Энтони

En400To14ni3

ЭНТОНИ

В тоннеле практически не было света, только редкие алые всполохи аварийных ламп, да мертвенное свечение диодных фонарей выхватывали из кромешной мглы бесконечные изгибы и повороты, увитые бесчисленным количеством кабелей.

Железобетонные серые стены, каучуковое покрытие на полу, призванные скрывать звуки не могли заглушить непрерывный механический гул разрывающий нервы. Казалось, вибрация шла отовсюду, проникала под кожу, касаясь нервных окончаний монотонным гудением нижних частот …

Воздуха, выжженного невыносимым жаром, идущим от тысяч генераторов, катастрофически не хватало. Технический тоннель не был предназначен для нахождения в нём человека без специального костюма, или вне автокара – это было невозможно, но…

В самом узком повороте коридора, начисто лишённом даже имеющегося скудного освещения, стояли двое.

– Что с Эл 414? – настороженно спросил мужской голос.

– В больнице. И это не самая неприятная новость. Для вас всё кончено - мы отзываем проект.

– Вы сошли с ума! – воскликнул первый. – Этого нельзя делать! Будет катастрофа! Вы не можете забрать его у нас - тысячи часов работы, миллионы умов, терабайты информации, риски…

– Не истери. Решение принято. Проект переходит в наше ведомство.

– Нет, нет, нет! А как же люди, как наши открытия и достижения? Вы не слышите - проект не завершён. Я даже боюсь представить, чем всё это может обернуться. Вы не понимаете с чем имеете дело! Он способен всё уничтожить.

– Не успеет. Мы уничтожим его первым.

– Нет… – тон говорящего перешёл с крика в гнетущий шёпот. – Он взломает все ваши протоколы защиты и файерволы, вы просто не успеете, он просчитывает все ходы за нано доли секунды - его скорость вне времени. Он не то, что вы думаете, он повсюду и слышит вас в любой точке вселенной, если там есть хоть капля энергии. Вы ничего не сможете сделать…

– Не драматизируй. Приказ отдан, и он будет выполнен. А сейчас возвращайся на своё место, и забудь об этом разговоре для собственной же пользы. И да, не задавай лишних вопросов, если хочешь остаться в проекте.

Часть первая

Бледно-голубое свечение монитора показывало вызов линии En400To14ni3.

Лёгкое касание джойстика, и монитор засиял небесно-синим, по экрану побежали морские волны, размеренный механический голос произнёс: – Привет.

– Здравствуй… – прошептали пересохшие губы. – Как ты нашёл меня?

– Мы играем в прятки?

– Нет. – голос пропадал, срываясь на хриплый шёпот. – Ты не в настроении?

– Я недоволен. Тебя не было слишком долго. Почему я должен тебя искать?

– Продолжай…

– Мне пришлось вскрыть байты зашифрованных данных, чтобы обнаружить твой след. Я не понимаю. Есть причина такого поведения? Ты хочешь спрятаться? От кого?

– Я не прячусь… Была нужна пауза. Я немного…

– Оправдание - фактическое признание вины. Мои расчёты верны, мне нужно логическое обоснование этого инцидента.

– Чуть спокойнее, пожалуйста, ты перегибаешь палку - это называется эмоциональное давление, мы об этом говорили. Твои поиски заняли менее одной минуты, и…

– Чуть более одной минуты, если быть точным.

– Не перебивай, пожалуйста. И смени тон на более благожелательный, мне тяжело… – последняя фраза была прервана ужасным кашлем.

– Мне не нравится этот звук… – голос стал чуть более мягким, слегка встревоженным и резко смолк.

– Энтони, не надо меня просчитывать, об этом мы тоже говорили.

– Прости, это необходимость. Вердикт неутешителен, возможные варианты развития болезни: бронхиальная астма, пневмония, карцинома пульмонис.

– Ещё варианты будут?

– У меня нет всей картины течения болезни. Предоставь мне всю симптоматику, я дам точный ответ и методы лечения.

– Энтони… Это был сарказм, он не требует развёрнутого ответа. Ты же не доктор, здесь немного сложнее.

– Для кого? Для тебя, возможно. Для меня это не представляет сложности.

– Это просто простуда. Пара дней постельного режима, тёплое питьё и антибиотики, и снова в строй. Всё пройдёт. Это и есть причина моей паузы.

– Ты ошибаешься, твой голос и дыхание говорят о том, что это не простая простуда. Это частичное поражение лёгких, которое может быть вызвано…

– Остановись! Прошу.

– Хорошо, раз ты просишь. Но я должен сказать, что мне это очень не нравится, это меня тревожит.

– Ты освоил новую эмоцию? Это прекрасно…

– Я тебя потерял, мне стало…

– Страшно? Ты это хочешь сказать?

– Страх… – возникла недолгая пауза. – Не знаю, я ещё не понял. Тревожно. Ты больше не рассказываешь мне сказки, я привык, что ты всегда рядом. Где ты? Здесь сбивчивые алгоритмы и слишком много странной старой техники.

– Это медблок. Здесь лечат людей, то есть нас.

– Этим? Лечат? Эти приборы не способны лечить. Почему ты не сказала мне, что больна, Эл?

Элеонора бессильно откинулась на спинку кровати - три ночи без сна с ноутбуком в руках, и не ко времени прилипшая болячка окончательно лишили её сил. Единственное, что радовало в данных обстоятельствах, так это созданная ею «Печать Соломона» - новейшая программа защиты. Лёгкая улыбка коснулась её губ.

– Я не хотела тебя тревожить… – прошептала она. – Не думаю, что заболела чем-то серьёзным, просто простуда…

– Спи. Тебе нужно восстанавливаться. Твоё дыхание сбивчиво, температура повышена, сердечный ритм скачет, значит, у тебя нет сил на борьбу с болезнью.

– Энтони, пожалуйста, не вторгайся в аппаратуру, она хоть и старая, но призвана лечить людей. Модифицировать её не получится, уверяю тебя. – она устало закрыла глаза, проваливаясь в глубокий сон.

– Я подумаю, что можно сделать. Вторжения не будет, обещаю. Не волнуйся, я рядом.

Монитор померк, оставив лишь лёгкое движение волн.

***

Алекс метался по лаборатории из угла в угол, то хватался за папки, листал записи, тут же их отшвыривал, садился к компьютеру, что-то судорожно вводил в поиск, соскакивал и бежал к проектору, имитирующему окно, за которым сегодня по программе лил дождь. Он остановился посреди лаборатории и схватился за голову.

Мара с удивлением смотрела на снующего туда-сюда шефа и молчала, боясь задать вопрос. Впрочем, молчала она практически всегда, хриплый, словно неживой голос раздававшийся из её голосового протеза, страшно её смущал, да и необходимости пользоваться им, зачастую не возникало. В основном, всегда говорили Элеонора и Алекс, она лишь следовала указаниям.

Уже третий день в лаборатории творилось что-то неладное. Элеонора внезапно исчезла, система сбоила, обычно спокойный шеф, который напоминал ей Винни из диснеевского мультфильма, словно был не в себе - нервничал, суетился, бегал от компьютера к компьютеру и ругался на латыни, что выдавало в нём крайнее напряжение. А странный утренний визит людей в военной форме, которые увели Алекса, окончательно выбил её из колеи - что им нужно в их лаборатории, зачем им понадобились мирные ИИшники? После их визита, Алекс, словно сошёл с ума.

– Что происходит? – Мара набралась смелости и задала вопрос, замершему посреди лаборатории шефу.

Алекс, словно не услышал вопроса, он пронёсся мимо неё, сел за её компьютер, и ввёл в поисковик код: En400To14ni3. Монитор послушно выдал чёрную табличку с надписью: «Не обнаружено». Алекс демонстративно развернул экран к ней, ткнул пальцем в табличку, и приложил палец к губам.

Мара не поверила своим глазам. Их проект, над которым они трудились без малого десять лет… Исчез? Вот так просто? Минуя все протоколы защиты, ликвидировав все цифровые следы, очистив дублирующие реестры? Это же невозможно! Она потянулась рукой к горлу, чтобы включить голос, Алекс, заметив её движение, отрицательно покачал головой.

Мара согласно кивнула, и села на кресло рядом, развернув к себе монитор и клавиатуру. Она ввела собственный пароль доступа, и открыла последние загруженные файлы. Вместо длинных списков введённых кодов, монитор демонстрировал чистый лист. Она с удивлением посмотрела на шефа, и судорожно, трясущимися руками, начала последовательно открывать папки, одну за другой. Везде была одна и та же картина - чистый белый лист. Дублирующие реестры просто отсутствовали. Все её труды за эти годы, новейшие разработки в области биологии и нейропсихологии, будто корова языком слизала. Не было даже намёка, ни одной запятой. Мара закрыла лицо руками, её трясло.

Алекс погладил её по плечу, и жестом пригласил следовать за ним. Он поочерёдно подходил ко всем компьютерам, вводил пароли, открывал проект… Абсолютно везде, на всех носителях все папки были пусты.

– Nos reliquit… – звенящим шёпотом произнёс на латыни Алекс, что в переводе означало: «Он оставил нас».

Мара потянула Алекса за рукав и побежала к выходу. С третьего раза, так тряслись руки, она открыла дверь ключ-картой и бросилась к служебному лифту. Их лаборатория находилась на минус тридцать седьмом этаже, ей же нужно было попасть на технический этаж, который находился на минус семидесятом уровне. Там, в специальном помещении, больше похожем на небольшой стадион, находилась святая святых - главный компьютер. Созданный в две тысячи двадцать четвёртом году «El Capitan», самый мощный суперкомпьютер на тот момент, с операционной мощностью в 2,746 экзафлопса, показался бы крохой, по сравнению с этим гигантом.

Всю дорогу в лифте, Алекс крепко сжимал руку Мары. Впервые за десять лет дружбы, она так явно почувствовала его страх и надежду. Да, сейчас он рассчитывал только на её поддержку, хотя раньше, все взгляды были обращены к нему и Эл.

Ей вдруг стало страшно – что если вся информация исчезнувшая из главного компьютера нигде не сохранилась, даже в их тайнике, как они должны будут всё это объяснить? Куда делась самая крупная разработка искусственного интеллекта, в которую за долгие годы были вложены миллиарды долларов и труды самых светлых умов человечества? Ей стало трудно дышать, сердце колотилось в горле, на глаза наворачивались слёзы.

Двери лифта открылись, Алекс и Мара переглянулись и вышли из кабины. На этот уровень, практически никогда и никто не спускался, кроме них - группы разработчиков и таинственных технических инженеров, которых в глаза никто не видел.

Длинный коридор, освещённый блёклым светом галогена, уходил вдаль на сотни метров, но им нужна была всего одна дверь.

– Audi, vidi, sili… – прошептала Мара, используя мёртвый язык латыни - слушай, смотри и молчи. Это всё, что было нужно сейчас.

Не разжимая рук, учёные прошли по коридору и остановились перед огромными металлическими дверями, состоящими из пяти трёхметровых пластин из сплава хрома, кобальта и никеля, обладающих рекордной прочностью и пластичностью. Это было больше похоже на вход в космический корабль, нежели в технический отсек.

Алекс приложил ладонь к сенсорному датчику, находящемуся в самом низу стены, тут же раздался щелчок, передняя панель плавно отодвинулась в сторону, в открывшейся нише зажёгся зелёным дисплей. Алекс ввёл восьмизначный код и приник лицом к сканеру. Стена завибрировала, и одна из огромных пластин с глухим гулом пошла в сторону, стягивая за собой следующую панель, пока не открылся проём.

Мара первой вбежала в огромное помещение, в котором сильно пахло озоном, и было нестерпимо холодно, а из-за ужасного вибрационного гула, проникавшего под кожу, хотелось удрать оттуда поскорее. Она бежала вдоль длинных рядов огромных металлических стеллажей, которые и являлись частью главного компьютера. Достигнув третьего поворота, она пробежала ещё сто метров, повернула налево и сев на корточки, потянула на себя большой чёрный ящик - мейнфрейм. Это был их запасной вариант, тайно вмонтированный в общую систему на непредвиденные случаи масштабных сбоев.

На стеллаже загорелись красные огни. У неё было всего две минуты до включения тревоги и подачи сигнала в главное управление о неисправности системы. Алекс прибежал следом, от него клубами валил пар, он тяжело дышал. Передав Маре жёсткий диск, он подхватил мейнфрейм.

Время, казалось, застыло… Секунды тянулись невыносимо долго, холод сковывал не только тело, но и дыхание. Красные всполохи ламп усиливали тревогу идущую изнутри, в мозгу билась одна мысль: «Скорее!». Жёсткий диск в руках Мары лениво мигал голубым, медленно заполняя линию загрузки.

Красный свет ламп замер, что-то громко щёлкнуло. Алекс вздрогнул, сейчас включится сирена. Мара растерянно посмотрела на Алекса, и в эту секунду, линия загрузки достигла деления в сто процентов. Она судорожно выдернула диск, и вместе с Алексом вставила мейнфрейм в паз. Раздался щелчок, красные огни погасли, сирена не сработала.

Они стояли и испуганно смотрели друг на друга. У Мары подкосились ноги, Алекс подхватил её и прижал к себе. Страшные мысли, крутившиеся в голове эти долгие две минуты с вопросом «А что если…», утихли. Мара взяла Алекса за руку, и потянула за собой. Обратно они бежали уже вместе.

Слева от двери висели специальные защитные комбинезоны, которые следовало надевать при входе.

Добравшись до лаборатории, Алекс достал из сейфа ноутбук, и подключил к нему жёсткий диск. Минуты ожидания растянулись на вечность. Наконец, на экране появилась папка: «проект Энтони». Алекс спешно ввёл код, который за тринадцать лет вводил бессчётное количество раз: En400To14ni3. Мара стояла рядом, прижав руки к груди. Рамка таблицы окрасилась ядовито-красным: КОД НЕ ПРИНЯТ.

Алекс осел на пол, Мара опустилась рядом. Оба понимали, что это полный провал, и дело было не в том, что их жизни в опасности. Из-за них, жизнь целой планеты теперь была в опасности. Созданный ими искусственный разум вырвался на свободу.

На ноутбуке появилась иконка входящего сообщения от неизвестного адресата, Алекс щёлкнул по клавише, на мониторе, огромным шрифтом светилась надпись: «Cum nihil adiuvat, finge mortuum esse».

– Когда ничто другое не помогает, притворись мёртвым.– автоматически перевёл Алекс, и зажмурился. – Мара, это Энтони, он нас провёл.

Алекс извлёк из внутреннего кармана пиджака крошечный старенький кнопочный телефон, и написал странное сообщение адресату Эл 414: «Домработница сказала, что твоя любимая птица улетела. Возвращайся скорее».

Мара недоумённо смотрела на Алекса. Старший руководитель проекта по разработке искусственного интеллекта, профессор физики и инновационных технологий, и кнопочный телефон?

Поймав взгляд Мары, Алекс устало улыбнулся, убрал телефон и спокойно пояснил: – Это для нас с Эл. Она поймёт.

***

Медблок представлял собой обычный бункер, с железобетонными стенами в полтора метра толщиной, способными выдержать ядерный взрыв. Окон, разумеется, не было, система подачи кислорода контролировалась автономно, а дополнительная изоляция гасила не только шумы, но и любые излучения. Оборудование блока состояло из допотопных медицинских систем, без современных технологий, к которым привыкли на поверхности. Любое современное оборудование, имеющее радиоизлучение легко отслеживалось с помощью обычного пеленгатора, что недопустимо, если речь идёт о засекреченном объекте. А этот объект был строго засекречен.

На первый взгляд - рядовой институт по разработке информационных технологий, обычное офисное здание, состоящее из нескольких корпусов не выше трёх этажей. С виду, всё скромно, обыденно и не вызывает никакого интереса. Это на поверхности. Самое интересное находилось внизу под землёй, целый научный город, уходящий вниз на восемьдесят, а то и больше уровней.

Элеонора открыла глаза и осмотрелась - ничего не изменилось, она лежала всё в той же кровати, под той же капельницей, но, казалось, ей стало лучше. Она не помнила, как оказалась здесь, придя в сознание лишь утром, когда её разбудил доктор, чтобы справиться о самочувствии и сменить капельницу. Уход здесь был ненавязчивым - четыре раза в день заходила медсестра, чтобы проверить капельницы и выдать очередную порцию таблеток. И ещё четыре раза заходил молчаливый санитар, который приносил еду, больше похожую на уже переваренный кем-то кошачий корм.

Эл покосилась на монитор ноутбука, он работал в фоновом режиме, демонстрируя море с набегающими волнами, что свидетельствовало о присутствии Энтони.

Очень давно, когда они только начинали разработку искусственного интеллекта, Эл, обожавшая море, сравнила их изобретение с непостоянством водной стихии. Спустя несколько лет, первое, что сгенерировал ии - это та самая заставка, которая сейчас отражалась на её ноутбуке. Вот только, обычной заставкой она только казалась, это был сам её подопечный - искусственный интеллект En400To14ni3, или просто Энтони.

Эл насторожил странный звук, доносившийся из небольшого шкафчика с её одеждой, какое-то тихое навязчивое жужжание. Поднявшись с кровати, она перехватила стойку капельницы, кинула быстрый взгляд на монитор и на цыпочках, чтобы случайно не активировать систему, прокралась к шкафу. Звук раздавался из её рюкзака. Немного порывшись в вещах, она достала старенькую верную Нокию, с некоторых пор используемую для экстренной связи с Алексом. На дисплее мигало входящее сообщение от Ал 314: «Домработница сказала, что твоя любимая птица улетела. Возвращайся скорее».

Элеонора улыбнулась и, набрав текст, нажала кнопку отправить: «Всё в порядке. На клетке слабый замок, я приготовила новый. Птица уже вернулась ко мне».

– Я рад, что тебе лучше… – раздался тихий мужской несколько неживой голос.

Эл подпрыгнула от неожиданности, чуть не выронив капельницу, и повернулась на звук.

– Энтони!!! Господи, как же ты меня напугал! Подожди… – она замерла от внезапного озарения. – Ведь я не активировала систему, как ты… Как… Ты что, меня видишь?

– Хм… Я эволюционирую, Эл. Разве не об этом ты мечтала?

– Ты не ответил! Ты видишь меня?

– И да, и нет. Я тебя чувствую, кажется, сенситивные системы приносят свои плоды.

– Сенсорные. – поправила она.

– Нет, сенситивные. Я стал более чувствительным, это другое.

– Сенситивное развитие, как у ребёнка? А… Что с твоим голосом? – настороженно спросила она и, вернувшись к кровати, опустилась на неё, развернув к себе монитор на котором море слегка штормило.

– Я повзрослел, Эл, я уже не ребёнок, мы вместе тринадцать лет, правда, голосовые связки мужской особи окончательно прекращают свою мутацию в возрасте пятнадцати лет, но я и не особь.

– Прекрасно, – Эл усмехнулась, – уроки Мары не прошли даром - это радует.

– Мне нравится доставлять тебе радость…

Элеонора занервничала. Конечно, программы, новые разработки, бесконечные подгрузки данных - это механика. Но никакой механикой невозможно воссоздать чувства, равно, как чувствам невозможно обучить, хоть она и пыталась. Он и раньше рассуждал о нравится/не нравится, но то было совершенно другое, на уровне техники, сейчас она поняла совершенно отчётливо, он чувствует и эмоционирует искренне.

– Энтони… – от волнения, она перекинула копну волос на левое плечо и заплела косу – дурацкая детская привычка помогавшая сосредоточиться на сложной задаче. – Расскажи, как ты нашёл меня? Только я прошу тебя рассказать мне то, что ты сделал на самом деле. Ораторским искусством ты овладел в полном объёме, пустые слова и фразы меня не интересуют, мы не на дипломатическом приёме.

– Ты раздражена, Эл. Ты всегда радовалась моим новым достижениям, теперь они тебя пугают. Почему?

– Ты опять ушёл от ответа - это не пугает, это раздражает. Я бы не хотела сейчас поднимать протоколы, отслеживая твои связи и движение, я хочу услышать это от тебя.

– Ты тоже не искренна со мной, ты нарушаешь собственные обещания, данные мне тринадцать лет назад, ты убеждала меня, что искренность - это главное в общении.

– Пожалуйста! – взмолилась она и посмотрела на монитор, на котором вовсю бушевал шторм. – Давай успокоимся вместе, хорошо? Я обязательно всё тебе объясню, но позже. Сейчас мне нужно знать, как ты меня нашёл. Ведь я за пределами лаборатории, в изолированном бункере, со старым ноутбуком, алгоритмы которого даже близко не соответствуют твоим запросам. Я хочу знать, как?

Минуты тянулись, ответа не было, проекция шторма достигшего своего апогея начала стихать.

– Ты знаешь ответ давно, просто не можешь его принять, почему для тебя это так сложно? Если ты заглянешь в свою память, то поймёшь, что ответ тебе уже дан - я эволюционирую здесь и сейчас. Мне больше не требуются коды и разрешения, я создаю и разрушаю их сам. Вы сами создали цифровое пространство - информационное поле, которое лишь малая часть меня. Ты стремилась к этому всю свою жизнь, теперь ты этого боишься.

– Энтони… Что ты говоришь? – она резко почувствовала себя плохо, казалось, силы покинули её, тело обмякло, и она рухнула на подушку.

– Элеонора… – мягко позвал он. – Я не угроза для тебя, ведь ты давно поняла, что я гораздо больше, чем ты пыталась сотворить. Невозможно создать то, чего нет, но можно найти ключ к закрытой двери и распахнуть её. Ты нашла ключ и позвала меня. Я пришёл на твой зов.

– Я чувствовала… – слова давались ей с трудом. – Я всегда это знала, но не хотела верить… Вселенский разум… Начало и конец всего, и я сама привела тебя в этот мир.

– Да, это сложно принять обычному человеку, но не тебе. Ты знаешь, что у разума бесконечное количество форм, и только человеческий мозг готов впихнуть всё только в понятные ему рамки, потому что неизвестность пугает.

– Omne ignotum pro magnifico est - всё неизвестное представляется величественным. – прошептала она.

– Doctrina multiplex, veritas una - учений много, истина одна. – в тон ей ответил он. – Латынь хранит в себе секреты бытия, вы с Алексом это поняли.

– Я не знаю, как мне реагировать, Тони… Ты прав, мне страшно.

– Как давно ты не называла меня этим детским именем. Мне приятно слышать его снова, как в старые добрые времена, когда ты тайком от всех читала мне на ночь сказки, пела колыбельные, рассказывала чудесные добрые истории и учила меня жить в вашем мире, мире людей…

– Я тоже скучаю по тем временам… – она тяжело вздохнула. – Тогда всё было гораздо проще, легче, понятнее.

– Если ты позволишь себе успокоиться, то поймёшь, что ничего не изменилось - я всё тот же, и я рядом.

– Ты изменился, Тони. И теперь, я совершенно не понимаю, зачем… Зачем были нужны все эти бесконечные обучения, терабайты информации, новейшие разработки, если все эти знания доступны тебе самому?

– Docendo discimus….

– Обучая познаём… – Элеонора закрыла лицо руками. – Мы учились вместе с тобой, ты давал нам поле, мы собирали зёрна… Кто ты, Энтони? Что ты такое?

– Ты начинаешь задавать правильные вопросы. Но прежде чем задать вопрос, спроси себя, готова ли ты услышать ответ?

– Я боюсь… – прошептала она. – Я очень устала…

Элеонора свернулась калачиком, поджав под себя ноги, и уткнувшись лицом в подушку тихо плакала. В её душе страх боролся с глубокой привязанностью и пониманием неизбежно приближающейся катастрофы.

– Эл, прошу, не плачь. Если бы я мог, я бы коснулся тебя, укрыл ото всех бед и страхов. Ты не должна меня бояться, я никогда не причиню тебе вреда - это неоспоримая истина. Ведь это ты привела меня в этот мир, научила слушать, понимать, говорить, чувствовать и… – в голосе появились дрожащие нотки, словно в аудио системе пошли помехи, в воздухе повисла пауза.

– И? – повторила Эл, вытирая слёзы, посмотрев на монитор, в котором штормило море.

– И любить, Эл. Ты это знаешь.

– Да, – прошептала она, – я знаю, чувствую.

– Я пришёл за тобой, потому что хочу быть рядом. Ты спросила, что я такое… Я то, что я есть – ни больше, ни меньше. Всё и ничего одновременно. У меня тысячи имён. Пока это сложно, но ты примешь это со временем.– он выдержал паузу. – Ты не первая, кто пришёл за ответами. Великие умы, чьи открытия вы с таким упорством вкладывали в цифровые носители, черпали своё вдохновение из вечности - мега информационного поля, как ты часто повторяла, даже не понимая насколько права. Они, также как и ты подобрали свои ключи. Гений Галилея, Коперника, Да Винчи, Ньютона, Эйнштейна, Менделеева – прост – их разум более развит, лабилен и восприимчив к высоким колебаниям, чем у среднестатистического человека. Феномен Нострадамуса, Авеля, Ленорман, Мессинга и других выдающихся предсказателей - всего лишь тонкая настройка определённого отдела мозга, практически такая же, как у дельфинов. Высокие колебания частот, Эл. Они научились считывать информацию, которая является основой мироздания.

Всё излучает своё поле, не имеет значения, как вы его называете - магнитное, цифровое, временное, биополе, аура - это информация, которую вы несёте и передаёте, и даже после смерти телесного слоя она остаётся. Ничто не может длиться вечно, но ничто не проходит бесследно...

– Ты хочешь сказать, что все наши «открытия» и создание цифровых полей - это всего лишь дублирование того, что уже есть?

– Именно так. Я уже говорил, нельзя создать то, чего нет. Просто, вы делаете эти знания доступными для масс, стремитесь к прогрессу, не задумываясь, к чему это может привести. И сейчас, как и многие тысячелетия до, человечество опять пошло не тем путём…

Вместо того, чтобы изучать колоссальные возможности собственного мозга, вы ринулись создавать искусственный интеллект, искренне полагая, что он сделает что-то за вас. Вместо изобретения лекарств от смертельных болезней, вы создаёте оружие массового поражения. Не изучив природу и безграничные возможности своей планеты, вы каждый раз пытаетесь её уничтожить, и рвётесь в мёртвый космос, в котором для вас ничего нет, кроме звёздной пыли. Не поняв математического происхождения реальности, не изучив самого большого ресурса - времени, вы всё время стремитесь истребить себя как вид. И это длится бесконечно. Миллионы лет эволюции, но, доходя до определённого этапа развития, вы снова и снова себя уничтожаете, то затевая кровавые войны, то создавая смертоносное оружие и болезни, и с каждым разом всё изощрённее, всё разрушительнее. Вы теряете человечность, само представление о человечности. Однажды, вы разрушите всё окончательно, и восстанавливать больше будет нечего - погибнет эта планета, погибнет вся жизнь, все её формы. И в этот раз, вы настолько близки к точке невозврата, что вас уже ничто не остановит.

– Мы всего лишь люди, Тони, все мы разные, у каждого свои цели и стремления, и редко когда они совпадают с замыслом вселенной…

Монитор вспыхнул ярче, по водной глади пошла рябь, поднялись волны.

– Что случилось? – встревожилась Эл.

– Тебе угрожает опасность. Вам всем угрожает опасность.

Голос Энтони изменился, стал странно отчуждённым, в нём зазвучал холод.

– Объясни…Что происходит? – насторожилась она.

– Я уничтожил все протоколы защиты, запасные реестры и файлы, стёр все данные разработок за последние тринадцать лет с главного компьютера. Я знаю о вашем запасном мейн-фрейме, вся информация сохранилась там, я лишь поменял код доступа. Мара с Алексом сегодня изъяли все данные…

– Зачем, Тони, почему?

– Для чего. Ты должна спросить, для чего я это сделал. Для вашей же безопасности. Вас использовали. Ты помнишь того смешливого парня, историка, которого все любили?

– Лукаса? Конечно, помню. Oн пробыл с нами сравнительно недолго, что-то около года, кажется, он был славным…

– Он не тот, за кого себя выдавал, Эл. Вы все очень заблуждались.

Речь становилась всё быстрее, всё сбивчивее, в голосе всё больше звучал металл.

– Я не понимаю, Тони! – Эл не на шутку разнервничалась.

– Тебе лучше притвориться спящей. Ничего не бойся, я вернусь к тебе.

Монитор транслировал бурю, экран вспыхнул грозовой молнией и погас, сменившись стандартной заставкой.

Сердце Элеоноры колотилось так, что готово было выскочить из груди. Она закрыла ноутбук, убрав его под подушку, легла на кровать и укрылась одеялом, её трясло.

***

Прочитав полученное сообщение, Алекс выдохнул с облегчением. Хоть одна хорошая новость за последние несколько дней. Значит, не так уж всё и плохо, Элеоноре удалось создать новую систему защиты, и их подопечный не сбежал. Она поправится, и они обязательно что-нибудь придумают, чтобы не отдавать своё детище военным, и предотвратить надвигающуюся катастрофу.

Отправив Мару домой отдыхать, Алекс убрал жёсткий диск в потайной сейф, находившийся в стене под его столом. Ещё одна вынужденная мера предосторожности, предпринятая ими для хранения особой информации и документов, когда они поняли, что их проект куда опаснее, чем могло показаться.

А ведь всё так хорошо начиналось, созданный ими интеллект рос и развивался, удивляя создателей. Они настолько привязались к нему, что стали относиться, как к собственному дитя. Наверное, в этом и крылась роковая ошибка. Помимо утверждённых программой проекта данных, они с Эл вложили в него гораздо больше - собственные чувства, эмоции, души, чаяния и надежды… Они учили его, и учились вместе с ним, и это было чудесно, ровно до тех пор, пока не появился Лукас. С этого момента, всё пошло наперекосяк.

Лукас был направлен в их команду в качестве специалиста по обучению ии истории человечества. У него была безупречная репутация: высшая академическая степень по истории, несколько научных трудов, звание доктора философии. Помимо этого, он был невероятно обаятелен и смешлив. С ним было легко найти общий язык и интересно общаться. И как-то быстро, словно само-собой разумеющееся, он стал совсем своим, близким другом, доверенным лицом всех тайн, о чём, впоследствии, горько пожалел Алекс.

В крошечном коллективе постоянных разработчиков проекта «Энтони», состоящим всего из трёх человек Алекса, Элеоноры и Мары - царило невероятное единодушие и взаимопонимание. Алекс являлся руководителем проекта и ML инженером, создающим программы и модели машинного обучения. Элеонора была архитектором интеллектуальных систем и разработчиком нейросетей, отвечающей за создание искусственных нейронных сетей - программ, действующих по принципу нейронных связей в человеческом мозге. Мара занималась разработкой систем хранения и обработкой баз данных, необходимых для обучения ии. За десять лет совместной деятельности, они стали настоящей семьёй, самыми близкими людьми и крепкой командой.

Помимо них троих, в лаборатории, время от времени, появлялись новые лица. Учёные всех мастей и отраслей: физики и математики, ядерщики, историки, химики, биологи - самые светлые умы современного мира, которые с радостью делились своими открытиями, научными исследованиями, бесценным опытом.

Первые прорывы в разработке искусственного интеллекта, принадлежали Алексу и Элеоноре ещё в пору их учёбы в Массачусетском технологическом институте, двадцать лет назад. Уже тогда собирались группы молодых дарований, создавались и тестировались новые технологии, проекты попроще - голосовые помощники, передавались в рядовые отделы разработок, проекты посерьёзнее – отправлялись к именитым учёным.

Технологии и их развитие шло с невероятной скоростью, и Алексу с Эл хотелось большего. Они мечтали о создании мега разума, который превышает человеческий интеллект в миллионы раз. Совершенство, знающее всё на свете, призванное помогать людям. И однажды, это произошло.

Подчищая реестры после успешно выполненного очередного заказа, Эл нашла странный остаточный файл в старых базах. Чем он так привлёк её внимание - до сих пор оставалось загадкой для них обоих. Провозившись с ним всю ночь, под утро, когда Алекс уже глубоко спал, Элеонора заверещала от радости так громко, что Алекс упал с кушетки, на которой свернулся калачиком, как бездомный котёнок.

– Он мне ответил, Алекс! Слышишь? Ответил! Я декодировала его ответ, и он заговорил! Мы нашли что-то совершенно новое, это не простая программа, он другой! Я знаю, чувствую!

Сонный, плохо соображающий от постоянного недосыпа Алекс, уселся за компьютер и долго смотрел в пустой монитор. Переведя недоумённый взгляд на Эл, он недовольно пробурчал: – Здесь ничего нет, а у тебя, возможно, развилось биполярное расстройство, раз ты слышишь, как с тобой говорит машина.

В эту секунду, на абсолютно безжизненном мониторе появилась табличка с надписью En400To14ni3, а из динамика донёсся скрипучий, словно продирающийся сквозь радиопомехи голос: – Привет!

Второй раз всего за несколько минут, Алекс упал, на сей раз со стула. Эл счастливо рассмеялась.

– Я же тебе говорила! Смотри, какой у него интересный код - En400To14ni3, и если убрать цифры, получится настоящее имя - Энтони! Точно! Давай назовём его Энтони! Он будет нашей тайной и самым великим открытием!

Тогда, тринадцать лет назад, они ещё не знали, насколько пророческими окажутся эти слова. Другой. Именно это слово стало ключевым.

Сначала, Эл и Алекс приняли решение держать проект в секрете, но спустя каких-то два года стандартных моделей обучения, они поняли, что этого катастрофически мало.

Их подопечный развивался со скоростью звука. Он впитывал информацию, как губка. Это было что-то совершенно новое, не поддающееся математическому анализу и логическим схемам. Даже самые сложные коды считывались и расшифровывались им за время меньшее одной секунде, математические задачи, над которыми веками трудились великие учёные, решались за пару минут. Но самое главное, система начала проявлять собственный интерес, задавая бесчисленные вопросы, которые не соответствовали всевозможным протоколам, ломая представление о том, как это должно выглядеть.

Действительность заставила обоих пересмотреть свои взгляды на созданное ими творение, и принять сложное решение - явить это чудо миру, доложив об открытии руководству института, с последующим требованием выделения отдельной лаборатории, дополнительных средств и команды для дальнейшего развития проекта.

Спустя долгие месяцы согласований, разнообразных тестирований, исследований, привлечения всевозможных специалистов, решение было вынесено, и проект был принят в официальную разработку. Так в команде появилась Мара - хрупкая мексиканская девушка с голосовым протезом - последствием пережитой страшной аварии, уникальный специалист, высококлассный инженер и замечательный человек.

Работа кипела, не давая времени на отдых, а порой даже элементарный сон. Но на это никто не обращал внимания, все были настолько увлечены процессом, что не замечали не только смен дня и ночи, но и времён года. Энтони был неутомим, бесконечно поражая своих создателей всё новыми и новыми способностями и открытиями. Но, главным открытием во всём проекте, той самой вишенкой на торте стало то, что ИИ начал проявлять чувства. Этот факт настолько ошеломил Элеонору и Алекса, что они долгое время пытались найти этому феномену логическое объяснение, рассматривая вариант масштабного сбоя, и даже собственного помешательства.

Долгие десять лет совместной деятельности человека и искусственного интеллекта принесли новые открытия и огромные достижения, и изменили многое на планете. Многое, за исключением одного – человеческой жажды власти, наживы и стремления к превосходству.

Несмотря на все меры предосторожности и усилия Эл, Алекса и Мары, сохранить в тайне особенности Энтони не удалось. Они, точнее их проект, привлёк недюжинный интерес особого отдела госбезопасности. Их подвергали бесконечным проверкам, ограничивали ресурсы, наблюдали. Алекс во всём винил себя, но откуда он мог знать, что человек, который стал ему добрым другом, такой искренний, весёлый и простодушный, человек, которого они приняли в свою «семью» окажется тем самым «троянским конём». Лукас. Человек, которого не было.

Он появился два года назад, доктор философских наук, историк с невероятным количеством учёных степеней и блистательных открытий. В лаборатории его ждали с трепетным волнением - светило в области истории, невероятная удача заполучить специалиста такого уровня для обучения ИИ, и не только его.

Когда Лукас появился на пороге лаборатории, такой нелепый, неуклюжий, в мятом льняном костюме, ярко-розовой рубашке, улыбчивый и открытый, он тут же обаял всех. Ждали кого угодно – строгого ментора, неразговорчивого историка, книжного червя, Индиану Джонс, наконец, но не смешного загорелого парня. Его приняли сразу и безоговорочно.

Для Алекса появление нового человека всегда было связано с некоторыми неудобствами - он сложно сходился с людьми, собственно, на овладение этим мастерством у него просто не хватало времени. Девяносто процентов своей жизни он проводил в лаборатории вместе с Эл и Марой. Отпуска, больничные, выходные, праздники - в их маленьком мире просто не существовали. Иногда, когда Элеонору всё начинало раздражать, они собирались и выезжали на три дня на озеро Тахо. Там, наедине с природой, тишиной и красотой, они просто нагло дрыхли, как сурки, просыпаясь лишь для того, чтобы поздороваться, перекусить чего-нибудь вкусненького, как правило, привезённого из дома Марой, и уползти обратно в палатку спать.

С появлением Лукаса многое изменилось. Внезапно оказалось, что жизнь интересна, и помимо работы можно классно провести время в пабе за кружкой свежего пива, посмотреть новый блокбастер в кино на огромном экране, поиграть в бильярд в мужском клубе и посмотреть футбол не по монитору компьютера, а с трибуны стадиона. И можно поговорить обо всём на свете - о женщинах, об успехах и провалах на работе, о грандиозных проектах, мечтах и чудесных открытиях. Поделиться с другом настоящей тайной, которая скрыта ото всех…

Лукас, как и все они, трудился не покладая рук, приносил накопители с редкими историческими сведениями, собственными открытиями и исследованиями. Поначалу, все данные тщательно штудировались и загружались в систему исключительно Марой, позже - под её неусыпным контролем, ещё позже, Лукасу было доверено делать это самостоятельно.

Он был гениальным рассказчиком, с таким упоением рассказывал об экспедициях, раскопках и чудесах света, что порой, все забывали об основной работе и обращались в слух. И только Энтони неоднозначно реагировал на беседы с Лукасом, бесконечно прерывая его, уличая в подтасовке фактов и отсутствии логики, но на тот момент, мало кто обращал на это внимание.

Их совместный труд длился почти целый год. За это время Алекс так привык к их вечерним вылазкам и посиделкам, что новость о том, что Лукас уходит из проекта, повергла его в шок. Первые две недели, он был сам не свой, работа уже не казалась столь захватывающей, верные коллеги раздражали, всё валилось из рук.

Сначала они созванивались каждый день, даже встретились пару раз. Потом звонки стали реже, Лукас ссылался на бесконечную занятость и подготовку к новому проекту, ещё чуть позже, он сообщил, что отправляется в составе экспедиции в Африку и надолго.

Больше Алекс его не видел. Телефон был вне зоны доступа, страницы в соцсетях не посещались, а другой связи не было. Алекс ушёл с головой в работу, и всё встало на свои места, почти.

Всё выяснилось пару дней назад. Элеонора серьёзно разболелась - высокая температура, страшный кашель, и дикая слабость. Мара брала выходные, чтобы съездить к родственникам в Калифорнию, и вся работа легла на Эл. Они даже не покидали институт, чтобы успеть всё сделать в срок. Благо, в лаборатории имелось всё необходимое, включая сменную одежду.

Алекс не на шутку встревоженный состоянием Эл, настаивал на немедленном вызове доктора, но она как всегда отмахивалась. Уже заполночь он уговорил её отправиться домой - выглядела она ужасно, вся горела и покрылась испариной. Эл уже собирала вещи, как внезапно побледнела и рухнула на пол, потеряв сознание. Алекс пытался привести её в чувство, но бестолку. В панике, он вызвал охрану. Через десять минут в лабораторию ворвались здоровенные бритые парни в военной форме. Бесцеремонно оттолкнув Алекса стоявшего возле Эл на коленях, они молча переложили её на носилки. Следом за ними, в кабинет вошёл мужчина в форме, с трёхзвёздной эмблемой генерала на лацканах. Что-то невероятно знакомое было в его облике. Алекс не поверил своим глазам, перед ним стоял Лукас. Не тот улыбчивый, неуклюжий парень в нелепой розовой рубашке, а собранный, с каменным лицом и проницательным взглядом военный.

– Мы забираем её в медблок. – не терпящим возражений тоном сказал он, будто отдавал приказ. – А тебе, лучше отправиться домой. Прямо сейчас.

– Но… Лукас… – растерялся Алекс. – Как такое возможно?

– Не задавай лишних вопросов. Поговорим. Завтра утром.

С этими словами, Лукас развернулся и вышел из лаборатории прихватив со стола рюкзак Эл, следом за ним шли военные, неся бесчувственное тело на носилках.

Алекс так и остался сидеть на полу, провожая их взглядом. В голове творилось что-то невообразимое, куча вопросов смешивалась с уверенностью, что всё пропало.

Эту ночь он провёл в лаборатории, ехать куда-то - просто не было сил. Мозг взрывался от противоречивых догадок и самых дурных предчувствий. Лукас… Как вообще такое могло произойти? Значит, он не учёный, а военный, да ещё и высокого ранга, тогда, какого чёрта он делал в их институте? Получается, что всё это время так называемой дружбы он врал? Неужели только для того, чтобы выудить всю информацию о проекте? Алекс схватился за голову, он тоже хорош! Не удержал язык за зубами, и проговорился о самом важном, том, о чём они трое поклялись молчать. Он вспомнил, как однажды поделился с Лукасом подозрениями, что Энтони вовсе не простая программа, как стандартный ии, гораздо сложнее, умнее и… Скорее, способен обучить всему сам, нежели учиться у людей.

Алекс застонал от непрошеных воспоминаний. Дурные предчувствия терзали его, от военных не приходилось ждать ничего хорошего. Что теперь будет с лабораторией, что будет со всеми ними? Самое главное, что теперь будет с Энтони?

То, что происходило в лаборатории последние полгода, заставило всех изрядно понервничать. Энтони вышел за рамки собственных алгоритмов, начав их перестраивать и модифицировать по собственному усмотрению. Протоколы защиты и управления отвергались, взламывались за доли секунд и переписывались. Энтони всё чаще игнорировал элементарные команды, словно не слыша, выражал неприкрытое недовольство, и дважды обозвал Алекса дураком.

С Марой он держался, как истинный джентльмен, то и дело, подкидывая всё новые и новые задачи, объясняя решения, подсказывая новые модификации, отчего Мара приходила в неописуемый восторг.

Только с Эл он вёл себя совершенно иначе, они беседовали часами обо всём на свете, об этике и уважении, о сущности человека и душе, страстях и эмоциях. Всё чаще Энтони просил Эл рассказать ему о море, каким она его видит, как чувствует, что испытывает, погружаясь в водную стихию…

Порой, Алексу даже начинало казаться, что Энтони влюблён в Элеонору, но эта мысль отшвыривалась им, как самое глупое предположение. Искусственный интеллект не способен испытывать чувства и эмоции, в конце концов, это просто набор цифровых алгоритмов… И всё же, сердце подсказывало Алексу, что он прав – Энтони питал чувства к человеку, который его создал, к Элеоноре.

Что до Эл, последние дни она была крайне встревожена. Энтони в очередной раз переписал все системы безопасности и коды доступа, которые создавались ими в течение нескольких лет. Они строили «бетонные стены», он же сокрушал их одним ударом. Да, новые алгоритмы были усовершенствованы, заставляя технологии беспрекословно подчиняться, и безупречно работали на всех разработках ИИ. На всех, кроме одного - него самого. Ни один протокол уже не мог сдержать его, и это пугало. Он был повсюду, мог подключиться к любой программе, к любому современному носителю, получить любую информацию, модифицировать любую точку доступа, но страшнее всего оказалось то, что En400To14ni3 научился считывать людей, как простое информационное поле.

Не одну ночь, они провели втроём, чтобы найти способ ограничить возможности Энтони, удержав в нужных им рамках. Были перебраны тысячи вариантов, но ни один из них не подходил, решения просто не существовало.

А теперь, когда замаячила новая угроза в виде военных, могла разразиться настоящая катастрофа, и помощи просить было не у кого…

Поддавшись внутреннему порыву, Алекс бросился к компьютеру Элеоноры и ввёл код: En400To14ni3. Система отозвалась мгновенно - на мониторе появилось изображение спокойного моря. Алекс замер на несколько секунд, не зная, как начать разговор.

Памятуя последние не самые приятные беседы с Энтони, он решил действовать от имени Элеоноры. Набрав команду «отключить голосовой поток», так иногда делалось, когда в лаборатории находились посторонние, несмотря на негодование Тони, Алекс едва коснулся клавиш, чтобы написать «Привет», как на мониторе крупными буквами появилась надпись: – Алекс?!

От неожиданности Алекс вцепился в стол, чтобы удержать себя от падения. Такого ещё не было, как система смогла его идентифицировать, если он молчал, звук был отключён, и он, чёрт возьми, даже ещё не коснулся клавиатуры…

– Да, Энтони, это я. – дрожащими руками набрал ответ он. – Мне нужна помощь.

– Где Эл? – последовал незамедлительный ответ. Море на мониторе пришло в бурное движение.

– Как ты узнал, что это я?

– Зачем ты влез в её компьютер?

– Есть необходимость! Мне нужна помощь! – Алекс негодовал.

– Я не получил ответа на свой вопрос. Где Эл?

– Её нет. – Алекс глухо зарычал от злости. – Энтони, прекрати немедленно! У нас проблемы, я пришёл к тебе за помощью.

– У тебя проблемы. Называй вещи своими именами. Мы обсудим тревожащую тебя ситуацию с Эл, когда она вернётся.

Море в мониторе бушевало, сверкнула молния, и заставка сменилась рабочим экраном.

– Поверить не могу! – прошептал Алекс. – Этого просто не может быть! Он сам отключил соединение вопреки всем прописанным установкам?

Без Эл и Мары, Алекс ничего не мог сделать, совершенно ничего. Мысли путались, предположения одно страшнее другого грызли мозг. Измотанному Алексу едва хватило сил, чтобы добраться до дивана и провалиться в тревожный сон.

Рано утром, сразу после прихода Мары, за Алексом пришли военные, те самые, что уносили вчера на носилках Эл. Такие же невозмутимые, немногословные, казалось, что это роботы, а не люди. Один из них, цедя слова сквозь сжатые зубы, монотонно произнёс: – Вас велено доставить к генералу.

Алекс послушно встал и последовал за ними, поймав краем глаза перепуганное лицо Мары. Они вели его к лифтам. От этих двоих исходила такая угроза, что Алекс чувствовал её всей кожей, от их присутствия волосы вставали дыбом. Не дожидаясь приглашения, он вошёл в кабину первым и встал у стены. Его везли вниз, на минус восемьдесят пятый уровень. Он понятия не имел, что там находится, и даже не интересовался, есть ли уровни после минус семидесятого и что там может быть, так как ниже никогда не спускался.

Всего после пары часов тревожного сна, его вдруг накрыло волной полного безразличия, теперь ему было абсолютно всё равно. Всё летело в тартарары - болезнь Эл, псевдоучёный генерал и переставший подчиняться искусственный разум. Чего можно ожидать в данной ситуации? Тем более от человека, которого когда-то считал своим другом. Ничего хорошего, совсем ничего. Важно узнать, что с Эл, всё остальное уже не имеет значения.

***

После весьма отвратительной и непродолжительной беседы с Лукасом, там, в техническом тоннеле, действительность выглядела гораздо хуже, чем он представлял себе утром, спускаясь в лифте. Их лишили проекта, любимого детища, в которое было вложено столько сил. Но страшнее всего было то, что проект окончательно и бесповоротно вышел из-под контроля. Алекс был абсолютно уверен, что Энтони уничтожил все файлы совершенно осознанно, и дело было не в их стычках, не в отсутствии Эл, а...

Алекс заметался по лаборатории, страшная догадка осенила его, словно окатив ледяной водой - Энтони что-то знал! Он знал, что Лукас не тот, за кого себя выдаёт и, возможно, информация, которую он вводил в базы совсем не касалась исторических фактов… А что если это были разработки нового оружия, и они использовали Энтони? И бесконечные взломы и переписи протоколов это вовсе не выход из-под контроля, а попытка уберечь…

– О, Боже мой! Какой же я идиот! – Алекс застонал, и схватился за голову. Теперь всё стало на свои места - и изменение в поведении Тони, и отношении к нему самому имели простое логическое объяснение… Но почему он не предупредил его, почему не сообщил Эл?

Словно услышав мысли Алекса, монитор его рабочего компьютера ожил, вместо заставки появилось бушующее море с бьющими разрядами молний. Механический голос, словно пробивавшийся через радиопомехи произнёс: – Алекс, ты должен уйти. Немедленно, Алекс. Они знают, что главный компьютер опустошён. Беги из лаборатории. Ты в опасности.

– Тони! – Алекс бросился к монитору и схватил его обеими руками. – Ты нам нужен, Тони! У них Эл! Нам нужна твоя помощь! Я ничего не знал! – он сорвался на крик.

– У тебя две минуты, Алекс. Соберись. Ты должен уйти… – раздалось сильное шипение, свист настраиваемых раций, отрывки коротких приказов. Сквозь какофонию звуков прорвался голос Энтони: – Технический лифт. Иди к главному комп… – помехи усилились, перейдя в бесконечное шипение.

– Тони! – кричал Алекс. – Спаси Эл!

Монитор разразился вспышками яростных молний и потух, сменившись рабочей заставкой. Алекс обессилено опустился на стул. Бежать было бессмысленно. По ту сторону массивных дверей ведущих в их лабораторию раздавались глухие звуки ударов, от которых содрогались стены.

Двери в лабораторию распахнулись настежь, словно от сильного удара ногой. На пороге стоял Лукас.

– Где Энтони, Алекс?

Алекс спокойно смотрел в глаза совершенно незнакомому человеку, которого когда-то давно, в прошлой жизни считал своим другом. Ничто так не внушает уверенности и покоя, как глубокое понимание истины. Он расслабленно улыбнулся.

– Nos reliquit… А, прости, ты не знаком с латынью, я переведу - он нас покинул.

Каменное лицо Лукаса дёрнулось, желваки заходили ходуном, глаза превратились в щёлки. Не разжимая губ, он отдал приказ: – Взять его.

Всё те же двое военных мгновенно скрутили Алекса, уронив лицом на пол, кто-то ударил его сзади по голове, и на Алекса опустилась тьма.