Эхо древних. Книга 4

Объединив с Лимой наши потоки энергии, мы совместными усилиями создали максимально мощный энергетический барьер вокруг нас троих. Воздух вокруг аж заискрился, приобретя голубоватый оттенок с вкраплениями золотистых частиц — характерный признак того, что наши энергетические поля синхронизировались и усилили друг друга. Я чувствовал, как мои волосы слегка приподнимаются от статического электричества, а кожу покалывает от концентрации силы.

Лима стояла рядом, её глаза были полузакрыты в глубокой концентрации. Мельчайшие капли пота выступили на её лбу — поддерживать такой уровень энергетического щита было нелегко. Шакал жался к её ногам, интуитивно ища защиты внутри созданного нами купола.

— Ну что ж, давай попробуем подойти поближе, да, посмотреть, что это там за объект, — сказал я, стараясь звучать увереннее, чем себя чувствовал.

Лима кивнула, не разрывая концентрации. Её пальцы едва заметно двигались, словно перебирая невидимые нити энергии, укрепляя наш щит там, где он казался слабее.

— Только осторожно, — прошептала она. — Я чувствую… странное сопротивление. Будто воздух стал гуще.

«Рекомендую двигаться медленно и равномерно,» — подсказала Глюка через объединенную сеть. — «Любое резкое изменение энергетического поля может спровоцировать защитные системы объекта. Отмечаю оптимальный маршрут на тактической карте.»

В моем сознании появилась трехмерная проекция местности с пульсирующей голубой линией, указывающей путь через россыпь металлических обломков к загадочному объекту, частично погруженному в землю. Глюка подсветила точку на расстоянии примерно 500 метров от нас как предполагаемое место наилучшего обзора объекта.

Мы аккуратно, шаг за шагом стали продвигаться к ней. Каждое движение требовало предельной концентрации — необходимо было не только поддерживать щит, но и следить за любыми изменениями в окружающей среде. Я чувствовал, как земля под ногами слегка вибрирует, словно отзываясь на наше присутствие.

Первые пятьдесят метров ничего не происходило. Мы двигались медленно, аккуратно ступая по неровной поверхности, усеянной мелкими обломками и странной кристаллической пылью, которая слегка светилась в тени. Шакал жался ближе к нам, его шерсть стояла дыбом, а глаза беспокойно следили за каждым движением теней вокруг.

— Смотри, — Лима указала на следы от повреждений на поверхности одного из обломков. — Похоже на сильное импульсное оружие.

Я бросил быстрый взгляд на указанное место. Действительно, металлическая поверхность была прожжена так, что капли расплавленного материала застыли в десятках сантиметра от точки попадания.

Лима тяжело дышала, её лицо побледнело от напряжения.

— Что-то не так, — прошептала она. — Чувствуешь?

Я кивнул. Воздух вокруг нас приобрел странную плотность, почти осязаемую. Наш щит, который еще несколько минут назад светился ровным голубоватым светом, теперь местами пульсировал и подергивался, словно испытывая невидимое давление. Я почувствовал, как что-то буквально вгрызлось в наш щит. Ощущение было такое, будто тысячи крошечных игл одновременно вонзились в энергетическую оболочку. Щит начал проседать, причем так стремительно, что казалось, еще несколько десятков секунд, и он просто лопнет как мыльный пузырь.

— Глюка, почему так происходит? — мысленно спросил я, одновременно направляя дополнительный поток энергии на укрепление щита.

«Фиксирую потерю энергии на щите,» — мгновенно отозвалась Глюка, её синтетический голос звучал встревоженно. — «Анализ показывает, что это не стандартная физическая атака. Похоже, что-то высасывает саму энергию щита, причем селективно, не затрагивая окружающую среду. Тут работают какие-то другие принципы, это не физическая атака, а скорее… энергетический паразитизм.»

Я почувствовал, как холодный пот выступил на спине.

— Лима, уходим, — резко сказал я, развернувшись к ней.

Она не стала спорить. Ее лицо, обычно смуглое, приобрело пепельный оттенок, а глаза лихорадочно блестели. Мы двинулись обратно, ускорившись, как только могли, но продолжая поддерживать щит — единственное, что, как я надеялся, могло защитить нас от этого энергетического вампира.

Но отток энергии только усилился. Я чувствовал, как мои силы тают с каждым шагом, словно невидимая сущность нашла в нашей защите брешь и теперь жадно высасывала нашу жизненную силу. Наш щит, еще недавно плотный и надежный, сейчас напоминал дырявую ткань, сквозь которую струилась наша энергия.

Я понимал, что мы не успеем выйти за этих условных 500 метров, что казались сейчас непреодолимым расстоянием. Лима, всегда сильная и выносливая, сейчас едва держалась на ногах, её шаги становились всё более неуверенными.

Шакал скулил и жался к нашим ногам, словно инстинктивно чувствуя опасность. Его обычно блестящая шерсть потускнела, а глаза потеряли свой живой блеск.

Времени на размышления не оставалось. Коснувшись Лимы и нашего кошака, я уже практически на последних остатках энергии совершил пространственный микропрыжок, выводя нас за условную границу воздействия. Это был рискованный маневр — прыжки требовали огромных затрат энергии, которой у нас почти не осталось, а неточный расчет мог разбросать нас по разным точкам пространства или, что еще хуже, застрять между измерениями.

На мгновение мир вокруг исказился, превратившись в размытое пятно цветов и форм. Я почувствовал знакомое ощущение невесомости и одновременно тяжести, словно каждая клетка моего тела одновременно стремилась взлететь и вдавиться в землю. А затем реальность вернулась — мы оказались среди деревьев, метрах в четырехста от того места, где были секунду назад.

Но энергия продолжала вытекать, как сквозь пальцы. Невидимая сущность, казалось, не желала отпускать свою добычу, протянув за нами эфемерные щупальца сквозь пространство.

Глюка тут же сказала, что нужно срочно двигаться дальше.

«Дистанция недостаточна,» — её голос звучал тревожно. — «Энергетическое воздействие продолжается. Необходимо увеличить расстояние минимум еще на сто метров.»

На последних силах мы углубились в лес еще на этих самых сто метров, спотыкаясь о корни деревьев и цепляясь за низко висящие ветви. И только тогда я почувствовал, как невидимая хватка ослабла, а затем и вовсе исчезла. Этот энергетический вампир наконец отцепился от нас.

— Выходит, он может черпать энергию и дальше? — выдохнул я, прислонившись к толстому стволу дерева и пытаясь восстановить дыхание.

— Выходит, что так, — подтвердила Глюка. — «Но, судя по характеру воздействия, это был скорее узкий луч, чем воздействие по площади. Возможно, объект обладает способностью фокусировать свое воздействие на конкретные цели, но имеет ограниченный радиус действия.»

Я рухнул под ближайшим деревом, истощенный чуть ли не до предела. Мое тело ощущалось неимоверно тяжелым, каждое движение требовало усилий. Даже просто держать глаза открытыми казалось непосильной задачей.

Лима опустилась рядом, её дыхание было прерывистым, а руки заметно дрожали. Шакал лег между нами, положив голову мне на колено, его обычно яркие глаза казались потускневшими.

Я потянулся своими энергетическими нитями к пространству вокруг — к деревьям, к земле, к кустам, пытаясь слегка подпитаться и восстановить утерянную энергию.

Я чувствовал, как медленно, по капле, жизненная сила возвращается ко мне. Деревья вокруг, древние и полные энергии, делились крошечными частицами своей силы. Земля под нами, насыщенная минералами и микроорганизмами, посылала слабые, но стабильные импульсы энергии. Даже воздух, наполненный невидимыми частицами жизни, вносил свой вклад в наше восстановление.

Минут через двадцать я уже был в норме — не полностью восстановлен, но достаточно силен, чтобы мыслить ясно и действовать эффективно. Лима тоже выглядела лучше, цвет вернулся на её лицо, а глаза вновь обрели свой обычный блеск.

— Что думаешь, Лима? — спросил я её, глядя в направлении загадочного объекта, скрытого теперь от нас плотной стеной деревьев.

Та лишь покачала головой, задумчиво наматывая на палец прядь своих волос — жест, который я знал, означал, что она интенсивно размышляет.

— Думаю, нам вряд ли удастся подобраться к этому объекту, — наконец произнесла она. — Он тянет энергию со всего живого. Даже с такой щит, как у нас не помог. Одно дело — потерять энергию, другое — жизнь.

Я задумчиво кивнул, анализируя наши возможности. Прямой подход явно не работал. Нужно было найти обходной путь или альтернативный метод исследования.

— Тогда я предлагаю пойти к другому корабельному кладбищу, которое мы пролетали не так давно, и попытаться там что-то найти, — сказал я, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду от листьев и лесной подстилки. — Возможно, среди обломков есть целые технологии, которые помогут нам понять, с чем мы имеем дело. Или даже защититься от этого энергетического воздействия.

— И потом прийти сюда уже с каким-то механизмом, — продолжил я, чувствуя, как в голове формируется план. — Может, удастся реанимировать какого-то дроида и его направить в сторону объекта, чтобы узнать, что это. Дроиды не живые, у них другой тип энергии — возможно, объект не сможет ее поглотить.

«Предложение имеет рациональное зерно,» — поддержала Глюка. — «Анализ показывает, что воздействие объекта было направлено именно на биоэнергетические поля. Синтетические источники энергии могут оказаться невосприимчивыми к данному типу воздействия.»

— Стоит попробовать, — согласилась Лима, поднимаясь и потягиваясь, разминая затекшие мышцы.

Я улыбнулся, чувствуя, как азарт исследователя вытесняет недавний страх. Всегда так было — чем сложнее задача, тем больше она меня зажигала.

— Тогда решено, — сказал я, поглаживая Шакала, который, казалось, уже полностью восстановил свои силы и теперь нетерпеливо бил своим хвостом о землю, готовый к новым приключениям. — Думаю, с помощью Глюки мы сможем найти там все необходимое.

До вечера нам удалось подобраться к следующему месту боя, где было видно кучу побитой техники. Солнце клонилось к горизонту, окрашивая покореженные обломки кораблей в кроваво-красные тона. Теперь металлические остовы, рассеянные по местности, казались еще более зловещими — словно гигантские скелеты доисторических существ, застывшие в момент своей гибели.

Лима шла впереди, периодически останавливаясь и проводя сканирование с помощью своей нейросети. Шакал держался рядом с ней, иногда отбегая в сторону, чтобы обследовать подозрительный объект, но всегда возвращаясь к нам. Я замыкал нашу маленькую процессию, внимательно следя за окружающей обстановкой и прикрывая тыл.

Когда мы находились где-то за километр от основного скопления разбитых кораблей, Глюка внезапно прервала затянувшееся молчание.

«Капитан, фиксирую передачу данных,» — её голос звучал в моем голове с легкими помехами, что само по себе было необычно.

— Перехватывай! — тут же встрепенулся я, резко останавливаясь и инстинктивно активируя защитный режим.

«Уже выполняю,» — мгновенно отреагировала Глюка. — «Передача зашифрована… использую адаптивные алгоритмы дешифровки… получаю фрагменты… что-то непонятное, обрывочно…»

Лима вернулась ко мне, вопросительно подняв бровь.

— Глюка перехватила какую-то передачу данных, — пояснил я, вглядываясь в сумеречный горизонт. — Здесь что-то еще работает.

— После всего этого времени? — в голосе Лимы звучало удивление. — Что за технологии у них были…

Я медленно кивнул, вспоминая наши прежние находки.

За сегодняшний день нам удалось пройти около пятидесяти километров. И все это сопровождалось постоянными угрозами от местной флоры. Благо, никто из фауны не нарисовался.

Один раз мне пришлось впитать энергию из лиан, когда они попытались атаковать нашего Шакала — мы проходили тогда через заросли высоких стеблей, напоминающих бамбук, когда вдруг одно из растений молниеносно выбросило длинный усик в сторону Шакала. Не раздумывая, я активировал свою способность к энергетическому поглощению, перехватив атаку. Растение почти мгновенно увяло, а я ощутил прилив сил — не всегда приятное, но привычное ощущение, сопровождающее процесс поглощения чужой энергии.

Небо уже полностью потемнело, и на нем стали проступать первые звезды. Ночной воздух наполнился странными звуками — шорохами, скрипами, тихим гулом, источник которого невозможно было определить.

— Предлагаю где-то здесь заночевать, — сказал я, осматриваясь вокруг в поисках подходящего места. — А ты, Глюка, работай. Что это за данные, откуда исходят? По возможности подключись, если есть активные системы, а судя по всему, они есть. Взламывай.

«Выполняю, капитан,» — отозвалась Глюка. — «Процесс взлома потребует времени. Предварительный анализ показывает, что мы имеем дело с распределенной сетью. Возможно, автономные системы обмениваются данными о состоянии или периметре.»

Мы с Лимой, не теряя времени, начали искать место для ночлега. Опыт научил нас, что на поверхности спать опасно — слишком много хищников, как органических, так и механических, могло выследить нас по тепловой сигнатуре или запаху.

— Вот, — Лима указала на гигантское раскидистое дерево, чья крона возвышалась над остальной растительностью. — Там должно быть безопасно.

Я оценивающе посмотрел на дерево. Толстый ствол, покрытый шероховатой корой с естественными выступами, удобными для лазания. Широкие ветви, переплетающиеся между собой, образовывали нечто вроде естественной платформы. Идеально. И ничего опасного в энергетическом плане.

— Отличный выбор, — одобрил я, и мы направились к дереву.

Шакал, словно понимая наш план, опередил нас и с удивительной ловкостью забрался наверх. Мы с Лимой последовали за ним, но с большей осторожностью, проверяя каждую ветку на прочность прежде чем перенести на нее весь вес.

В переплетенных ветвях мы устроили удобное место для ночевки. Лима достала из рюкзака легкий композитный гамак, который растянула между двумя крепкими ветвями. Я расстелил термоодеяло, способное маскировать наше тепловое излучение, и разложил сухпаек.

— Интересно, что там Глюка нашла, — проговорила Лима, жуя безвкусный, но питательный паек.

— Узнаем, — ответил я, делая глоток из фляги. — Если это действительно какая-то сеть, то, возможно, мы сможем получить информацию о том, что здесь произошло.

Шакал, свернувшись калачиком рядом с нами, негромко засопел.

— Все хорошо, дружище, — почесал я его за ухом. — Здесь мы в безопасности. Глюка на страже.

«Подтверждаю,» — отозвалась Глюка. — «Активировала периметр безопасности. Любые подозрительные перемещения будут немедленно зафиксированы и доведены до вашего сведения.»

Мы закончили нашу скромную трапезу, и я почувствовал, как усталость наваливается на плечи тяжелым грузом. День выдался изнурительным — постоянное напряжение, необходимость быть начеку каждую секунду и непрерывное движение вперед вымотали даже меня, с моей улучшенной физиологией.

— Глюка, буди, если что, — пробормотал я, прижимая к себе Лиму в гамаке. Это была последняя мысль перед тем, как я вырубился, провалившись в глубокий сон без сновидений.

* * *

На утро я проснулся от сигнала Глюки. Солнце еще только начинало подниматься над горизонтом, окрашивая небо в нежно-розовые тона. Прохладный утренний воздух был наполнен ароматами местной растительности — странной смесью сладковатых и терпких запахов.

«Капитан, у меня получилось,» — голос Глюки звучал с нотками того, что у человека можно было бы назвать возбуждением. — «Мне удалось подключиться, взломать и подключиться к некому аналогу сети, которую разбросали между собой до сих пор функционирующие искины.»

Я сел, потирая глаза и пытаясь стряхнуть остатки сна.

— И? — спросил я, стараясь говорить тихо, чтобы не разбудить Лиму, которая все еще спала, свернувшись в гамаке.

«Я взломала их, получив к ним доступ,» — продолжала Глюка, проецируя перед моими глазами голографическую схему сети. — «В ходе анализа выяснилось, что как таковой стратегической информацией они не обладают. Это были просто искины на военных кораблях, которые продолжали функционировать, скажем так, в штатном режиме.»

— То есть продолжать защищать точки? — уточнил я, внимательно изучая схему. На ней были обозначены несколько десятков узлов, соединенных линиями передачи данных. Некоторые линии мерцали, указывая на нестабильность соединения, другие светились ровным зеленым светом — активные и стабильные каналы.

«Именно, капитан,» — подтвердила Глюка. — «Они функционируют по предустановленным протоколам, поддерживая периметр безопасности вокруг центрального объекта.»

Мне стало это интересно, зачем они это делают, ведь так или иначе, бой закончился давным-давно. Какой смысл продолжать охранять то, что уже, возможно, давно не существует или не имеет ценности?