Эшвуд: Лаборатория Тьмы.

Автобус замедлил ход и, выпустив облако серого дыма, остановился у скромной станции, где висела выцветшая табличка: «Добро пожаловать в Эшвуд».

Итан Хантер поднялся с кресла, поправил рюкзак на плече и спустился по ступенькам на потрескавшийся асфальт. В воздухе витал запах хвои и чего-то металлического, как после грозы. Городок встретил его тишиной: узкая улица с двумя рядами невысоких домов, пустая парковка и одинокая закусочная через дорогу, в окнах которой мигал красный неон «OPEN».

Итан задержался на месте, вглядываясь в город. Всё выглядело слишком спокойно. Слишком.

— Эшвуд, — пробормотал он, — столица тишины.

Из автобуса вышла только одна пожилая женщина с корзиной в руках. Водитель махнул рукой, закрыл двери, и грохочущий двигатель увёз автобус обратно в сторону трассы.

Итан остался стоять почти в одиночестве.

Он достал телефон, проверил сеть — две полоски сигнала. Интернет работал с перебоями. Сразу стало ясно: это не Портленд. И уж точно не город, к которому он привык.

Через несколько минут к станции подъехал старый «Шевроле» цвета выгоревшего красного. За рулём — бабушка Нэнси. Ей было за шестьдесят, но она держалась уверенно, волосы собраны в пучок, глаза — живые и внимательные.

— Итан! — позвала она, открывая дверцу. — Давай, садись.

— Привет, бабуль, — он улыбнулся, опустился в кресло рядом. — Давно не виделись.

— Год, не меньше. Ты всё такой же высокий… Только похудел, — она взглянула оценивающе. — Учёба выжимает соки?

— Ага. Решил отдохнуть у тебя. Лето будет спокойным, надеюсь.

Бабушка усмехнулась коротко, но ничего не сказала.

Машина тронулась.

Эшвуд проезжал за окном медленно, как будто не хотел раскрывать свои секреты сразу. Узкие улочки с одинаковыми деревянными домами, флагштоки у каждой веранды, несколько магазинчиков, вывески в стиле пятидесятых. Люди на тротуарах останавливались и смотрели на машину, будто знали каждого жителя города и сразу заметили чужака.

— У вас тут все такие гостеприимные? — спросил Итан, уловив взгляды.

— Маленький город. Все друг друга знают, — спокойно ответила бабушка.

Они проехали мимо старого стадиона, потом — мимо шахтёрского мемориала: чёрная каменная плита и каски, уложенные у подножия. Итан заметил табличку: «В память о погибших при обрушении шахты 1963 года».

— У вас тут шахты? — удивился он.

— Были, — отрезала бабушка. — Давно закрыли. Теперь только памятник.

Он хотел спросить ещё, но почувствовал, что лучше оставить разговор.

Дом Нэнси стоял на окраине, у самого леса. Старый, но ухоженный. Доски свежепокрашены, вокруг — сад, ограда, за которой начиналась стена тёмных елей.

Итан занёс вещи внутрь. В доме пахло корицей и деревом. Всё выглядело так же, как в детстве: фотографии на стенах, старые часы, комод с резными ручками.

Вечером они поужинали: жареная курица, овощи, чай. Бабушка говорила мало, расспрашивала про учёбу, но явно избегала каких-то тем.

Когда стемнело, Итан вышел на крыльцо. Ночь в Эшвуде была густая, звёзды сияли ярко, как будто ближе, чем в городе. Но тишина была странной: не слышно ни сверчков, ни собак. Только редкий скрип ветвей в лесу.

И вдруг — гул.

Низкий, едва ощутимый, будто под землёй работал огромный генератор. Звук шёл со стороны холмов за лесом. Он был то сильнее, то слабее, но не прекращался.

Итан нахмурился.

— Ты слышишь это? — спросил он, когда бабушка вышла к нему с чашкой чая.

Она на секунду замерла, потом спокойно сказала:

— Просто ветер в шахтах. Привыкай.

И вернулась в дом.

Но Итан был уверен: это был не ветер.

Он простоял на крыльце ещё долго, глядя на тёмную линию холмов, за которыми скрывалось что-то.

Город Эшвуд был тише, чем должен. Слишком тише.

И где-то под этой тишиной — жил звук, похожий на дыхание чего-то огромного.