Эхо

Каково это было — увидеть,

Как олицетворение твоей стабильности

Вдруг отворачивается от тебя,

Оставляя тебя среди мёртвых и потерявших надежду?

tool — jimmy.

Пролог.

Ночь была непроглядной, но Бен продолжал бежать, вжав голову в плечи.

Сейчас обернуться — значит увидеть, а увидеть — значит показать, что боишься.

Он знал это с той же ясностью, с какой знал, что монстры под кроватью реальны. Это было знание, вбитое в него за последний час, и за последние, казалось, несколько жизней.

Было легче просто продолжать путаться в траве, позволяя ей схватываться вокруг лодыжек и забиваться в кеды, но не смотреть, никогда не смотреть назад.

Нельзя показывать, что тебе страшно, нужно бежать, бежать и бежать!

В лёгких уже горело, в глаза бросались только мелкие всполохи света от попутного света, блуждающего в кустах и редких деревьях.

Быть может, он был уже у самой дороги, а может — рядом с перекрёстком, где была старая заправка — Бен не мог знать точно.

Он отчётливо запомнил только громкий крик, оглушивший его со второго этажа дома, а прыжок в открытое окно, коленки, стёсанные о подъездную дорожку и грубую гальку,

В тот момент хотелось ускориться, лишь бы в ушах пропал этот звон…

Воздух свистел в голове параллельно с ним, как в проколотом мячике. Бен слышал отдалённо только бешеный стук собственного сердца и едва различал хлюпанье ночной мокрой травы под ногами.

Тряпочные кеды с гольфами уже промокли насквозь и кололи кожу, а солёный пот застилал глаза, но останавливаться уже запрещено — он не разрешит себе, даже несмотря на то, что в ушах так и продолжало звенеть, как после взрыва газового баллона, как в прошлом году на той самой заправке.

И здесь, посреди сводящего ноги бега, звона в ушах и громком дыхании, раздался треск.

Бен снова подавил в себе желание обернуться, но всё же замер на мгновение. Он опустился в траву, вжался в коленки, стараясь стать невидимым, раствориться в ней.

Нужно забыть, как дышать.

Его дыхание услышат — и всему придёт конец, ведь он задыхается и уже вряд ли сможет подняться, если даже обнаружит, что треск был именно под его же кедами.

Ледяной ветер прошёлся по рукам и затылку, поднял даже мелкие волоски на руках. Бен сглотнул, прислушиваясь сквозь весь шум, вслушиваясь в поле, во всё возможное — кроме чего-то неестественного.

Если Бен позовёт на помощь, то первым его найдёт плохой человек.

Обязательно найдёт.

Поэтому нужно бежать.

Снова.

Утерев слёзы с глаз и задушив в себе громкий всхлип, Бен поднялся на дрожащих ногах и, стиснув зубы, понёсся дальше.

И он бежал вновь, вновь и вновь, потому что остановка будет означать проигрыш, а проигравших никто не уважает.

Проигрывать нельзя.

Бену уж точно.