Её величество ИНТРИГА

Может, не стоило так кипятиться? Но что за наглость вваливаться в самый загруженный промежуток рабочего дня? Без головных уборов, халатов, с неизвестно когда вымытыми руками? Шнырять между плитами, разделочными столами, пароконвектоматами? А потом ещё и требовать немедленного приготовления на пробу сложнейших блюд? Плевать, что он новый хозяин «Евразии»! Зато она – старая хозяйка местной кухни! Этому идиоту ещё повезло, что в него запустили вафельным полотенцем, а не половником!

–Уволена!!!

Ха! Да он – самая настоящая истеричка.

Надо было видеть, как администратор ресторана Света-конфета (получившая вкусное прозвище за непомерную любовь к сладкому) побледнела, узрев, что шеф-повар Вероника Николаевна ничуть не расстроена внезапной отставкой и вместо того, чтобы извиниться, демонстративно снимает фартук. Да чего уж там… Струхнули все. Но, прежде чем бросились уговаривать успокоиться, передумать, остаться, Ника чётко и холодно раздала последние указания и вышла в главный зал. Здесь её внезапное появление породило не меньший ажиотаж. Постоянные посетители хорошо знали популярного шефа, но никогда не видели, чтобы она покидала кухню в час пик. В конце рабочего дня Вероника могла пропустить рюмку-другую обожаемого сливочного ликёра с почитателями своего таланта, но никак не в середине. Прежний хозяин заведения закрывал глаза на подобные вольности, прекрасно осознавая, от кого зависит высокая выручка ресторана. Ника была не просто шефом, она радела за благополучие «Евразии» и сердцем, и душой. Вела популярный блог в соцсетях, занималась рекламой, следила за положительным имиджем заведения, причём делала это с искренним желанием и огоньком. Впрочем, чем ей ещё заниматься? Одинокой тридцатипятилетней женщине? Ни ребёнка, ни котёнка. Даже любовника нет…

Снаружи шёл противный, мелкий дождь. Начало ноября. Самый мрачный месяц в году. Самый памятный. Ника брела пешком по мосту, ёжась от попадающих за шиворот ледяных капель. Мимо в обе стороны непрерывным потоком мчались автомобили, обдавая одинокого пешехода колючим бисером водяной пыли. Густая, как чернила, река поблёскивала в свете городских огней.

Будь это другой день, хотя бы вчера или завтра, возможно, она бы сдержалась, но только не сегодня.

Тёплые слёзы смешивались с холодными дождевыми каплями, не позволяя как следует рассмотреть, что там впереди. Да и высматривать особо нечего. Одинокая жизнь, потому что никто и никогда ЕГО не заменит. Нет, одиночество её не тяготило, а вот что делать с внезапно накатывающей, как сейчас, безграничной тоской?..

В первое мгновение Вероника подумала, что ей показалось. На широком чугунном поручне ограждения замерла полупрозрачная фигура девушки в длинном светлом платье. Незнакомка смотрела вниз на чернеющую под ногами воду. Привидение? Тогда это сумасшедшее привидение!

– Эй ты! – крикнула Ника. – Меня подожди!

Девушка медленно повернула голову. Кончик толстой тёмной косы спускался ниже пояса. Вот это богатство. В отличие от незнакомки Ника стриглась коротко. Волосы у неё были светлые, тонкие, вьющиеся. Хорошая стрижка позволяла делать причёску за несколько минут, а серебристо-русый оттенок маскировал преждевременно появившуюся седину.

Чем ближе Вероника подходила к «привидению», тем отчётливее становился силуэт незнакомки, наливался красками и объёмом, словно кто-то невидимый регулировал наводку на резкость. Какая странная одежда: старинная, но явно не европейский фасон. Платье с завышенной талией и юбкой-колоколом из плотного материала без лишних драпировок и складок, по подолу украшенное вышивкой. Сверху короткий прямой жакет с треугольным вырезом, широкими рукавами и лентами-завязками вместо пуговиц. Ткань блестит и переливается вкраплениями замысловатых узоров. Выглядит дорого, но совершенно неуместно. Ника даже начала озираться в поисках скрытых кинокамер.

Между тем девушка произнесла несколько иностранных слов и качнулась вперёд. Сумасшедшая! Она и правда собирается топиться! Отчаянно рванувшись, Вероника попыталась вцепиться в подол чужого платья и… не смогла, рука прошла сквозь ткань. Внезапно сознание раздвоилось: первая Ника продолжала стоять на мосту, изумлённо глядя на непонятно как и когда сделавшиеся прозрачными пальцы, вторая летела вниз, подавившись собственным криком, но через мгновение осталась только одна – та, что упала в воду.

***

Вероника потянулась, не спеша открывать глаза. «Ну и мрак. Приснится же такое. И зачем, спрашивается, гуляла под дождём? Тело ватное, голова гудит. Лишь бы не разболеться». Осторожно перевернулась на бок и непроизвольно чертыхнулась. Куда ещё занесло? Что за странное место? Вроде бы не больница. Как она здесь оказалась? Почему лежит на полу, пускай и на матрасе, по толщине больше напоминающем пуховое одеяло?

Молодая женщина села, снова ругнулась и принялась судорожно себя ощупывать. Да что происходит! Может, до сих пор не проснулась?! Эти руки, ноги и остальные части тела совершенно чужие!

Взгляд наткнулся на низкий туалетный столик с прямоугольным зеркалом. Ника на четвереньках подползла к нему и тут же отпрянула назад, в отражении узнав незнакомку, которую безуспешно пыталась спасти. Девушка была напугана не меньше и точно также прижимала пальцы к губам, сдерживая вскрик изумления. Волосы цвета горького шоколада, вчера заплетённые в тугую косу, сегодня свободно струились по плечам и ниспадали на грудь.

– Ты кто? – не своим голосом спросила Ника, ошалело моргнула и схватилась за голову.

Этого не может быть! Или всё-таки сон?

Она ущипнула себя за запястье, не желая верить в происходящее. «Я же фэнтези никогда не увлекалась! Как? Как там называется этот жанр? Попаданство?»

– Ваше высочество! Ваше высочество! Наконец-то вы очнулись! Я верила! Я знала!

Двери не распахнулись, а бесшумно раздвинулись в стороны, как створки шкафа-купе, впустив в комнату взволнованную юную девушку с подносом в руках. О том, что это именно поднос, можно было догадаться по расставленным на нём предметам, поскольку сам он представлял собой тёмную деревянную доску, не обременённую даже наличием бортиков. Девица проворно бухнулась на колени, умудрившись ничего не уронить, и продолжила тараторить:

– Зачем? Ну зачем вы это сделали? Мы так испугались. Кстати, как вы себя чувствуете?

Ника чувствовала себя ужасно, словно с глубокого похмелья после отвязной вечеринки, проснувшись на утро в совершенно незнакомом месте, а тут ещё и в чужом теле.

«Почему она называет меня Её высочеством?!»

Между тем девица, не дождавшись ответа, взяла с подноса фарфоровую пиалу и протянула со словами:

– Выпейте. Это укрепляющий отвар. Вы пробыли без сознания целые сутки.

Задумавшаяся Ника машинально приняла чашу и поднесла к губам. Приятно пахло травами, однако на вкус напиток оказался нестерпимо горьким и вяжущим. Отплёвываясь, попаданка едва не уронила хрупкую посудину на пол.

– Какая гадость!

Девица подхватила пиалу и тоже немного отхлебнула.

– Действительно, – поморщившись, согласилась она. – Попрошу переделать.

Вскочила и побежала к дверям.

– Стой! («Если это не сон, надо разобраться, что происходит») Я ничего не помню…

Девица заторможенно, как в замедленной съёмке, повернулась. Кофейного цвета глаза набухли слезами, подбородок мелко-мелко, совсем по-детски задрожал.

– Это всё моя вина! – зарыдала она, падая на колени. – Нельзя было оставлять вас одну. Ы-ы-ы…

– Ну-ну, – Ника подошла и успокаивающе похлопала девушку по плечу. – Не реви. Лучше скажи, как тебя зовут.

– Вы даже этого не помните? – ужаснулась плакса. – Я же Лиён. Ваша Лиён. Как вы могли забыть меня?

– Чего уж там. Я сама себя забыла, – признание вызвало новый всплеск слёзной активности.

– Ваше высочество! – в комнату ворвалась женщина постарше – лет пятидесяти. Она почтительно поклонилась, упала на колени рядом с Лиён и сердито шикнула: – Ты что творишь?!

– Придворная дама Туан, Её высочество потеряли память, – всхлипнула в ответ убитая горем девушка.

– Потеряла память? – потрясённо повторила женщина, перевела взгляд на Нику и, кажется, тоже вознамерилась пустить слезу.

– А ну тихо обе! – скомандовала виновница их депрессивного настроения. – Прекращайте это мокрое дело и объясните, что происходит.

Обе вздрогнули, растерянно захлопали глазами, но та, что постарше, взяла себя в руки гораздо быстрее. Из её немного сумбурного рассказа, чуть более понятного после уточняющих вопросов, выяснилось, что находится Ника в теле восемнадцатилетней девушки, избранной в супруги местному королю. Накануне свадебного ритуала Джия из клана Шегай по неизвестной причине прыгнула в озеро, откуда её выловили с небольшим опозданием, что, видимо, и привело к беспамятному состоянию госпожи.

– Мда, довели девчонку, – протянула Вероника, поворачиваясь к зеркалу. Её новая внешность была вполне себе симпатичная. Лицо сердечком: широкие скулы, заострённый подбородок. Глаза раскосые, но отнюдь не узкие, похожие на две крупные миндалины, и цвет подходящий – ореховый. Нос прямой, с маленькими ноздрями, губы бантиком. Кожа белая без румянца и загара, под нижними веками – тёмные полукружья, какие бывают после затяжной болезни. Вот только, что со всем этим делать? Как поверить, что она оказалась в другом мире, в чужом теле? И, самое главное, как дальше жить?

Впадать в панику Ника не спешила. Здесь было тепло, сухо, относительно комфортно. О ней своеобразно (во рту до сих пор сохранялся мерзкий привкус), но всё-таки заботились, обещали сделать королевой. А дома никто не ждал. Ни ребёнок, ни котёнок – как любили говаривать завистники и злопыхатели. Само собой, это вовсе не означало, что она обрадовалась сложившейся ситуации, но лучше принимать жизнь такой какая есть и решать проблемы по мере поступления, чем сходить с ума от безысходности и отчаяния. В конце концов, хуже, чем было, вряд ли будет, а тот, ради кого она во что бы то ни стало рвалась бы обратно, сам от неё ушёл.

– Хочу есть, – вздохнула Ника. – Подожди, Лиён. Останься. Придворная дама Туан, будьте добры, подайте завтрак.

Она ещё раз огляделась. В комнате было светло, хотя окон в привычном виде, то есть стекла либо другого прозрачного материала, заключённого в раму, не было. Большая часть стен представляла собой деревянные решётки со вставками из бумаги. Мебель тоже была странная и однообразная – по всему периметру бесконечные низкие комодики с многочисленными выдвижными ящичками. Ни стола, ни стула, ни кровати. Вместо последней – тонкий, обтянутый пёстрым шёлком матрас, лежащий на отполированном до блеска деревянном полу.

– Расскажи-ка, Лиён, всё, что ты знаешь обо мне и этом месте.