Две страшные сказки

Дракон

Снег хрупал под подошвами кроссовок и холодил голые щиколотки. Пальцы задубели и не желали чиркать дерьмовой китайской зажигалкой.

- Может, уже домой пойдем, а, Стас?

- Погоди ты! – наконец кремень выдал порцию искр, и Стас вдохнул вожделенный никотиновый дым. – Ща-ас кто-нибудь будет…

Эдик с завистью смотрел на сигарету, но попросить не решался: во-первых, Стас был жмот, а во-вторых – жмот агрессивный. Даже на вонючую «Приму» у него щедрости не хватало, чего уж говорить об отжатом у вчерашнего интеллигента «Ричмонде».

Смрадное дыхание Стаса вперемешку с дымом вырывалось изо рта, причудливо клубясь в неровном свете фонаря.

- О, гля, идет кто-то! – Эдик шмыгнул носом и вытер капельку с его кончика.

Стас оживился, набычился, выплюнул недокуренную сигарету.

От остановки через пустырь, мимо фонаря, под которым смелые ребята Стас и Эдик поджидали своих жертв, семенила тетенька. Классическая такая женщина невысокого роста в шапке из искусственного меха и китайском пуховике.

Главное в этом деле было не побояться. Кто запомнит лица двух пацанов в шапках, надвинутых на самые брови, да еще зимой, да еще ночью! Тем более, в одном районе они надолго не задерживались.

Тётенька на ходу говорила по телефону, и парни удовлетворенно переглянулись. Телефон перепрошить - дело нехитрое, главное людей знать.

- Погоди тётя, дело есть! – вальяжным тоном проговорил Стас.

- Чего вам, ребята? – опешила женщина.

- Дайте позвонить?

Эдик уже заходил сзади, а Стас нагло смотрел в глаза своей жертве и протягивал покрасневшую от холода ладонь.

Испуганная женщина сначала оторопела, а потом как под гипнозом достала телефон и протянула его Стасу. Парень довольно хмыкнул, сунул его в карман и сказал:

- Ага, спасибо! – и вразвалочку зашагал к остановке.

И голые щиколотки его нисколько не заботили. А Эдик торопился следом.

Женщина всплеснула руками и беспомощно огляделась. На пустыре не было ни души, кроме удаляющихся парней, спины которых через несколько секунд уже нельзя было различить в темноте.

Стас был чрезвычайно собой доволен.

- Щас еще сигареток и денежку…

- А может, ну его? Дубак такой! – Эдик всегда был трусоват.

- Да погоди ты, стопанем лоха и тогда расходимся…

Лох нашелся быстро. Сутулый мужчина стоял, прислонившись к стене трансформаторной будки, и смотрел на мерцающие от морозного воздуха звезды.

Шапки на нем не было, полы не по погоде легкого пальто развевались на ветру. Очки в роговой оправе только чудом не слетали с крупного носа с горбинкой.

Стас ткнул Эдика в бок и мотнул головой в сторону морозоустойчивого гражданина.

Вразвалочку приблизившись к незнакомцу, Стас начал с привычной фразы:

- Позвонить не будет?

Мужчина как-то странно дернулся и глянул на них сквозь очки, потом поверх очков и Эдику показалось, что ночной холод забрался ему сразу в душу. Очень уж странным показался ему этот взгляд глубоко посаженных глаз, очень уж хищно затрепетали ноздри внушительного носа.

- Что, простите? – голос был как из бочки, низкий и гулкий.

- Телефончик не одолжите?

- Кого, простите?

Стас как-то растерянно глянул на подельника, а потом, разозлившись на себя из-за этой растерянности, рявкнул:

- Прикурить не будет? Огоньку не найдется?

- Огоньку-у-у? – задумчиво протянул мужчина, и Эдику показалось, что в стеклах очков заплясали отсветы от далекого фонаря.

- Слышь, урод, выворачивай карманы или я тебя здесь… - Стаса «понесло», он щелкнул раскладным ножом, который достал из кармана, и сделал шаг вперед.

А гражданин как будто преобразился. Дьявольски взмахнув полами пальто, он как-то сразу стал выше ростом, заполоняя собой все пространство. А потом глянул наглецам в глаза – сначала одному, а потом другому, и Эдик с ужасом подумал, что таких страшных глаз он в жизни не видал.

- Ты?! Меня?! - кошмарные трансформации продолжали происходить с незнакомцем: теперь глаза его полыхали страшным холодным огнем, а кожа как будто покрылась чешуей, да и пальто уже совсем не было похоже на пальто, и очки делись куда-то…

Обезумевшая от страха шпана с места не могла сдвинуться, глядя на представшее перед ними чудовище.

Страшные кривые зубы клацнули, и Эдик услышал омерзительный чавкающий звук, а потом почувствовал, как по штанине течет что-то теплое и сильно пахнущее.

- А ты, идиот, иди домой к маме и помоги ей кран починить! И веди себя дальше вполне прилично! А не то прилечу и сожру тебя, ничтожество, а потом сожгу твои косточки!

Перед Эдиком предстал дракон, прислонившийся к трансформаторной будке в такой же позе как давешний гражданин. Глаза его горели, крылья за спиной были сложены, а чешуя переливалась в тусклом свете далекого фонаря.

Снег перед ним был окрашен в красный цвет, и Эдик больше не выдержал - он кинулся бежать, бежать, хватая ртом морозный воздух и размазывая по щекам слезы и сопли. Он обернулся два раза: первый раз - чтобы увиделть сутулую фигуру в пальто у трансформаторной будки, а второй – одному черту известно, что он там увидел, но какая-то неясная тень на секунду заслонила собой звезды, а потом исчезла.

На следующее утро Эдик, не спавший всю ночь и совершенно убив нервы, перебарывая животный ужас, решил сходить к трансформаторной будке и убедиться в том, что вчерашний кошмар ему не привиделся. Там уже кто-то был, какой-то парень ходил взад и вперед по снегу, внимательно глядя себе под ноги.

- Стас!!! – заорал Эдик.

- Твою-то мать, Эдик! Я думал что…

- …Тебя сожрали… - закончил Эдик, и парни испуганно переглянулись, а потом облегченно рассмеялись.

- Ну, это ж надо, а! Дракон! Гыыыы!

Вдруг прямо над ухом у Эдика раздался низкий гулкий голос:

- Кран почини, ничтожество!

Парни одновременно вздрогнули, Стас резко обернулся и трясущейся рукой указал Эдику на сутулую фигуру, которая шагала прочь по пустырю, и длинные полы легкого пальто взметали маленькие снежные вихри.

Посреди огней вечерних

Свет фар выхватил ее из тьмы неожиданно, как это обычно и бывает. Автостопщики редко утруждают себя ношением светоотражающих элементов, эта не была исключением.

- ... там далеко-далеко есть земля! - тихонько звучал из динамиков "Високосный год".

Я дал по тормозам, несмотря на то, что выглядела стопщица не очень-то. И это мягко сказано. Уже отсюда было видно, что у нее что-то не так с лицом, что наверх на легкое платье накинут мужской пиджак, а на ногах нет обуви. Может и проститутка. А может, и нет. Ну, предложит она мне акт продажной любви в случае чего, а я откажусь. И поеду себе дальше. Не убудет с меня...

Повертев ручку, я опустил стекло и спросил:

- Подвезти?

Она как-то судорожно кивнула и метнулась к машине. Ветер взъерошил темного цвета кудряшки, и я увидел миловидное молоденькое личико, левую часть которого украшал здоровенный кровоподтек. Вот же черт!

Она уселась на переднее сиденье, порылась во внутреннем кармане пиджака и достала оттуда целый комок смятых зеленых американских денег. А потом неожиданно низким, сиплым голосом спросила:

- Вот за это вот довезешь меня до города и обратно?

А я смотрел и смотрел на ее шею, и чувствовал, как волосы на голове моей вставали дыбом.

Через все девичье горлышко рваным полумесяцем змеилась рана. Как она вообще...

- Так едем?

Я машинально кивнул, включил передачу и выжал газ. Что-то обожгло грудь, и я сунул руку под рубашку: серебряный крестик нагрелся и, казалось, вибрировал.

- Я не по твою душу, - вдруг сказала она.

А из динамиков донеслось:

- ... посреди огней вечерних и гудков машин

Мчится тихий огонек его души!

Я нервно выключил магнитофон и спросил:

- Далеко?

- Нет. Ты езжай.

Я чисто автоматически переключал передачи, выжимал педали и поворачивал, а в голове крутилась одна и та же мысль: "Это все просто сон! Этого не может быть!" Я даже подумал, что заснул за рулем и стою сейчас на обочине, или вот-вот вылечу с трассы, или врежусь во встречный автомобиль...

- Не сон это. У меня дело в городе...

Судорожно кивнув, я вцепился в руль и смотрел прямо перед собой. Она сидела, прислонившись к пассажирской дверце, отстранившись от меня, скрестив босые грязные ноги. Мне было по-настоящему страшно, до скрежета зубовного, до холодного пота и мурашек по спине.

За окном мелькнул дорожный указатель с названием города. Фонари еще горели, на улочках попадались редкие прохожие. Впереди неоном подмигивала вывеска: "БАР "ОМНИБУС"". Возле бара тусовались какие-то подвыпившие типы, какой-то местный красавчик в рубашке с короткими рукавами что-то оживленно рассказывал, активно жестикулируя.

- Стой здесь. Уедешь - я приду за тобой, - проговорила она, и, не дожидаясь полной остановки автомобиля, открыла дверь.

Дальнейшее для меня было похоже на воплощенный в жизнь фильм ужасов.

Фигурка в грязном платьице танцующей походкой приближается к гомонящему красавчику. Он не видит ее, продолжает говорить, окружающие его мужики замолкают, он оборачивается, и тут мне кажется, что я вижу, как седеет его голова. Я готов поклясться, что еще десять секунд назад он был брюнетом, а теперь вот в свете фонаря я увидел полностью седого парня!

Она приблизилась к нему вплотную, что-то сказала и вдруг сделала резкое движение, а через мгновенье я, вытаращив глаза, наблюдал, как она выдернула руку у него прямо ИЗНУТРИ, и в ладони ее еще билось сердце. А потом она швырнула его на землю, дождалась, пока бездыханное тело рухнет, посмотрела вслед убегающим мужикам и пошла к машине. Черт побери, как же мне хотелось выжать педаль газа и свалить отсюда к лешему!

Дверь хлопнула, она оказалась рядом.

- Вези обратно.

И я повез. Всю дорогу мы молчали, а когда до того места, где я подобрал ее, оставалось совсем немного, она вдруг сказала:

- Будешь в церкви - поставь свечку за Катерину. За упокой души.

Машина остановилась, открылась дверца, и моя попутчица шагнула в темноту. Я сжимал руль и не мог пошевелиться. Все это было совсем не похоже на реальность, я чувствовал, что схожу с ума. Нужно было что-то делать!

Я сжал ладонью крестик под рубашкой. Он был холодный, как лед. Да что же это?

Решительно открыв дверцу, я вышел, в багажнике нашел фонарь и осветил обочину, кювет, заросли кустарника... Там, на самой границе света и тьмы, мелькнуло что-то... Присмотревшись внимательнее, я вздрогнул: неподвижная фигурка в наброшенном на плечи мужском пиджаке лежала под чахлым деревцем, не подавая признаков жизни!

- Э-эй!

Без толку. Я полез в машину за мобильником, вызывать полицию.

***

- Не ночка, а черти что! - усатый оперативник нервно закурил, наблюдая, как носилки с телом грузят в "Скорую", - Сначала зверски убивают главного подозреваемого по десятку дел, а теперь вот это - неизвестный труп... Черт тебя дернул тут по нужде останавливаться...

Я развел руками, а потом спросил как можно более небрежно:

- А что за убийство?

- Сынок одного местного бонзы... Местный принц. Извращенец чертов, знакомился с девочками, предлагал покатать, а потом вытворял черти что... Погоди-ка! - лицо опера изменилось. - Эй, там! Погодите!

Он быстрыми шагами пересек расстояние до "Скорой" и о чем-то заговорил с судмедэкспертами.

А я постоял еще немного, а потом сел в машину.

- ...мчится тихий огонек ее души... - пропел динамик, и я вздрогнул.