Эхочка, Леночка и Жандарм

Леночка лежала в мягкой постели, укутавшись в теплое, пушистое одеяло. За окном плавно кружился и танцевал снег, а в доме уютно потрескивали в печи дрова. Из кухни доносился негромкий звон посуды. Бабушка, заканчивая вязание, мерно постукивала спицами. Во дворе уставшим грудным лаем загавкал старый пес Жандарм.

- Бабушка, а почему Жандарм лает? - уже почти засыпая, спросила Леночка.

- Не волнуйся, Леночка, - ответила бабушка. - Жандармушка опять на Эхочку строжится.

- Кто это - Эхочка? - поинтересовалась Леночка.

- Это добрый дух, что живет у нас на чердаке, - ответила бабушка, не прерывая вязания. - Когда она крыльями хлопает, то возникает Эхо.

К этому моменту мама Леночки расправилась с посудой и вернулась из кухни.

- Что за глупости ты говоришь, мама?! - возразила она бабушке. - На чердаке живет летучая мышь. Назвать ее Эхо я еще в детстве придумала, потому что летучие мыши почти слепы, но ориентируются с помощью эхолокации. Жандарм слышит, как мыши на чердаке возятся, вот и гавкает.

Засыпая, Леночка думала о маленькой слепой летучей мышки по имени Эхо, которая умеет видеть не видя. Думала о старом милом Жандарме, чью старость растревожили летучие мыши на чердаке. Думала о заботливой маме и о бабушке, которая связала тысячи километров шарфа, что мог укутать и согреть всю планету.

Спустя год Леночка бежала домой из новой школы. Спицы бабушки замолчали навсегда, но красный шарфик, что она связала, все еще согревал девочку в морозные дни. Многое изменилось за этот год. Леночка с мамой переехали в новостройку неподалеку от дома бабушки.

Старый дом бабушки снесли поздней осенью. В новой квартире было удобно, но чего-то не хватало. Не было больше треска дров и запаха душистых трав. Аромат леса заменил запах новых обоев, а шелест листвы - звук лифта. Само тепло здесь ощущалось и пахло иначе. А главное, очень не хватало стука спиц бабушки и возни летучих мышей на чердаке.

Жандарм тоже переехал вместе с Леночкой и ее мамой. По его уставшей, меланхоличной морде было сложно определить, рад ли он переезду из будки на коврик в теплой квартире или скучает по старому привычному двору.

Иногда по ночам Жандарм смотрел в окно и тихонько погавкивал. Тогда Леночка выскальзывала из своей новой кроватки и всматривалась в темноту за окном вместе с Жандармом.

- Что там, Жандармушка? - шепотом спрашивала она у пса. - Эхо?

Но соседки с чердака видно не было.

Что же случилось с Эхо? - снова и снова задавалась вопросом Леночка.

Мышка уже впала в зимнюю спячку на родном чердаке - там, где столетиями зимовали ее предки: прадед Дырокрылый, пра‑пра‑тетка Кривозубая и десятки других мышат из рода Крылоухих. Теплый сумрак, узоры паутины на старых деревянных балках, запах сушеных бабушкиных трав, нежный жар от печной трубы - все это было ее миром.

И вдруг - грохот.

Дом затрещал, зашатался, заскрипел, простонал, будто вздохнул в последний раз, а потом рухнул. Эхочка метнулась в сторону, едва не застряв в обрушившихся досках. Холодный свет зимнего солнца ослепил ее, привыкшие к темноте глаза заслезились. Морозный воздух сковал крылья, сделал их тяжелыми, неповоротливыми.

Она заметалась.

Страшные шумные железные звери, управляемые людьми, пожирали ее дом. Они кричали, гремели, не замечая маленькой мышки, мечущейся между обломками. Эхочка прижималась к холодным доскам, пыталась спрятаться в щелях, но всюду ее настигал слепящий свет, леденящий ветер и огромные пасти металлических чудовищ.

Из последних сил Эхочка рванулась прочь.

Впереди блеснул металлический бок ангара. Эхочка увидела узкую щель под самой крышей, проскользнула внутрь и повисла на ржавой перекладине под потолком. Она дрожала от страха и холода, но в ангаре было темно и это радовало. Темно, но холодно, а металлические балки обжигали лапки ледяным огнем.

Грохот работающих машин слышался и здесь, но не оглушал. Эхолокатор все еще ловил отражения, хоть и путался в металлических отзвуках. Эхочка пыталась согреться, свернувшись клубком, прижавшись к металлу, но от этого становилось лишь холоднее.

Когда монстры перестали рычать, а солнце село, Эхочка выбралась из ангара.

Ночь встретила ее колючим ветром и незнакомыми запахами. Город пах железом, бензином, чужими существами. Она взмыла в воздух, пытаясь найти хоть что‑то знакомое: дерево с дуплом, темный чердак, укромную щель. Но всюду были только яркие огни, звонкий металл, глухой бетон, да шум и мороз.

К какому бы зданию ни приближалась Эхочка, от каждого пахло враждебностью и веяло холодом. Она искала дом, но дома больше не было. Мышка уже совсем выбилась из сил, когда почувствовала тепло и знакомый запах дерева. Так пахло в доме бабушки, когда она приносила только что нарубленные дрова.

Каменные стены здания не обжигали холодом, как металл ангара. Из вентиляции тянуло теплом и древесной стружкой. Эхо нырнула внутрь. Может быть это новый дом? Тепло, темно и уютно. Эхочка пристроилась в уголочке, повиснув на деревянной балке, похожей на ту, что была на чердаке у бабушки. Тепло окутало ее промерзшие косточки и крылышки, моментально убаюкав уставшую мышку.

Она спала, а ей снился ее прежний дом. Снились приглушенные голоса людей, доносившиеся снизу; снился вялый лай Жандарма; снились и металлические чудовища. Одно из них вдруг включило прожектор и засветило прямо в мордочку мышки. Эхо резко проснулась. Огромный фонарь на потолке бил в глаза, а двое людей внизу кричали и махали руками. Один запустил в Эхо башмаком. Мышка успела увернуться от снаряда. Второй погнался за мышкой со штукой, что издавала много шума и пахла паленым. Ослепленная Эхо продолжала метаться по зданию, едва избегая столкновения с ящиками, балками и станками. Преследователи продолжали кричать, махать руками и кидаться в мышку разными предметами. Налету Эхо случайно проглотила непонятно откуда взявшуюся муху, что проснулась и полетела к прожектору.

"Зато перекусила", - подумала Эхо, увернувшись от очередного летящего в нее деревянного бруска и, юркнув в вентиляцию, снова оказалась на морозе.

И снова полет по враждебному и холодному городу. Надежда еще теплилась в груди Эхо. Передышка на складе придала ей сил. Но холод так ослаблял ее крылышки, что мышка опустилась почти до самой земли. Автомобильный гудок раздался совсем рядом с ней и Эхо, будто пронзенная стрелой, потеряла ориентацию и невольно шарахнулась в сторону. Она наткнулась на стекло, которое неожиданно открылось и впустило ее в темный и теплый коридор. В конце коридора пахло чем-то сладким. Так пахло в доме бабушки, когда она варила варенье. Эхо полетела на запах. В шкафу с приоткрытой дверцей витал аромат трав, сладостей и кофе. Мышка уютно устроилась там среди коробочек и баночек и снова уснула. Опять ей снилась бабушка, которая собирала лесные травы, а потом сушила их на чердаке. Снилась Эхо и мама Леночки, только она пила кофе - странный напиток с дерзким запахом.

И снова свет ворвался в сон Эхо на этот раз вместе с визгом уборщицы. Недолго думая, она начала колотить Эхо веником. Мышке едва удалось вырваться из-под этого грозного оружия, которого боялся сам суровый и невозмутимый Жандарм. Эхо опять металась среди света, натыкаясь на компьютеры и роняя мониторы. За ней с визгом бегала женщина с веником, а Эхочке так и хотелось спросить:

"Стоп! Я уйду! Покажите, где выход?!"

Холодный поток воздуха из окна подсказал путь к отступлению. Эхо замерла ненадолго у форточки. Снова лететь на холод очень не хотелось, но веник не оставлял ей выбора.

Эхо стрелой вылетела на улицу и не столько зрение, эхолокация или обоняние, сколько удача помогла ей не врезаться в стеклянную дверь спортивного клуба напротив, поскольку ее открыл только что пришедший на работу парень, такой огромный, что штанга в его руках походила на шампур с шашлыком. Эхо так быстро пронеслась мимо него, что парень и понять не успел, кто это или что это, а удовлетворенная уборщица из офиса напротив лишь победоносно тряхнула веником и, с чувством выполненного долга, захлопнула форточку.

В новом убежище Эхо спряталась за шкаф.

"Здесь меня точно не найдут!" - решила она.

За шкафом тоже пахло знакомо. Засыпая, Эхо вспомнила, что это запах Леночки, когда та возвращалась домой после того, как гоняла в футбол с соседскими мальчишками. Мама Леночки тогда стягивала с нее потную футболку и кидала на перила крылечка.

- Ты же девочка, Леночка, - говорила мама, - нельзя же так пахнуть! Помойся и переоденься! И майку постирай!

Леночка стирать свои вещи не спешила, поэтому ветерок затягивал иногда на чердак запах грязной формы юной футболистки.

И вновь хрупкий, тревожный сон Эхочки был прерван, на этот раз - шкафотрясением. Спортсмен обнаружил незваную гостью и двигал шкаф. Эхо вылетела прочь, от греха подальше, а тяжеловес погнался за ней с бадминтонной ракеткой наперевес. Эхо подлетела к стеклянной двери, развернулась, сделала круг, снова подлетела.

- Хочешь улететь? - догадался качек.

"Едва ли! - подумала Эхо. - Ты мне просто выбора не даешь!"

Парень все же, угрожающе помахивая ракеткой, открыл дверь и Эхо улетела.

На улице уже светало, а кров так и не находился. Эхочка совсем отчаялась. Она летела по новому городу, который занял некогда знакомую ей территорию, где она росла, питалась, отдыхала и даже влюблялась. Она снова вернулась к тому месту, где еще вчера находился ее родовой чердак. Где жили бабушка, мама, Леночка и Жандарм. Эхо и поверить не могла, что теперь она скучает даже по Жандарму, который вечно лаял на нее по ночам и пытался схватить за крыло, но она была так ловка, что пес только впустую клацал зубами рядом.

Эхочка сделала несколько кругов над руинами дома и полетела в сторону новых домов, заменивших деревню. Солнце уже окрасило своим светом горизонт, а холод в предрассветные часы усилился. Эхочка совсем отчаялась и решила, что разрушение дома - конец ее мира, а начало дня - конец для нее.

Словно слуховая галлюцинация в утренней тишине, где на минутку, будто из уважения к солнцу, затихли даже железные монстры, Эхо услышала знакомое гавканье Жандарма. Он даже не лаял, а говорил: "Баф! Баф!". Но говорил он это четко и ясно и где-то совсем рядом.

Измученная, изможденная, голодная и замерзшая Эхо из последних сил полетела на звук. Огромный дом. Очень много окон. Но "баф-баф" слышится только из одного. Слух не подвел Эхо, она смогла точно определить окно и приземлилась на подоконник на двадцать втором этаже - почти под облаками. Огромный черный нос Жандарма прижимался к стеклу. Пес ни то зарычал, ни то замурлыкал по-особому собачьему.

Леночка выскользнула из своей новой кроватки и взглянула в светлеющую темноту за окном вместе с Жандармом.

- Что там, Жандармушка? - шепотом спросила она у пса. - Эхо?

- Это Эхо! - воскликнула девочка с радостью, сама себе отвечая на вопрос.

Леночка поспешно открыла окно и впустила измученную мышку в дом. Она укутала замерзшую Эхо в красный шарфик от бабушки. Жандарм, виляя хвостом, снова сказал "баф" и лизнул озябшего зверька своим огромным теплым языком.

- Что тут у вас за возня? - спросила мама, приоткрывая дверь в комнату дочки. - Что это у тебя?! - мама щелкнула выключателем, зажигая свет.

"Опять свет! - подумала Эхо. - Это знак, что пора улетать и срочно!"

- Выключи! Выключи! - замахала руками Леночка, пряча Эхо под одеяло.

- Это летучая мышь у тебя?! - воскликнула мама, хватаясь за телефон. - Они же рассадники болезней! Ну, все! Я звоню в МЧС!

- Мамочка, ты что?! - испуганно воскликнула Леночка. - Это же наша Эхочка вернулась домой!

- Слушаю вас! - раздалось из динамика телефона. - Что у вас случилось?

Мама смотрела в молящие глаза дочери. Смотрела в маленькие растерянные и напуганные глазки Эхо, которая выкарабкалась из-под одеяла на свет. Смотрела в довольные, впервые за долгое время, глаза Жандарма, который снова лизнул старую знакомую и завилял хвостом.

Мама вспомнила, как сама росла в доме бабушки, как на чердаке копошились летучие мыши, как она читала про них и узнавала про эхолокацию, как это помогло ей выбрать будущую профессию. Перед ее глазами встала бабушка, ее варенье, ее травы, ее соленья, ее спицы. Тогда именно она огромными глазами смотрела на мышек с чердака и просила их не прогонять. Теперь точно так же с надежной и мольбой на нее смотрели три пары глаз Эхочки, Леночки и Жандарма.

- Так что у вас случилось? - спрашивал суровый голос из телефона. - Вы в беде?

- Простите. Нет, я не в беде, - ответила мама. - Я думала, что к нам опасное животное проникло, но оказалось, что это друг домой вернулся.

Мама повесила трубку и присела на кровать рядом с Леночкой и Эхочкой. Жандарм благодарно лизнул ей руку. Мама почувствовала, что слеза покатилась по ее щеке.

- Ну что? - сказала она, с трудом сдерживая слезы. - Надо выяснить, что едят летучие мыши. Малышка наверняка голодна.

***

Еще полгода спустя в разгар лета мама, Эхочка, Леночка и Жандарм отправились в путешествие к пещерам, где Эхо могла встретить родню и обрести постоянный дом.

Сначала семья долго ехала на машине, оставляя далеко позади раскаленный асфальт и холодный бетон города. За окном мелькали ровные поля и спокойные реки, пологие холмы и загадочные болота. Они ехали до тех пор, пока не достигли гор, которые возвышались гордо и угрюмо, носили белые шапки и дышали веками прожитых лет.

Машину пришлось оставить у подножья и к пещерам идти уже пешком. До сумерек Эхо пряталась в рюкзаке Леночки, когда начало смеркаться, она уютно устроилась между ушей Жандарма. Он недовольно мотал головой, но, когда Эхочка взлетала, напряженно следил за ней старческим подслеповатым взглядом, "бафал" и удовлетворенно водил носом, когда Эхо, сделав круг, снова приземлялась на его плоскую голову.

До пещер они добрались как раз к закату.

- Вот ты и дома, Эхочка, - проговорила мама с ноткой тоски в голосе.

- Да, теперь ты с семьей, - подтвердила Леночка, - но ты часть и нашей семьи, не забывай об этом и прилетай иногда к нам в гости.

Эхо нерешительно хлопала крылышками и продолжала сидеть на лбу у Жандарма. Пес осторожно зашел в пещеру и, принюхавшись, бодро сказал короткое, но громогласное "БАФ!". Сразу же раздался шум, писк, стрепет, хлопанье крыльев. Жандарм приподнял уши, внимая звуку, и тут же прижался к земле, а из пещеры нескончаемым потоком начала вылетать целая колония родни Эхочки.

Мышка взлетела не сразу, сначала смотрела на своих сородичей с интересом, недоумением, недоверчивым трепетом. Наконец, словно увлекаемая зовом ветра, оторвалась от головы Жандарма и слилась с бесконечным черным потоком, который, как неистовый ручей все вылетал и вылетал из пещеры.

Спасаясь от этой колонии, мама отошла за выступ скалы и, пряча дочку позади себя, пробормотала:

- Да, Эхочка, прилетай в гости, только не со всей семьей сразу!

Горизонт еще светился отблесками уходящего дня, но здесь, в ущелье, уже стоял полумрак. Мама, Леночка и Жандарм увидели, как на фоне последнего дневного света от черной колонии летучих мышей, отсоединилось одно маленькое едва различимое пятнышко. Семья знала, что это Эхо. Пронзив узкую полоску поблекшего луча заходящего солнца, она приблизилась к выходу из пещеры, где стояли мама Леночка и Жандарм. Несколько раз мышка облетала их кругом, она удалялась и снова возвращалась, будто давала понять, что и ей сложно расстаться со своей прежней семьей. Наконец, Эхо вернулась в последний раз, сделала несколько кругов и, что-то пропищав на прощанье, растворилась среди тучи своих сородичей.

Оставленная Эхочкой семья еще долго всматривалась в темнеющий горизонт со смешанным чувством радости и грусти. Мама и Леночка взялись за руки, а старый Жандарм, тяжело вздохнув, пристроил свою мордочку на скрещении их рук. Мама и Леночка ласково потрепали его за уши и прижались ближе друг к другу. Сейчас, глядя вдаль, все трое думали: расставание - не безнадежный конец, а очередная надежда на встречу.