Эра тьмы. Горизонт

Глава 1. Через зеркало теней

Часть 1: Падение в иные миры

Алекс стоял под дождем, сжимая в руках смятый лист бумаги. Чернила расплылись от капель, но он и так помнил каждое слово: «Ты предал меня. Уходи. Больше не возвращайся». Это был её почерк — острый, как лезвие. Ложь, в которую она поверила, оказалась сильнее двух лет отношений. Коллега подставил его, подкинув «улики» в переписке, а Сарина не стала слушать оправданий. Теперь его сумка валялась в луже у подъезда, а лицо горело от пощечины, которую он даже не успел отразить.

Четыре дня он скитался по городу, ночуя на вокзале и прячась от назойливых взглядов. Сны смешивались с явью: в них он снова и снова видел её глаза — холодные, чужие. А еще... странный шепот. Слова на неизвестном языке, будто сквозь толщу воды, и силуэт башни, вонзающейся в багровое небо. По утрам Алекс списывал видения на стресс, пока в метро мир не начал расплываться. Пол ушел из-под ног, свет лампочек превратился в мерцающие звезды, а в ушах зазвучал голос, похожий на скрип древних дверей: «Пора».

Очнулся он от запаха дыма и железа. Каменный пол леденил кожу, а над головой, вместо привычного потолка, зиял купол, усыпанный мерцающими рунами. Своды башни терялись в полутьме, где кружили тени, похожие на летучих мышей с слишком острыми крыльями.

— Наконец-то, — прозвучало справа.

Алекс резко обернулся. В кресле из черного дерева, обвитого серебряными змеями, сидел человек. Его пальцы, усыпанные перстнями с кровавыми камнями, перебирали страницы книги, чьи листы казались сделанными из кожи. Лицо мага было скрыто капюшоном, но даже в полумраке горели глаза — фиолетовые, как провалы в иные миры.

— Где я? — выдавил Алекс, пытаясь встать. Ноги подкосились, словно мышцы забыли, как повиноваться.

— Там, где тебя ждали, — ответил Ксардас. Его голос напоминал шелест страниц, переплетенный со звоном цепей. — Твой мир изгнал тебя. Мой — предлагает искупление.

Маг поднялся, и плащ, сотканный из ночи и пепла, обволок его словно живой. Он приблизился, и Алекс увидел шрамы на его руках — не линии, а руны, светящиеся ядовито-зеленым.

— Ты думал, это сон? — Ксардас усмехнулся, и тени на стенах задвигались быстрее. — Посмотри.

Щелчок пальцев — и в воздухе вспыхнуло зеркало. В нем мелькнули знакомые улицы, Сарина, смеющаяся с тем самым коллегой... Потом изображение рассыпалось, сменившись видами выжженных полей, армией существ с клыками и копьями, и черным вихрем над горизонтом, пожирающим свет.

— Это — будущее, которое настанет через луну, если ты откажешься, — произнес маг. — Ты не случайно здесь, Алекс. Твоя боль — ключ. Твоя ярость — оружие. А я научу тебя ими пользоваться.

Алекс сглотнул. Голова гудела, но башня не исчезала. Холод камня, запах серы, давящая тишина — всё кричало о реальности.

— Почему я? — прошептал он.

Ксардас повернулся к окну, за которым клубился туман, скрывающий лес с деревьями-скелетами.

— Потому что лжецы и изгои видят то, что другие предпочитают игнорировать. А еще... — Маг обернулся, и в его глазах вспыхнуло что-то вроде голода. — Ты носишь в себе искру Тени. И она нужна мне, чтобы спасти этот мир.

Глава 1. Через зеркало теней

Часть 2: Уроки из бездны

Первые недели Алекс называл не тренировками, а попыткой убийства. Ксардас не тратил времени на жалость. Каждое утро начиналось с удара хлыста из сгущенной тени, сдиравшего кожу, если парень не вскакивал с каменного ложа за мгновение до рассвета.

— Боль — лучший будильник, — говорил маг, растворяя хлыст в воздухе. — А страх смерти — лучший учитель.

Меч.

Клинок, который Алекс выбрал в первый день, оказался живым. Черное лезвие дышало, пульсируя в такт его сердцу, а шипы на рукояти впивались в ладонь, пока кровь не смешивалась с металлом. Ксардас заставлял его сражаться с тенями. Они материализовались из стен — безликие воины с оружием из мрака, атаковавшие без предупреждения. В первый месяц Алекс не успевал парировать удары. Тени ломали ему ребра, резали плечи, а маг наблюдал с холодным интересом, восстанавливая тело ученика заклинаниями, которые жгли хуже ран.

— Ты думаешь, враг будет ждать, пока ты вспомнишь, как держать меч? — шипел Ксардас, когда Алекс валился на пол, истекая потом. — Твои мышцы должны помнить. Даже когда сознание отключится.

К третьему месяцу тени стали быстрее. Но теперь Алекс чувствовал их движение раньше, чем они наносили удар. Меч превратился в продолжение его руки, а ярость, которую он так долго давил в себе, рвалась наружу с каждым взмахом. Однажды, отрубив голову тени, он услышал хриплый смех мага:

— Вот она, искра!

Магия.

Её Ксардас преподавал иначе. Не через боль, а через голод.

— Тьма не подчиняется приказам. Её нужно соблазнить, — маг провел рукой над чашей с черной жидкостью. — Она как зверь: почувствует страх — сожрет, почувствует слабость — поработит. Но если ты станешь её частью...

Алекс должен был погрузить лицо в чашу. Жидкость обожгла легкие, когда он вдохнул. Сознание провалилось в бездну, где не было ни света, ни времени. Голоса шептали: «Отдайся, и мы заберём боль». Он едва вырвался, оттолкнувшись от дна чаши с криком. Ксардас усмехнулся:

— Слабый выбрал бы забвение.

Постепенно Алекс научился выдергивать нити тьмы из воздуха, оборачивая их вокруг пальцев. Они жалились, как осы, но подчинялись, если он не моргал. Первое заклинание — удар импульсом, сбивший с ног тень-воина, — вырвало у мага редкое «Недурно».

Цена.

Тело Алекса менялось. Шрамы от теней не исчезали, а лишь серебрились, как шрамы самого Ксардаса. Зрачки сузились, стали похожи на кошачьи, а в жилах вместо крови иногда пробегало что-то холодное. По ночам он видел сны, которых боялся: Сарина, зовущая его, но когда он подбегал, её лицо истончалось, превращаясь в маску из теней.

— Ты кормишь свою силу прошлым, — сказал как-то Ксардас, заметив, как Алекс в ярости разнес зеркало в тренировочном зале. — Но однажды оно сожрёт тебя, если ты не отречешься.

— А ты отрекся? — дерзко спросил Алекс.

Фиолетовые глаза мага вспыхнули.

— Я стал тем, от чего другие бегут.

Последний день.

Шесть месяцев спустя Алекс стоял на вершине башни, где ветер рвал плащ, подаренный магом. Внизу, за границей леса, клубился черный шторм — граница между мирами трещала по швам.

— Они идут, — Ксардас появился позади, как всегда бесшумно. — Твоё обучение закончено.

— Я не готов.

— Готовность — иллюзия. — Маг положил руку ему на плечо, и впервые его прикосновение не обожгло. — Ты ненавидишь меня?

Алекс посмотрел на свои руки, опутанные паутиной теней, которые теперь слушались без приказа.

— Ненавижу. Но ещё больше ненавижу того, кем был.

Ксардас кивнул, будто ждал этого.

— Тогда запомни: тьма — не друг. Это яд, который ты научился пить, чтобы выжить. Теперь иди — и покажи им, что даже яд может быть смертоносным.

Где-то вдали, за штормом, завыли рога. Алекс сжал рукоять меча. Впервые за полгода он улыбнулся.

Глава 2. Тени на дорогах

Часть 1: Кровь и шалфей

Дорога в столицу Кор-Алитор петляла через чащобы, где деревья сплетались кронами, будто пытаясь скрыть небо от чужаков. Алекс шел быстро, привыкший к долгим переходам: шесть месяцев в башне Ксардаса научили его не чувствовать усталости. Меч за спиной, обернутый в черную ткань, пульсировал в такт шагам, а тени под ногами извивались, словно живые. Он избегал деревень — люди шарахались от его глаз с узкими зрачками и шрамов, светящихся в сумерках.

Первый день.

Лес сменился выжженной равниной. Ветер гнал пепел, оседающий на губах горькой пылью. Здесь пахло смертью: трупы массивных волков с клыками, торчащими, как кинжалы, чернели под солнцем. Алекс насторожился. Ксардас предупреждал: земли ближе к столице кишат бандами мародеров, которых не остановила даже угроза апокалипсиса.

— Идиоты, — проворчал он, переступая через кости. — Умрут, так и не поняв, от чего бежали.

Ночью, разводя костер, он заметил, как тени вокруг пламени вели себя странно — тянулись к нему, а не от света. Магия тьмы, впитанная за месяцы тренировок, звала вырваться наружу. Он сжал кулак, подавляя её. «Не сейчас».

Второй день.

К полудню дорогу преградил обрыв. Пришлось свернуть в сосновую рощу, где воздух гудел от стрекоз с глазами-рубинами. Именно там он услышал крики.

— Хватит! Отстаньте!

Женский голос. Гневный, но без дрожи. Алекс замедлил шаг, сливаясь с тенями. Среди деревьев мелькали фигуры: трое бандитов в рваных плащах окружили эльфийку. Её серебристые волосы были спутаны, одежда порвана на плече, но в руках она сжимала обломок ветви, держа его как кинжал.

— Да ты огрызаешься! — хрипло засмеялся один из нападавших, хватая её за запястье. — После того как мы с тобой...

Эльфийка плюнула ему в лицо. Удар кулаком сбил её с ног.

Алекс не стал ждать. Меч вырвался из ножен с шелестящим звуком, будто сам воздух рвался от лезвия. Первый бандит даже не успел обернуться — клинок рассек его спину, и тени, словно голодные псы, вцепились в рану, поглощая крик. Второй бросился на Алекса с топором, но черное лезвие перехватило удар, а магия тьмы, наконец вырвавшаяся на свободу, обвилась вокруг шеи бандита, сжавшись в петлю.

Третий попытался бежать. Алекс щелкнул пальцами — и из земли взметнулись шипы из теней, пронзив бандита насквозь.

Тишина. Эльфийка поднялась, прижимая руку к окровавленному плечу. Её глаза, цвета весенней листвы, изучали Алекса без страха.

— Спасибо, — сказала она просто, будто он передал ей стакан воды, а не вырезал троих. — Ты тоже ищешь смерти в этих лесах?

Алекс убрал меч, раздражённый её спокойствием.

— Иду в столицу.

— Повезло тебе. Я тоже направлялась туда, пока эти ублюдки не решили, что эльфийка без лука — лёгкая добыча. — Она наклонилась, обыскивая трупы, и достала из кармана одного бандита небольшой мешочек с сушеными травами. — А, вот и мой шалфей!

— Ты ринулась в путь за травой? — ухмыльнулся Алекс.

— За ингредиентами, — поправила она, завязывая мешочек на поясе. — Я Лираэль. Зельевар. И если ты не планируешь меня съесть, предлагаю идти вместе. Твои тенивые фокусы впечатляют, но в дороге полезнее мой бульон из мха.

Третий день.

Лираэль оказалась невыносимой. Она болтала без остановки, собирая по пути грибы, коренья и цветы с ядовито-фиолетовыми лепестками.

— Это греморник, — пояснила она, срезая стебель. — Капля его сока — и твой враг уснёт на сутки. Две — и не проснётся вообще.

— И тебе не страшно таскать такое с собой? — спросил Алекс, наблюдая, как она аккуратно упаковывает растение в промасленную ткань.

— Страшнее было бы не таскать, — она улыбнулась, и в её глазах мелькнул стальной блеск.

К вечеру они вышли к холмам, откуда открывался вид на столицу. Кор-Алитор возвышался как кость, застрявшая в горле мира: черные башни, оплетенные мостами-цепями, и купол над цитаделью, испещренный трещинами, из которых сочился багровый свет.

— Красиво, — Лираэль скривилась. — Как гнойник.

— Ты всё ещё можешь повернуть назад, — сказал Алекс, но эльфийка уже шла вперед, напевая странную мелодию.

Он не спросил, зачем ей столица. Она не спросила, зачем сталица ему. Доверие здесь измерялось не словами, а тем, сколько спины ты готов подставить.

Когда они спустились в долину, Лираэль внезапно остановилась.

— Держи, — она бросила ему маленький флакон с мутной жидкостью. — На случай, если твои тени устанут.

— Что это?

— Концентрат ярости. Ударь сильнее. Умрёшь позже.

Алекс фыркнул, но спрятал флакон за пазуху. Возможно, Ксардас был прав: в этом мире даже яд становился союзником.

А впереди, у ворот столицы, их уже ждали.

Глава 2. Тени на дорогах

Часть 2: Игры полумасок

Первый день: Таверна «Сломанный Коготь»

Столица встретила их воем ветра, продирающегося сквозь щели в стенах. Таверна, куда они зашли, пахла прокисшим элем и страхом. За столами сидели те, кому нечего терять: наёмники с пустыми кошельками, шпионы с горящими глазами и пьяницы, шептавшие о конце света. Когда Алекс снял капюшон, в зале наступила тишина. Его зрачки, узкие и змеиные, выдавали связь с запретным.

— Две комнаты, — бросил он монету на стойку.

Хозяин, человек с лицом, изрубленным шрамами, сузил глаза:

— Одна. Остальные заняты.

Лираэль, не теряя времени, достала флакон с золотистой жидкостью и поставила его рядом с монетой:

— Это — экстракт мха из Гнилого Болота. Добавишь в вино — и клиенты забудут, что их ждёт смерть. Бесплатно.

Хозяин пробкой попробовал каплю на язык. Через мгновение его лицо расплылось в блаженной улыбке.

— Две комнаты. И ужин в подарок.

Ночью Алекс услышал, как дверь его комнаты скрипнула. Рука потянулась к мечу, но на пороге стояла Лираэль с чашкой дымящегося отвара.

— Пей. Ты весь как струна.

— Зачем? — нахмурился он.

— Чтобы не взорвался. Твоя тьма... она шепчет даже сквозь стены.

Отвар оказался горьким, но через минуту мышцы отпустило. Он впервые заснул без кошмаров.

Второй день: Гильдия магов

Гильдия напоминала гигантский улей из черного мрамора. Маги в серебряных мантиях сновали по залам, не глядя друг на друга. Архимага Эредона не было — его «задержали дела на границе».

— Какие дела? — Алекс перекрыл путь секретарю, тщедушному человечку с пергаментом в руках.

— Спросите у Теней, — тот фыркнул. — Он ищет способ укрепить барьеры. Или пирует с наложницами. Кто их разберет?

Лираэль, тем временем, изучала витрины с артефактами.

— Смотри, — она указала на амулет с треснувшим камнем. — Это же шахрийский оберег! Его заряжают кровью дракона. Здесь он... пуст.

— Значит, гильдия давно не видела настоящих угроз, — проворчал Алекс.

Уходя, Лираэль незаметно сунула в карман сверток с порошком, стянутым с полки.

— На случай, если архимаг окажется мудаком.

Третий день: Тени веселья

Лираэль тащила его на рынок, где торговали чудовищными диковинками: глазами василисков в меду, когтями троллей и «эликсирами бессмертия», которые пахли мочой.

— Взгляни! — она засмеялась, примеряя ожерелье из клыков. — Идёшь на свидание — и девушка знает: ты опасен.

— Ты носила бы такое? — ухмыльнулся Алекс.

— Я опасна и без украшений.

Они ели жареную улитку на палочке (Лираэль утверждала, что это «деликатес»), соревновались в метании ножей в ларьке с играми, и Алекс, к своему удивлению, проиграл.

— Ты жульничала, — обвинил он, когда её нож попал в яблочко в пятый раз.

— Зельевар всегда жульничает, — она подмигнула.

Вечером, сидя на крыше таверны, они смотрели, как багровый закат пожирает город. Лираэль достала лютню, украденную у уличного музыканта, и запела о лесах, которых Алекс никогда не видел. Он молчал, но в груди, где раньше была только ярость, что-то щемяще сжалось.

Четвертый день: Лик бури

Эредон вернулся на рассвете. Архимаг, высокий и сухой, как мумия, принял их в зале, уставленными черепами побеждённых врагов.

— Ксардас... — он произнёс имя, будто выплюнул яд. — Тёмный маг, который сбежал, когда гильдия потребовала от него отчёта. И ты, мальчик, его щенок, приходишь просить помощи?

— Не помощи. Предупреждения, — Алекс шагнул вперёд. — Разлом между мирами растёт. Сквозь него прорвётся нечто, что уничтожит всё.

Эредон засмеялся.

— Гильдия веками охраняла реальность. А ты веришь бредням изгоя?

Лираэль вытащила флакон с чёрной жидкостью — тот самый, что стащила в гильдии.

— Это — экстракт из ваших хранилищ. «Пламя Бездны», да? Способно прожечь дыру в барьере за секунду. Сколько таких у вас?

Архимаг побледнел.

— Если гильдия так уверена в своей силе, — продолжала она, — почему ваши артефакты пусты? Почему маги бегут из города?

Эредон вскочил, и воздух затрещал от магии.

— Вы смеете...

— Мы смеем выжить, — перебил Алекс. Тени за его спиной сгустились в крылья. — Готовьтесь. Или умрите первыми.

Они вышли под грохот проклятий архимага. У ворот Лираэль вздохнула:

— Думаешь, он послушает?

— Нет. — Алекс посмотрел на трещины в небе, уже почти невидимые глазу. — Но теперь мы знаем, что надеяться не на кого.

Лираэль достала флакон с порошком, украденным в гильдии.

— Тогда начнём с малого. Знаешь, что такое «Сон Века»?

Они растворились в переулке, пока город за их спинами медленно погружался в ложное спокойствие. Настоящая буря была ещё впереди.

Глава 2. Тени на дорогах

Часть 3: Пляска разломов

Утром, собирая вещи, Алекс заметил, что тени на стенах таверны дрожат чаще обычного. Лираэль, перевязывая флаконы с зельями тканью, бросила взгляд на окно:

— Город пахнет гнилью. Пора уходить.

Но у ворот их ждал гонец в рваной мантии гильдии. Юноша дышал так тяжело, будто бежал через все круги ада.

— Архимаг... Эредон... умоляет вернуться. — Он судорожно сглотнул. — Маги гибнут.

Кабинет архимага: признание в бессилии

Эредон, некогда надменный, сидел за столом, обложенный свитками с кровавыми отпечатками. Его лицо было серым, как пепел, а руки обмотаны пропитанными зельем бинтами.

— Они не просто умерли, — прошипел он, не поднимая глаз. — Их разобрали. Кости, плоть, магия... всё смешалось в той... щели.

Лираэль подняла один из свитков — на нём был набросок разлома: черная спираль, пожирающая землю, вокруг которой копошились силуэты с слишком многими суставами.

— Выжившие? — спросил Алекс.

— Безумцы. Они... — Эредон сжал кулаки, — рисуют на стенах символы, которые жгут глаза. Говорят, что «Оно» смотрит.

Архимаг встал, и его мантия, расшитая золотыми рунами, вдруг показалась погребальным саваном.

— Закрыть разлом. Любой ценой. Берите магов, артефакты... — голос дрогнул, — даже вашу проклятую тьму.

Дорога к щели

Десять магов гильдии шли за ними, но их уверенность рассыпалась с каждым шагом. Один, юный иллюзионист, непрестанно бормотал заклинание защиты. Другой, старый алхимик, жевал корень мандрагоры, чтобы не чувствовать страх.

Лираэль шла рядом с Алексом, перебирая флаконы на поясе:

— Фиолетовый — паралич. Красный — огонь. Чёрный... не спрашивай.

— А зелёный? — спросил он, пытаясь заглушить нарастающий гул в висках. Тень меча на его спине пульсировала, будто сердце чудовища.

— Для красоты, — она улыбнулась, но глаза оставались холодными.

Разлом

Он открылся перед ними, как рана в реальности: вертикальная бездна, из которой струился черный дым. Воздух вибрировал от шепота, похожего на смех. А вокруг...

— Боги, — прошептал иллюзионист.

Твари не имели формы — лишь клубки щупалец, костей и глаз. Они перетекали, как жидкий кошмар, оставляя на земле следы из слизи и пламени. Одна заметила их — и завыла, разрывая тишину на клочья.

Бой

Маги гильдии атаковали первыми, швыряя огненные шары и молнии. Заклинания вспыхивали, гасли, поглощаемые дымом. Твари реагировали мгновенно: щупальца пронзали грудь алхимика, глаза иллюзиониста лопнули от чужого крика.

Алекс рванул меч из ножен, и тьма взревела. Лезвие рассекло тварь пополам, но половинки ожили, превратившись в двух новых чудовищ.

— Лира! — крикнул он.

Эльфийка уже метнула фиолетовый флакон. Стекло разбилось, выпуская газ, и твари замедлились, скованные невидимыми цепями.

— Красный! — она бросила следующий. Взрыв пламени слизал три твари, но из разлома выползли ещё пять.

— Они бесконечны! — закричал уцелевший маг, отступая.

Алекс чувствовал, как магия Ксардаса бурлит в жилах, зовя отдаться тьме. Он вонзил меч в землю, и тени взметнулись волной, сметая тварей в бездну. На миг разлом дрогнул.

— Закрывай его! — Лираэль швырнула ему чёрный флакон. — Выпей!

Жидкость обожгла горло. Мир взорвался болью — и он увидел. Не разлом, а паутину трещин, расходящихся по миру. И Оно за ними — бесконечное, ненасытное.

— НЕТ! — рык Алекса слился с рёвом тьмы. Он вырвал энергию из теней, магов, даже из Лираэль (Боже, прости), и сжал в кулак.

Световая вспышка. Тишина.

Когда дым рассеялся, разлом исчез. На земле остались лишь обугленные трупы тварей и магов. Лираэль, бледная, подползла к Алексу, держась за обожжённое плечо.

— Ты... что ты сделал?

Он посмотрел на свои руки — кожа трескалась, обнажая временами чёрные прожилки.

— То, зачем меня призвали.

Эредон, выживший лишь потому, что стоял позади, упал на колени.

— Это... было только начало, да?

Алекс не ответил. Где-то в глубине души, Оно зашевелилось, нашептывая обещания.

Лираэль встряла флакон ему в зубы:

— Пей. Это не победа, если ты сдохнешь героем.

Они пошли прочь, оставив архимага рыдать у пепелища. Впереди было ещё много разломов. И много тьмы.

Глава 3. Песнь Пепла и Стали

Часть 1: Зов Пустыни

Перед тем как покинуть столицу, Эредон вручил Алексу серебряный медальон с символом гильдии — переплетёнными змеями.

— Покажите это в любом из наших убежищ, — сказал архимаг, избегая смотреть на трещины, мерцавшие на руках юноши. — Маги больше не ваши враги.

Но врагом стал он сам. Магия разлома, поглощённая в той схватке, жила в Алексе, как паразит. Иногда по ночам он просыпался от того, что его пальцы проваливались в воздух, оставляя царапины в реальности. Лираэль называла это «побочным эффектом», но в её глазах читалась тревога.

День первый: Дорога в никуда

Пустыня встретила их песчаным вихрем. Красные дюны тянулись до горизонта, словми окровавленные волны. Лираэль, завернувшись в плащ с капюшоном, жевала сушёный кактус, чтобы не чувствовать жажду.

— Гильдия воинов... — начала она, сплёвывая песок. — Говорят, их главарь — полуогр. Ест тех, кто проигрывает ему в поединке.

— Мило, — Алекс провёл рукой по лицу, стирая пот. Его тень, падавшая на песок, изгибалась неестественно, будто пыталась уползти.

— Зато они честные. Не как маги. Убьют — так сразу, без этих ваших «разломов».

Он хотел огрызнуться, но сдержался. Лираэль злилась не на него, а на мир, который всё чаще напоминал ловушку.

День второй: Пламя и Пепел

Ферма возникла перед ними как мираж: глиняные стены, объятые огнём, и стадо коз, мечущихся в загонах. Мужчина в обгоревшей рубахе бил мечом по существу с кожей из раскалённых углей. Демон, похожий на помесь скорпиона и саламандры, шипел, выплёвывая сгустки лавы.

— ДЕРЖИСЬ! — Алекс рванулся вперёд. Меч вынырнул из ножен, оставляя за собой чёрный шлейф.

Магия разлома среагировала раньше него. Трещины на его руках вспыхнули багровым, и пространство вокруг демона исказилось. Чудовище взвыло, когда его клешни, словно стекло, треснули и рассыпались. Лираэль метнула флакон с синей жидкостью — лёд сковал тварь, и Алекс добил её, вогнав клинок в горящую грудь.

Фермер, Торен, рухнул на колени.

— Спасибо... но уже поздно.

Его дом был пеплом. Жена и дети — лишь обугленные силуэты на стене.

— Идите с нами, — сказала Лираэль, не спрашивая. Она знала: оставшись, он присоединится к мёртвым.

Торен шёл за ними, сжимая меч так, будто лезвие было последней нитью, связывающей его с погибшей семьёй. Лираэль, обычно болтливая, молчала. Её взгляд то и дело возвращался к трещинам на руках Алекса, которые пульсировали тусклым багровым светом. Магия разлома не спала — она ждала.

День третий: Шёпот песков

Пустыня раскрыла свои объятия. Днём солнце выжигало всё, кроме тени под плащом Лираэль, где она прятала флаконы от перегрева. Ночью песок звенел, как стекло, а вдалеке слышался вой — то ли шакалов, то ли чего-то похуже.

— Интересно, они тоже из разлома? — Торен кивнул в сторону звука, разбивая молчание.

— Нет, — ответил Алекс, не оборачиваясь. — Это просто шакалы. Настоящие чудовища не воют. Они... тихие.

Лираэль бросила в темноту светящийся камень, украденный у магов. На мгновение в свете мелькнули силуэты — слишком крупные для животных, слишком угловатые для людей.

— А вот эти? — спросила она, доставая зелёный флакон.

— Тест на дружелюбие, — Алекс схватил её за руку. — Не трать зелья. Они не нападут.

Он соврал. Твари следили за ними, но боялись. Боялись его.

День четвёртый: Кровь на камнях

К полудню они наткнулись на караван. Вернее, на то, что от него осталось: разбитые повозки, обугленные тела и следы когтей размером с меч. Лираэль осмотрела раны на трупах.

— Не демоны. Люди. Разбойники.

Торен пнул обгоревшее колесо.

— Зачем убивать всех? Даже детей...

— Потому что разломы — не единственная зараза, — прошипел Алекс. Его тень, падавшая на песок, дёрнулась, словно пытаясь вырваться. — Страх делает людей хуже тварей.

Они похоронили мёртвых, но не задержались. Воздух пах смертью, а магия разлома в Алексе булькала, как голодный зверь.

День пятый: Оазис кошмаров

Чёрный источник оказался ловушкой. Когда Торен наклонился, чтобы зачерпнуть воду, из неё вырвалось щупальце и обвило его шею. Алекс едва успел перерубить его мечом. Вода вздыбилась, превратившись в гуманоидную фигуру из слизи и пепла.

— Отойди! — Лираэль швырнула в тварь флакон. Лёд сковал её, но монстр раскололся на сотню мелких тварей, поползших к ним.

Алекс вогнал меч в землю. Трещины на его руках вспыхнули, и пространство вокруг исказилось. Мелкие твари взорвались, как пузыри.

— Это... что ты сделал? — Торен отполз, широко раскрыв глаза.

— То, что должен, — Алекс выдернул клинок. Магия разлома жгла его изнутри, но он уже не мог остановиться.

День шестой: Граница Даркхольма

Город-крепость возник на горизонте как наваждение: чёрные башни, вросшие в скалы, и мосты из цепей, звон которых нёсся через пустыню. У ворот их встретили не стражи, а полуогр с секирой, покрытой засохшей кровью.

— Гильдия воинов не ждёт гостей, — прорычал он, оглядывая Алекса с ног до головы. — Особенно тех, кто пахнет магией.

Лираэль шагнула вперёд, держа медальон гильдии магов.

— Ваш главарь ждёт. Или вы хотите объяснить ему, почему отвергли союзников с серебром и сталью?

Полуогр задумался, затем расхохотался:

— Ладно. Но если он сожрёт ваши сердца — я закапаю слюни.

День седьмой: Испытание кровью

Глава гильдии воинов, Громхард, оказался горой мышц и шрамов. Его трон был высечен из базальта, а у ног лежали черепа тех, кто осмелился бросить ему вызов.

— Маг, — проворчал он, тыча пальцем в Алекса. — Ты хочешь, чтобы мои воины гибли за твою войну?

— Нет, — Алекс не моргнул. — Я хочу, чтобы они выжили. Разломы поглотят всех — даже вас.

Громхард встал, и зал задрожал.

— Слова — ветер. Покажи, что ты стоишь больше, чем пыль!

Он швырнул Алексу меч — огромный, двуручный, который не смог бы поднять и десять обычных людей. Магия разлома взревела в жилах, и клинок стал лёгким, как перо.

Бой длился минуту. Алекс не нападал — он растворялся в тенях, появляясь за спиной полуогра, клинок у его горла.

— Хитро, — Громхард усмехнулся. — Но война — не дуэль.

Он топнул, и пол разверзся. Из трещин полезли демоны-скорпионы, метавшие ядовитые шипы. Лираэль бросила Алексу флакон с алой жидкостью:

— Пей!

Ярость зелья слилась с магией разлома. Алекс взмахнул мечом, и пространство исказилось. Демоны взорвались, а Громхард рухнул на колено, прижав ладонь к кровавой ране на плече.

— Доволен? — Алекс стоял над ним, тени обвивая руки, как змеи.

Полуогр засмеялся:

— Теперь ты говоришь на моём языке. Гильдия воинов — твоя.

Торен, наблюдавший за схваткой, медленно опустил меч. В его глазах горело нечто новое — не боль, а решимость.

— Я остаюсь с ними, — сказал он Алексу. — Научусь сражаться... чтобы больше ничьи дети не горели.

Лираэль кивнула, разглядывая карту разломов, которую дал Громхард.

— Следующая цель — Лес Проклятых. Там разлом уже поглотил целое племя эльфов.

Алекс посмотрел на свои руки. Трещины стали глубже. Магия разлома шептала: «Скоро... скоро мы станем одним целым».

Они вышли из зала, оставив за спиной рёв воинов, клявшихся на клинках. Впереди был лес, где деревья помнят крики мёртвых. И где сама земля жаждала крови.

Глава 3. Песнь Пепла и Стали

Часть 2: Шёпот меж теней

Южная ночь: два сердца, одна комната

Гостиница «Песчаный дракон» была уютной ловушкой: низкие своды, пропахшие дымом, стены, украшенные шкурами пустынных львов, и кровать, на которую Лираэль уставилась, словно это был враг.

— Одна комната, — повторила она, бросая на стойку монету. — И чтобы окно не сквозило.

Алекс промолчал. С тех пор, как магия разлома пустила корни в его теле, он избегал близости. Боялся, что трещины на коже заразят других... или что тьма в нём проснётся в самый неподходящий момент.

Но Лираэль не спрашивала. Она сняла плащ, бросила его на сундук и повернулась к нему, загораживая выход.

— Хватит бегать, — сказала она просто. — Ты не демон. И я не из хрусталя.

Он хотел возразить, но она прижала палец к его губам. Её руки пахли шалфеем и чем-то горьким — ингредиентами зелий, которые она собирала в пути.

Ночь не была страстной. Она была тихой. Лираэль развязала шнурки его рубахи, обнажая шрамы и трещины, и прикоснулась губами к самой страшной из них — той, что вилась от ключицы к сердцу.

— Не бойся, — прошептала она, когда он вздрогнул. — Ты не один.

Они не говорили о любви. Это слово казалось слишком хрупким для мира, где даже звёзды могли оказаться трещинами в небе. Но когда её руки обвили его шею, а его пальцы вцепились в её серебристые волосы, магия разлома затихла. Впервые за месяцы.

Утро после

Проснулись они в одном сплетении конечностей. Лираэль усмехнулась, заметив, что тень Алекса на стене обнимала её силуэт, словно живая.

— Интересно, это ты или твоя вторая натура? — она ткнула пальцем в стену.

— Не шути с этим, — он нахмурился, но в уголках губ дрогнуло что-то вроде улыбки.

Она бросила в него подушкой.

— Расслабься. Если бы твоя «тьма» хотела меня съесть, она бы уже это сделала.

На завтрак подали жареную саранчу в меду и кофе с кардамоном. Лираэль, к удивлению Алекса, выбрала саранчу.

— Белок, — пояснила она, хрустя хитиновой оболочкой. — А ещё это весело. Представь, как бы покрутился твой маг Ксардас, увидев такое.

Алекс не ответил. Мысли о Ксардасе всё ещё жгли, как раскалённые угли.

Дорога в Шепчущий лес

Лес встретил их шепотом. Не ветра в листьях, а голосов — обрывки фраз на забытых языках, смех детей, которых давно нет, стоны. Деревья здесь росли криво, стволы, покрытые глазами, которые открывались при их приближении.

— Не смотри, — предупредила Лираэль, натягивая капюшон. — Говорят, эльфы этого леса превратились в деревья, чтобы спастись от разлома. Теперь их души застряли между мирами.

Алекс коснулся ствола. Глаз на коре закатился, и из трещины вытек чёрный сок.

— Они всё ещё чувствуют, — прошептал он. — Им больно.

Лираэль достала флакон с золотой жидкостью и плеснула на корни. Глаза закрылись, шепот стих.

— Сон на час, — сказала она. — Лучше, чем ничего.

Следы разлома

Чем глубже в лес, тем хуже. Воздух густел, превращаясь в слизь, а земля под ногами дышала. Они наткнулись на поляну, где стоял алтарь из костей. На нём лежало тело эльфа — нет, не тело. Что-то вроде куклы, сшитой из коры, мха и кровавых лент.

— Ритуал, — Лираэль провела пальцем по символам на алтаре. — Они пытались закрыть разлом сами. Но...

Алекс поднял голову. Над поляной висел разлом, но не чёрный, а мерцающий ядовито-зелёным. Из него свисали корни, впившиеся в землю, а по ним ползали существа, похожие на гибрид насекомых и эльфов.

— Оно уже поглотило их, — сказал он, чувствуя, как трещины на руках реагируют на разлом пульсацией. — Они часть его теперь.

Лираэль достала три флакона, привязав их к поясу.

— План?

— Я войду в разлом, — Алекс вытащил меч, лезвие которого заурчало, как голодный зверь. — Ты закроешь его снаружи, когда я вырву сердце.

— Сердце? Что за...

Но он уже шагнул вперёд. Магия разлома в нём взревела, зовя домой. Зелёный свет поглотил его, а Лираэль осталась сжимать флакон, на котором её дрожащие пальцы вывели: «Для тебя».

Внутри разлома: Цена освобождения

Зелёный свет сомкнулся над Алексом, втягивая его в пульсирующую реальность, где время текло вспять, а пространство скручивалось в спирали. Воздух был густым, как сироп, и каждый вдох обжигал легкие воспоминаниями эльфов: детский смех, плач, последние крики. Их души висели на корнях, как фонарики, сотканные из боли.

— Освободите нас… — прошептали сотни голосов. — Убей…

Алекс шагнул вперёд, и трещины на его коже вспыхнули в унисон с разломом. Магия звала его глубже, суля власть над этой искажённой реальностью. Он видел, как мог бы разорвать миры, стать богом для тех, кто останется в пепле…

— Нет, — прошипел он, вонзая меч в пол, сотканный из сплетённых корней. — Я не ваш палач.

Из тьмы выползли существа — эльфы, чьи тела превратились в ветви, а глаза светились ядовитым зелёным. Они завыли, набрасываясь, но меч Алекса резал их, выпуская из ран не кровь, а свет. С каждым ударом души эльфов вспыхивали и гасли, освобождаясь.

— Простите, — бормотал он, чувствуя, как магия разлома пожирает его изнутри.

Снаружи: Битва без зелий

Лираэль отступала под натиском мутировавших эльфов. Её флаконы с ядом и огнём разбивались о их кору, не оставляя следов.

— Чёрт, — выругалась она, выхватив короткий кинжал. — Придётся по старинке.

Один из эльфов бросился на неё, ветви-когти свистя рассекли воздух. Лираэль прыгнула в сторону, вонзив клинок в сустав. Существо взревело, но она уже крутанулась, срезав ему голову. Голова упала, превратившись в трухлявое полено.

— Алекс, — прошептала она, отбивая атаку второго монстра. — Что ты там делаешь?

Внезапно разлом дёрнулся, выбросив волну энергии. Лираэль упала, прикрывая лицо. Когда она подняла голову, её взгляд упал на флакон с надписью «Для тебя». Зелье, которое она приготовила в ту ночь — не яд, а связующую нить между их душами.

Не раздумывая, она выпила его.

Разлом: последний выбор

Алекс стоял перед сердцем разлома — кристаллом, в котором бился свет последней неосвобождённой души. Магия звала раздавить его, поглотить силу. Рука дрожала.

— Сделай это, — шептали трещины на его коже. — Стань богом.

И тут он услышал её голос. Не эльфийский шепот, а тёплый, живой:

— Ты же обещал вернуться.

Лираэль. Её образ всплыл в памяти: смех у костра, руки, обнявшие его в темноте, глаза, не знающие страха. Магия разлома дрогнула.

— Нет, — Алекс ударил мечом не по кристаллу, а по земле под ним. — Я выбираю их!

Трещины на его теле разорвались, выпуская тьму, но вместо поглощения она хлынула в кристалл. Душа внутри вспыхнула золотым, разлом затрещал, и реальность начала рушиться.

Снаружи: Жертва и спасение

Лираэль увидела, как зелёный разлом сжимается, выплёвывая Алекса. Его тело было почти прозрачным, трещины светились, как раскалённые провода.

— Нет, нет, НЕТ! — она подхватила его, нащупывая пульс. Едва живой.

Разлом схлопнулся с громовым хлопком, оставив лишь пепельное пятно. Мутировавшие эльфы рассыпались в прах. Лес затих, шепот сменился ветром.

— Ты… сумасшедший… — прошептала Лираэль, прижимая его голову к груди.

Алекс открыл глаза, теперь полностью чёрные, без белка.

— Но живой.

Она достала последнее зелье — прозрачное, как слеза.

— Пей. Это… антидот.

Он усмехнулся:

— От себя не вылечиться.

Но выпил. Трещины потускнели, оставив лишь шрамы. Не исцеление, но передышка.

Эпилог тени

Когда они покидали лес, Алекс заметил, что деревья теперь цветут белыми цветами. Души эльфов, наконец, обрели покой.

— Куда дальше? — спросила Лираэль, её пальцы нежно сплелись с его.

— На север. Гильдия алхимиков. — Он посмотрел на горизонт, где клубилась багровая туча. — Там есть кое-что, что может помочь… или добить меня.

Она сжала его руку сильнее.

— Тогда пойдём вместе.

— На север. Город кузнецов в горах. — Он посмотрел на горизонт, где клубилась багровая туча. — Там есть кое-что, что может помочь… или добить меня.

Она сжала его руку сильнее.

— Тогда пойдём вместе.

И они шагнули в закат, где даже тени боялись их следов.

Глава 4. Молот и Бездна

Часть 1: Дорога сквозь стихии

День 1-2: Пески и шепот ветра

Пустыня встретила их зноем, выжигающим мысли. Песок, окрашенный в кроваво-красный оттенок из-за оксидов железа, хрустел под ногами, как кости древних великанов. Лираэль, прикрыв лицо платком, жевала кактусовые стебли, выжимая воду прямо в рот. Алекс шёл молча, его плащ, пропитанный пылью, сливался с пейзажем.

— Смотри! — Лираэль указала на караван, застрявший в дюнах. Повозки были разграблены, верблюды лежали с распоротыми животами. На песке — следы, похожие на птичьи лапы, но размером с человеческую голову.

— Демоны-стервятники, — пробормотал Алекс, касаясь рукояти меча. — Питаются страхом. Не трогай кости.

Они обошли место бойни, но ночью твари пришли к их костру. Лираэль метнула зелье с горьким дымом — демоны взмыли в небо с криками, а Алекс, не вставая, провёл пальцем по воздуху, оставив трещину, которая поглотила двух из них.

— Экономишь силы? — спросила она, заметив, как он дрожит.

— Они не стоят того, — он отвернулся, но позволил ей обвить его плечи плащом.

День 3-4: Лес, где время спит

Пустыня сменилась дубовым лесом, но не тем, что ближе к столице. Здесь деревья стояли так плотно, что их стволы срослись в стены, а корни образовывали лабиринты. Воздух пах грибами и забвением.

— Не трогай плоды, — предупредила Лираэль, указывая на ягоды, светящиеся в темноте. — Это ловушки дриад. Съешь — и проспишь век.

На третий день они наткнулись на деревню, вросшую в лес. Дома были вырезаны из гигантских грибов, а местные, полупрозрачные от магии, смотрели на Алекса с ужасом.

— Уходите, — просипел старейшина, чья борода сплеталась с корнями. — Ваша тьма разбудит Стражей Корней.

Но предупреждение пришло поздно. Ночью земля задрожала, и из чащи выползли существа из коры и мха. Алекс, не вынимая меча, прикоснулся к ближайшему дереву — трещины на его руках вспыхнули, и лес застонал. Стражи рассыпались, как сухие листья.

— Ты убил их? — Лираэль смотрела на него неодобрительно.

— Нет. Освободил, — он показал на грибные дома. Деревня исчезла — лишь пеньки остались, обвитые плющом.

День 5-6: Степь, поющая песни смерти

Леса расступились, открыв бескрайние поля, где ветер гудел, как похоронный рог. Трава здесь была синей, а в небе парили кости-птицы — скелеты с перьями из тумана.

— Здесь был разлом, — Лираэль подняла обгоревший камень с выжженным символом. — Закрыли, но земля не простила.

Они шли молча, пока Алекс не рухнул на колени, схватившись за грудь. Трещины на коже светились, высасывая из него жизнь. Лираэль влила ему в глотку зелье, пахнущее мятой и пеплом:

— Ты не можешь всё подавлять. Дай ей выйти.

Он отказался. Вместо этого разорвал рукав, выпустив тень, которая прочертила в земле борозду. Степь взревела, и они увидели — вдали, у горизонта, стоял город кузнецов, вонзающийся в небо чёрными шпилями.

День 7: Снега, что помнят боль

Подъём в горы выжег лёгкие. Снег здесь не таял даже днём, а ветер звенел, как клинки. Лираэль завернулась в три плаща, но Алекс шёл в рубахе — магия разлома грела его, а ступни не проваливались в сугробы.

— Эй, ледяной черт! — крикнула она, спотыкаясь. — Может, замедлишься?

Он вернулся, взял её руку, и тепло от его пальцев растопило лёд на её ресницах.

У самых ворот города их встретили. Не стражи — кузнецы с молотами, чьи лица скрывали маски из вулканического стекла.

— Маг, — провозгласил один, указывая на трещины Алекса. — Ты принёс в наш дом чуму.

— Нет, — Лираэль шагнула вперёд, доставая медальон гильдии магов. — Он принёс последний шанс. И если вы не дадите ему то, что нужно, ваши горы станут пылью.

Кузнецы замерли. Потом рассмеялись хором, и эхо понеслось по ущельям:

— Пусть докажет это в Кузнице Века.

Алекс посмотрел на город: дым из труб клубился в форме рун, а где-то в глубине звенел молот, выковывающий не сталь, саму реальность.

— Хорошо, — он расправил плечи. — Я готов.

Лираэль потянула его за рукав:

— А я?

— Ты будешь держать их на расстоянии. — Он слабо улыбнулся. — Как всегда.

Они вошли в город, где воздух был наполнен звоном металла и рёвом пламени. Впереди была Кузница Века — место, где решались судьбы миров. И где Алекс либо станет чем-то большим, либо рассыплется в прах.

Глава 4. Молот и Бездна

Часть 2: Сердце Вулкана

Кузница горела. Не метафорой — стены пещеры внутри вулкана плавились от жары, но вместо лавы по желобам текла жидкая сталь, смешанная с искрами магии. Воздух дрожал от ударов молотов, а гномы в кожаных фартуках, покрытых руническими татуировками, несли слитки, светящиеся как звёзды. В центре, на наковальне размером с дом, стоял Громрик — главный кузнец, чья борода была сплетена в стальные косы, а глаза горели, как угли.

— Трещинный маг, — проворчал он, осматривая Алекса. — Твоё тело — ржавый гвоздь. Сломаешься при первом ударе.

— Тогда заточи меня, — Алекс сбросил плащ, обнажив трещины, которые пульсировали в такт гулу кузницы.

Гном усмехнулся, выдыхая дым.

— Испытание простое: возьми то, что не могут поднять десять моих лучших учеников.

Он кивнул на алтарь у дальней стены. На нём лежал посох — чёрный, словно выкованный из ночи, с навершием в виде спирали, в которой мерцали звёзды. Вокруг него воздух трещал, как пергамент в огне.

Испытание: Глаз Бури

Первый ученик подошёл, схватил посох — и рухнул, крича. Его рука превратилась в пепел. Второй даже не дотронулся — отшатнулся, рыча:

— Он пожирает душу!

Алекс шагнул вперёд. Трещины на его коже засветились, и посох дрогнул. Внутри навершия закрутился вихрь, вырываясь наружу. Лираэль схватила его за руку:

— Это ловушка!

— Нет, — он высвободился. — Это зеркало.

Прикоснувшись к посоху, он увидел их — тысячи версий себя. Одни стали тиранами, сожравшими миры. Другие — прахом у ног врагов. Но в центре... он сам, с глазами, полными решимости, и Лираэль рядом.

— Выбирай, — прошипел Громрик. — Стать богом или инструментом.

Магия разлома рванулась к посоху, но Алекс сжал его, направив энергию внутрь. Трещины на его теле вспыхнули и стали тускнеть, перетекая в спираль на посохе. Воздух взорвался светом.

Дар и Цена

Когда вспышка погасла, посох был в его руке. Трещины на коже исчезли, оставив лишь бледные шрамы. Гномы молчали. Громрик первый заговорил:

— Ты... переплавил себя. — В его голосе впервые прозвучало уважение. — Этот посох — Костяк Мира. Он создан из сердца вулкана и пустоты между мирами. Он будет проводить твою магию, но если дрогнешь...

— Он поглотит меня, — закончил Алекс, чувствуя, как древняя сила струится через посох, больше не разрывая тело.

Лираэль подошла, коснувшись навершия. Звёзды в спирали вспыхнули синим.

— Красиво. Теперь ты похож на мага, а не на потрёпанный свиток.

Эпилог: Новые Тени

У выхода из вулкана их ждал Громрик. Он протянул Алексу медальон в форме молота:

— Если выживешь — вернёшься. Научишься ковать реальность.

Лираэль подняла бровь:

— А если не выживет?

— Тогда его посох станет моим трофеем, — гном хмыкнул и растворился в дыму.

Они вышли на заснеженный склон. Алекс поднял посох, и тень от него протянулась через всю долину, разрезая облака.

— Куда теперь? — спросила Лираэль, закутавшись в плащ.

— К источнику всех разломов. — Он ткнул посохом в северное небо, где висела чёрная точка, похожая на зрачок. — Туда, где начался конец.

Она взяла его за руку, и её пальцы были тёплыми даже сквозь перчатку.

— Надеюсь, там есть таверны.

Посох дрогнул, словно смеясь, и они зашагали вдаль, оставляя следы, которые снег не смел замести.

Глава 5. Перед Бездной

Часть 1: последние искры

Башня магов возвышалась над городом, как костяной палец, указующий в небо. Её шпиль был обёрнут цепями с древними рунами, которые звенел на ветру, словно плач. Старший маг, лысый старик с глазами, похожими на мутные кристаллы, встретил их в зале, где висели портреты архимагов прошлого — все с выжженными лицами.

— Гильдия воинов уже в пути, — сказал Алекс, бросая на стол медальон магов. — Ваша очередь. Соберите магов. Завтра на рассвете мы идём к разлому.

Старик провёл дрожащей рукой по медальону, и символы на нём вспыхнули.

— Ты просишь нас довериться тому, кто носит в себе бездну?

Лираэль шагнула вперёд, её голос разрезал тишину, как лезвие:

— Он носит в себе то, что спасёт вас. А вы носите только страх. Выбирайте: трепетать или сражаться.

Маг закашлял, но кивнул. Из складок мантии он вытащил свиток и швырнул его в камин. Пламя позеленело, и в нём возникли силуэты десятков магов, склонивших головы.

— Они придут, — прошипел старик. — Но не ради тебя. Ради своих шкур.

Сокол с письмом: Кровь и сталь

На крыше башни ветер выл, как побитый пёс. Лираэль привязала к лапе сокола записку, написанную её кровью — так требовал обычай гильдии воинов.

— Если этот пернатый спиздит на полпути, я лично выщипаю ему все перья, — проворчала она, выпуская птицу.

Алекс наблюдал, как сокол исчезает в облаках, похожих на синяки.

— Громхард не подведёт. Он любит драки больше, чем я — тебя.

Лираэль фыркнула, но уголки её губ дрогнули.

Таверна «Последний Рубеж»

Подвальная таверна пахла перегаром и надеждой. На стенах висели доспехи, подаренные пьяными героями, а в углу слепой бард пел о подвигах, которых не было. Алекс заказал вино, но Лираэль настояла на чистой воде.

— Ты же видел, чем они моют бокалы? — она кивнула на бармена, вытирающего столешницу окровавленной тряпкой.

Они поднялись в номер, где кровать скрипела громче, чем двери в ад. Алекс поставил посох в угол, и спираль на нём замерцала, отражая свет свечей.

Ночь: Жар и тишина

Лираэль сняла плащ, и доспехи упали на пол с глухим стуком. Её кожа пахла дымом и шалфеем. Алекс притянул её к себе, и трещины на его шрамах засветились тускло, как угли под пеплом.

— Ты уверен, что это... — начала она, но он прервал её поцелуем.

Их борьба была яростной: губы, зубы, ногти, словно каждый пытался доказать, что жив. Посох в углу гудел, поглощая излишки магии, а бард внизу затянул балладу о любви, закончившейся резнёй.

После, когда их дыхание совпало с тиканьем часов на стене, Лираэль положила голову ему на грудь.

— Если завтра всё пойдёт к чертям...

— Мы возьмём их с собой, — закончил Алекс, целуя её в макушку.

Она усмехнулась, рисуя пальцем узоры на его шрамах:

— Я бы добавила в этот план зелье.

— Поздно, — он обнял её крепче. — Ты уже мой яд.

За окном завыл ветер, но в комнате было тихо. Даже посох перестал гудеть. Они заснули, сплетясь так, что даже тени не могли их разделить.

перед бурей

На рассвете к городу подошли армии: маги в серебряных мантиях, воины с молотами, от которых дрожала земля, и кузнецы с повозками, гружёными оружием, способным резать саму пустоту.

Алекс стоял на стене, сжимая посох. Лираэль, застегивая наручи, бросила взгляд на горизонт. Там, где чёрная точка в небе расширялась, как кровь на пергаменте, ждало Оно.

— Готов? — спросила она, проверяя флаконы на поясе.

Он не ответил. Но посох в его руке запел, и это было лучше слов.

Глава 6. Последний бой

Часть 1: Стена из Плоти и Теней

Два дня пути превратились в марш через выжженные земли. Небо над разломом было похоже на свежий шрам — кроваво-багровое, с прожилками чёрных молний. Воздух звенел от энергии, вырывающейся из портала, а земля под ногами пульсировала, словно живая. Маги гильдии шептали заклинания защиты, кузнецы проверяли арбалеты с наконечниками из звёздной стали, а воины Громхарда били мечами в щиты, заглушая рёв из бездны.

Разлом

Он занимал полгоризонта. Вертикальная бездна, из которой вырывались спирали искажённого пространства, затягивая в себя обломки скал, свет и даже звук. По краям портала копошились стражи — не демоны, а нечто худшее. Существа из сгустков тьмы и костей, с десятком суставов на конечностях и пастями, растущими из груди. Их глаза, тысячи глаз, светились ядовито-зелёным, отслеживая каждое движение армии.

— Они не просто охраняют, — прошептала Лираэль, щурясь. — Они кормят его.

Она была права. Каждые несколько минут стражи хватали одного из своих и швыряли в разлом. Портал сжимался, ненадолго становясь плотнее, как зверь, насытившийся плотью.

Первая атака

Громхард начал без предупреждения. Его боевой рёв слился с грохотом тарана, который кузнецы выкатили вперёд — огромная дубовая колода с шипами из вулканического стекла.

— ВПЕРЁД! ЗА МОЛОТОМ!

Маги гильдии выпустили залп огненных сфер, но демоны поглотили их, как губки. Стражи ринулись навстречу, их тела растягиваясь, ломая законы физики.

— Теперь! — Алекс взмахнул посохом, и волна энергии разрезала первых тварей пополам.

Но разлом дрогнул — и из него вырвались новые стражи, уже крупнее, уже с броней из чёрного кристалла. Лираэль швырнула флакон с «Адским пламенем», но огонь лишь облизал их панцири, не оставив следов.

Отступление

Через час битвы земля была завалена трупами людей и щупальцами стражей, которые всё ещё дёргались. Громхард, истекая кровью из разорванного плеча, оттащил Алекса за шиворот:

— Это бойня, а не сражение! Твоя магия бесполезна!

Он был прав. Каждая убитая тварь заменялась двумя. Посох Алекса горел, но разлом лишь шире раскрывался, как насмехаясь. Лираэль, с рассечённой губой, указала на центр портала — там, в самой гуще теней, мерцал силуэт, похожий на алтарь из костей.

— Источник... — она вытерла кровь. — Пока он там — они бесконечны.

Алекс посмотрел на армию. Маги, обессиленные, падали на колени. Воины отступали, спотыкаясь о кишки товарищей. Даже кузнецы, чьи доспехи плавились от кислоты стражей, пятились к тылу.

— Отходим! — его голос, усиленный посохом, прорвал гул битвы.

После

Лагерь разбили в трёх милях от разлома. Раненые стонали в палатках, знамёна гильдий висели обугленные. Лираэль перевязывала Алексу руку, когда Громхард ворвался внутрь:

— Ты обещал победу! Мы — удобрение для их сада!

Алекс сжал посох так, что костяк Мира затрещал. В его глазах, отражающих мерцание разлома, вспыхнуло то, чего не было раньше — не ярость, а холодная ясность.

— Завтра, — сказал он. — Мы ударим иначе.

Но за палаткой, в кровавом свете портала, стражи уже сращивали кости павших в новых тварей.

Глава 6. Последний бой

Часть 2: Цена Пустоты

Прорыв

Армия демонов ревела, как живой ураган, но на этот раз тактика была иной. Воины Громхарда сомкнули щиты, создав стену из стали, а маги сплели над ними купол из мерцающих рун. Каждое попадание кислоты, каждый удар когтей гасли в сиянии защит. Лираэль и Алекс шли за этим щитом, как тени. Её пальцы сжимали три флакона — алый, черный и тот, что она назвала «Последний вздох».

— Готов? — она крикнула, перекрывая грохот.

Он ответил взмахом посоха. Трещины на его шрамах вспыхнули, и пространство перед ними исказилось, разорвав фронт стражей.

Внутри разлома

Портал поглотил их с хлюпающим звуком. Мир за ним был вывернут наизнанку: небо — чёрное, с жёлтыми прожилками, земля — плоть, покрытая язвами. Реки из густой тьмы ползли к горизонту, где возвышался замок — сплетение костей и кристаллов, пульсирующих в такт чьему-то сердцебиению.

— Он там, — Лираэль указала на шпили, где копошились твари, крупнее тех, что снаружи. — И у него нет тела. Он сам — разлом.

Алекс сжал посох. Костяк Мира дрожал, как пойманная птица.

Тёмная завеса

Она разбила флаконы о землю. Алый дым смешался с чёрным, а затем — с золотым сиянием её последнего зелья. Туманы сгустились в плотную пелену, сквозь которую даже демоны не видели. Они шли, прижимаясь друг к другу, а Лираэль шептала:

— Помнишь, как ты ненавидел мои шутки в таверне?

— Ты всё ещё шутишь неуместно, — он стиснул её руку.

— Тогда запомни эту.

Тронный зал

Владыка Пустоты ждал. Не тело, а сгусток бесконечности — вращающаяся спираль из тьмы и звёздной пыли. Его голос был шепотом всех умерших миров:

— Ты принёс мне подношение, Ксардас?

Лираэль шагнула вперёд, доставая «Последний вздох».

— Подношение? Нет. Счёт.

Она выпила флакон.

Её тело вспыхнуло. Не огнём — светом, который резал тьму, как нож. Алекс понял слишком поздно: зелье было не оружием. Оно разрывало границу между жизнью и смертью, воруя силу у самой бездны.

— НЕТ! — он рванулся к ней, но Лираэль уже парила в воздухе, её кожа трескалась, как фарфор.

— Ты научил меня не бояться, — она улыбнулась, и свет заполнил зал.

Владыка взревел. Спираль его тела начала схлопываться, поглощаемая её жертвой. Алекс вонзил посох в эпицентр, высвобождая всю магию разлома.

Когда свет погас, замок рассыпался. Портал закрылся с громовым хлопком, выбросив Алекса обратно в их мир. Он лежал на пепле, прижимая к груди тело Лираэль. Её руки были холодными, но на губах застыла улыбка.

— Она... — Громхард подошёл, его голос осип.

— Закрой рот, — Алекс поднялся, не выпуская её из рук. — Или я вырву тебе язык.

Армия молча расступилась. Он нёс её по выжженной земле, не чувствуя веса. Посох, утративший сияние, волочился за ним, оставляя борозду.

У подножия горы, где они когда-то смеялись, он похоронил её. Никаких памятников — только дикий шалфей, посаженный у камня.

Громхард принёс вино. Маги предложили оживить её. Кузнецы — выковать статую.

— Уходите, — сказал Алекс. — Или я сотру ваш мир следом за её памятью.

Они ушли. Он остался сидеть у камня, слушая ветер. Где-то в нём, в трещинах души, звенел её смех. Разломы закрыты. Война закончилась. Мир теперь в безопасности.

И пока ветер шелестел листьями шалфея, Алекс знал — Лираэль стала частью этого спокойствия. Её жертва навсегда запечатала тьму, а её улыбка осталась в каждом луче солнца, пробивающемся сквозь тучи.

Эпилог: Башня и Память

Алекс вернулся в башню Ксардаса спустя месяц. Пыль висела в воздухе, как застывшее время, а тени молчали. На столе в главном зале лежал пергамент с острым почерком:

«Алекс, эта башня теперь твоя. Ищи ответы в книгах, которые я ненавидел. И помни — тьма не исчезает. Она лишь ждёт, когда ты перестанешь смотреть».

Ксардас исчез. Его плащ, манускрипты, даже запах серы — всё растворилось, будто его никогда не существовало. Алекс прошёл по залам, касаясь полок с трактатами о забытых мирах. В библиотеке нашёл дневник Лираэль, случайно оставленный ею когда-то. На последней странице — набросок его профиля и подпись: *«Самый упрямый маг во Вселенной».

Он поселился в башне. Днём изучал руны, сплетая магию так, чтобы она не оставляла шрамов. Ночью разговаривал с её призраком — или с тем, что ему мерещилось в отсветах костра.

— Ты ошиблась, — говорил он пустоте. — Я не упрямый. Просто ещё не закончил.

Иногда из леса приходили люди — просили помощи, защиты, силы. Алекс помогал, но брал плату: ветку шалфея, камень с реки или историю, которую можно было вплести в память о ней.

Мир жил. Разломы не открывались. А в башне, где когда-то рождались кошмары, теперь цвели белые цветы, проросшие сквозь камень.

Конец?