — окликнул его капитан. — Корабль слишком далеко: нам до него не добраться. К тому же вода прибывает. Да и не поместимся мы все на корабле, — он обвел взглядом толпу моряков и рыбаков, собравшихся вокруг Дахуд.

— Все получится, — прервал его Морган. — Дахуд! Помоги мне.

Вместе они притянули корабль, не покинувший бухту благодаря предусмотрительно наложенным чарам Моргана. Вместе растянули судно при помощи колдовства так, что он стал очень большим, и на нем разместились все, кто находился на острове.

Когда моряки, рыбаки, экипаж судна и рыцари, плывшие вместе с сэром Морганом, взошли на корабль и немного на нем обустроились, настала уже глубокая ночь. Капитан подошел к Моргану и строго спросил:

— Сэр Морган! Как на этом чудовищном судне мы поплывем куда-то? Как вы себе представляете?!

Но тут вперед протиснулся оруженосец Моргана и дерзко заявил:

— Не трогайте моего господина! Разве вы не видите, как он устал? Утром все обсудите!

Капитан оторопело отступил.

— Позаботься о госпоже, — попросил Морган мальчика, с благодарностью кутаясь в плащ, накинутый оруженосцем ему на плечи. Оруженосец снял свой плащ и протянул Дахуд.

— Нет-нет, — поспешно возразила она. — Вы так замерзнете.

Мальчик растерянно смотрел то на Дахуд, то на господина, не зная, как поступить.

— Хорошо, — вздохнул Морган и улыбнулся. — Пусть это неприлично, но другого выхода нет.

Он откинул полу плаща и притянул Дахуд к себе. За этот длинный-длинный день она стала ему такой же родной, как сестры. Так они и уснули рядом, опершись спинами на обломок мачты, повернувшись лицом к одинокому острову Ис, уходящему под воду.

Ночь была тихая-тихая, полная звезд и легкого ветра, а наутро, проснувшись, все увидели вдалеке берег Бретани — светло-серые скалы с лиловыми пятнами вереска.

_______

[1] Это валлийская детская песенка "TŶ BACH TWT", я переложила в более ритмичную форму подстрочник, сделанный Medrawd Coediog (Валерий Лесной). Вот тут можно посмотреть на оригинальный текст песни (и не только этой) и послушать ее.