Emerald Green

Её кожа в свете лампы отливает зелёным. Но дело не в лампе, сама Эме нежнейшего зелёного оттенка. Солнце виновато? Причуды генетики? Я не знаю.

В любом случае это не имеет никакого значения. Потому что Эме - совершенна.

Она как статуэтка, выточенная из драгоценного камня. Только тёплая. Живая. Такая живая, бог мой! Откуда в ней взялось столько жизни в этом мрачном месте? Она вся - свет, радость. Солнце.

Изящные узкие ступни, маленькие руки, высокая грудь, сводящая с ума линия бёдер. Фигура - песочные часы. Тяжёлые длинные волосы черны, как ночь. Не как местная непроглядная темнота, нет. Как южная ночь снаружи, под открытым небом, расчерченная звёздами. Пьянящая, как и сама Эме.

Она манит меня, как магнит. В стылом холоде и тьме подземелья, которое с каждым днём высасывает из меня силы, её кожа обжигает мои руки, её губы вливают в меня жизнь. Она каждый раз возрождает меня своей любовью.

Не может быть, что её скоро не станет, это какой-то бред.

– Не спишь?

– Нет. Смотрю на тебя.

– Ещё рано. Засыпай.

Она проводит по моему лицу пальцами, в полумраке еле видна её нежная улыбка. Шёпот, прикосновения, сама она рядом - всё это выметает из головы любые мысли о сне. Какой сон, когда она рядом? Разве можно терять хотя бы одну минуту с ней?

Но жар её тела, поцелуи, и стоны, и чёткий ритм, переходящий в суматошный, рваный, и сбитое дыхание - и потом расслабленный покой и нега - снова утягивают в забытье.

И когда я снова просыпаюсь, её уже нет рядом.

*

Утро в этом проклятом месте ненамного отличается от ночи. Больное тусклое солнце становится чуть ярче - и только. Главный источник освещения Четвёртого города - огромная, сияющая инфернально-зелёным полусфера. Потолок вокруг полусферы когда-то имитировал звёздное небо, но сейчас от тысяч светильников остались жалкие десятки, сложенные в разрозненные созвездия.

Окраины города давно нежилые и погружены во тьму и холод. В центре, прямо под солнцем - храм. Тоже в виде полусферы, но со срезанной верхушкой. Он стоит на просторной круглой площади, которая находится прямо под солнцем.

Я бы стрелой помчался прямо туда, к моей Эме. Но приходится свернуть не доходя до площади, в один из центров деловой жизни, где предстоит в который раз вступать в бой с правительством города. В стопятидесятый раз объяснять хитрым старикашкам, что да, места на поверхности сколько хочешь, да, жить там уже можно, да, сначала карантин и ассимиляция - а что вы хотите? Каждый раз кажется, что вот-вот, ещё чуть-чуть, и победа близка - но они каждый раз отыскивают способ оттянуть время. Каждый раз находится какая-то заморочка и переселение откладывается.

Улицы города полупусты. В этом жутком освещении люди похожи на мертвецов и призраков. Местные жители в совершенстве освоили работу с тенями - ими маскируют, создают узоры, делают вывески и картины.

Тени складываются в сложные надписи, тени множат силуэты животных и сказочных существ.

Вот рыцарь в доспехах… а, нет, это броня, теперь такой уже не делают. Тусклый свет отражается от щитка шлема, и кажется, что за мной наблюдают светящиеся глаза.

Повсюду царят острые углы и ломаные линии. Как будто какой-то гигант построил лабиринт из осколков огромного изумруда и агата. Заблудись - и потеряешь душу. Останешься навечно бродить призраком, пока не опустится вечная тьма.

Неудивительно, что здесь буйным цветом расцвела какая-то дикая религия.

Пока мои спутники договариваются о поставках товара, разбираются с местной медициной и техникой, я трачу время в изматывающих переговорах.

Но это с утра.

Вечером я провожу время с Эме.

Эме. Эме. Эме.

Настоящая драгоценность. Свет этого города.

Осторожные вопросы про умирающее солнце привели меня в храм, где царила - она. Не главная из жриц, но окруженная поклонением, благоговением.

Избранная жертва.

*

– У тебя красивое имя. Эме. Это сокращение от Эммы?

– Нет, что ты. Меня зовут Эмеральд.

– Эмеральд… - я пробую на вкус её имя. - Красиво. Нежное и твёрдое одновременно.

– Означает - изумруд. А твоё имя что значит?

– Сергей? Ну… есть разные версии. По одной - знатный, высокородный. По другой - слуга богов, жрец.

– Слуга богов… - заворожённо повторяет Эме и глядит на меня с новым интересом. - Я тоже служу Солнцу. Когда придёт время, я отдам за него жизнь.

– Но зачем? Теперь наверху безопасно. Вы все можете переселиться туда. Ваше солнце уже не починишь, чудо, что оно продержалось так долго. В других городах солнца давно перестали работать, они не были рассчитаны на такой долгий срок.

– Наше солнце - живое! - убеждённо говорит Эме. - Оно дарит нам свет и тепло, даёт жизнь. А мы в ответ тоже дарим ему любовь и жизнь. Именно поэтому оно работает до сих пор. Подожди, и ты увидишь.

*

Дело продвигается, хоть и медленно, и отец мной доволен. Что бы ни говорили завистники, я смог пробиться в этот проект не благодаря связям. Наоборот, из-за того, что отделом руководит мой родной отец, мне приходится во стократ труднее. Каждый раз мои слова подвергаются сомнению, аргументы перепроверяются, каждую идею приходится защищать с боем.

Но это стоит того.

Отец предлагал захватить Четвертый город без лишнего шума. Я доказывал, что с ними можно сотрудничать. Теперь, когда переговоры затянулись, я подумываю, что отец был в чём-то прав, а вот он, наоборот, доволен моими результатами.

Вот только тайна солнечного долголетия не разгадана.

Понятно, что “жертвоприношениями” что-то прикрывают. Но что? Техники пока ничего не нашли. Вся доступная аппаратура идентична той, что есть в других городах, а ближе пока подобраться невозможно. Пока что пропуск в святая святых солнца - это Эме.

Непонятно, как это использовать. Но когда люди переселятся, времени будет полно.

*

Время работает против меня. Я чувствую это, хоть и не понимаю, почему, ведь вроде бы всё хорошо. Люди любят Эме, благоговеют перед ней. И она их любит. Они это чувствуют и тянутся к ней, как цветы к солнцу. А она каждого, кто приходит в храм, знает по имени. Тень этой любви падает и на меня. Со мной здороваются. Улыбаются. Желают приятного дня. Спрашивают о делах. Передо мной расступаются, ведь все знают, что я иду к своей Эме.

К их Эме.

И жертвоприношение кажется чем-то нереальным и далёким.

Нетерпение и любовь застилают мне глаза и я совершаю ошибку.

Я не вижу радостного возбуждения Эме. Не замечаю, как она пропускает мимо ушей мои рассказы о жизни на поверхности - нашей будущей жизни. О настоящем солнце, о таком чистом и свежем - теперь - воздухе. О растениях, которые растут не в теплицах. О животных - самых разных! - которые живут на свободе. О том, что наше солнце тоже дарит жизнь, только не одному городу, а всей планете.

О том, что можно самим выбрать дом, уехать куда хочешь. О том, что даже этот город необязательно покидать навсегда - можно вернуться и работать здесь! О том, что моя миссия практически закончена и завтра всё решится.

Завтра всё решится.

Эме закрывает мне рот поцелуями, она нетерпелива и жадна сегодня. Не дает мне продыху, иссушает своим жаром, доводит до безумия. Кажется, после этой ночи мы не сможем больше разделиться, никогда.

Утром я оставляю её, спящую, не успев как следует полюбоваться на прощание - да и зачем, мы же скоро встретимся - и мчу ставить подпись на последний договор.

Победа.

Наконец-то победа!

По традиции, подписание затягивается - кажется, за свою капитуляцию старикашки решили оттянуться по полной. Я выхожу от них усталый, как после сражения, но умиротворённый. По привычке кидаю взгляд в окно, выходящее на площадь, и сердце тревожно сжимается.

Почему-то на площади светло и она полна народа. И каждый держит в руках зелёный фонарик. Очень красивое зрелище. Это какой-то праздник? Почему мне ничего не сказали?

– Сегодня большой праздник, да! - кивают эти мерзкие гоблины. - Запуск Солнца, Великое Жертвоприношение!

Я же успею?

Я успею.

Должен успеть!

*

Всё болит. Даже думать больно, мысли булыжниками отдают в голову. Я не могу даже пошевелиться.

Где я?

Темнота.

Я пытаюсь открыть глаза. Кажется, на этот раз получается. Страшно хочется пить. Хочу попросить воды, но из горла вырывается только сип. Чьи-то нежные руки приподнимают мою голову и в рот льётся прохладная жидкость.

Эме???

И тут я всё вспоминаю.

Темнота.

Я чувствую себя странно. Тело тяжёлое и непослушное. Что-то случилось. Я заболел и мне приснился кошмар.

Неправдоподобный.

Мне приснилось, что я бегу изо всех сил, но не успеваю - такое бывает только во сне. Люди передо мной расступаются и я выбегаю к храму. Он не такой, как обычно. Он полностью прозрачный. Видно, как жрицы окружили постамент, на котором стоит Эме.

Она улыбается мне.

Протягивает руки.

И сгорает.

Зелёный огонь вырывается из коротких трубок, расположенных под куполом, и от Эме не остаётся даже пепла. Так, легкая серая пыль. И длинный чёрный волос, зацепившийся за край постамента.

Люди ликуют, радуются. А я стою на коленях, держу в руках этот волос и пытаюсь понять.

Я не…

Кажется, я что-то кричал и кидался на людей. На тварей, которые радовались её смерти.

Кажется, я пытался убить этих мерзких лживых старых гоблинов. А потом меня скрутили.

Кажется…

Это был не сон.

Я кричу.

Темнота.

В следующий раз меня будят. Жрицы храма, спокойные и довольные. Конечно. Не им же пришлось умереть. Мне помогают подняться и только в этот момент я осознаю, почему мне так тяжело. Я в доспехах? Что за…

– Ты быстро научишься, - успокаивающе говорит жрица. - всегда так бывает поначалу, что Страж плохо владеет новым телом. Ты удивишься, как быстро к нему привыкнешь.

Пропускаю её слова мимо ушей. Потом разберусь. Сейчас во мне горит только один вопрос:

– Это стоило того? Она же ничего вам не сделала, она же всех любила! Неужели этот идиотский обряд стоил её - чьей-то - жизни???

Я не замечаю, что я кричу. И плачу. Злые слёзы текут по лицу - да и плевать на них.

– Конечно! - говорит удивлённая жрица. - Эме не простила бы нас, если бы мы не исполнили её волю!

Она подходит к окну и раскрывает штору.

В окно врывается яркий день.

*

Теперь я страж солнца. Нет, не так. Страж Солнца. Какая ирония! Все, все мои желания исполнились. Я заключил договор. Я получил доступ к солнцу. Отец мной гордится.

Какой же я молодец!

– Ты молодец, сынок. Я верил в тебя, но ты всё-таки новичок, не ожидал от тебя такого результата. С моим вариантом погибло бы гораздо больше народа. Всего одна жертва, и то не по нашей вине - это очень, очень хороший результат.

– Папа…

– Да, я знаю, знаю, что эта девушка тебе нравилась. Но ничего не поделаешь, надо жить дальше. Зато теперь ты получил доступ в святая святых и можешь принести важные сведения. Для всех людей важные. Не забывай об этом.

– Да уж. Об этом забудешь. - оскалился я.

– Потерпи. С нашим уровнем медицины, и с их уникальными старинными технологиями мы тебя быстро избавим от этой шкурки. Так что не торопись пока. Доделай, что начал. Помни, что нельзя терять это солнце. Когда узнаем секрет, мы и другие сможем зажечь.

Нельзя.

Терять.

Солнце.

Ха.

– Да, папа, я понял тебя.

Ненавижу.

Ненавижу их всех.

Они живут и радуются, а она мертва.

Ненавижу это солнце.

*

Карту мне дают довольно быстро. Она действительно хранится в храме, у жриц. Мерзкие гоблины не соврали.

– Правильно, что ты идёшь к ней. Вы должны быть вместе. - эти старые клуши уверены, что Эме вознеслась на небо и живёт на солнце. Присматривает там за нами. - Ведь это благодаря тебе она полюбила и смогла принести самую лучшую жертву. Охраняй и береги её. Не позволяй своим сородичам её сломать. Только ты можешь защитить её от них.

От этих слов мне хочется смеяться и плакать. Поздно! Защищать Эме нужно было раньше, идиотки! Но теперь хотя бы становится понятен выбор чужака на такую важную должность.

Только все они просчитались.

Никто не должен быть принесён в жертву. Эта была последняя, клянусь моей любовью к Эме.

*

Добираться приходится долго. В этих старых тоннелях практически нет освещения. Но ближе к цели мне уже не нужна и карта - я, в моем новом теле, чувствую, куда идти.

Вспоминаю, что Четвёртый город изначально специализировался на медицине. Думаю, у них обнаружится ещё много сюрпризов.

Чем ближе солнце, тем становится светлей и жарче. Оно действительно работает в полную мощность. Но моя новая броня выдерживает и слепящий свет и жару.

Этот зал огромен.

Верхняя полусфера нестерпимо сияет в самом центре, сбавляя интенсивность свечения по мере моего приближения. Пока что я не вижу никаких механизмов для…

– Ты пришёл…

Шёпот, похожий на сильный ветер, обрушивается на меня. Свечение одной секции солнца затихает, мерцая нежно-зелёным, и к прозрачной поверхности изнутри прислоняются чьи-то руки.

Эме.

– Ты видишь? Видишь? Я же говорила тебе!

Она парит в пространстве, полупрозрачная, мерцающая, как марево. Моя. Живая.

Живая?

– Как… ты выжила?

Я медленно подхожу ближе, чувствуя, что сердце сжимают тиски, так сильно, что я еле передвигаю ноги, как будто это броня налилась свинцовой тяжестью.

– Я же обещала тебе показать! - Эме смеётся. - Вот видишь, всё хорошо закончилось! Надо просто не бояться и любить! Любовь побеждает всё, понимаешь?

Понимаю.

– Это всегда так? Солнце возрождается… от любого человека?

– Нет, конечно! - удивляется Эме. - нас выращивают, смотрят, чтобы мы подходили генетически, проходили испытания и учились любить. Только такая девушка может поддерживать солнце.

– Ты… сгорела.

– Я просто перешла в новое качество. - Эме ласково улыбается и смотрит на него, как на несмышлёныша. - теперь я всегда буду такой.

Она передо мной, такая как и была.

Почти такая. Не обнять, не прижаться. Но это не важно. Главное - она есть. Вот она, рядом, руку протяни. И мы всегда будем вместе.

Все желания исполнены.

– Спасибо тебе. - говорит Эме, и любовь смягчает её черты. - Если бы не ты, я бы ещё долго не смогла бы решиться.

Больно.

Как же больно.

– А… долго ты сможешь так… светить?

– Столько, сколько жила бы обычным человеком. - лукаво улыбается она. - У нас с тобой много времени.

– Значит, когда ты умрёшь, тебя заменит новая девушка.

– Конечно.

Больно.

Теперь я страж, и я знаю, как защитить её.

“Молодец, сынок. Помни, что нельзя терять это солнце”.

Я клянусь, что никто больше не будет принесён в жертву.

Я страж, и я знаю, как навредить ей. Уничтожить.

“Всего одна жертва, и то не по нашей вине - это очень, очень хороший результат”.

Никто больше не будет принесён в жертву.

Никто.

Никогда.

Больно.