Эльф в кредит

Сухая трава колола и без того израненные босые ступни. От усталости ноги стали почти ватными, но эльф бежал, стараясь не сбавлять темп. Зацепившись за ветку, он рухнул на землю, перекатился и замер. Приложив ухо к холодной земле, беглый раб отчетливо слышал топот копыт.

«Словно из Бездны Бытия», — промелькнуло в его мыслях. Переведя дух, он снова поднялся и заставил себя побежать дальше.

Разорванная в клочья одежда едва прикрывала его наготу. В нынешнем мире непокорный дух переплавляли каленым железом и жгучими розгами, отчего бордово-фиолетовый рисунок раскрасил узором боли некогда совершенное тело эльфа. Избитое, изуродованное шрамами от плетей, оно всё еще оставалось красивым, несмотря на худобу и синяки.

Вскоре лесная полоса закончилась и показалась поляна. Довольно большая, чтобы ее можно было пересечь незамеченным. Эльф остановился, внимательно прислушиваясь и осматривая окрестности.

Пожухлую листву уже успел схватить первый иней. Наверное, впервые в жизни эльфу почудилось, будто природа равнодушна к страданиям обитателей здешнего мира. Она существует по своим законам, ей чужды придуманные социальные роли, культурные традиции и религиозные воззрения, но раб надеялся и верил в традиции и сказки своего народа.

«Сейчас через поляну, потом лес и озеро. Если повезет и всё получится, то уже к ночи я буду дома. Помогите мне духи леса, помоги мне мир!» — взмолился эльф, тревожно всматриваясь в темные верхушки деревьев.

Мокрый снег сыпал серым мелким бисером. Он расшил изящной вышивкой желто-коричневую поляну, и стянутая ледяной коркой земля преобразилась буквально на глазах. Промозглая, недоброжелательная неприглядность поздней осени уступила волнующей воображение сказке. Неведомые струны отзывались в глубине души эльфа. «Саонку» — так называлось на эльфийском языке состояние, когда красота природы пленяла сердце и захватывала дух.

Эльф постарался вдохнуть полной грудью, но закашлялся — сломанные ребра не давали возможность сделать глубокий вдох. Схватившись одной рукой за ствол ели, а другой за собственные ребра, он скорчился от боли. Больше не медля, беглый раб вышел на поляну и огляделся по сторонам.

Не почуяв ни лошадей, ни самих наездников, он даже удивился.

Рванув вперед, эльф запоздало подумал о магах, которые состояли на службе у маркиза Литоша. В эту же секунду просвистела стрела. Следом другая, а после стрелы посыпались бесконечным градом.

Первая пронзила снежинки рядом с ухом эльфа, от второй он ловко увернулся, крутанувшись в воздухе, но от третьей уже было не уйти. Она безжалостно вонзилась в плечо. Эльф вскрикнул, споткнулся и упал, скорчившись от боли. Стрела прошла почти на вылет. Поняв, что самостоятельно ее не вытащить, он попытался хотя бы обломить древко, но не успел: люди маркиза выскочили на поле. Их лошади неслись во весь опор. Вскоре они окружили эльфа, лежащего на запорошенной снегом земле.

— Посмотрите на этого раба. Какое жалкое, тщедушное создание! Таких на люди-то страшно пускать. Я не дал бы за него и трех медяков, — плюнув в его сторону, прокаркал один из всадников.

— Отрежьте голову этому евнуху. У него всё равно уже больше нечего отрезать, — и всадники покатились со смеху.

Отсмеявшись, предводитель отряда приказал:

— Повесьте обезглавленное тело у ворот эльфийского загона — в назидание тем, кто еще мечтает о восстании рабов!

Двое всадников спешились и уверенно пошли к эльфу. Решив не сдаваться, беглый раб вскочил на ноги и на потеху всем попытался прорвать оцепление и выйти из круга. Какое-то время люди маркиза наслаждались представлением и играли с эльфом, дразня и тыча в него копьями и мечами. Израненный, он поднимался вновь и вновь, пытаясь ухватиться за оружие и сбросить всадников, но только бесполезно резал свои ладони. В итоге эльф, и без того изможденный, очень скоро выдохся и упал на колени.

Обреченно смотря на вспоротую копытами заледеневшую землю, он мечтал лишь об одном: увидеть в ином мире тех родных и близких, которых убили до него.

Воспоминания растянулись во времени — целые жизни, полные красок, улыбок, печали и смеха. Чьи-то свадьбы и цветочные венки, хороводы и длинные, сказочно-прекрасные песни. Чьи-то драки и ссоры, слезы обвинений и радость от примирений. Чьи-то руки — нежные и ласковые, заботливые и добрые… И глаза, полные любви.

Всё это сменилось картинами ужаса.

Война пришла в их мир также внезапно, как и снежная буря порой обрушивалась на вершину Монтерры — самой высокой горы мира Монд Маджик Ла.

Согласно легенде, именно оттуда, с той горы, впервые прибыли коварные захватчики. Они считали себя другими — существами более высокого порядка. Однако при этом не брезговали истреблять, сокрушать и искажать правду, всячески прикрываясь благовидными предлогами.

Эльф попытался сосредоточиться на приятных воспоминаниях и не думать о том, что ему предстояло испытать. Единственное, от чего по-настоящему щемило сердце — сожаление, что он не сумел исполнить задуманное и теперь не сможет вернуться домой. От бессилия по его впалым щекам покатились жгучие слёзы.

Склонив голову, он покорно ждал приближения одного из всадников. Палач подошел, глумливо посмеиваясь. Занеся меч над шеей эльфа, он вдруг остановился и недоуменно посмотрел на своих товарищей. Словно по команде, они падали на землю, раненые мелкими черными дротиками.

— Что происходит? Они мертвы? — испуганно воскликнул палач. Второй всадник, который также спешился, беспокойно осмотрел упавших.

— Нет, живы, но не могут пошевелиться, — констатировал он.

— Что за?.. — не успели они оглядеться по сторонам, как и сами потеряли способность двигаться: яд, пропитавший дротики, действовал мгновенно.

Беглый раб замер. Он закрыл глаза и принялся считать.

Десять секунд, тридцать, сорок…

Вскоре послышались шаги. Мягкая, но уверенная поступь откликалась бурной радостью в его груди.

— Приветствую, Сомон. Ты принес?

Сомон открыл глаза. Когда он увидел подошедших, его лицо озарилось улыбкой. Тотчас вытащив из-за пазухи завернутый в тряпки предмет, он, так и не поднимаясь с колен, поклонился спасшим его эльфам. Перед ними стояли юноша с белыми волосами и молодой мужчина-брюнет, который явно был лучником.

— Карий, благодарю за спасение. Вот, возьми.

— Встань, Сомон, — отозвался юный эльф. — Не смей стоять на коленях! Ты больше не раб. Сможешь ехать верхом? Мы возьмем их лошадей.

— Попробую.

— Надо побыстрее вытащить стрелу. А то ты так долго не протянешь. Путь неблизкий. Ничего, сейчас подлатаем основные раны, а всё остальное вылечим дома, — еле сдерживая радость, разворачивал тряпки Карий.

На его ладонях покоился камень — ничем не примечательный серо-синий булыжник, однако стоило начертить над ним руну, как камень преобразился.

Интенсивное, ярко-голубое свечение пульсировало, издавало потрескивающие звуки, попеременно кололось то холодом, то теплом, а после вспыхивало статическими разрядами. Свечение быстро разрасталось и вливалось через поры в тело юноши.

Не прошло и минуты, как свечение достигло кромки поляны. Сам камень как будто бы пропал, превратившись в пламенеющий синий шар, а Карий пропитался этим светом, став мощнее и гораздо выше.

Приложив руки к плечу Сомона, он велел второму эльфу обломить стрелу и сделать надрез. Как только стрелу вытащили, Карий вновь коснулся раны Сомона, и та затянулась буквально на глазах. Вся операция заняла не более пятнадцати минут.

Полюбовавшись на полыхающий синим пламенем шар, Карий вывел в воздухе руну и вернул камню прежнее твердое состояние. Он едва успел завернуть камень обратно в тряпье, как со всех сторон засвистели стрелы.

— А вот и вассалы маркиза, — заскрежетал зубами лучник. Он пересчитал стрелы в колчане и болезненная судорога исказила его лицо.

Карий хотел воспользоваться силой камня, но не смог: его руку пронзила стрела, и камень, спрятанный в ветоши, упал на землю, откатившись достаточно далеко. Лучник, бросившись за ним, тоже получил ранение.

— Нет времени! Забудь о камне. Попробуем отбиться, — скомандовал Карий и выхватил меч. — Сколько осталось дротиков?

— Всего пять.

Эльфы встали спинами друг к другу, но на этот раз нападавших было слишком много даже для…

— Посмотрите, кто это у нас тут! — дрожащим от ненависти голосом процедил всадник, когда его людям всё же удалось пленить трех эльфов, отчаянно защищавшихся от полсотни вооруженных до зубов рыцарей и лучников. — Я давно говорил маркизу, что с тобой что-то неладно. Значит, ты, Карий, один из предателей. Свободные эльфы — это смердящие отходы жизни, от которых нужно избавляться или хотя бы вычищать их грязные души розгами. Вы недостойны ни жалости, ни доверия. Небось, удивлены, что попали в засаду? Думали, что разбросали предыдущий отряд и на этом завершится? Э, нет, мы всё спланировали…

Он проверил, как связали пленников, а после приказал:

— Подберите камень, он слишком ценен, чтобы валяться на мерзлой земле. За этот выкраденный кусок маркиз обещал приличное вознаграждение.

С этими словами всадник бросил небольшой мешочек Сомону.

— Что ж, а это тебе. Лови! Ты честно заработал… предательством.

На грязный, изрытый копытами снег, со звоном высыпались золотые монеты. Они блестели маленькими поддельными солнцами в тусклых лучах зимнего светила.

Беглый раб в растерянности посмотрел на своих спасителей.

— Я не… я не предавал! Они всё придумали! Клянусь, я не предавал! Карий, поверь мне, я ничего не знал! — сбивчиво оправдывался он. — Это отвратительная ложь! Я столько раз перепрятывал камень, чтобы суметь вынести его. Поверь, прошу тебя!

— Ври дальше! — презрительно сплюнул всадник. — Тебе бы ни за что не удалось самостоятельно выбраться. Тебя намеренно не замечали, пока ты крался к выходу. Была договоренность.

— Нет, ничего не было…

— Подбирай деньги и проваливай.

Карий незаметно кивнул в знак согласия, и Сомон, запахнувшись своей нищей одеждой, наклонился, чтобы собрать монеты. Прижав их к себе, он виновато посмотрел на своих соплеменников.

— Простите, простите, други верные, простите меня! — роняя слезы, молил Сомон.

Согнувшись в три погибели, он попятился. Люди маркиза, отпустив сальные шуточки по поводу набедренной повязки евнуха, расступились и дали ему уйти.

— Я верю тебе. Ты ни в чем не виноват, Сомон. Залечи свои раны, друг! — крикнул ему на прощание Карий.

— А-ха-ха-ха! — разразился хохотом рыцарь маркиза, — игра в благородство! Ни за что не поверю! Наверняка, ты сейчас люто ненавидишь своего соплеменника. Сомон привел сюда первый отряд и показал, будто нуждается в помощи. А ведь всё было разыграно по часам. Когда этот беглый раб не дошел до места вашей встречи, вы испугались за его жизнь и ринулись спасать предателя. Глупцы, дикари! Наглые предатели, замышляющие за нашими спинами восстание рабов! Но ничего, мы обвели вас — таких осторожных и скрытных! — вокруг пальца. Даже интересно, какую казнь изберет для вас маркиз. Особенно для тебя, юный обманщик. — И он несколько раз ударил плетью по шеям и плечам пленных. — Одно точно обещаю: прежде чем вы сдохнете, на вас обкатают весь пыточный арсенал, и вы быстренько расскажете всё об этом минерале. А еще сдадите вероломных соратников и предводителя повстанцев!