Дверь

Чуйка никогда не подводила Парфёна. Вот и теперь она зудела комариным писком на краю слуха. И прежде, чем она превратится в пчелиное жужжание, надо было валить. Валить из небольшого приморского городка на самом западе России.

Несколько дней ушло на завершение дел. Комариный писк с каждым днём становился громче. Парфён успел уволиться. Сказал на работе, что врачи рекомендовали сменить климат.

- Как говорил поэт, «но вреден Север для меня…». Поеду на юга. Поближе к тёплому морю.

- Взял «дальневосточный гектар», - сверкая белозубой располагающей улыбкой, сказал он симпатичной соседке, у которой периодически одалживался то солью, то сахаром.

- Тётка зовёт к себе на Урал, старая уже, тяжело ей одной. А мы ж всё же родня. Негоже бросать в таких обстоятельствах… - эту версию Парфён задвинул, снимаясь с регистрации в паспортном столе.

Деньги с карт снимал в разных банкоматах, желательно не рядом, чтобы не особо светиться на вездесущих камерах наблюдения. Самое ценное имущество сдавал скупщикам, не шибко торгуясь.

В последний день заметил у дома пару незнакомцев. Ходили, выспрашивали что-то, высматривали.

Вот тут чуйка прожужжала уже пчёлкой.

Билет на самолёт купил на юг. Поймал хорошую скидку, так, что билет в небеса обошёлся ему в цену хорошего обеда в ресторане. Повезло. Регистрацию прошёл он-лайн.

А уехал на попутке, поймав дальнобойную фуру в сторону Москвы. В Твери пересел на другую – на Казань.

Там и засветил новые документы.

Был Парфён Никодимов, а стал Никита Сухов. Устроился пассажиром без места на один из последних обычных, не круизных пассажирских теплоходов. Билет взял до Астрахани, а сошёл в Самаре. Думал обосноваться в одном из пригородов – Зубчаниновка, чем плохо? Уже и домик себе присмотрел на отшибе… И тут чуйка снова комариной трелью в мозг засандалила – да не с окраины, а прямо в темечко. Неужели выследили его охотники? Как?

Парфён на вокзал к электричке… А там полицейские патрули с собаками. Тут же и сдал назад, как увидел. И у гостиницы, где снял номер, машины с мигалками.

Чёрт! Чёрт!! Чёрт!!!

Была у него одна мысль. Найти знающего человека, чтобы открыл ему Дверь. Дверь на другую сторону, где точно нет ни полиции, ни других ищеек. Непонятно, что там вообще есть, разные слухи ходили. Но Парфёну нынче не до жиру. Быть бы живу.

Из оцепления ему удалось вырваться в последний момент. В дыру в заборе, чужими огородами, на трассу, и там снова первая попавшаяся машина в любую сторону лишь бы подальше. Комариный писк чуйки ослаб, но не ушёл окончательно, так и висел на краю восприятия. Значит, ищут его след.

Пока ехал, серфил в интернете.

Нужный человек нашёлся под Рязанью. Там где «грибы с глазами». Есенинские места.

«Край ты мой заброшенный,
Край ты мой, пустырь,
Сенокос некошеный,
Лес да монастырь.»

Невысокий задохлик. Сутулый. Под вязаным «петушком» редкие волосы едва прикрывающие залысины. И только голос на удивление богат, бархатист и басист… Закроешь глаза, прислушаешься – мнится былинный богатырь, Шаляпин… Откроешь – экое паскудство… Но всё сходилось к тому, что он знает путь к Двери.

- Отведи, мил человек. Ничего не пожалею, - Парфён вывалил на стол перед Проводником половину своих немалых за жизнь накоплений.

- Ничего? – голос проводника просто сочился скепсисом.

«Что б тебя черти взяли…» - Парфён такого не сказал, но подумал. И выложил на стол остатки своих финансов. Ещё такую же груду.

-Ага, ага… - глазки проводника под кустистыми взъерошенными бровками прямо таки буравили Парфёна. – На той стороне тебе оно без надобности. Там другой счёт.

Парфён выгреб из карманов всё. До последней копейки. Цепочка с шеи, пара перстней с пальцев – всё пошло до кучи. А комариный писк в голове всё ближе и к темечку подбирается.

Проводник посмотрел на деньги и прочие ценности, на Парфёна.

- Вот теперь отведу.

Проводник сгрёб гонорар в видавший виды рюкзак. Кивнул головой на выход.

- Двинули.

Из дома проводника свернули в лес. Шли долго. Парфён нашарил в кармане куртки финку. Если что – воткнуть Проводнику в печень недолго. И всё вернуть обратно.

Сумерки накрыли лес со всех сторон. Проводник вывел к лесной заброшке. Внутри в провалах двери и окон густела тьма.

Проводник уверенно вошёл внутрь. Парфён покрепче сжал финку в кармане и шагнул за ним.

Затрещала и вспыхнула спичка. Тьма отпрыгнула к стенам старой избы. Проводник затеплил огарок свечи, оплывший в бутылочном горлышке. Поставил на столешницу. Пламя дрожало, то разгораясь сильнее, то скукоживаясь до крохотного огонька. Наконец загорелось ровно, почти не дрожа. Тьма отползла в углы. Проводник завозился в рюкзаке. Парфён присел на лавку за стол напротив него, не вынимая руки с зажатой в пальцах финкой из кармана куртки. Проводник выложил на стол кусок бересты, склянку тёмного стекла с плотно притёртой пробкой, щербатую плошку, деревянную лопаточку-мешалку и ручку-вставочку – деревянную ручку с металлическим оконечником, куда вставлялось металлическое же перо для письма. В детстве Парфёна такие ручки были во всех почтовых отделениях большой страны. Но детство прошло, большой страны не стало, а в почтовых отделениях теперь торговали печеньем и консервами, выдавали заказы с маркет-плейсов, ручки-вставочки куда-то пропали.

Проводник поскрёб перочинным ножичком себе в ладошку ржавой трухи с печного кирпича. Ссыпал её в плошку. Кончиками пальцев снял клок густой паутины, затянувшей собой угол оконного проёма. И паутину отправил в плошку.

- Плюнь, - Проводник подсунул плошку под нос Парфёну.

Парфён смачно харкнул в плошку.

- Мне нужна твоя кровь. Несколько капель.

- Я сам.

Парфён достал из кармана финку, примерился и полоснул по подушечке указательного пальца левой руки.

Капли закапали в плошку.

- Хватит.

Парфён сунул порез в рот. Проводник мешалкой смешивал в плошке ингредиенты. Затем откупорил склянку. Внутри плескалась тьма с искрами звёздного света. Он добавил тьмы в плошку. Парфён считал про себя. Ровно двенадцать капель.

Деревянная мешалка мерно постукивала по плошке. Губы Проводника шептали что-то. Парфён внимательно следил за его действиями. Порез на пальце перестал наконец сочиться кровью, можно было перестать его облизывать то и дело.

Проводник наконец закончилсвои манипуляции. В плошке образовалось что-то черинлообразное. Проводник обмакнул туда пёрышко и принялся выводить на бересте буквы не буквы… знаки не знаки… черты и резы.

- Утром пойдём. Раньше дверь не откроется.

- И чего делать?

- Спать.

- Где? Здесь?

- Хочешь, на улице ложись.

Проводник устроился на широкой лавке, подсунул под голову свой рюкзак и закрыл глаза.

- Свечу не забудь задуть.

Парфён посидел-посидел. Чуйка о непосредственной опасности не пищала. Да, по его следу всё ещё шла полиция, но пока довольно далеко. До утра точно можно было не тревожиться. Он дунул на свечу и завозился, устраиваясь на жёсткой и неудобной для спанья лавке. Тьма моментально выскочила из углов и заполнила собой всю заброшенную избу.

Утром Парфёна вышвырнуло из сна. Чуйка даже не пчелой жужжала. Долбила дятлом в мозг про неожиданно приблизившуюся опасности. Парфён сел на лавке, разминая затекшие от неудобного сна мышцы. Проводник тоже заворочался на лавке. Открыл свои глаза-буравчики.

- Пора, - Парфён пружинисто встал, - Нет ывремени больше. Веди к своей двери.

- Двери. – Проводник тоже встал, потянулся, закинул за спину рюкзак. – Пошли, торопыга.

Они углубились в лес. Чуйка дятлом долбила мозг всё сильнее. Парфён гадал, как преследователи могли так близко подобраться к нему за несколько часов сна в лесной заброшке. Вдали был слышен лай полицейских собак. Это было совсем не айс.

- Далеко ещё?

Проводник прислушался к своим внутренним ощущениям.

- С четверть часа ещё.

- А быстрее?

- Быстрее никак.

Только бы успеть.

Собачий лай и перекрикивания преследователей были уже явственно слышны, когда они вышли к месту. На куче веток и палой листвы лежала старая с потрескавшейся и местами облупившейся масляной краской дверь. Самая обычная, на первый взгляд.

Собаки лаяли совсем рядом. За деревьями показались фигуры преследователей.

- Ты куда привёл меня, сучий потрох?

- Куда ты просил. Открывай.

Парфён выхватил финку.

Проводник отступил на шаг.

- Открывай и уходи на ту сторону.

Парфён чертыхнулся. Ладно, перерезать горло Проводнику он ещё успеет, если тот развёл его.

Не веря себе, он подошёл к двери и рванул ручку на себя.

Проводник не обманул. Портал на ту сторону мерцал чернильной тьмой со звёздными искрами. Со стороны преследователей хлопнуло несколько пока ещё не прицельных выстрелов. Пара срезанных пулями веток упали рядом. Парфён прыгнул в портал.

Он открыл глаза. Чуйка молчала. Здесь было светло – день, явно перевалил на свою вторую половину. Вокруг портала стояли они – все двенадцать фигур, по числу знаков Зодиаков. Стояли и тянули к нему свои мёртвые руки – его жертвы: молодые женщины и девушки, зверски убитые и закопанные в разных местах на той стороне портала. Парфёну стало нехорошо. Он толкнул Дверь, но та больше не открывалась. А мертвяки, выставив вперёд скрюченные пальцы , сделали шаг к нему. И ещё один. И ещё… Их кольцо сжималось.