Этернум: Серый свет

Этернум. Первый месяц лета 1335 год Первой Эпохи. Пустыня Каэр’Шахар

Арамнис, преисполненный бунтарского духа, шагал по равнинам Великой пустыни Каэр’Шахар — земли, простиравшейся до самого края мира, песчаного океана без берегов. В этом безмолвии не рождалось ни эха, ни дыхания ветра; лишь солнце медленно плавилось над горизонтом, и казалось, будто само небо дрожит от жары. Его ступни почти не продавливали песок, оставляя лишь призрачные вмятины, которые тут же осыпались. Всё потому, что ангелы были сотканы из чистого света Эйлумина и не знали тяжести плоти.

Арамнис шагал всё быстрее, сжимая кулаки. Он нахмурил брови, пытаясь придать своему юному лицу суровость воина, но мягкие черты упрямо выдавали в нем юнца, терзаемого сомнениями. Двенадцатый. Самый младший. Для всех он так и оставался Арамнисом, вечно торчащим подле трона Эйлумина. Отца, который не позволял ему проявить себя, удерживая рядом, словно драгоценную, но бесполезную статуэтку.

Он лишь наблюдал, как старшие братья и сестры творят подвиги, о которых слагают легенды, пока сам оставался пленником золотой клетки Он видел взгляды обычных ангелов — в них читалось не почтение, а жалость. Все считали его слабым. Жалким. Недостойным звания Архангел. Он даже перестал смотреть им в глаза, зная, что увидит там отражение собственных страхов.

И вот, он переступил через запрет. Ослушался воли отца и тайно покинул небесный континент, направившись в самое сердце Каэр’Шахар. Там, по слухам, разверзлась Трещина — зияющая рана в самой ткани мироздания, за которой дышала древняя и ненасытная пустота. Из неё выползли Ваор’Тхаары — безликие черви, чьи тела были темнее ночи, а пасти вели прямо в бездну. Эти твари поглощали всё живое и перенимали их силу и сущность.

Арамнис хотел уничтожить их собственноручно — доказать, что он тоже достоин называться Архангелом, достойным стоять рядом с другими. Но за ним последовали трое его ангелов-хранителей, безуспешно пытавшихся уговорить юного архангела вернуться обратно, пока никто не заметил их исчезновения.

— Остановись и послушай нас уже! — Гаудиум схватил его за плечо, в голосе слышалась тревога. — Если Эйлумин узнает, нам всем не поздоровится.

— Как бы прискорбно это ни было, я с ним согласен, — тихо произнёс стоящий рядом Сафриэль.

Арамнис грубо вырвал плечо из руки хранителя, глаза его полыхнули раздражением. — Неужели вы не понимаете? Я устал быть посмешищем в глазах собственной семьи! Хочу, чтобы обо мне тоже слагали легенды. Мир ничего не знает обо мне — будто меня и вовсе не существует! — голос его дрожал от переполнявшей обиды.

— Мы в любом случае с тобой, Арамнис, — мягко сказал Бенедиктус, улыбнувшись. Он пытался поддержать господина, несмотря на страх перед последствиями.

— Ты эту речь долго репетировал? — с перекрещёнными на груди руками усмехнулся Сафриэль. — Ладно уж, раз пришли — давайте покончим с этим поскорее и не будем тратить время.

Раздражённое, суровое лицо Арамниса мгновенно изменилось, и на нём расцвела широкая, почти детская улыбка.

— Спасибо вам, друзья!

— Ребята, вы что, серьёзно? Я один здесь не лишён разума? — всё с той же тревогой произнёс Гаудиум, но троица уже не слушала его и двинулась вперёд.

На горизонте замаячили два гигантских червя, что пожирали пески, будто сами были воплощением голода. Их безликие тела изгибались, поднимая бури пыли, а звуки, что они издавали, напоминали низкое гудение самой пустоты. Эти твари не обладали разумом — лишь инстинктом разрушения. Их единственная цель была проста и страшна: пожирать всё, что встретится на пути.

— И какой у нас план, о будущий герой легенд, Арамнис? — усмехнулся Сафриэль, вставая в уверенную позу. Он всегда был любителем сарказма, и именно за это его терпеть не могли многие на Небесах.

— А разве с такими существами нужен какой-то план? — удивлённо распахнул глаза Арамнис. В его голосе звучала наивная уверенность — он полагал, что грубой силы будет достаточно.

— Прекрасно, — пробормотал Гаудиум, нервно почесав голову. — У нас даже плана нет. А если эти твари нас просто сожрут? Я не стремлюсь войти в историю как первый мёртвый ангел.

— Да успокойся ты уже, — хлопнул его по спине Бенедиктус. — Мы не настолько слабы, чтобы не справиться с двумя Ваор’Тхаарами.

— Не слабы, но и боевого опыта у нас — ноль, — поднял бровь Сафриэль.

— Тут не поспоришь, — кивнул Бенедиктус, вздыхая.

— Да не будьте вы такими скептиками, — вмешался Арамнис. — Всё будет хорошо. Возьмите того, что слева, а второго оставьте мне. Вот и весь план, который нам нужен.

— Великолепный план… — простонал Гаудиум, закатив глаза. — Прости меня, отец Эйлумин, что я не послушал тебя.

— Может, лучше по двое на каждого? — предложил Бенедиктус, делая шаг вперёд.

— Нет! — резко отозвался Арамнис. — Я должен справиться сам. Должен доказать, что могу.

— Успокойся, воитель, — ухмыльнулся Сафриэль. — Ну раз наш господин говорит, что план готов, будем ему следовать, ребята.

— Полностью согласен, — добавил Бенедиктус с уверенной ухмылкой.

— Отец Эйлумин, позволь Сафриэлю стать первым умершим, а не мне, — продолжал свою бесполезную молитву Гаудиум.

— Пошли уже, — Сафриэль схватил его за руку и потянул вперёд. — Для того, кто второй по силе после Арамниса, ты чересчур много ноешь.

— Второй по силе, но зато первый по уму… учитывая ваш «план», — пробурчал себе под нос Гаудиум.

— Не бубни, — с улыбкой ответил Арамнис, выходя вперёд и встав в боевую стойку. — Ну что, готовы?

Они переглянулись. Все — даже Гаудиум, пусть и с неохотой, — дали согласие. В тот же миг их ладони озарил свет: из воздуха вспыхнули мечи, сотканные из самого света.

Арамнис расправил свои огромные, белоснежные крылья — сияние их озарило пески, словно рассвет, пробивший вечную ночь. Мгновение — и одним взмахом он переместился к чудовищу, оказавшись всего в нескольких шагах от его исполинского тела.

Он занёс меч и, не рассчитав силу, обрушил на червя удар света. Лезвие рассекло тварь надвое, а луч его клинка прорубил в песке глубокую борозду, уходящую на сотни метров вдаль.

«И это то, с чем я бы не справился?» — самодовольно подумал он, приземляясь на песок.

Но, обернувшись, Арамнис заметил, что его хранители сражаются уже не с одним чудовищем — пески кишели новыми Ваор’Тхаарами.

— Арамнис! Сзади! — крикнул Сафриэль.

Арамнис мгновенно исчез в ослепительном всполохе света — и в ту же секунду место, где он стоял, было поглощено новой тварью.

«Я расслабился… Даже не почувствовал их приближения. Ещё чуть-чуть — и я был бы мёртв. Эти твари делятся, когда их рассекают. Интересно…»

Он завис в воздухе, обдумывая увиденное, в то время как два новых червя уже скользили по песку к его спутникам.

— Что он там делает? — раздражённо спросил Сафриэль, следя за Арамнисом.

— Думает, — ответил Гаудиум, тяжело вздохнув. — Надеюсь. Потому что я, например, не имею ни малейшего понятия, как их убивать. Надо было слушать тех ангелов, что рассказывали о своих подвигах…

— Я слушал, — заметил Бенедиктус, сжимая меч. — Но ни один из них не говорил, что Ваор’Тхаары умеют делиться.

Сафриэль задумался, нахмурив брови:

— Значит, они эволюционируют.

— Повезло же нам, — буркнул Гаудиум. — Сразу нарваться на их улучшенные версии.

— И помните, — добавил Бенедиктус, — нам нельзя использовать слишком мощные атаки. Это земли титанов. Если они почувствуют наше вмешательство, будут крайне недовольны.

В этот момент над пустыней раздался голос Арамниса:

— Я придумал, как их уничтожить!

Хранители мгновенно подлетели к нему.

— Испепелим их. Светом. Если не останется ничего — им не из чего будет возрождаться.

План был прост и опасен, но других вариантов не существовало. Все согласились.

Арамнис медленно опустился на землю. Песок под его ногами дрожал. Два чудовища приближались, рывками вырываясь из песчаных волн.

Он закрыл глаза, вдохнул — и вспыхнул, как звезда.

Вспышка света озарила пустыню на многие километры. Воздух загудел, песок расплавился под ногами, а чудовища, охваченные пламенем света, рассыпались в прах.

Когда сияние угасло, Арамнис стоял на коленях, тяжело дыша. Его крылья тлели по краям.

— Глупец! — крикнул Сафриэль. — Мы на чужой земле! Зачем создавать взрыв такой силы?!

— Арамнис, ты в порядке? — подбежал Гаудиум, поднимая его за плечо.

— Всё хорошо, — выдохнул Арамнис с усталой ухмылкой. — Просто… немного выдохся.

— Если ты в норме, — сказал Бенедиктус уже твёрже, — нужно немедленно возвращаться. Пока никто не заметил нашего отсутствия.

Арамнис молча кивнул. Все четверо расправили крылья, поднялись в небо, и свет их исчез за пылающим горизонтом пустыни Каэр’Шахар.

Спустя час пески Каэр’Шахара вновь стали безмолвны. Ветер стер все следы битвы, будто её никогда и не было.

Ангелы уже пересекли облачные выси и достигли сердца своей расы — величественного Санктум Лаориэля, города, парящего над миром.

Он был высечен из аурихалита — небесного камня, столь легкого и чистого, что он не знал тяжести. Сияние его стен переливалось всеми оттенками рассвета, а шпили дворцов пронзали облака, отражая свет Эйлумина. Для существ нижнего мира этот город был легендой, песней о совершенстве. Но для Арамниса и его хранителей это была всего лишь родина — прекрасная, но не вызывающая трепета.

Они опустились у врат главного Дворца. Уже оттуда было видно, как вдоль улиц собралась толпа ангелов — безмолвная, неподвижная, словно ожидала знамения.

Арамнис на миг подумал, что ликование предназначено ему. Но ни один голос не раздался. Ни одно слово не сорвалось с небесных уст.

Толпа просто смотрела, затаив дыхание.

Хранители остались у входа. Арамнис, собравшись с духом, шагнул в сияющий чертог.

Внутри, под арками из света, выстроились его братья и сёстры. Перед ними, в лучах заката, стояла Небесная Праматерь — воплощённая гармония, чьё присутствие наполняло зал благоговейным трепетом. Её лик казался выше всех форм, а глаза отражали вечное сияние.

Арамнис открыл рот, чтобы произнести слова, которые готовил всю дорогу…

Но вдруг — врата распахнулись. Толпа снаружи взорвалась ликованием.

В зал вошёл Сириэль.

Он не взглянул на Арамниса — лишь слегка оттолкнул его плечом и прошёл вперёд, в сиянии всеобщего восторга.

Арамнис понял.

Ждали не его.

Он медленно встал в строй рядом с остальными. Все слова, все надежды, весь жар подвига рассыпались пеплом.

Сжав кулаки, он опустил голову, не в силах поднять взгляд ни на кого.

Сириэль был воплощением небесной мощи. Высокий, статный, с золотыми волосами, ниспадающими на доспехи цвета лазури, он сиял, словно сам свет признал в нём повелителя. Его крылья — белые, ослепительные — казались соткаными из живого сияния. Воздух вокруг подчинялся его воле.

В его взгляде — спокойствие, в движениях — уверенность. Но за этой безмятежностью скрывалась холодная гордыня, свойственная тем, кто никогда не знал поражения.

Сафриэль, стоявший среди ангелов, наклонился к соседу и тихо спросил:

— Что происходит? Почему такой восторг?

— Ты не слышал? — ответил тот шёпотом. — Пирогонд пал под натиском тварей из Пустоты. Даже титаны не справились. Господин Сириэль отправился туда один — и уничтожил всех.

Сафриэль лишь молча кивнул. Всё стало ясно. Подвиг Арамниса — первый, робкий шаг в его жизни — теперь мерк перед сиянием брата.

Он бросил взгляд на Гаудиума и Бенедиктуса. Те тоже всё понимали.

Без слов они разделили общую тревогу — страх, что этот удар по гордости сильно отразиться на их господине.

Сириэль прошёл вдоль строя братьев и сестёр, его шаги звучали, как отголоски света в мраморных сводах. Достигнув Проматери, он опустился на одно колено и склонил голову.

— Матушка, я вновь показал пустоте нашу силу. И доказал всем живым, что надежда этого мира — не титаны, а ангелы.

Праматерь улыбнулась. Её пальцы, нежные, как лучи рассвета, коснулись его щеки, заставляя поднять взгляд.

— Первенец мой… — прошептала она с теплом. — Ты явил миру мощь Эйлумина. Я горжусь тобой.

Сириэль почтительно коснулся её руки губами, затем поднялся. Он возвышался над всеми — и ростом, и аурой. Свет струился вокруг него, подчёркивая его первородное величие.

Приняв благословение, он повернулся — и остановился прямо перед Арамнисом.

— Поздравляю с победой, брат, — произнёс Арамнис. Эти слова дались ему тяжело, но он пытался скрыть боль за сдержанной улыбкой.

Сириэль посмотрел на него холодно, свысока.

— Жаль, что не каждый из сонма Архангелов способен показать миру силу ангелов, — произнёс он с легким презрением. — Верно, младший брат?

Среди архангелов раздались сдержанные смешки. Арамнис застыл, чувствуя, как кровь стучит в висках. Сириэль уже отвернулся, продолжая разговор с другими, будто Арамниса рядом не существовало.

Тот опустил взгляд и едва слышно прошептал:

— Ты не прав…