Египтяне на грядках, или летний отпуск от Мика Меллоуна

Эмилия почувствовала, как что-то щекочет ей нос. Веки не хотели подниматься. Руки не слушались. Высокое и звонкое апчхи наполнило помещение. Женщина сделала усилие и потерла нос. Ощупала вокруг себя. Открыла глаза. Удивилась. Большая комната, которую заливал солнечный свет, огромный стол, накрытый скатертью, камин, явно дровяной и недавно затопленный, диван, на котором она лежит и кресла, где еще спали… трое мужчин. Почему трое? Двоих она узнала — муж и любовник, а вот третьего видела впервые в жизни. Хотя… при более пристальном рассмотрении лицо показалось знакомым. Значит, все-таки, видела. Но где?

Женщина потянулась, осторожно встала, пошатываясь, сделала несколько шагов. Ее внимание привлек белый конверт, лежащий на столе рядом с зажигалкой. Эмилия вскрыла его, внимательно прочитала короткую записку, которая, как оказалось, была адресована ей.

«Леди Эмилия!

Вы самый разумный и трезво мыслящий человек в этой компании, поэтому и проснулись первой. Вам четверым угрожает серьезная опасность. Не знаю, кто из вас и кому перешел дорогу, — сейчас с этим разбираюсь. Где вы находитесь, известно только мне. Немного поживите вдали от своих врагов. Еда в саду и на грядках.

Глава Отдела по Мистическим Преступлениям лейтенант Мик Меллоун.

P.S. Сожгите это письмо и сделайте вид, что ничего не знаете.

P.P.S. Ладно. Ахету можно сказать.

P.P.P.S. Сахемхету ни слова!»

— Надо же! — хихикнула она, поджигая бумагу и бросая ее в камин, где тлела зола. — И кто же из вас троих что натворил? И что такое «грядках»?

Она перевела взгляд на спящего в кресле мужа, положила зажигалку на полку. Будить его было бесполезно: любое снотворное, даже в мизерных дозах, в его крови вступало в реакцию с «пылью бессмертия» и усыпляло на несколько дней. Сахемхет сладко посапывал, расплывшись в довольной улыбке. В соседнем кресле лежал ее любовник — Ахет Шери. Ее удивляло, насколько супруг спокойно относится к третьему человеку в их отношениях. Конечно, дело было еще и в том, что эти древние египтянине нашли друг с другом общий язык на почве давно исчезнувшего языка. Эти двое могли часами сидеть за папирусами в кабинете, переводить тексты и спорить до умопомрачения из-за неверно написанной закорючки.

Пересилив страх, леди Эмилия приблизилась к креслу, где спал незнакомец. Она склонилась, чтобы получше разглядеть. Неожиданно выбившаяся из прически длинная рыжая прядь скользнула по его щеке. Мужчина вскочил, злобно сверкнул глазами и мгновенно превратился в мумию. Теперь он спокойно сел обратно, откинулся на мягкую спинку. Женщина стояла с испуганным взглядом и открытым ртом.

— Муха залетит, — прошипела мумия. — Не надо так на меня реагировать. Сколько я был живым?

— Не знаю. Я сама только проснулась.

— День, месяц, год? Сколько сейчас на часах?

Женщина пожала печами. Таким вопросом в данный момент она как-то не задавалась.

— Жаль. У меня каждый час жизни на счету. Будем знакомы, Рамет Альфред Браун граф Везерли.

Эмилия от удивления сделала пару шагов назад и плюхнулась на помешавший ее движению стул.

— А где я могла вас видеть?

— Театр «Глобус», — гордо произнесла мумия. — Я его владелец и там главные роли играю. Периодически. Живым, естественно.

Конечно! Его Гамлет произвел на женщину неизгладимое впечатление. Но тогда она была еще ребенком. Полвека назад.

— А сколько вам лет? — задала Эмилия неприличный для светского общества вопрос.

— Сто тридцать четыре года по паспорту. А так… буду чуть постарше того мужчины с модельной внешностью.

— Вы тоже древний египтянин?

— А что, не видно? — огрызнулся Браун.

— А кто ваш отец? — она с опаской продолжила расспрос.

— Подозреваю, что фараон Меренптах. Может, его сын. Об этом только мать знала, а, может, и не знала. Собственно, сейчас это не имеет никакого значения. Они все давно мертвы.

— А как?.. — Эмилия хотела спросить о способе попадания в современный мир, но предпочла заткнуться. Вместо вопроса она растерянно улыбнулась. Тут же к леди пришло осознание того, что она находится в компании аж трех древнеегипетских принцев, один из которых — ее муж — стал фараоном. Повезло же!

— Простите, — продолжил лорд Везерли, — что из-за меня все вы оказались неизвестно где.

— Почему вы так решили?

— Видимо, те подонки, которыми я перекусил шестнадцатого июля в Большом дубовом сквере, сказали правду, что являются подручными какого-то криминального босса. Кто-то увидел меня в таком обличье — теперь ищут древнего египтянина. А такие на слуху в малоизвестных кругах — Аджари и Шери́. Еще раз простите, что ваши мальчики попали под удар.

Леди Аджари-Карнарвон вздохнула, в который раз пожала плечами, улыбнулась и сказала в утешение:

— Ничего. Прорвемся. Я с ними обоими не в таких переделках была. Только вот, где мы? И откуда знаете про остальных?

— Мертвые уже нашептали. Они вездесущи, не то, что живые.

Рамет поднялся, прогулялся по комнате, вышел за дверь. Пока мумия отсутствовала, очнулся Ахет. Жестами он подозвал возлюбленную, усадил к себе на колени.

— С тобой все хорошо? — поинтересовался Шери, незаметно изучая глазами обстановку. — Где мы?

— Не знаю, — честно ответила Эмилия.

— Нас похитили ради выкупа?

— Не думаю. Может, спрятали?

— Опять тот полицейский? — прошептал Ахет, опасаясь, что его услышит старший по иерархической лестнице.

Эмилия моргнула в ответ. Любовник вздохнул, усмехнулся. Дверь распахнулась, в комнату вошла живая мумия. Потрясенный Шери нащупал рукой подушку, приготовился защищать себя и любимую.

— Все хорошо, — остановила его леди Эмилия. — Это друг, точнее, такой же пленник этой комнаты.

— Дома... — уточнил Браун.

— Дома? — переспросил фотомодель.

— Дома, — утвердительно прошипела мумия и стала живым человеком. — Десять минут своей жизни потрачу на вас, потом не просите — живым не стану.

— Почему? — теперь уже Ахет стал приставать с вопросами.

— В таком виде для меня нет времени. В отличие от вас, я так не старею.

— Он тоже, — Шери кивнул в сторону мужа Эмилии, выглядящего лет на двадцать. — А будет постарше меня на доброе тысячелетие.

— Тоже жертва богов?

— Науки. Этих пришельцев он называет «Древними». Совсем свихнулся на них…

— Ваши десять минут истекли. Я наверх. Там комната есть темная и теплая. Идеально для долгого сна.

Рамет снова обратился мумией, откланялся и вышел за дверь. Эмилия растерянно улыбнулась. Ахет приподнял бровь и нервно усмехнулся.

— Сахемхета пробуждаем? — спросил любовник.

— Сам проснется, — ответила Эмилия. — Силой будить бесполезно. Да и нам надо здесь освоиться. О Мике ему ни звука, а то опять разбушуется.

Леди Аджари-Карнарвон встала, подала руку египтянину. Шери позаимствовал с полки гипсовую статуэтку — хоть какая-то защита. Держась друг за друга, они прошлись по дому: двухэтажный, добротный, четыре комнаты наверху, гостиная и кухня внизу. В кухне они проверили холодильник и шкафы. В первом было только молоко длительного хранения, в морозильной камере лежал фастфуд, во вторых — небольшой запас различных круп.

— Так и с голоду помрем тут. На троих этого надолго не хватит, — нахмурилась женщина. — Мик что-то упомянул про сад и какой-то огород. Прогуляемся?

Парочка вышла на улицу. Яркое солнце играло в кронах деревьев, усыпанных плодами. На клумбах всеми красками радуги пестрели цветы и низкий кустарник. Полсотни шагов по тропинке — деревья уступили место большому пространству, заполненному широкими полосами со всякими растениями.

— Думаю, это и есть «огород», — констатировал факт египтянин. — Только я не знаю, что с ним делать, что здесь съедобно, а что нет. Я ведь мальчишкой был храмовым садовником, а не земледельцем…

— Разберемся. Применим научный палеоантропологический подход. Но это потом. А сейчас… овсянки что ли на завтрак сварить?

Эмилия была не очень хорошей кухаркой. Сахемхет это знал, поэтому предпочел нанять домохозяйку-повара, а вот Ахет ее стряпню пробовал впервые. Каша, не доварившись, чуть подгорела, но была съедобна. С голодухи и не то съесть можно. Заморив червяка, Шери решил воспользоваться достижениями цивилизации, благо, телефон остался в кармане. Электричество в доме было, как и зарядник к средству общения, но, увы, связи и интернета не оказалось даже на улице. По фотографиям растения теперь не определить и что делать с ними — не узнать. Своими наблюдениями он поделился с любовницей.

— Где электричество — там и провода, — озвучила она мысли и пошла по кабель-каналам, которые привели ее к солнечным батареям на крыше.

— Вот же австралопитекус идиотус! — вспылила палеоантрополог. — Бредятус невыносимус!

— А что это? — ошарашенный латынью, Ахет присел на ступеньку.

— Полный мадрилий зад, зоологи дери его!

Шери впервые слышал, как ругается его любимая женщина — ругается так, как ругался бы последний сапожник-пьянчуга на своем сапожницком языке.

— И что теперь делать будем? — после паузы спросил Ахет.

— Выживать! — гордо ответила доктор палеоантропологии.

Сахемхет все еще спал, Рамет не спускался из своего убежища, Эмилия перелопачивала книги из ящика, найденного на чердаке, где оказались лишь томики по кулинарии, а не по ботанике или агрономии, Ахет от скуки взялся за полив цветов, кустов и огорода, на котором росло, возможно, и что-то съедобное. Его внимание привлекли крупные красные ягоды, похожие на клубнику. Он любил ее в бельгийском шоколаде на фуршетах, часто покупал в овощной лавке рядом с домом, но никогда не видел, как она растет — в храмовом саду овощи и фрукты не выращивали, кроме финиковых пальм, которые давали тень. Но таких деревьев здесь не наблюдалось. Шери сорвал ягодку, ополоснул в ведре, в котором носил воду для полива, откусил. Знакомый вкус! Только намного ярче и слаще! Бросив полив, он набрал миску клубники и отнес в дом. Перемыв ягоды, он разложил их на три тарелки и с двумя отправился искать остальных обитателей. Эмилия обнаружилась на чердаке, где долистывала последнюю книгу.

— Клубника! — радостно воскликнул он, протягивая ягоды любимой женщине.

— Уверен? — в голосе палеоантрополога прозвучало недоверие: такие сочные, крупные и темно-красные ягоды она видела впервые.

— Во Франции потеплее будет, чем в Британии. Это точно она.

— Ну, в Египте еще жарче.

Ахет спорить не стал, а бесцеремонно съел самую маленькую ягодку.

— Видишь, я еще жив.

— Отдай! — она выхватила тарелку, с аристократичностью английской леди расправилась с ее содержимым и тихо добавила: — А еще будет?

— Сколько захочешь. Там четыре грядки не собраны.

— А это кому? — Эмилия покосилась на вторую тарелку.

— Пойду, мумию угощу. Если откажется — твоя…

Женщина загадочно улыбнулась. Ахет оставил ее наедине с книгами, а сам спустился на второй этаж в поисках графа Везерли. Рамет спал, закутавшись в одеяло, если это можно было назвать сном. Шери потряс его за плечо.

— Жить надоело? — прошипела мумия.

— Я клубнику принес, — ответил фотомодель и протянул тарелку. — Будете?

Браун приподнялся, бросил взгляд на аппетитные ягоды и в тот же миг принял живой облик. Взяв подношение, он смаковал сочную мякоть и придавался воспоминаниям: клубника была такой же вкусной, как в детстве, когда приемный отец купил ему корзиночку на деньги от первых проданных старых монет.

— Спасибо! — произнес Рамет. — А посущественнее там ничего нет?

— Не знаю. Я в овощах не разбираюсь, только в цветах. Эмилия тоже не знает. Может, Сахемхет что скажет.

— Ваш фараон понимает в сельском хозяйстве меньше нас троих вместе взятых. Его удел папирусы и иероглифы. Пройдемся до огорода. Пожить немножко хочется. Я буду пробовать, если посчитаю съедобным. Если что, сразу мумией стану.

Ахет и Рамет вышли во двор, зашагали по тропинке между деревьями, увешанными круглыми красными и желтыми плодами. Браун потянулся, сорвал один, надкусил.

— Съедобно, — вынес он вердикт, объедая яблоко и закидывая огрызок подальше в траву.

Следующей на пробу стала слива, потом груша, мелкие шарики малины. Граф восхищался вкусом и наблюдал за своим самочувствием.

— С этих деревьев можно все есть? — подытожил вопросом Шери.

— Однозначно. Теперь разбираемся с тем, что на земле лежит и в земле растет.

Браун посмотрел на длинные зеленые кабачки, постучал по ним пальцем. Подобные он видел на луксорском базаре. Попробовал на вкус «кактусы на лианах», как обозвал огурцы Ахет, томаты, вытащил куст картофеля и собрал клубни. В довершение выдернул из земли несколько длинных морковок.

— Вот это все по пять штук на кухню! — приказал Рамет.

— Откуда вы столько знаете? — удивился Ахет.

— В отличие от всех вас, я вырос в трущобах в начале двадцатого века. И, пока отец искал работу, я готовил себе сам на дровяной плите. Это вам не выключателем щелкнуть.

— Но вы же граф!

— Это всего лишь титул — подарок того, кто меня испугался и бросил в Луксоре на попечение Альфреда. Я стал графом в тридцать лет, когда у меня была своя юридическая фирма, квартира в центре города и личный автомобиль.

— Юридическая фирма? — глаза Шери удивленно округлились.

— Юрист по образованию, актер по призванию! — гордо произнес Рамет. — Какие еще ко мне вопросы будут?

Ахет покачал головой. Воистину, этот человек был настоящей загадкой. Браун ушел. Фотомодель сложил в ведро овощи, донес до кухни, где уже начинал хозяйничать Рамет.

Мужчины в тишине готовили обед, когда в дверях появился еще сонный Сахемхет. Вид у него был помятый и измученный, словно после хорошей корпоративной вечеринки. Первым его заметил Шери.

— Мой фараон, — улыбнулся бывший древнеегипетский жрец. — Через полчаса подадим обед.

— Хорошо, — пробурчал под нос Аджари. — Где мы? Эмилия где?

— Мы у черта на куличках, — не поворачиваясь, ответил Браун. — Ваша жена на чердаке, штудирует литературу. Мы здесь, готовим.

— А погеографичнее «у черта на куличках» — это где?

— Судя по тому, что сейчас лето, что жарко, вокруг много зелени, — стал размышлять Ахет, —мы где-то в районе Ниццы, плюс-минус несколько тысяч километров на запад или восток.

— Откуда такая точность? — Сахем искал глазами графин с водой.

— Я весь мир исколесил за четверть века, — улыбнулся Шери, подошел к стоящему в углу на табурете ведру, зачерпнул кружкой свежей колодезной воды, протянул профессору.

Тот осушил ее до дна и задумчиво произнес:

— Выбираться надо…

— А стоит? — отозвался Рамет, закидывая нарезанные овощи в кастрюлю. — Мертвые сказали, что на две сотни миль ни живой человеческой души, и не факт, что есть дальше. Здесь еда, вода, свет и мягкая постель. Искать дальше приключения на свою голову не собираюсь. Этого хватило. Я остаюсь!

— Поддерживаю! — добавил Ахет.

— Требования похитители выдвигали?

— Не в курсе. Здесь никто не появлялся, писем не приходило. Сахем, пройдись по саду, развейся, пока мы тут стряпаем.

— Готовьте-готовьте, Рамсессиды, — рассмеялся Аджари и неслышно покинул кухню.

— И откуда он знает, кто я? — удивился Браун.

— Это Эмилия его научила антропологии. А глаз у него — алмаз. Другие все по ДНК ищут родственные связи фараонов, а ему — только взглянуть…

— Я понимаю, то тебе нравится его жена и конфликтов с ним не хочешь, но так раболепно вести себя, — упрекнул Рамет фотомодель.

— Это не раболепие, а древнеегипетское уважение. Вы, как я понимаю, там не жили.

— Нет.

— А я прожил четверть века. Дольше всех из нас троих. И прекрасно знаю дворцовый и храмовый этикет. И у нас в ходу храмовая субординация между фараоном и верховным жрецом.

— Он — фараон. Понятно. Тогда ты — верховный жрец? — расхохотался Рамет. — И какого храма?

— Прекрасной Хатхор в Уасете. Если точнее, верховная жрица.

Браун затрясся от смеха, в воображении омолаживая мужчину и запихивая того в женское платье, зацепил пустую кастрюлю, которая с грохотом плюхнулась на пол. Рамет стал мумией, чтобы справиться с распирающими его эмоциями. И даже в таком виде, присвистывая воздухом, он с трудом подавлял смех. На шум спустилась с чердака Эмилия, вбежал стоявший на крыльце Сахемхет.

— Все хорошо? — в один голос спросили супруги.

— Конечно, — прошипел мертвец. — Только пусть он больше меня не смешит.

— Не буду, — Ахет демонстративно отвернулся.

— Я соскучился, — Аджари нежно поцеловал жену.

— Как вы ее делите? — все еще подергиваясь от смеха, поинтересовался граф Везерли.

— Делим? — нахмурился Сахемхет. — Мы ее не делим. Делить — не то слово, которым можно описать наши отношения. Я разрешаю своей жене иметь любовника, так как сам являюсь очень занятым человеком. Ей нужен общительный компаньон, и Ахетмаатра прекрасно справляется с этой ролью.

— Вы трое, точно, не от мира сего, — прохрипела успокоившаяся мумия. — Рагу из овощей готово!

— Вы с нами? — спросил Ахет.

— Конечно. Надо же оценить свою стряпню.

В гостиной за обеденным столом сидели леди Эмилия, окруженная своими древними египтянами, напротив нее — граф Везерли. Изголодавшиеся похищенные с удовольствием уплетали за обе щеки тушеные овощи. Без бокала хорошего вина разговор не клеился, да и разговаривать они не хотели. Лишь под конец, когда кастрюля заблестела пустым дном, Эмилия произнесла:

— Я нашла рецепт изумительного сливового джема. Здесь растут сливы? Сахарный песок я видела в кладовке.

— Конечно, растут. И яблоки тоже, как и малина.

— Предлагаю заготовить немножко. Так сказать, меню разнообразить. Сейчас и потом… Банки в коробке на чердаке.

— Не царское это дело — косточки из сливы вынимать, — вздохнул Сахемхет, оглядывая еще пять незаканчивающихся корзин с желтыми и фиолетовыми плодами, которые постоянно пополняли через приоткрытое окно сотворенные Ахетом бабочки и стрекозы.

— Тогда иди банки мыть, — отозвался стоявший у раковины Шери и дернул вверх язычок умывальника.

Рамет тихо усмехнулся, помешивая большой ложкой варенье, пока Эмилия с аптекарской точностью отмеряла сахар и сливы для следующей порции. Сегодня он был в фаворитах у царицы-палеоантрополога.

Дверь на кухню распахнулась и вошел Мик.

— Все улажено. Транспорт ждет. Пора домой! — с довольным видом произнес полицейский.

Египтяне обернулись, посмотрели на гостя и одновременно выкрикнули:

— Ни-за-что!

— Нам варенье еще надо доварить, — с хозяйской гордостью произнесла леди Аджари-Карнарвон. — Сливовое. Лучше хорошего сахара привези, банок тоже! И побольше!

— Как скажете… — Мик пожал плечами. Посмотрев на работавших в поте лица мужчин, подумал: — «Вот ведь женщина! Командует древними египтянами, как Тутмос своей армией. Ладно! Пусть еще пару неделек поживут тут, чего добру на корню пропадать. Может, и мне пара баночек достанется», — и ушел выполнять просьбу супруги фараона, которая втихомолку делала заготовки и на семью Меллоуна.