Эксперимент

– Когда привезут заключенного? – пухловатый пожилой очкарик расхаживал по лаборатории с мобильным кислородным баллоном за спиной, то и дело втягивая чистый, как он надеялся, кислород. Его лысина в обрамлении темных волос ярко поблескивала в свете ламп. Коллеги шутя звали эту “прическу” ленинской и уговаривали сбрить скудную поросль.

– Формально он уже не заключенный, а объект эксперимента номер четыре, – ответил его более молодой коллега.

– Да мне без разницы. Хоть спасителем мира назовите. Главное, что в случае неудачи его можно будет без проблем ликвидировать.

– Профессор, а вы стали кровожадны! – заметила девушка, уткнувшаяся в данный момент в микроскоп.

– Как тут не быть кровожадным, Настенька! Когда…

– Не Настенька, а Настасья! Это разные имена! – девушка оторвалась от микроскопа и уставилась на профессора.

– Эх, будь я моложе, я бы этим трепещущим в гневе ноздрям проходу не давал! – вздохнул профессор.

– Вы опять за старое? – нахмурилась Настасья и вернулась к работе. – Знаете что я вам скажу, коллеги? Это не генная инженерия. По крайней мере я не знаю на Земле лабораторию, которая бы такое создала. Делаю ставку на то, что это естественная мутация, человек сюда не вмешивался, слишком все гладко, однородно.

– Подумать только, – оторвался от кислородной маски профессор, – и это говорит человек, являющийся сам плодом генной инженерии.

– А тут вы не правы! – Настасья вскочила со своего лаборантского кресла и пошла на профессора. Она была выше его больше, чем на полторы головы, и когда они стояли рядом, то взгляд профессора находился как раз на уровне ее груди и, вероятно, поэтому никогда от нее не отрывался. – Да, мои родители – плод генной инженерии, а мне лишь исключили накапливаемые в коде ошибки. И вообще, вы не о том думаете. Надо понять – кто и зачем это сотворил на нашей территории! Йен, есть информация от разведки?

– Нет, Стася, – ответил тот самый ученый, который поправлял профессора. – Да и какая разница кто? Проблемы с флорой на всех континентах, во всех странах. И уже не важно, из какой страны прилетела та стрекоза, и какое у нее гражданство. Может даже она инопланетная тварь.

– Почему сразу тварь? – Настасья развернулась и пошла к своему микроскопу. – Профессор, можете не пялиться на мой зад? Вам тут все равно никто не даст, учитывая ваш возраст, который вы скрываете, говоря, что вам всего шестьдесят девять, хотя вас прекрасно помнит моя бабушка – вы ей преподавали.

Йен прикрыл лицо руками и беззвучно рассмеялся.

– Это вам с Йеном повезло, Настенька, вы у нас ГМО, а я вынужден раз в год вместо отпуска проходить процедуру омоложения. А так хочется с цыпочками в Гренландию слетать. Там, говорят, еще сохранилась натуральная природа.

– Мне вообще надоело слушать про ваше либидо. Думайте лучше об эксперименте, – проворчала Настасья. – Йен, а ты собрал образцы?

– Да, уже все сделал, – нервно протер очки Йен. – С куста первоисточника, с мутировавшего дерева и с эксперимента номер три.

– В смысле?! – Настасья подскочила на своем кресле. – Он же был уничтожен!

– Да, но для протокола был взят образец листвы с тела жертвы и в высушенном виде сохранен для истории.

– Стоп-стоп! – Настасья подскочила к Йену. – Образец пророс из гербария? Сухого вида?

– Ну, да! – кивнул Йен.

– Почему я об этом узнаю в последнюю очередь? – Настасья раздула ноздри и нахмурила брови. Она пыталась показать гнев, но мама с папой выбрали для нее настолько прекрасное лицо, что мужчины, что бы она не делала, ею только любовались.

– Профессор сказал, что тебе докладывать – это лишнее.

– Ах, профессор сказал? А ты за последние три года пребывания в этой лаборатории не смог понять, что профессор может думать только об одном – кому бы вдуть! Его на этой работе держат за научную звезду, которая, увы, последнее открытие сделала лет тридцать назад, задолго до моего рождения. Это старый пень ничего уже не соображает! Но имеет связи.

– И тебя бы имел, если бы ты не была такой умненькой, – вздохнул профессор и подскочил на месте от пискнувшего замка открывающейся двери.

Вошла вооруженная охрана, везя с собой контейнер размером с высокого человека.

– А вот и наша лабораторная крыса! – потер ручки профессор.

– Идиот, – вздохнула Настасья.

– Будешь огрызаться, займешь его место, – повернувшись к девушке прошептал профессор. – Ты меня уже достала. Волью в тебя коктейль и получу на выходе лиану. Умненькую такую, стройную и грудастую.

Настасья замерла на месте с открытым ртом. Профессор подскочил к контейнеру и разблокировал замок. Дверь открылась и девушка не поверила своим глазам – в контейнере стоял красивый мужской образец.

– Опа, – вздохнула девушка, – клона прислали.

– Это не клон, – подошел к ней полицейский без знаков отличия на форме. – Это человек. Мало того, без генетических изменений, как и было заказано. Нашли одного такого, в армии служил. Получите и распишитесь.

– В армии? – Настасья начала читать на планшете документ. – У нас договор, что мы проводим эксперимент только на заключенных, приговоренных к смертной казни! Мы не можем взять солдата!

– А тут нет проблем, – усмехнулся полицейский. – В тюрьме все уже давно ГМО. Мы и этого искали, ноги до жопы стерли. Нет, он не единственный натуральный человек, но единственный, кого мы смогли осудить за преступления на прошлой войне.

– Это как? – удивилась Настасья.

– Это война, которая была у нас с Европой, теперь у нас там мир, но мы осудили его, как воевавшего с нашими союзниками.

– А разве мы не все против них тогда воевали?

– Все. Я тоже воевал, а теперь вот в полиции служу, – подмигнул полицейский Настасье, рассматривая ее грудь. – Но вам нужен же был заключенный? Вот нашли подходящего человека и нашли за что его можно осудить на смертную казнь.

– Это как-то неправильно, – листала страницы на планшете Настасья.

– Не возьмете вы, его разберут на органы – зря что ли суд работал. Здоровый экземпляр, прям удивительно, – с завистью посмотрел полицейский на заключенного.

– Возьмем, конечно, возьмем. Я только скину его медлист для изучения.

Настасья переслала себе с полицейского планшета нужную информацию, оставила отпечаток пальца и вернула девайс. – Уложите его, пожалуйста, на стол в А-лаборатории, это за стеклом, – показала она на лабораторию справа.

– Его раздевать? – полицейские развернули контейнер и повезли в лабораторию.

– Разумеется.

Полицейские вынули человека из контейнера, грубо его раздели и уложили на операционный стол, попрощались с учеными и вышли. Йен зафиксировал его руки, ноги и туловище, подумав, накинул еще фиксатор на голову, а на бедра положил простыню. Вышел из лаборатории и проходя мимо смотрящей на военного Настасьи, зацепил ее плечом.

– Через пятнадцать минут перерыв, – сказал Йен развернувшейся к нему девушке, – может, быстро пообедаем, и начнем? Он, как сказали копы, проспит еще час.

– Хорошая идея, – подскочил к ним профессор. – Сегодня в столовой манная запеканка с манго и отбивная из клеточного мяса. Настенька, я недавно был в одном ресторане, – подхватив девушку под локоть, профессор повел ее на выход, – так там подавали стейк с кровью. Знаешь, вкус почти как сто лет назад в детстве. Я обязательно тебя свожу, если ты хорошо проведешь этот эксперимент.

– О, – закатила глаза Настасья, следуя в столовую за профессором, – я работаю за кусок мяса.

– Увидишь ценник, поймешь, что это так, – огрызнулся профессор.

Девушка оглянулась, Йена сзади не было.

Вяло ковыряя запеканку, Настасья смотрела в окно столовой. Растения уже захватили все свободное пространство, и город с областью погрузились в непроницаемый слой чужеродной флоры на высоту три метра. Первые два этажа здания научного центра были уже без окон – растения выдавливали стекла и людям пришлось закрывать окна бронированными ставнями. По земле теперь никто не ходил, все перемещались по воздуху. Люди в большинстве жили в наспех построенных резервациях, где военные боролись с флорой как со стихийным бедствием, выжигая ежедневно защитный кордон. Так происходило на всей Земле. Кто не успел эвакуироваться, погиб в плену у растений.

Все началось с того, что среди белого дня в парке, на открытии памятника исчезнувшим из-за экологии видам животных, прилетела крупная стрекоза. Неизвестный науке вид. Размер стрекозы был с голубя. Сохранилось много фотографий и видео этого момента. Стрекоза летала с цветка на цветок, высаженных под памятником, и все в восторге были, что она позирует, дает себя заснять. Пока приехали ученые, насекомое улетело. А потом и начались мутации. Кто-то заснял эту стрекозу еще раньше с колоском неизвестного растения в маленьких лапках.

– О чем ты думаешь, Настенька? – профессор доел отбивную и принялся за десерт.

– Не Настенька. А думаю я о стрекозе.

– Той самой? Первой? Мммм, как вкусно, – разжевал запеканку профессор. – Американцы эвакуировали жителей из Солт-Лейк-Сити и сбросили на город бомбы, – наклонившись к Настасье шепотом сказал он. – Это было два дня назад, а сегодня со спутника наблюдали молодую поросль этого стрекозятника. Деревья еще маленькие, но растут с сумасшедшей скоростью – следы взрыва остались только на зданиях. Понимаешь, какая это чума?

– Этого нигде нет в новостях! – возмутилась Настасья.

– И не будет. Миру не нужна паника. Если ты сегодня-завтра получишь хорошие результаты эксперимента, то поедешь вместо моей древней жены со мной в Антарктиду. Ты поняла меня, Настя?!

– Да! – девушка проглотила возмущения.

Прибежал Йен, Настасья подвинула ему свою запеканку, а сама пошла в лабораторию.

Подопытный начал просыпаться. Дыхание стало глубже и уже не было таким ровным, как раньше. Он иногда немного задыхался, и его тело, сдерживаемое ремнями, дергалось. Настасья улыбнулась и аккуратно отклеила с его рта пластырь. Засмотрелась на приоткрывшиеся губы. Облизнула свои. Освободила его левую руку и придвинула к столу медицинский рукав. Зафиксировала руку внутри и выбрала программу – взятие крови на анализ. От прокола, сделанного роботом, мужчина застонал.

– Потерпи, красавчик, – Настасья положила ему руку на грудь и услышала биение сердца. – Откуда ты только такой взялся?

– Из экодеревни, – раздался низкий хриплый голос.

Девушка посмотрела мужчине в лицо – губы приоткрыты, слегка улыбаются, черная как и волосы небритость, карие глаза, пушистые ресницы.

– О! Существует даже такое? – Настасья прикусила губу и отвернулась, чтобы посмотреть показатели.

– А что здесь происходит? – спросил военный.

– Не прикидывайся, что ничего не знаешь! – повысила голос Настасья. – Ты военный преступник, приговорен к смертной казни, отдан ученым, чтоб твое тело послужило науке.

– Ты кричишь, чтобы себя в этом убедить? Да? Посмотри на меня? Последнее, что я помню – я был в столовой, и мне что-то воткнулось в плечо. Ты мне можешь объяснить, что случилось?

– Заключенный…

– Егор. Меня зовут Егор. А тебя как?

Настасья повернулась, открыла рот и тут же закрыла. Отвернулась от Егора и уставилась на экран с показателями.

– Ясно. Тебе проще будет, если я буду безликий пациент? Это правильно. Как солдат тебе говорю. Ответь только одно – за что меня приговорили?

– За позапрошлую войну. Грубо говоря, ни за что. Просто нужен человек без ГМО. Только в этом твоя вина.

Настасья посмотрела в лицо Егора – он лежал широко раскрыв глаза и уставившись в потолок.

– То есть, если со мной ничего не выйдет, или потребуется повторить опыт, то вы придете за моими родными?

Настасья внезапно поняла, что это так.

– Если тебя это утешит, то это делается ради спасения всего человечества.

– Как пафосно, – хмыкнул Егор. – Отстреливаете белых ворон. Не таких как вы. Ничего человеческого в вас не осталось. Зачем проводить эксперименты над чистыми людьми, если мы уже статистическая погрешность на этой планете?

– Над такими, как мы, эксперимент уже проведен, – рассержено проговорила Настасья.

– И какие результаты, можно узнать?

– Нет, Егор. Нельзя! – закричала девушка. – Мы гибнем от мутации и спасения нет.

– Может с вами сама планета борется? – подкинул идею Егор.

– Может и планета. Но важно узнать – выживут ли чистые люди?

– Зачем вам это? Вы же обратно никак не сможете.

– Ну, это мы еще посмотрим – нам нужна вакцина от мутаций. Мне надо взять у тебя биоматериал. Сейчас я беру кровь, а потом…

– Ты мне подрочишь?

– Что? – скривилась девушка. – Нет!

– А что ты называешь биоматериалом?

– То, что ты подумал. Но для этого есть аппарат.

– Доилка, как для коров? – рассмеялся Егор.

– Пошляк, – возмутилась Настасья.

Пискнул медицинский рукав, и Настасья отключила его, освободив руку Егора, и он тут же обнял девушку за талию.

– Приговоренным на смертную казнь хоть поесть дают по их желанию. Как тебя зовут?

Девушка стояла, прижатая к лабораторному столу, на котором был зафиксирован военный. Рука Егора стала опускаться ниже. Настасья попыталась вывернуться, но захват был крепкий.

– Ты такая красивая. Белокурая, голубоглазая, пухлые губы, ровные зубы, а у меня вот смотри, – показал ей зубы Егор, – клыки, и нижний ряд – кто в лес, кто по дрова. Но это не мешает мне хорошо целоваться. Хочешь, попробуем? – улыбнулся Егор, а Настасья со всех сил дернулась в его руке. – Ты хорошо пахнешь, я слышу это даже отсюда. Как мне хочется зарыться лицом в твои пышные волосы, поцеловать шею, послушать губами, как бьется на шейке пульс. Спуститься к груди. У тебя великолепная грудь. Ты произведение искусства. Шедевр, созданный наукой. Так хочется тебя поцеловать. Нежно прикусить твою губу, лизнуть мочку уха.

– Егор, прекращай, – попросила девушка.

– Да я еще не начинал, – возмутился парень. – Одно из трех – я отпущу тебя, если ты сделаешь одно из трех. Поцелуешь меня, или покажешь свою грудь или назовешь свое имя. Выбирай.

– А если я совру?

– Соври. Или ты все же хочешь показать мне грудь?

– Нет, – фыркнула девушка.

– Ну и правильно, а то я уже готов к сбору биоматериала.

Настасья скосила глаза туда, где тело было прикрыто простыней. Ткань над телом возвышалась, показывая, что парень не соврал. Настасья рефлекторно сглотнула слюну, и Егор ухмыльнулся:

– Может, все же, минет?

Настасья наклонилась и отвесила Егору пощечину.

Нежная кожа ладони обожглась об мужскую щетину.

– Шшшш!

– Больно? Давай поцелую, – предложил Егор.

– Отпусти!

– Одно из трех, или тебе нравится, что я тебя прижимаю?

– Настасья, – назвала свое имя девушка.

– Красиво, – Егор отпустил ее и она быстро отошла в сторону. – Мою убийцу зовут Настасья.

– Сволочь!

– Будешь ругаться, придется работать руками, чтоб получилось надеть доильный аппарат.

– Да пошел ты!

Дверь открылась, и показалась лохматая голова Йена.

– Стася, я запустил в комп вирус, – прошептал он, – и приготовил две ампулы.

– Зачем две? – удивилась девушка.

– Наш профессор тоже чистый, – хихикнул Йен. – Достал он меня, жаба толстая. Всю работу ты делаешь, а деньги он получает.

– Может, тогда только на нем проведем эксперимент?

– Да у него столько химии внутри, он же раз двадцать себе жизнь продливал. Уколем смертника и его, скажем, что сам случайно напоролся.

– Это вы хитро придумали, – раздался голос Егора

– Он проснулся? – спросил Йен.

– Тупой какой-то ученый, – с сарказмом заметил Егор. – Уколите его. Вдруг...

– Егор, у нас нет времени, чтобы проводить десяток опытов, – повернулась к нему Настасья.

– Продолжаем наши опыты, – раздался из лаборатории жизнерадостный голос профессора. – Где моя маска?

– Быстро надевай скафандр, – скомандовал Йен, и они с Настасьей выскочили из лаборатории.

Егор потянулся свободной рукой к голове. Пальцы нашли крепеж. Затянуто крепко, но шанс есть.

Профессор ходил по лаборатории и дышал чистым, как он думал, кислородом. Настасья с Йеном натягивали на себя, помогая друг другу, защитные комбинезоны.

– А что там наш арестант? – пошел в лабораторию А профессор.

Йен быстро натянул перчатки, Настасья подала ему шлем и он, открыв бокс, взял в руки шприц и шагнул внутрь вслед за профессором.

Девушка надела шлем с защитной маской на голову и услышала крики из лаборатории А. Быстро натянув на руки перчатки, она взяла второй шприц.

Профессор лежал на полу. Йен рассеянно смотрел на него, а Егор двумя руками пытался отстегнуть на груди удерживающий защиту замок.

– Йен, позвала Настасья.

Парень очнулся и повернулся к ней, увидел в руках второй шприц, забрал его и шагнул к Егору.

– Нет. Настасья, пожалуйста, – в этот момент Егор расстегнул защитный замок на талии и сел. Держатели остались только на ногах.

Йен ввел иглу шприца в вену на щиколотке. Егор дернулся, потянулся к Йену, схватил его за перчатку, но зеленая муть успела попасть в вену. Йен отскочил, а в руках у Егора осталась его перчатка.

– Суки! – взревел Егор.

– Стася, помоги! – Йен схватил профессора за ноги и выволок из лаборатории.

Настасья выдвинула вслед за ним медицинский рукав и успела выскочить из лаборатории, заблокировав дверь. Егор опоздал на какие то секунды. Девушка оглянулась. В прозрачном окне лаборатории стоял красивый молодой обнаженный мужчина.

– Стася! – кричал из лаборатории Б Йен.

Стася с трудом оторвала взгляд от Егора и ушла к Йену. Они оба быстро раздели профессора и пристегнули к столу.

– Успели, – обрадовался Йен, заглянув в компьютер, когда они оба вышли из лаборатории.

Настасья села в свое кресло, сняла перчатки, шлем и посмотрела на Егора. Он, обмотав бедра простыней, сидел на столе и смотрел на ученых.

– Как вы себя чувствуете? – сняв шлем, поинтересовался Йен.

– Чувствую преданным всем человечеством, – Егор смотрел не отрывая взгляд от Настасьи.

– Но вы поймите – это все ради науки.

– Слушай, очкарик, заткнись! Какая наука? Вы частная лавочка, получившая госзаказ. Наука – уже давно просто бизнес. И все ваши открытия – это не ради всего человечества, а чтобы сделать еще больше денег. Вы не успеете. Люди уже не могут ходить по земле. Передвижение только по воздуху. Я в армии занимался тем, что жег этот мутировавший лес, чтоб он не сожрал людей. Еще немного, и растения разрушат водопровод, электростанции и все блага, которые завоевало себе человечество. Вы уже не люди...

– Это в вас гнев говорит, – снял очки Йен и трясущимися руками стал их протирать. – Стася, ляг и поспи, скоро начнутся мутации, ты должна быть отдохнувшей.

– Стася, как ты сможешь спать после всего, что между нами было? – спросил Егор.

– А что было? – оживился Йен.

– О, мой очкастый убийца, ты многое пропустил. Стася дала мне подержаться за свои выпуклости. У нас бы и секс был, не вмешайся ты с лысым коротышкой.

– Это правда, Стася? – обиженно как маленький ребенок скривил губы Йен.

– Ты что не видишь, что он тебя провоцирует? – устало спросила Настасья.

В этот момент раздался стон из лаборатории Б. Профессор очнулся и задергался.

– Что здесь происходит? Помогите? – он пытался вырваться, но фиксаторы надежно его удерживали.

– Профессор, вы напоролись на шприц с веществом, и мы были вынуждены вас зафиксировать. Если вас это утешит, – монотонным голосом произнес Йен, – то ваша жизнь послужит науке. Вы умрете, как истинный ученый, отдав людям всего себя.

Егор захохотал:

– Какие же вы суки! Эй, лысый, он тебя спецом уколол. Достал ты их, падла. Небось к Стасе в трусы пристраивался? Или не только к ней, старый развратник?

– Помогите! – задыхаясь запищал профессор и закашлялся булькающим кашлем.

Изо рта профессора потекла коричневая слюна.

– Стася, посмотри на него? – Йен прильнул к стеклу, стараясь ближе рассмотреть происходящее.

– Это кровь запекшаяся, – отмахнулась Настасья, развернулась и ушла в маленькую комнатку, дверь в которую скрывалась за лабораторным шкафом.

В окне над бесконечным мутировавшим лесом летали птицы, которых раньше Настасья не видела. Примостившись на узком диване, она закрыла глаза и провалилась в тревожный сон.

Во сне руки Егора ласкали ее тело, а она обнимала его и пыталась оторвать крылья, выросшие там, где у человека должны быть лопатки.

– Стася, проснись, – тряс ее за плечо Йен. – У профессора глаза размером с авокадо! И горб за спиной.

Глаза действительно были огромные, фасеточные как у стрекозы или другого насекомого. Кожа стала зелено-серая, что-то явно выросло за спиной и лямки держателя сломали профессору ребра. Он задыхался, изо рта текла коричневая пена, по телу шли судороги.

Настасья посмотрела на Егора, он лежал на боку, лицом к ним. Его кожа тоже изменила цвет, разрез глаз увеличился, он спал. Заглянув в компьютер, она переключила изображение на камеру, закрепленную на потолке. За спиной Егора были крылья. Не такие, как в ее сне, но крылья. В целом он похудел, стал тоньше, но не сильно.

– И как я тебе, – раздался голос из лаборатории А.

– Как ты себя чувствуешь, Егор? – спросила она.

– Егор. А почему не подопытный? Как там меня профессор назвал? Лабораторной крысой?

– Ты все слышал? – удивилась Настасья.

– Да, только говорить не мог. Что-то мне такое вкололи. Удивительно даже, что член встал.

– Прости, Егор, – сказала Настасья.

Егор резко сел. Крылья за его спиной дернулись, но не раскрылись. Глаза стали крупные, больше чем у профессора. Теперь он выглядел так, словно на нем были очки. Нос уменьшился. И сейчас на лице выделялись только глаза и губы.

– Простить? Верни меня обратно в мой прежний вид, и я прощу.

Настасья развернулась и ушла в свою маленькую комнатку.

– А знаешь, Йен. В здании неприлично тихо, а пока вы тут вязали своего начальника, а ты потом дремал на стуле, то и дело сюда прилетали и улетали вертолеты. Если ваши компьютеры подключены к сети, то это видео смотрят те, кому надо. И, как только закончится эвакуация, на вас уронят бомбу.

– Почему? – спросил Йен, захлопав от недоумения глазами.

Егор рассмеялся:

– Так всегда делают. Сбегай на разведку. Спорим, в здании уже никого нет.

Йен сорвался и побежал из лаборатории.

– Настасья, – заколотил Егор по стеклу. – Просто послушай меня!

Она молчала, но он слышал, что она все еще там.

Егор обошел лабораторию – все надежно закреплено.

– Настасья, беги отсюда! Спасайся!

– Не вижу смысла, – появилась из комнатушки девушка. – Сейчас погибнуть или чуть позже… Какая разница?

– Иди ко мне, раз разницы нет, – позвал Егор, – давай хоть кайфанем напоследок.

Она в ответ рассмеялась. Он сложил крылья, прикрыл глаза и прижался к стеклу:

– Стась, Йен сбежал, профессор сдох, мы тут вообще одни. У меня есть крылья, Стась. Я спасу нас.

Настасья опять рассмеялась, но ее смех перешел в слезы.

– У тебя истерика. Но должен же быть инстинкт самосохранения. Давай улетим.

Крылья за его спиной расправились и приподняли его за стеклом.

– Ты мне напоминаешь ангела, или главную стрекозу мужского пола. Как будет стрекоза-мужчина?

– Времени на шутки больше нет, Стася, – серьезно сказал Егор.

Девушка подошла к двери, чуть задержалась, сомневаясь, выглянула в коридор, но не увидев там никого, открыла дверь. Егор выскользнул, схватил ее за руку и повел в комнатушку. Раскрыв окно он запрыгнул на подоконник.

– А я? – напомнила о себе Настасья.

Он распахнул крылья и вышел из окна, упав вниз.

– Егор! – закричала Стася.

Он подлетел снизу взял ее на руки и полетел подальше от здания. Она обхватила его за шею, стараясь не мешать крыльям.

Взрывная волна оглушила их, смяла Егору крылья и бросила в мутировавший лес.

Они провалились в чащу. Егор плотно прижал к себе крылья. Попав в гущу листвы, они перестали падать. Листья облепили девушку, и она забилась от боли. Егор выпустил ее из рук и смотрел на ее мутацию. Прекрасную белую кожу разрывали проклюнувшиеся почки, и из девушки начали расти ветки.

– Прости, Стася. Не получилось. Но ничего. Вы все станете живыми клумбами для новой жизни. Я буду прилетать к тебе иногда и любоваться твоими цветами.

Выбравшись по веткам из родного ему леса, Егор взмыл в небо и полетел в поисках своих.