Ерестун

Таисия Федоровна умерла внезапно. Настолько внезапно, насколько вообще внезапно может умереть человек в восемьдесят четыре года. Ещё вчера она болтала с подругами на лавочке у ворот своего некогда богатого и процветающего участка, а утром никто уже не вышел к обеспокоенной и голодной скотине, крякающей, верещащей, мычащей от голода и, возможно, тревоги за свою хозяйку.

Когда соседка зашла к ней в дом, то обнаружила бездыханное тело старушки на кухонном полу. Поднялся переполох, вызвали скорую, которая приехала только через два часа. Врач осмотрел тело, сухо заключил: «Инсульт», после чего уехал, так и оставив старушку лежать на полу. Ещё через какое-то время приехала машина из морга и милиция. Они переложили закоченевшее тело тучной старушки на постель, но забирать отказались.

- Криминала тут нет, а в морге мест не хватает. Бумаги мы оформили, звоните родственникам, хороните, - распорядился милиционер.

- Так она ж засмердит, вы посмотрите, какая грузная, а на дворе жара, - завозмущались сельчане.

Но представители власти с безразличием пожали плечами, надели на головы фуражки, сморщили свои серые надменные лица, когда сельские бабушки запричитали, залезли в автомобиль и уехали.

Слезами горю не поможешь, могилу ещё нужно было вырыть, да и вообще хоронить положено на третий день, поэтому сельчане стали искать выход сами. Немолодые мужики (а других в деревушке уже не осталось) снесли тело в подвал, сорокалетняя непутевая женщина рассказала, как работала санитаркой в морге и вызвалась тело вскрыть и вытащить все внутренние органы, чтобы замедлить процесс разложения, а старушки с трудом сумели отыскать номера детей Таисии Федоровны и сообщить им печальное известие. Реакция оказалась такой же сухой и пресной, как и у заявившихся из города милиционеров.

- Делайте, что нужно, - заявил сын, - я приеду, как только смогу и отблагодарю.

- Ой-ой-ой, - немного попричитала дочь. – Но я сегодня не смогу, только завтра. Вы уж постарайтесь что-то придумать, а там сочтёмся.

Дети откупились от матери, полагая, что сыновний и дочерний долг сводится лишь к переводам энной суммы на карточку родительницы, да к редким необязательным звонкам.

Переполох, который произвела смерть Таисии Федоровны, реакция врача, милиции, детей неожиданно напомнил всем местным, что деревня умирает. Медленно, но верно. Те из мигрантов, кто пока ещё с нежностью вспоминал о своём отчем доме, приезжали сюда летом, оставляли внуков своим старикам-родителям. Если не брать этих случайных молодых свидетелей чахнущей деревни, населяли её либо люди под пятьдесят, которым больше некуда было податься, либо глубокие старики за семьдесят.

Детишки же, как и полагается свидетелям, с интересом и оживлением восприняли новость о смерти Таисии Федоровны, о которой они почти ничего не знали, но с которой в обязательном порядке здоровались. Как учили их родители, прежде чем оставить на попечение бабушек и дедушек: «Здесь вам не город, здороваться нужно со всеми».

Именно это любопытство и привело двух самых смелых мальчишек – одиннадцатилетнего Вовку и десятилетнего Вадима - к участку Таисии Федоровны. Как два партизана у немецкого блокпоста, они ползали и наблюдали за всем вокруг, а когда услышали, что старушку поздно ночью будут вскрывать прямо в доме, не на шутку перепугались, но это был особенный страх, тот самый, который толкает человека не бежать, а двигаться дальше, пытаясь посмотреть в глаза страху, заглянуть куда-то по ту сторону реальности, обычно скрытую от нас пеленой жизни.

Условившись дожидаться друг друга у дома Таисии Федоровны на закате, ребята разбежались играть с другими детьми, но данное слово сдержали и когда завечерело, встретились на огороде старушки, куда было очень легко пробраться, ведь никаких преград между участками просто не было. Заборы стояли только вдоль дороги, а вокруг степь и холмы, да эта самая одинокая грунтовая дорога, разбегавшаяся подобно реке на несколько веток при приближении к деревне и снова стекавшаяся в единое русло на другом конце поселения.

Вызвавшаяся проводить вскрытие женщина уже вернулась, да не одна, а с какой-то своей подругой, по виду тоже неблагополучной выпивохой. Ребята устроились под окном, выводящим в спальню, где положили умершую старушку. Неприятный запах уже ощущался, но мальчишки терпеливо ждали.

Вскоре в комнату вошли женщины. На руках у них перчатки, одна держала шприц и тряпки, у второй – приезжей – в руках был скальпель.

- Ну и как будем резать? – спросила вторая. – Ты правда собралась её потрошить?

- Не, просто надрезы сделай, как полагается, мы туда формалина зальём, на два дня хватит.

Некоторое время женщины совершали какие-то манипуляции над телом, ребята наблюдали, затаив дыхание. До них донёсся странный свистящий звук выходящего воздуха, потом закапала какая-то жидкость, тело старушки дернулось, отчего ребята перепугались.

- Ну вот и всё, - заявила вторая. – Подотри здесь и пошли угощаться, Танюха, - хохотнула приезжая.

- Ага, иди, без меня не начинай, - заявила первая с поразительным безразличием взяв иголку с вдетой в неё ниткой и начав зашивать разрезы на животе Таисии Федоровны.

Мальчишки же, увидев эти разрезы, чуть не завизжали, отошли от окна, с трудом удержали содержимое своих желудков внутри. Когда им хватило смелости вернуться к окну, то в помещении уже никого не было. Осталось только тело Таисии Фёдоровны. Но что это в углу?

Вовка ткнул Вадика локтем. Видит ли он? Тот не сразу понял, а когда посмотрел, вздрогнул.

Из того угла, где располагалась старая русская печь, выбралось что-то чёрное, бесформенное, большое. Белки глаз с отчетливо различимыми ярко-красными сосудами смотрелись бельмом на чёрной поверхности тела неведомого антропоморфного существа. Тварь подошла к трупу, оскалилась, продемонстрировав такие же белые, дисгармонировавшие с чернотой тела зубы. Когтистая лапа потянулась к животу Таисии Федоровны, задрала подол платья, чудовище впилось зубами в подбрюшье, громко чавкая стало жрать несчастную старушку.

Шокированные увиденным ребята хотели броситься бежать, но не могли заставить себя пошевелиться, будто бы примерзли к месту. А чудовище тем временем проворно пожирало внутренности бабушки, буквально залезая внутрь неё. Вот в животе исчезла голова, тварь забралась по пояс, а вот торчат одни пятки. И как только чудовище - с виду такое огромное - умудрилось поместиться в хоть и полной, но низкорослой Таисии Федоровне?

Наконец, исчезли и пятки, тело приняло прежнюю форму, а платье само собой расправилось. Подчиняясь чьей-то невидимой воле, простынь накрыла тело старушки. Неужели ребятам всё это привиделось?

Но тут труп вздрогнул, голова завалилась на бок, неестественно вывернулась в сторону окна, глаза покойницы открылись и из них прямо на ребят уставились кипенно-белые глазные яблоки чудовища, губы покойницы задрожали, изогнувшись в подобие улыбки, оголив мрамор лошадиных зубов.

Это было уже слишком. Мальчишки закричали и бросились бежать. Распивавшие на кухне горячительные напитки женщины услышали крики, но не придали им большого значения.

- Детишки на лето приехали, жизни от них нет, - пожаловалась сельчанка своей городской подруге, после чего они продолжили болтать о какой-то ерунде.

А голова покойницы снова повернулась к потолку, глаза закрылись, губы сомкнулись. Никто и никогда не догадается, что спряталось внутри тела безобидной старушки.

…

Валерия Ветохина – ещё одного упомянутого Сашей помощника профессора – я нашёл совершенно случайно. Хотя с учётом последующих событий не уверен, что это не было судьбой.

Когда мы прокладывали проводку на объекте, я просматривал документы собственников и нашёл в одном из них фамилию Ветохин. Звали хозяина, правда, Алексей Сергеевич, но поскольку фамилия была не самой распространённой, я созвонился с ним и узнал по поводу Валерия. Оказалось, то был его брат, который последние десять лет проживал в деревне с матерью. Развивать тему не стал, сказал, что, наверное, просто однофамильцы с тем Ветохиным, которого я когда-то знал, но у соседей узнал, откуда Алексей перебрался в город, так и вышел на его брата.

Кате снова решил ничего не рассказывать. В прошлый раз меня чуть не убили, как бы и эта история не оказалась смертельно опасной. В отличие от профессора, я действительно не прощу себе, если с ней что-то случится. Сам же решил идти до конца и в этот раз. С Ветохиным я обязан встретиться, потому что это был единственный выживший помощник Яковлева. Два других пропали без вести, ну а про смерть третьего я узнал всё, что было возможно. Ветохин мог пролить свет на то, каким человеком в действительности был профессор.

Поехал в ту деревню на первых же выходных. Когда выезжал из города, стояла страшная летняя жара, но по мере приближения к месту назначения погода портилась. У самой деревни разразилась настоящая буря: небо чёрное, дождь льёт как из ведра, темно, словно на дворе ночь. Грунтовку размыло, я пару раз чуть не завяз, думал уже свернуть, но тут впереди, наконец, замаячила деревня.

Ехал с включёнными фарами, увидел на обочине у въезда жуткого вида старуху. Сама в домашнем халате, руки на груди скрещены, ладони на плечах, на лице застыла улыбка, скорее напоминающая оскал. Вся мокрая, волосы скомкались, свисали жиденькими прядями, облепили лицо. Я притормозил, открыл окно, крикнул:

- Бабуль, может помочь, подвезти куда?

Она перевела на меня свои остекленевшие глаза, вперилась и изучала, но ни слова не сказала. Решил, что какая-то сумасшедшая, поехал от греха подальше, разглядывая деревенские домики. Да, деревня далеко не глухая, и за домами, и за участками тут ухаживают, но все постройки старые. А хуже всего то, что ни в одном окне я не видел света. Может, провода где порвались от ветра и всю деревню обесточило?

Я уже думал зайти в первый попавшийся дом, но тут моя гипотеза была опровергнута: красивое белое здание с черепичной крышей, площадка перед которым была заасфальтирована, возникло впереди, блистая ярким светом электрических лампочек, словно маяк. Как добрался туда, свернул на обочину, увидел выбегающего из дверей мужчину. Он что-то кричал, видимо, мне. Я заглушил мотор, в надежде, что услышу его. Помогло.

- Не глуши! – орал он и всплеснул руками, когда добрался до машины. – Да что же это такое! Ты зачем заглушил?! Я же кричал!

- Я не слышал, ты бы знак какой подал, - попытался оправдаться я. – Да и почему глушить-то нельзя?

- А ты попробуй заведи, - раздраженно рявкнул мужчина.

Я попробовал, но ничего не вышло. Ещё раз. Нулевой эффект. Снова и снова прокрутил ключ, но безуспешно.

- Не получится, - смягчился мужчина. – Пошли скорее в ДК, там я тебе всё объясню.

Я вышел из автомобиля и последовал за незнакомцем. Оказавшись внутри Дома культуры, я обнаружил там огромное множество народу. В основном взрослые люди от сорока и старше, ещё несколько детей, но никого в возрастной категории от пятнадцати до тридцати пяти.

- Не успел! – объявил остальным мой проводник, после повернулся ко мне и протянул руку. – Я Серега Киселев, у нас тут чёрт-те что творится.

На вид ему было чуть за сорок, а может и меньше: небрежно выбритая растительность на лице, синяки под глазами, уставший взгляд добавляли возраста.

- Слава Щербаков, - представился я. – Так, а что случилось-то?

- Мертвецы по деревне ходят! – выкрикнул один о из мальчишек.

- Тише! – кто-то на шикнул на пацана.

- Он правду говорит, - крикнул другой мальчик. – Мы с Вадиком сами видели, как тётка Тайка головой вертела!

- Да, а ещё в неё кто-то залез, - по всей видимости Вадик подтвердил слова своего друга.

Только сейчас я заметил, что прятавшиеся в ДК люди сильно напуганы. И источником их страхов явно была не стихия.

Киселёв хотел что-то рассказать по-своему, но потом вдруг пожал плечами, махнул рукой.

- Как-то так, - согласился он со словами мальчишек. – Два дня назад Таисия Фёдоровна почила, а на следующий день началось. Сразу несколько старушек померли, а через пару часов то одна, то другая давай по деревне бродить, на людей нападать. Пацаны их снять хотели на мобильники, да техника вообще никакая не работает. Дозвониться никуда не можем, даже по проводному телефону, машину у кого не возьми – не фурычит! Лезешь проверять, вроде всё в норме, а она не заводится.

Я вспомнил старуху на въезде в деревню, вспомнил её безумный взгляд, стало страшно.

- А тела умерших куда дели?

- Так у Таисии Фёдоровны и сложили всех. Что теперь делать не знаем. Если такая непогода продолжится, и свет здесь вырубится, совсем погано станет. А ты-то кто такой, зачем приехал?

- Я из строительной компании, ищу Валерия Ветохина, у меня к нему вопросы по документам. Его брат владеет квартирой и нужно кое-какие моменты прояснить, - не моргнув и глазом, соврал я.

- Умер Валерка, - без обиняков заявил Серега. – Повесился, когда его мать померла. Он всё в город пытался дозвониться. Был там у него какой-то городской профессор. Вроде как предупреждал, что такое вот несчастье с нашей деревней может приключиться. Валерка ему когда-то помогал, да ноги лишился, инвалидом стал. Но профессор твёрдо ему пообещал, мол, жертвы твоей не забуду, когда беда случится, примчусь первым делом. Так нам сам Валерка рассказывал. Он же первый заподозрил, что дело нечисто, нас предупредил и давай своему профессору названивать, а он не отвечает. Ну тут мамка Валеркина, тётя Валя - золотая женщина была! - внезапно померла, мы пока её относились в хату к Таисии Федоровне, он и повесился. Хотели было снять труп, да туда же отнести, но страшно стало: кто-то по дому ходил, хотя внутри никого из наших не осталось. А раз наших там не было, значит это опять мертвецы. Ну мы с мужиками сюда и вернулись, да заховались вместе с остальными. Я как в окно твою машину увидел – обрадовался. Думал, хоть детей вывезем, да ты её заглушил.

- Понятно, - я кивнул и призадумался. Всё это время остальные жители деревни смотрели на меня, как на вождя, который должен решить все их проблемы разом. Но предложить им мне было нечего. Я лишь пожалел, что не взял с собой Катю, может она догадалась бы, что здесь творится.

Достал телефон, но он даже не включился. Техника здесь и правда отказывалась работать. И что теперь делать?

- Славик, слышь чё, - обратился ко мне Серёга, все взгляды устремились в нашу сторону, - а почему ты так спокойно ко всему отнёсся? Ну кто бы поверил, что мертвецы могут ходить по деревне?

- Я бы поверил, - отмахнулся я. Но теперь и во взгляде Серёги, и во взглядах остальных сельчан читалось недоверие. Как бы они меня виновным в происходящем не назначили. Отчаявшиеся люди способны на безумные поступки. Поэтому лучше мне держаться в стороне от них.

- Послушай, Серёга, а где Валерий жил, не подскажешь? – спросил я, переводя тему.

- На Ленина сто семнадцать. А тебе зачем?

- Да хочу туда сходить, посмотреть.

- С ума сошёл? Или ты думаешь, что я тебе вру про мертвецов? Тут кто хочешь подтвердит.

- Верю-верю. Но я надеюсь улизнуть от них. Его дом дальше по дороге?

- Да, иди прямо, там увидишь, у него в окне свечка горела, - мрачно хмыкнул Серёга.

Я кивнул и от греха подальше покинул Дом культуры. Всё равно я там белая ворона. А старуха, которую встретил на въезде, возможно и правда была мёртвая, но вреда мне не причинила.

На улице не переставала бушевать стихия. Ливень хлестал, под ногами хлюпало. Я достал из багажника дождевик, взял монтировку на случай нападения, захватил спички, побежал по превратившейся в месиво грунтовой дороге вниз, искать сто семнадцатый дом. Грозно выглядела природа в эти мгновения. Всё пространство заполнено непрекращающимся шумом, то и дело сверкают молнии, раскатисто ворчит небо, кусты и трава почтительно припали к земле, с восхищением и ужасом созерцая буйство, ниспосланное свыше. Величественное и пугающее зрелище, напоминающее о том, насколько же ничтожной букашкой является человек.

По воле случая я приобщился к происходящему, прочувствовал негодование небес на себе, брёл, почти не разбирая дороги. Отыскал сто двадцать первый дом, понял, что промахнулся, пошёл назад, но не мог найти нужную калитку, а тут увидел за невысоким заборчиком из металлопрофиля уютный небольшой домик, в окнах которого можно было различить слабый свет. Решил не разбираться, где тут вход, просто перескочил через заборчик, когда прыгнул вниз, угодил в большую лужу, вконец промок, но отнёсся к случившемуся философски, побрёл вперёд. Именно здесь впервые ощутил дискомфорт, почувствовал чей-то взгляд на моей спине, оглянулся и увидел неизвестно откуда взявшуюся старуху, пристроившуюся на обочине и наблюдавшую за мной. Руки всё так же скрещены, оскал стал напоминать звериный, ноги словно бы вросли в землю, перемазанные до колен грязью и глиной.

Я поскорее добрался до домика, вошёл внутрь, и уже в сенях столкнулся с болтавшимся на балке трупом Ветохина. Труп был ещё тёплый, в воздухе висела всего одна нога, вместо второй - культя, кожа бледная, изо рта вывалился язык, сделался сине-зелёным и напоминал толстого мерзкого разлагающегося слизняка. Я отвёл взор от лица покойника, посмотрел вниз и увидел валявшуюся под ногами скомканную бумажку. Поднял её и прочитал:

«В моей смерти прошу винить профессора фольклористики Яковлева Станислава Николаевича! Ты дал слово и нарушил его! Будь проклят!»

Думаю, это исчерпывающий ответ на мой вопрос о том, каким человеком был профессор на самом деле. Правда теперь передо мной стояли куда более практичные и насущные вопросы. Если бы только я мог позвонить Кате, она бы по крайней мере нашла хоть какие-то сведения!

Возвращаться в ДК не собирался, а что ещё делать не знал. Подождать здесь? Я бросил короткий взгляд на висевший на веревке труп, решил, что его нужно снять, но потом передумал: если дело дойдёт до расследования, на меня могут и выйти. Не хотелось бы. Поэтому оставил всё как есть и взял стоявшую на полу и почти догоревшую свечку, вошёл в жилые комнаты, осмотрелся. Старенькая казачка в углу, телевизор родом из восьмидесятых, радиоприёмник, цветы на окне, самодельные книжные полки прибиты к столу. А что, довольно уютно.

Я подошёл к книжкам, проглядел корешки. На синей обложке мелькнули жёлтые буквы «Русские народные сказки. Сборник». Достал, посмотрел содержание, нашёл сказки о мертвецах и ведьмах, пробежал глазами первые из них, а потом попалась сказка про старую ведьму, которая перед смертью попросила выполнить странную просьбу. И в этот момент одновременно произошли сразу две вещи: меня осенило, и окно комнаты разлетелось вдребезги, а внутрь дома заглянула искореженная рожа старухи, которая за мной следила. Я вздрогнул, уронил свечку, та погасла, потянулся за монтировкой, которую положил у входа, и, вооружившись, развернулся, готовый дать отпор. Но у окна уже никого не было. Решив, что здесь делать больше нечего, я поторопился назад, к Дому культуры.

За время моего пребывания у Ветохина дождь стих, но тучи всё так же плотно сковывали небо. Идти недалеко, но страшно. Я крепко сжимал монтировку и смотрел по сторонам. В каждом шорохе, каждом хрусте веток мерещились затаившиеся мертвецы, готовые напасть и разорвать меня в клочья. Опять перед глазами искажённое лицо старухи у въезда в деревню, снова вижу, как разлетается окно в доме, когда я читаю сказки. Или всё это мне мерещилось? Остальным тоже мерещилось? Массовое помешательство?

Пока я думал обо всём этом, дорогу осветили огни из окон ДК. Я побежал к своей машине, вернул монтировку в багажник, после направился в здание.

- Я точно знаю, как нам спастись, - без лишних предисловий начал я. – Нужно вскипятить большой чан с водой. Принесите побольше ведёр и отведите меня в дом с мертвецами. Да, ещё соберите самых крепких мужиков, пусть они возьмут осиновые колья, а я объясню, что делать.

Дальше я рассказал сельчанам про сказку, которую прочитал и мой нехитрый план. Меня послушали. На дворе разожгли костёр, благо дождь почти прекратился, приволокли огромный чан и кучу вёдер, Серёга и ещё два мужика вызвались помогать. Им был нужен вождь – ну так лучше я буду вождём, чем белой вороной.

К вечеру распогодилось, а чан на дворе уже закипел. Мы набрали шесть вёдер и зашли в дом Таисии Фёдоровны. Миновали сени, горницу, кухню, добрались до страшной комнаты, где у окна стоял приготовленный для хозяйки гроб, а на лавках и на полу лежало семь тел.

Я сразу узнал старуху, которую встретил на въезде, и которая пыталась ворваться в дом Ветохина. Здесь она выглядела совсем по-другому: закоченела, руки изогнулись, рот приоткрыт, внутри тьма, ощущение такое, будто смотришь в бездонный колодец, глаза закрыты, лицо синюшное. Жуткая картина.

- Начнём с неё, - сказал я, взял первое ведро, посмотрел на стоявших за мной мужиков. – Колья-то держите наизготове.

Сказал это и выплеснул кипяток на труп. Ничего не произошло. Как же так?

- Уносите её, - стараясь делать вид, что всё идёт по плану, я подошёл к следующей покойнице.

То была невысокая женщина с очень приятными чертами. Да и выглядела она не мертвой, а задремавшей, настолько беззаботным было выражение её лица. Скорее всего мать Валерия и Алексея, было у них какое-то едва уловимое семейное сходство. Убедившись, что первую старуху унесли и приготовились, я вылил второе ведро. Ничего.

Тело унесли, а я повторил процедуру с третьей, четвертой, пятой… Проверил пальцами воду и чуть не вскрикнул от боли, настолько горячей она была. Тем не менее, попросил сходить и принести два ведра со свежим кипятком.

Осталась хозяйка дома Таисия Фёдоровна, которая лежала на лавке, и крупная бабища, на вид самая молодая, может чуть больше шестидесяти. Внешность у неё была отталкивающая, вся рожа в бородавках да прыщах, от смерти почерневших. Рот открыт широко, видны желтоватые зубы, завалившийся язык, побелевшее нёбо. Пальцы согнулись так, словно бы пытались за что-то уцепиться, что-то сжать, руки разведены в стороны. Пожалуй, эта бабка вызывала у меня наибольшее отвращение, я почти был уверен, что с ней всё сработает. Поэтому когда принесли ведро с кипятком, недолго думая вылил его на неё. Покойница осталась лежать на месте.

- Знахарь ху…в – выругался Серёга, который становился всё серьёзнее, наблюдая за моими неудачами. Эта история могла закончиться для меня скверно.

- Давай ведро, - зло бросил я, взяв у него последнюю емкость с кипятком, подошёл к лавке и только собирался опрокинуть его, как труп Таисии Фёдоровны подскочил, заголосил и бросился прямо на меня.

Я чудом не обварился сам и, мгновенно сориентировавшись, выплеснул воду на покойницу. Она завизжала и, сбив меня с ног, беспрепятственно пронеслась мимо очумевших мужиков.

- … твою мать! – выругался Серёга. Остальные отозвались эхом.

- Гонитесь за ней! – пытаясь справиться за пережитым ужасом, заорал я.

Они переглянулись, в глазах каждого читался страх, никто не шелохнулся. Я готов был зарыдать от отчаяния. Встал на ноги, выхватил у Серёги кол, выбежал на улицу и обнаружил тело Таисии Фёдоровны валявшимся посреди двора. Оно словно бы сдулось, кожа свисала с костей. Я подошёл поближе и увидел, что от полной старушки остались одни потроха да шкура.

Откуда-то заиграла музыка. Я вздрогнул, оглянулся. Деревенские мужики толпились в дверном проёме, то смотрели на меня, то друг на друга.

- Слышь, это телефон мой, - пришёл в себя Серёга, достал его и ответил.

Я же полез к себе в карман, достал свой Сони Эриксон, запустил его и с облегчением вздохнул: экран засветился, прошла заставка с эмблемой, а после появился мой рабочий стол. Помогло!

Но дожидаться слов благодарности я не стал, как можно скорее вернулся к машине, заметил, что из приоткрытых дверей Дома культуры выглядывают люди, сел к себе в «Жигули» и уехал прочь, так до конца и не поняв, что же произошло в той деревне.