Это Отомэ Игра?

Оттон, ты что, идиот?

— Говорю вам, хозяйка, мы только переночуем, и утром уйдём, — я терпеливо объяснял, сложив руки на стойке.

Передо мной, за прилавком, стояла полноватая женщина лет сорока. Она была одета в простое тёмное платье и фартук, а на её губах играла ленивая усмешка. В углу горел камин, заполняя помещение запахом гари и жареного мяса.

— Ой, да кто ж вас знает, молодой человек? — с наигранным вздохом протянула она, опершись локтем о прилавок. — Особенно с такой спутницей. Небось, уже привыкли делить постель, а?

Я покраснел до корней волос. Взгляд хозяйки скользнул по Ане, чья изящная фигура и красивое лицо, обрамлённое тёмными волосами, так контрастировали с убогой обстановкой таверны. Её простое, но явно качественное шерстяное платье местного покроя сидело на ней безупречно, делая её похожей на заблудившуюся дворянку.

— Н-не то чтобы! Это… это просто экономия, — поспешно ответил я, но тут же понял, что только усугубил ситуацию.

— Экономия, говоришь? – Она прищурилась, окидывая Аню оценивающим взглядом. – Ну-ну. Хорошенькие у тебя методы экономии, милок.

Рядом со мной стояла Аня — та самая причина нелепых подозрений. Она молчала, её карие глаза спокойно и немного свысока смотрели на хозяйку, и это молчание казалось красноречивее любых слов.

— Мы устали, — вставила Аня, наконец решив спасти меня. — Нам всего лишь нужна комната.

— Конечно, конечно, — ухмыльнулась хозяйка, явно довольная тем, как меня задела. — Ладно, уговорили. Две медные монеты за ночь.

— Т-так дорого?! — воскликнул я.

— Снежная буря, милок, — развела руками хозяйка. — Никто в здравом уме в такую погоду не пойдёт дальше. Да ещё и с такой… деликатной ношей, — она многозначительно кивнула в сторону Ани.

Я скрипнул зубами. Торговаться в такой ситуации было бессмысленно.

— Хорошо, — я достал из кошеля две монеты и с тяжёлым сердцем отдал их хозяйке.

Она кивнула и бросила мне ключ.

— Вторая комната слева по коридору. Надеюсь, к утру буря утихнет, хотя, — её глаза хитро сверкнули, — может, вам и не так уж важно, задержитесь вы тут или нет, а?

Я поспешно схватил ключ, развернулся и зашагал прочь.

— Спасибо, — коротко бросила Аня и, грациозно подобрав подол платья, быстро последовала за мной.

Хозяйка тихо засмеялась нам вслед.

Мы вошли в комнату, и я тут же почувствовал, как напряжение спадает. Внутри было просто. Деревянная кровать с сенниковым матрасом, маленький стол, пара табуретов и крохотное окошко, через которое едва пробивался лунный свет.

Я сбросил сапоги, постелил свой дорожный плащ на деревянный пол и улёгся, заложив руки за голову. Доски были жёсткие и холодные, но после двух недель дороги это не казалось чем-то необычным.

— Ты что делаешь? — голос Ани прозвучал с кровати.

— Ложусь спать, — ответил я, стараясь говорить как можно спокойнее.

— На полу? — в её голосе скользнуло недоверие.

— Ну да. — Я пожал плечами, хотя в темноте она, скорее всего, этого не видела. — Ты же не хочешь, чтобы я мешал?

Наступила короткая пауза.

— Оттон, — наконец сказала она, — ты что, идиот?

Я приоткрыл глаза.

— Что?

Аня громко вздохнула, и я услышал лёгкий шорох ткани, когда она повернулась ко мне на скрипящей кровати.

— Ты неделю назад говорил, что у тебя спина болит из-за долгой дороги. Спать на полу — худшее, что ты можешь придумать.

— Ну, знаешь… — я замялся, но она не дала мне договорить.

— Просто ложись нормально, — раздражённо буркнула она.

— Но…

— Без «но»!

Я помедлил.

— Ты уверена?

— Абсолютно.

Я не стал спорить. Медленно поднялся, сел на край кровати и неловко посмотрел на Аню, смущённый близостью и тем, как лунный свет выхватывал из темноты её черты.

— Тогда… я лягу у самого края.

Она закатила глаза.

— Да хоть на потолке, только прекрати выдумывать глупости.

Я осторожно улёгся, оставляя между нами почти целое королевство свободного места. Аня отвернулась к стене, натянув на себя одеяло. Шорох её платья наконец утих.

— Спокойной ночи, — тихо пробормотал я.

— Спокойной… — она зевнула. — И, Оттон…

— Да?

— В следующий раз не мучай себя ради меня, ладно?

Я замер, не зная, что ответить. Аня уже закрыла глаза, и вскоре её дыхание стало ровным.

Я долго смотрел в потолок, обдумывая её слова, и был благодарен темноте, которая скрывала моё смущение.