Эффективный повелитель

Я открыл глаза и обнаружил себя лежащим на каменном полу.

Единственная мысль, которая была в голове: что ж, забавно, я тысячелетний дракон и в теле человеческого подростка. А почему бы и нет...

Вот только я не понимаю, что это значит. Я отдалённо представляю кто такие драконы из легенд, но что означает эта фраза в голове? Помню лишь, что когда-то был повелителем и защищал своих, но был повержен. Дальше этой мысли пелена.

Я огляделся, вокруг толстенные стены монументально башни, сложенной из крупных блоков. Вот только за минувшие тысячелетия, она серьёзно обветшала. Стены так и фонили от магии.

Через обрушенный потолок, видно стальное небо, а подо мной, мраморная плита, со здоровенной трещиной, что пересекала пол.

И как я здесь оказался?

— Господин Дерек, постойте! — раздалось за спиной, — Здесь может быть опасно!

В помещение башни ввалился грузный мужчина, он отдувался и держался за бок. Память нового тела подсказала, кто это был.

— Хродгор, ты считаешь, что в этой башне опаснее, чем в мёрзлых пустошах с тварями? — холодным тоном спросил я.

— Так тварей убить можно, а башня если обрушится, так насмерть придавит. — Хродгор принялся подслеповато искать меня в полумраке башни. — Господин Дерек, почему вы лежите?

И правда. Я только сейчас до конца осознал, что лежу на мраморной плите, и ледяная поверхность холодит тело. Я сел. В голове стали возникать образы последних часов жизни этого тела…

Мой отец, Людвиг Трувор, распорядился остановиться на привал. Люди устали, и были сильно измотаны долгим переходом и непогодой. Ледяной ветер, трепал одежду и промораживал лица. Сквозь пелену, я увидел очертания башни и помчался туда…

Кто в здравом уме решился бы на такое?

А дальше и вовсе странное, когда вошёл в эту башню, то увидел в самом центре круглой напольной плиты, из глубокой трещины росло нечто. Будто пробившийся сквозь толщу камня огромный чёрный цветок, тянул к небу извивающиеся призрачные ростки…

Я решил, что этот цветок может быть полезен матери, она ведь целитель и разбирается в редких растениях…

А дальше память смешалась и исказилась.

Я будто был кем-то другим и со стороны увидел худого темноволосого парня, заходящего в башню. А следом, торчавший из стены камень, будто сотни лет ждавший свою жертву, упал прямо парню на голову.

Однако я по-прежнему наблюдал за происходящим.

Вспомнил отчётливую мысль: Этот парень умирает. Времени разбираться нет.

Ведь это мой шанс вернуться в мир, а еще – это шанс для Дерека Трувора, последнего наследника графского рода, который вот-вот умрёт.

Тело умирающего парня взмыло вверх, а разум древнего дракона вернул его волю к жизни.

К сожалению, душа парня не выдержала нашего слияния, оставив лишь память. А слабое тело, не смогло принять в себя всё величие дракона, из-за этого я почти ничего не помню, кроме прежней жизни шестнадцатилетнего парня…

Будто очнувшись от нахлынувших воспоминаний, я снова огляделся. Посмотрел на трещину в плите, но никакого цветка там больше не было.

Я еще плохо соображал, но уже адаптировался.

— Господин Дерек, вы меня слышите? — вновь позвал Хродгор

— Надо сказать отцу, что здесь подходящее место, и мы сможем пережить непогоду, — произнес я, оглядывая эту башню. Хотя, признаться, доверие она не внушала.

— Так сами и скажите, — ответил тут же Хродгор.

В следующий миг в помещение башни ввалился еще один мужчина. Усталый, но не без гордости. От него так и веяло уверенностью и статусом. Его лицо я знал. Это был Людвиг Трувор, отец этого тела, вернее мой отец.

— Дерек, ты из ума выжил? А если бы здесь были твари?

Я только сейчас увидел в руках отца был зажат меч. Вторая рука поднята, в ней вертелся юркий шарик огненного заклятия, которое в любой момент готово было сорваться и испепелить любого врага.

Отец быстро оглядел обстановку и снова уставился на меня.

— Всё в порядке, отец, — ответил я, пробуя на вкус необычное для себя слово.

— Господин Дерек, да у вас же голова в крови! — вдруг воскликнул Хродгор.

— Сын, ты в порядке? — внимательно посмотрел на меня отец. По его голосу сложно было определить чувства, но я сразу понял что он обеспокоен. — Нужно вмешательство матери?

В голове появилась новая порция образов. Я увидел дальний путь. Люди давно не ели. А у матери сил почти не было. Использование магии и вовсе заберет последние остатки жизненной энергии.

— Нет, отец, все в порядке. Это лишь легкая царапина.

— Господин Дерек, да вы же весь в крови! Да как вы на ногах-то держитесь? Вон и лужа натекла целая.

Хотелось бы сказать, что это не моя кровь. Но солгал бы. Теперь это моя кровь.

Отец же заключил:

— Нет, это место не подходит для лагеря. Слишком ветхое и опасное, да и мрачное. Нехорошо здесь.

— Нехорошее место, — тут же подтвердил Хродгор. — У меня от этой башни мурашки по спине. Давайте-ка поскорее отсюда убираться.

Еще раз поглядел наверх. Там, за пределами башни, явно ярится непогода. Ветер завывал так, что до меня доносился свист.

Оглядел себя. Длиннополая куртка, подбитая мехом. Теплые сапоги на ногах. В принципе, этого достаточно, чтобы защищаться от холода. Да и к тому же, раньше же как-то этот паренек выживал в тех условиях.

Стоило мне выйти из башни, как тут же услышал голос отца:

— А это что еще такое?

— Какие-то узоры или руны, — пояснил Хродгор, — я тоже их заметил.

Ëжась от пронизывающего ветра, я подошёл к отцу. Вокруг были сугробы, торчащие из-под снега камни и кривые деревья. Развернувшись, посмотрел на башню издалека, чтобы понять, о чем идет речь. Тут же встал как вкопанный. Сама башня внушала трепет. Она была составлена из чёрных камней, будто оплавленных огнём.

Вверху я увидел давно истёршиеся и почти нечитаемые буквы. .

Надпись находилась ровно над пробоиной, сквозь которую я попал в башню. К слову, только сейчас до меня дошло, что входа в башню и вовсе не было. Ни окон, ни дверей. Один только вот этот разлом, появившийся здесь от старости. А над разломом глубоко вырубленная в камне надпись. Когда-то она была оттеснена серебристым металлом, но от времени буквы почти истерлись. Однако я понимал что там было написано, ведь этот язык был когда-то для меня родным:

На этом месте было побеждено и погребено древнее зло.

Губитель душ, терзатель живых наконец-то побежден армиями семи народов.

Если в тебе есть благоразумие, путник, беги отсюда. Беги из этого места и не возвращайся никогда ибо это место проклято. И проклят будет тот, кто потревожит погибшее чудовище погребенное здесь.

Пусть эта башня будет вечным напоминанием и устрашением всем!

Это что же выходит? Это башня-могильник? В голове стали вертеться шестеренки. Судя по тому, что я обнаружил себя здесь пару минут назад со странными мыслями… неужто речь в этом сообщении идет обо мне? Это я, что ли, древнее зло? Да уж, любопытно.

Порыв ветра заставил меня поёжиться. Я огляделся по сторонам. Вокруг сплошной лед, снег и камни. Кое-где торчали кривые кусты и деревья, то и дело, пригибаемые ветром к самой земле. Вид был настолько безнадежным и удручающим, что захотелось вернуться обратно в башню, какой бы ветхой и жуткой она ни была. И плевать, что там на ней написано.

Да уж, древнее зло... Ещё вопрос, что это за народы победили то самое зло и поместили его сюда? Надо будет навести справки и наведаться к тем народам.

Поёжившись огляделся, мой взгляд уперся в высокую скалу нависающую над башней, хотя, учитывая наросший на ней лед, это скорее была ледяная глыба. Под порывом ветра пространство немного прояснилось и я понял что это целая горная гряда. Мало того что она была довольно высокой, так ещё и тянулась в обе стороны, куда хватало взгляда. А вот на ее вершине мне показалось какое-то шевеление. Скала выглядела так, будто тектонические плиты разошлись, разделив равнину на две части и образовав эту возвышенность. Однако, в голове вспыхнули воспоминания, как эта горная гряда вырастала из-под земли прямо под моими крыльями. Кто-то хотел разрушить мир, создаваемый мною столько времени. И кажется, этот мир там, наверху.

Но пока что времени размышлять не было. Ветер так и норовил сдуть меня прочь, а отец звал за собой.

— Пошли скорее в лагерь! Там тетя Эфа обещала приготовить вкусный бульон, хоть согреемся.

Очень скоро мы подошли к стоянке. Люди выставили телеги полукругом, чтобы можно было защититься от порывов ветра. Где-то там, в середине, пылал костер и сновали усталые люди. Я знал, что люди истощены и утомлены долгим путём, но ни на одном лице я не увидел признаков упаднического настроения. Люди, находившиеся в этом лагере, знали, куда и зачем они шли. И они были не намерены сдаваться. А главное, они верили в своего господина.

И я невольно ощутил гордость за своего отца. Ведь было очень тяжело, но отец не сдавался и оберегал людей, беспокоился буквально за каждого человека, а они платили ему той же монетой. Достойный повелитель чвоих подданных.

Один только вопрос. А что мы здесь вообще делали? И почему мы не в своем замке?

Нас встретила матушка. Никак по-другому назвать ее не мог – столько теплых чувств было внутри. Женщина с большими светлыми глазами и открытым добрым лицом, обеспокоенно глядела на меня. Она была очень сильно истощена. Отец спохватился и подбежал к ней.

— Ты опять кого-то лечила? У тебя совсем силы не осталось!

Она виновата улыбнулась.

— Конь ногу повредил. Сэмин его уже хотел убить. Плакал, что такого коня хорошего потеряем. Как я могла пройти мимо? —произнесла она, — А ведь без зверей-то мы точно здесь погибнем, в этих пустошах.

— Ты бы лучше о себе подумала! — строго сказал отец, поддерживая мать и направляясь куда-то вглубь лагере, к высокому шатру, расставленному для них.

— Сейчас бульончика выпью, и легче станет. Тетя Эфа всегда с любовью готовит, ты же сам знаешь, после него мне всегда легче.

Отец только прорычал что-то недовольное.

А я задумался вот о чем. Ведь мой отец граф, а графский титул подразумевает под собой владение землями и каким-то имуществом. Но здесь я вижу утомленных людей, остатки былой роскоши и путь неведомо куда. Почему так произошло? И тут пришло новое осознание. Это не наш мир. Вернее, это мой родной мир, но не родной для этих людей. И они уже больше года скитаются здесь, пытаясь найти пристанище и свое место под новым солнцем.

А ведь это и мои люди тоже. Как сын правителя я должен оберегать своих. Откуда-то пришла мысль: главное нше богатство это веные люди, а богатства принято оберегать.

Да и очень хотелось помочь матери с отцом, пускай они и не были настоящими моими родителями… Стоило только об этом подумать, как решение тут же пришло. Я развернулся к скале, которая возвышалась над нами. Я же знаю, где есть прекрасное и безопасное место ждя жизни. Там, наверху. Там моя долина. Где я сам рос и где строил свою империю.

В голове тут же родилось воспоминание о высоком замке с белыми стенами, окруженном садом и целой россыпью городков и деревень. Моя крепость, где смогут укрыться все эти люди и где им больше не придется чувствовать себя в опасности.

Я тут же развернулся и поспешил за отцом.

— Эй, постойте! Людвиг! Вернее, отец! Постой! — позвал я.

Но, отец уже подошел к шатру и бережно усадил мать. Что-то нашептывая ей, явно ругая ее за такую беспечность, что она истратила все силы. Я тут же подбежал к ним.

— Отец, я знаю хорошее место, где можно встать лагерем, да и вовсе остановиться для создания поселка.

Отец воззрился на меня, но тут нас отвлекла мать.

— Дерек, что с твоей головой? У тебя же все волосы в крови!

— Я упал! — отмахнулся я.

— Тогда я вылечу!

— Изабелла! – возмутился отец, — Ты и так без сил! Ты что совсем себя решила загубить!

Женщина лишь отмахнулась.

— Матушка, не надо! — подтвердил я слова отца, — Не следует этого делать.

К нам подоспели трое мужчин. Я знал, как их зовут. Советник отца Ганимед, Аргус Штоллен старшина гвардейцев и кузнец Сивилл. Они были сарыми и надежными друзьями отца.

— Мы ей говорили, — тут же принялся оправдываться Ганимед.

— Это всё конюший со своими зверушками… — добавил кузнец Сивилл а затем протянул матушке чашку с дымящимся бульоном. — Вот, выпейте, госпожа. Что ж Вы себя не бережете-то?

Тут кузнец Сивилл повернулся к отцу.

— Господин Людвиг, я думаю, что можно попробовать поискать укрытие под скалой. Там должны быть пещеры. Думаю, мы сможем там укрыться.

— В пещерах обычно еще и твари прячутся. Не одни мы такие умные, – хмыкнул отец.

Старшина Штоллен подтвердил.

— Воины и так устали. Нам сейчас не до битв.

А я снова привлёк к себе внимание.

— Я знаю, где есть подходящее место, — заявил я, — такое, где мы сможем не только укрыться, но и поселиться надолго. Больше не придётся никуда идти, мы уже пришли.

Все взгляды скрестились на мне.

— Откуда такая уверенность? — хмыкнул отец.

Я понял, насколько странно бы прозвучал правдивый ответ, поэтому не нашел ничего лучше, как придумать правдоподобную версию.

— Когда я забирался на башню, то сверху увидел проход между скалами, и он вел в долину. Порыв ветра развеял потоки воздуха, и я отчетливо увидел зеленые деревья.

Отец вздохнул. Со скепсисом оглядел мерзлую пустошь.

— Долину? В этих местах? Уверен, что это не мираж?

— Нет, точно не мираж. Я отчетливо её видел, а своим глазам я доверяю, — твердо произнес я.

В моей голове ясно висел образ высокого замка, большого, могучего, с плодородными землями и теплого места, не такого, как эти мертвые земли.

— Нужно всего лишь пройти между скал, вон там, — указал я рукой в сторону, где приметил небольшое ущелье, — там вход в долину.

Хотя и понимал, что кривлю душой. Кто знает, сколько времени я провел в том могильнике. Более того, я даже не помню, кем я был и подойдут ли те земли для людей. Но очень надеюсь, что за время моего отсутствия долина не так уж и поменялась.

Отец посмотрел на меня.

— Если ты уверен, тогда отправляемся, — произнес он.

— Надо отправить людей перед этим, — произнес Штоллен.

— Люди устали, — качнул головой отец. — я сам пойду. Побереги гвардейцев. Они понадобятся, если там действительно найдется подходящее место.

Матушка, что до этого пила бульон, вдруг придвинулась ко мне. Я почувствовал, как мне на затылок легла рука, а затем в меня потоком устремилась живительная энергия. В следующий миг она начала заваливаться на спину, а отец подбежал к ней и подхватил на руки.

— Да что же это? Изабелла!

— Мальчику нужны силы! — ослабевшим голосом произнесла она. — А у него голова разбита. — Её голос был настолько тихим, что я едва его услышал.

— Ганимед, Штоллен, ей нужен покой и еда. Не подпускайте ее к никаким лошадям, — отец хмуро глянул на меня, но тут же отвел взгляд.

Моей вины в этом не было, но чувства Людвига я понимал.

— Штоллен, Ганимед – вы за старших, — скомандовал граф Трувор. — А мы пойдем на разведку с сыном.

—Я выделю вам гвардейцев для сопровождения, — заявил Штоллен.

— Не следует! — ответил отец. — Мы и сами справимся. В любом случае, нам сегодня предстоит еще долгий путь.

Путь был непростой – ноги то и дело утопали в снегу, а ветер так и норовил сорвать тёплый плащ, или хотя бы залететь за шиворот и выхолодить тело.

Однако по мере приближения к ущелью, ненастье стало успокаиваться. Хотя стоило оглянуться и становилось ясно, что там позади, бушует та же буря.

У самого ущелья мы натолкнулись на заросли нежевичного кустарника.

Сердце в груди забилось, в таких пустошах нежевика расти не должна, а значит я не ошибся. А ведь кустарник довольно бурно разросся в этом ущелье, и чем глубже, тем гуще. А затем перерастал в хлёстовую рощицу. Деревья эти были хвойные, невысокие, и очень пушистые. И в них точно не водилось никаких тварей, я это откуда-то знал, и за этими зарослями, откроется вход в мою долину и к моему замку.

— Дерек здесь не пройти? — окликнул меня отец, продираясь сквозь колючки стриговых зарослей, но и в его голосе я слышал воодушевление. Он уже и сам понял, что мы на верном пути..

Я не ответил. Оглядел себя. Штаны плотные, кожаные. Высокие сапоги. Однако колючки вполне могут их прошить. На поясе у себя я обнаружил короткий кинжал, с клинком размером с ладонь. Им я и принялся прорубать себе дорогу. И действительно, нужно было миновать немалый путь сквозь ветви, как мы оказались на цветочной поляне.

После промёрзлой пустоши могло показаться, что мы очутились в другом мире. Там, за нашей спиной, находилась каменистая равнина, кое-как усеянная куцыми деревьями, травой, кустарником и камнями. Здесь же будто началась совсем другая местность. Солнце светило ярче и ласковее. В траве и цветах порхали бабочки, щебетали птицы. Отец так и застыл на месте, глядя на открывшуюся благодать. Он совершенно не верил собственным глазам.

— Что это? — только и произнёс он, хлопая округлёнными глазами. От наплыва чувств, у него на лице расплылась улыбка. Еще бы, они уже несколько недель не видели ничего кроме снега. — Мне это не снится?

— Я же говорил, мы уже дошли, отец.

Я двинулся вперёд. Там, впереди, виднелись развалины массивного замка. Но почему развалины? Я помню, что это мой замок был несокрушим.

В голове, будто наяву возникли образы прекрасного места, что было некогда прекрасным и хорошо защищённым, а теперь же, там остались лишь грубые обломки.

Стоило продвинуться вглубь поляны на пятнадцать шагов, как из-за массивного холма раздался рык.

В хвеевой роще неподалёку явно что-то происходило. Там возился какой-то крупный зверь.

— Дерек, назад! — крикнул отец. Он стремительным рывком обогнал меня, выступив вперёд и заграждая от возможной угрозы. Он так стремительно выхватил меч, что я даже этого не заметил. В его левой руке запылал маленький, но уверенный огонёк боевого заклинания.

Следом прямо из зарослей, пушечным ядром выскочил массивный зверь. В голове Дерека Трувора, возникло чёткое определение – кабан, но я знал что это варкх. Злобный зверь, умный и хитрый. Эта тварь достигала роста метра в холке, а бочкообразное тело говорило о недюжей силе и неукротимости зверя. Его бока вздымались, а уродливое рыло, потянув воздух, повернулось к нам. Когда-то варкхи были мне на один зубок, теперь же, этот зверь вполне может разорвать меня своими клыками и даже не поморщится…

— Назад, сынок, отходим, — шумно дыша начал он пятиться, закрывая меня своим телом. Он очень боялся. Я слышал как его сердце гулко стучало внутри.

Стоило варкху сделать шаг навстречу нам, как следом за ним, из зарослей, подобно сжатой пружине, выскочил еще более крупный зверь. Сверкнули бритвенно острые когти, а следом свежепоявившийся хищник и варкх сплелись в смертельном сражении.