Египетские мумии и Хранитель

Задумав страшную месть, мадам Оси Рис сперва удалилась в Белгравию, потом, решив, что она еще близко к своему заклятому врагу, переехала в Гавр, потом — на Джерси.

Денег у неё было выше крыши в заграничных банках, поэтому спрятаться не составляло труда. Но Оси Рис была не какая-то женщина, гадающая и предсказывающая, а самая что ни на есть древняя египетская прорицательница.

Жила она во времена Тутмоса II в главном столичном храме, и звали ее Аареф Сепет. Уважаемая и почитаемая даже фараоном, ходившим к ней и испрашивающим об исходе каждого военного похода. Частенько к ней захаживала и Хатшепсут, интересуясь будущим своего царственного супруга. А еще иногда забегал молодой Тутмос III, просто так, поинтересоваться, выиграет ли сегодня в кости у военачальника Аменемопе.

И вот тут прорицательница не совладала с собой и влюбилась в царского сына. Очаровалась она не сколько его внешностью, сколько харизмой и пылкостью. И стала она давать любовные предсказания, указывая на себя, и даже призналась в своих чувствах. А принц, солдафон, игрок и любитель разгульной жизни, лишь посмеялся и послал ее подальше. Разгневалась Аареф и прилюдно объявила, что сын фараона от наложница домогался её в стенах храма, делал непристойные предложения. Молва о таком, конечно же, разлетелась по столице и окрестностям. Хатшепсут была в гневе, вызвала пасынка на допрос. Тот ей рассказал о нападках гадалки. Ярости царицы, только что ставшей фараоном, не было границ. Аареф же нашла последнюю пассию царского сына, отравила и вместо себя уложила в свой дорогой саркофаг. Но замести следы у гадалки не получилось. За такое мстительная Хатшепсут приговорила женщину к самой страшной смерти. Её захоронили заживо, замотав бинтами и запихав в простой гроб, который поставили рядом с саркофагом убитой ей девушки. Аареф умирала очень долго, осыпая проклятиями всех, кого знала, и взывая к богам. Даже на смертном одре гадалка не забыла девиз Восстань из забытья и одним взглядом победи всех, кто встанет на твоем пути.

После смерти на суде Осириса ее душа так льстиво пела хвалебные гимны богу загробного мира и прорицала в скором времени множество благородных душ, что тот сжалился и оставил ее подле себя, сделав главной ясновидящей. Радости Аареф не было предела, ибо ей стало намного проще выскользнуть из мира мертвых в мир живых. Она набиралась сил и ждала удобного времени. И такое время настало.

Ее мумия пролежала три тысячи лет в своем тесном обиталище. А потом ее случайно нашли и вместе с рядом лежащей жертвой отправили в Лондон. Вот тут душа вымолила у Осириса разрешение жить на поверхности среди живых. Отпустил он ее. Выскользнула она из божественных чертогов, вселилась в мертвое тело. А через некоторое время Аареф поняла, что может поглощать души тех, кто находится поблизости от ее гроба. Начала с музейных работников и посетителей зала. Когда количество внезапных смертей в Британском музее перевалило за дюжину, директор решил избавиться от проклятого экспоната, и отправил гроб в Америку на самом роскошном корабле как довесок к купленной мумии.

Пока Титаник тонул, вместе с ним тонули люди, мумия Аареф поглощала души, и сила вошла в ее члены, и молодость вернулась в ее тело и вылезла она из гроба, и нашла второй гроб, вытряхнула оттуда останки своей жертвы, разорвала их в клочки, и, разжившись драгоценностями, вернулась в свой гроб и, использовав его как лодку, выплыла с тонущего Титаника, и прибило ее около Вирджиния-Бич. Продав свои драгоценности, там она и обустроилась.

И после зажила на широкую ногу, сменила имя на Оси Рис в благодарность своему покровителю. Гадания ее кормили, но больше всего она любила бывать на местах крупных катастроф и войн, ибо души мертвых питали ее.

***

И тут…

Про Рамета ей сказал Осирис, который заскучал по льстивым речам и заглянул в мир живых, а про третью силу в лице Меллоуна, которого она не знала в лицо, ей подсказал огонь, но проблема заключалась в том, что сам Осирис строго-настрого запретил ей против Хранителя выступать, а вот мистер Браун не только лишал ее душ, отправляя тайным словом в мир мертвых, но и был под покровительством Меллоуна. Его она и выбрала своей первой целью из всех еще живых древних египтян.

Но как подобраться к нему?

Подумав, мадам Оси Рис решила, что лучше всего выступить в другой роли, а именно фанаткой мистера Брауна, поэтому она собрала свои денежки и отвалила в Париж.

Гулять по магазинам.

***

Ну, а что касается египтян, спустя неделю в Лондон их вернул Холмс; Мик решил, что чем меньше он им глаза мозолит, тем лучше. Поэтому Шерлок за ними съездил, на поезде до Лондона довез и по домам раскидал.

Они ему еще варенья кучу отдали; посетовала леди Эмилия, что полицейский не приехал, и передала варенье через детектива всея Великобритании.

Мик, закончив с делами, собрался уезжать, однако, по какой-то причине все откладывал отъезд и Лондона не покидал.

— Что случилось? — спросил его Шерлок, когда они однажды вечером предавались гастрономическому разврату на кухне — ели бутерброды с маслом и вареньем.

— А тебе Джо ничего не говорила? — вопросом на вопрос ответил Мик.

— Нуу… — задумался Холмс и откусил кусок от своего бутерброда, — она что-то там говорила про то, что где-то перед Рождеством нам нужно будет чего-то сделать, но не уточняла…, а что?

— Мне придется уйти в конце года, — пояснил капитан, — и понадобится ваша помощь, поэтому я сейчас и подчищаю, чтобы особо сложных дел не было для ребят. Они — хорошие копы, но некоторые вещи ставят их в тупик.

— Надеюсь ничего опасного? — нахмурился Шерл.

— Если бы было опасно, Джо давно бы тебе сказала, — успокоил приятеля полицейский, а про себя подумал: — Опасно для меня будет, а для вас — нет. Костьми лягу, но вы выживете.

А египтяне в это время малость недоумевали.

— А почему мы на том острове оказались? — в очередной раз вопрошал Сахем.

— Тебя же ректор отправил отдохнуть, — устало отозвалась леди Эмилия, — неужели не помнишь?

— Нет, — честно признался тот. — А почему он меня отправил отдыхать?

— Показался ты ему уставшим, да тут приглашение еще пришло от кого-то богатого любителя старины — твоего поклонника, — объяснила ему супруга, — дескать, уважаемый профессор, не соизволите ли вы с супругой и ассистентом отдохнуть на моей вилле. Вот мы и отправились.

— А мистер Браун что там забыл?

— А его тоже пригласили…

— Странновато как-то, — отозвался Ахет, — мы там пробыли некоторое количество времени, хозяйничали в доме и саду, варенья наделали, а хозяина так и не увидели, и еще…

— Так хозяин записку оставил, — перебила любовника Эмилия, — извините, мол, срочные дела приключились, вынужден вас оставить одних.

— Всё равно не понимаю, — пробормотал Сахем, — ощущение такое, что мы там непросто так оказались, и смутно припоминаю, что этот презренный полицейский в этом замешан…

— Дался тебе этот полицейский, — напустилась на него супруга, — к твоему сведению, мы эту кашу случайно заварили, а он нас из передряг вытаскивает, жизни не жалеет, а ты — презренный, презренный… Поумерь свои императорские замашки, а то… — леди Эмилия на минуту задумалась, — брошу тебя и уйду насовсем к Ахету!

— Все! Все! Больше не буду так говорить, — перепугался Сахем, ведь знал, что если леди Эмилия что-то решила, то назад уже не отступит, а он ее очень любит, — если увижу — обязательно извинюсь за все мои нападки.

***

Мадам Оси Рис наняла деловитого юриста и вскоре стала графиней де Толедо де Пиментели. Ловкач-адвокат сочинил для неё идеальную биографию, дескать незаконнорождённая дочь любовницы, однако отец больше детей не имел, поэтому и титул к ней перешел. Она слегка кожу осветлила, нарядов накупила и принялась просматривать кристаллы с записями фильмов и спектаклей Рамета Брауна.

А Рамет в это время от таких треволнений в связи с нападениями сказался больным и на больничный ушел.

Поесть, поспать — отдохнуть.

То, что дохтур прописал.

У него отдых, а лондонская полиция опять сушеные тела находить начала.

Грэг сообщил Шерлу, а тот — Мику.

Меллоун это всё выслушал, вздохнул и на следующий день отправился на поиски мистера Брауна.

В театре его не оказалось, пришлось к нему в дом нагрянуть.

А тот спал себе после очередной вылазки. И тут в дверь позвонили.

— Божественный Гор, кого принесло? — проворчала мумия, вставая с кровати и принимая облик человека.

Подошел к двери.

— Кто там?

— Откройте! Полиция!

Вот тут Рамет струхнул.

— Где-то я прокололся… — подумал он, — точно посадят и все трупы припомнят, — но дверь открыл и облегченно вздохнул; на пороге стоял капитан из Лос-Анджелеса.

— Могу войти? — поинтересовался гость.

— Да. Проходите, располагайтесь. Вино, чай, кофе?

— Чай. Кофе я не пью, а вино еще рано пить.

— Сию секунду.

Чай был готов через пятнадцать минут.

— И что вас, капитан, привело ко мне?

— Небрежно работаете, дорогой мистер Браун, — ответил на это коп, пригубив чай, — кто же трупы на улицах оставляет? Нехорошо. Совет вам дам. Тела съеденных вами в канализацию спускайте. Они всё равно рассыпаются, но, если они в канализации рассыплются — полиции меньше головной боли. Труп на улице — общественность возмущается, а трупа нет — общественность молчит.

— На путь криминала толкаете? А еще полицейский… — съехидничал актер.

— Нет. Просто даю дельный совет от лица тех, кто пытается потом установить личности покойников.

— Морока…

— Не… Чай у вас вкусный, но мне пора; надеюсь, к совету прислушаетесь.

***

Сеньорита Оурелия де Толедо де Пиментели сама в Лондон не поехала, побоялась, но такое любовное письмо мистеру Брауну сочинила, просто хоть Пулитцеровскую премию давай.

На бумаге чернилами написала, духами сбрызнула, в конверт запечатала и почтой отправила.

Дорогой мистер Рамет Браун!

Я ваша давняя поклонница. Но у меня в последнее время были проблемы с родственниками. Умер отец. Пока хоронила, пока вступала в наследство… Сами понимаете, что на это нужно время и кучу нервов. Но сейчас я свободна, как ветер.

Поэтому приглашаю вас погостить в моем доме. Я купила Дворец Отфорд, отреставрировала его.

Жду.

Ваша верная поклонница, Оурелия де Толедо де Пиментели.

От дома Рамета Брауна до дома его верной поклонницы — час езды.

Рамет письмо перечитал десять раз, плечами пожал и решил, что он и там вполне спокойно отдохнет. Местность сельская, тамошних бандитов никто по головам не считает, можно не церемониться.

С утра пораньше сел за руль и отправился в гости.