Это правда ты?

Я заперся у себя в комнате. Ведь то, что пришло в дом, не было моей женой. Я точно помню, что она пропала. Вот просто исчезла и все. Будто тот отрезок памяти у меня стерся, и я не помнил момент пропажи. Я зажался в углу своей спальни, попивая отменную бутылку скотча 20 летней выдержки. Я до этого не пил и оставил эту бутылку на случай какого-нибудь праздника. Первоначальной идеей была годовщина с женой. Но когда она пропала, мир перед глазами просто рухнул, и я жил в одиночестве последние 12 лет.

Было у меня свое ранчо. Оно находилось далеко от города, и добраться туда можно только на моем старом и ржавом пикапе, что стоял в углу дома. Был еще гараж, где лежали дополнительные канистры с бензином для моей крохи и куча металлолома. Вдруг что отвалиться или нужно прикрепить. Оно всегда у меня было под рукой.

Я был охотником и всегда имел при себе двуствольное ружье. Как старая привычка держать всегда его под рукой в случае чего. Домик стоял одиноким в пустыне и нажиться пытались абсолютно все бедняки, что ошивались здесь повсюду. Эти мрази выбивали мне стекла или пытались выбить дверь, но в итоге валялись у моего дома с раздробленной башкой. Звук выстрела сливался с хрустом костей, что разлетались повсюду после попадания дроби в голову. Все это превращалась в кашу, размазывая стены, пол и даже меня своими мягкими мозговыми долями. Соскребать такое не всегда приносило удовольствие, но кому дело до таких людей, если ты буквально живешь вдали от цивилизации?

В десятках километрах от меня находился мой брат. У него был свой амбар с животными и огород. Земля у меня была мертвая, и своего хозяйства я иметь не мог. Он всегда был рад меня видеть, загружая мой пикап своими богатствами. Зимой проблем никаких нет. Наши штаты всегда остаются жаркими. Но и часто могут идти дожди. Все зависит от сезона.

Я бывший полицейский и вышел на пенсию чуть раньше положенного. Во время погони я свалился с крыши и повредил оба колена, а кости мои срослись очень криво. Теперь передвигаюсь с тростью, но сноровку в стрельбе я не потерял и отлично стреляю по головам. Пенсии моей как раз хватало на бензин для пикапа. Какую-то часть даже откладываю на свои похороны. Я имел государственные льготы из-за травмы, что дала мне инвалидность: налоги не платил, получал бесплатное лечение. И периодически, в перерывах от службы охотился на всякую живность, оттачивая навыки в стрельбе.

Многие покосились в мою сторону, когда узнали, что я хочу съехать куда-нибудь в глушь от городской суеты. Кто-то отзывался в мою сторону нелестно, но не выдавал себя, зная мой опыт. Так бы я открыл сезон охоты. Слабые только и могут, что осуждать тебя за твоей спиной, пока сами в своей жизни ничего не добились. Дай им только волю разинуть свою бездонную пасть, так они загрызут тебя своей обидой или завистью. У меня не было желания выискивать этот кусок общественного мусора, так как я больше был занят переездом со своей любимой.

Во время одного из заданий я спас девушку. Мы нашли точку, что скрывалась очень хорошо в местной прачечной, где находились молодые девушки, запертые в клетках. Они находились как животные. Приезжает человек, смотрит на экземпляр, отдает деньги и забирает девушку в рабство. Я пошел туда как покупатель, пока мой напарник стоял на шухере. И войдя внутрь, я ужаснулся от увиденного. Картина была отвратительная. Везде были брызги крови, множество трупов девушек, что не оправдали свой “товарный” вид. В других помещениях множество людей глумились и насиловали девушек, а где-то то же самое творили уже с мертвыми девушками. Были еще комнаты пыток, где всячески издевались над девушками, прорезая участки тела скальпелем. От этой картины внутри меня что-то треснуло. Эта трещина начала распространяться, отрастая корни по бокам, расходясь все дальше по моему телу. Нашей задачей была арестовать хотя бы одного, но я без угрызения совести, зная, что могу подвести ребят и потерять главную информацию о нахождении подобных точек продаж, поубивал всех к чертям.

Пока хватало пуль, разносил всем голову. Когда патроны кончались, дальше все зависело от того, что в руки попадется. Самое приятное получить топор в руки. Вы бы слышали эти мольбы пощадить их, когда я разрывал ногу одному куску дерьма. Ловких ударов не было, да и топор был не сильно острым. Но этот сочный, хрустящий звук разрыва мяса с костями вызывал у меня экстаз. Я терял голову, но получал максимальное удовольствие от своих действий. Разбивать голову об кафельный пол с давлением моей ноги тоже вызывало только счастье. Я не понимал, что со мной происходит. Я буквально также издеваюсь над ними, что и они над девушками. Я в тот момент был ни капли лучше их, а выровнялся с ними в одну линию. Когда я разделал последнего члена их шайки, было уже поздно. Мой напарник прибежал из-за моего долгого отсутствия. «Дрейк, какого черта? Ты настолько конченный? Какого хрена ты сотворил с ними? От них только каша осталась», – сказал мне мой напарник, вызывая подкрепление.

Я и правда не знал, что творил в тот момент. Все было как в тумане, и руки действовали за меня. Ни разу у меня не было такого всплеска эмоций, как тогда. Меня записали к психиатру и, побеседовав с ним, он прописал мне сильные транквилизаторы. В какой-то степени я считал это бесполезным, ведь такое у меня произошло всего раз.

В тот день я высвободил девушку из клетки. Она была в нижнем белье и в разных ссадинах и порезах. Как она потом сказала, ее избивали каждый день, так как не могли найти достойного покупателя. Убивать ее не хотели. «Слишком красивая была и такой экземпляр они вряд ли бы наши», – так ей ответили. Мы тогда спасли почти пол сотни девушек, а других спасти не удалось. Чертова несправедливая жизнь.

Через неделю она пришла к нам в участок поблагодарить именно меня. При виде нее я не сразу узнал ее. Та измученная девушка, что находилась в клетке не первые сутки, прямо сейчас стоит передо мной в роскошном черном платье в желтую горошину. Что тогда, что сейчас она мне сильно приглянулась. В этот же момент я пригласил ее поужинать в ресторане, и она, спрятав свое смущенное лицо за прядью волос, согласилась пойти.

Ее звали Сьюзан. Когда она пришла в ресторан, я сразу обратил на нее внимание. Местами где-то были видны бинты. Все же раны за такое время быстро не затягиваются. Она пришла уже в другом платье. Оно было чисто в черную окраску и шагала ко мне в туфлях на среднем каблуке. Она шла на меня и улыбалась, закрывая лицо рукой, скрывая свою очаровательную улыбку. Сев за один стол, наконец, я смог ее нормально разглядеть.

Передо мной сидела дама с золотистыми кудрями, уложенные в аккуратную, словно нарисованную укладку. На ее лице был легкий слой макияжа, не перекрывающий ее истинную красоту. Смотря в ее ослепительные голубые глаза, создавал внутри меня ощущения ударов морских волн, покачивая меня в разные стороны. При улыбке на щечках образовывались ямочки, а под губками обнажались аккуратненькие белые зубики. На ее аккуратненьком носике были веснушки. Но лицо ее было таким уставшим. Я ее понимаю. Пережить такой кошмар, так еще и выкарабкаться еще нужно. Она сильная девушка.

Мне бы стоило по меньше улыбаться. Не пугать же девушку кошмаром, что твориться у меня с зубами. Медицина не так сильно развита, так что с зубами я мучаюсь по сей день. Позже мы потом оба смеялись с этой ситуацией. А мои проблемы с зубами она приняла, и я не боялся лишний раз улыбаться при ней.

Сидя с ней за одним столом, я сразу понял, что это именно тот человек, с которым я хочу провести всю свою жизнь.

О переезде мы обсуждали вместе. Она долго не могла решиться. Что-то ее держало и пугало. Может не получиться и будут происходить вещи по страшнее. По итогу мы отложили разговор до свадьбы.

Не знаю, почему меня потянуло именно в пустырь. Здесь сухо, не хватает особо воздуха, да и с природой проблемы. Здесь тихо, спокойно, иногда появляется местная фауна. Но нам было и вдвоем хорошо. Я точно знал, что в обиду ее не дам. Чтобы точно не сойти с ума от изоляции, мы завели себе кота. Его звали Абрикос. Он был рыжим, и имя дала Сьюзан. Я не был против. Новый друг, новый член семьи.

Мы часто любили с ней болтать и всяком. Сидеть на качелях, что я установил на веранде, и наблюдать за песчаными бурями, и слушать музыку через граммофон. Ничего не предвещало беды, пока в один из дней Сьюзан исчезла. В тот день я не помню вообще ничего. Помню, что была встреча со старым знакомым, а я закинулся таблетками, что мне прописали. Я что-то выпил и все. Дальше забвение. На следующее утро Сьюзан не было.

Я шел на кухню и по своей неосторожностью уронил ружье на пол. Я потянулся за ним и в дверях кто-то уже стоял. Она вернулась, но это была не она. Это точно не была она. Она будто была прозрачной и не имела окраса. Бледная как труп, что восстал из мертвых. Прозрачная как дух, что одел свою мантию. Она просто вошла в дом, как будто не пропадала последние 12 лет. В страхе я еле как дошел до комнаты и закрылся, уперев стул об дверь. Она не пытается войти или стучаться. Она вообще ничего не делает. Я сижу в холодном поту, и где-то внутри меня бешено стучит сердце, что сейчас выскочит, оставив меня без жизни, в неуклюжей позе, держа бутылку в руках. Распивая этот жгучий напиток, первым делом я слышал ее запах. Чего-то дымного вперемешку со сладким. Глотки сопровождались легким онемением языка и жжение в горле из-за спирта. Во вкусе можно почувствовать нотки меда и фруктов, а сама жидкость проливается внутри глотки, дав ощущения тепла, расслабляя немного мою тревогу. Но это не особо помогает от случившегося.

На коленях сидел Абрикос и мурчал. Он чувствовал тревогу и, видимо, пытался перенять ее на себя или успокоить меня своими вибрациями, но это тоже не помогало.

Это не могла быть Сьюзан. Это точно не она. Я перебирал все варианты в голове и даже задумался о молитве. Но понимал, что дяденька на облачке вряд ли поможет мне. И я услышал грохот в зале. Она что-то там делала. Хочет взять ружье или молот, чтобы выбить эту дверь и всю дурь с меня тоже. Но произошло другое. Заиграл граммофон с той самой песней, что играла у нас на свадьбе. Frank Sinatra – In the Wee Small Hours of the Morning. Она помнит о нашей песне…

Я встав с пола и подойдя к двери, медленно открыл ее. За ней она не стояла. Я вышел с комнаты и направился в зал. В центре стояла она, похожая на Сьюзан. Она протягивала руки, звав меня на танец. Я с опаской, оставив бутылку скотча на тумбочке, подошел к ней. Мы встали как в тот самый день. Взяв ее за талию и соединив наши руки в единую цепь, мы начали медленный танец. Она смотрела на меня с той самой улыбкой и выделяющимися ямочками на щеках. Этот взгляд. Это ее взгляд. Боже, Сьюзан… Спустя столько лет…

Она прижалась ко мне, но я не почувствовал веса. Никакого. С момента, как взялся за талию, я чувствовал какую-то опору, но ничего физического не было. Она была в том самом платье, которое она надела на свадьбу. И мы танцевали, пока песня не закончилась. Абрикос в это время сидел на кресле и вилял активно хвостом, шипя в нашу сторону. После чего она пошла на кухню. Так на протяжении нескольких дней я пытался привыкнуть к такому образу своей жены. Она не говорила со мной. То есть она вообще не разговаривала. Она часто смотрела на меня и улыбалась. Она убиралась по дому, готовила кушать, но не покидала порог после захода в дом. Что-то ее, наверное, удерживает, хотя вроде по ночам она выходит на веранду. Так же в доме все поменялось. Когда я проходил мимо нее, воздух становился тяжелее и холоднее. Словно вокруг все умирало, оставляя меня в этих пучинах, из которых я стараюсь выкарабкаться.

Я чувствовал себя паршиво. Это не из-за скотча. Я с огромной надеждой хотел узнать, живая ли она, а сейчас пугаюсь ее, будто это моя ноша. Грех, можно еще так сказать. Раньше мы могли часами разговаривать, качаясь на качелях, а сейчас я не мог сидеть с ней за одним столом. Меня пугала ее “призрачность”.

Мы спим в разных комнатах. Может она не говорит, но она понимает меня. Она с грустью уходит спать в другую комнату, пока я так же закрываюсь, вставив стул под дверную ручку. Здесь что-то не то… Явно есть что-то скрытое, чего я сам не понимаю.

Утром, сев в свою машину, решил поехать к своему брату. Я молча сел, не предупредив Сьюзан. Во время отъезда через зеркало было видно, как она махает мне на прощанье. И как это все объяснить Тому…

***

Приехав на ранчо, Том встретил меня и собирался грузить новый урожай в пикап. Но я его остановил.

- Что-то не так? – встревожено спросил Том.

- Ты же знаешь, что 12 лет назад Сьюзан пропала?

- Да, а как иначе?

- Так вот, она вернулась.

- Это замечательно, Дрейк. Как ты ее встре…

- Да послушай! Это не она. Точнее, это похоже на нее, но не совсем. Она будто призрак, что ли. Или кто еще бывает в мире духов.

- Брат, ты не забываешь пить таблетки? – спросил меня, взяв меня за плечо.

- Не поверишь, нет. Только сейчас я увеличил дозу. Может, как-то поможет не видеть ее.

- Ты уверен, что видел ее. Может, тебе кажется?

- Черт, Том! Мы танцевали с ней под ту самую песню, что играла на свадьбе. Она сама поставила пластину, понимаешь? Мне никак не могло показаться!

- Ладно, успокойся. Чего нервный такой? Просто я переживаю за тебя, и ты мне странные вещи говоришь. Подожди… Ты что, пил?

- Не поверишь. Повод появился.

- Ты придурок? Мешать лекарство со спиртом нельзя. Последствия могут быть плачевными.

- Знаешь, я тебе больше скажу. Я уже неделю не пью таблетки. Из-за увеличенной дозы они кончаются раньше, а новую партию я забираю строго по расписанию.

- Значит, ты сам себе ее увеличил. Ты реально придурок…

- За словами следи. Не забывай, кто старше!

- Я та не забываю, но не мне “призраки” мерещатся. Ты звони хоть. Вот номер.

- Давай лучше ты поедешь со мной и сам во всем убедишься?

- Если тебе от этого будет проще, то давай.

Он загрузил в мой пикап продукты, сел в машину, и мы обратно поехали домой.

***

Зайдя в дом, Сьюзан я не встретил. Неужели все эти дни мне реально казались?

Том стоял в коридоре и ждал чего-то. А потом из-за его спины вышла Сьюзан.

- Вот она! – крикнул я. – Она сзади тебя!

- Где? – он покрутился вокруг себя. – Тут никого нет.

- Да вот же. Она уже сидит на кресле.

- Дрейк, может, я скорую вызову? Что-то ты странный какой-то.

- Да, черт побери. Почему ее вижу только я?

- Не знаю.

Мне стала интересна ее комната. Она несколько дней туда заходит, но я точно помню, что запер ее с момента, как Сьюзан пропала. Вроде даже не осматривал ее особо.

Я не мог найти ключи и просто пытался выбить дверь, но травмы после службы дают о себе знать. Том отодвинул меня, демонстративно показал ключ и, вставив в замочную скважину, открыл ее. Внутри была необъяснимая картина. Было огромное количество паутины, в которых находились множество оболочек, что сбрасывали пауки за долгое нахождение здесь. Стояла кровать на которой лежала Сьюзан. Настоящая Сьюзан. Но лицо ее было прикрыто подушкой. В комнате стоял запах сырости и чего-то затхлого. Убрав подушку, по ее лицу было заметно, что уже давно обглодали насекомые, когда-то ползли опарыши по ее глазницам, оставив свои засохшие тела. Трупы мух и личинок были повсюду. Я встал в ступор, осознав, что все эти годы она не пропадала никуда. Ее тело все время было рядом со мной. Тогда кто жил со мной все эти дни? Да и Том что-то неохотно в комнату заходит. Хотя погоди… Откуда у Тома ключ от ее комнаты. Неужто… Точно! Это он ее убил, скрывая от меня правду, пичкая в меня свои дерьмовые таблетки.

Обернувшись, Тома у двери комнаты уже не оказалось. Зато рядом было мое ружье. Я схватил ружье и пошел его искать. Он был на улице, отчаянно пытавшись завести мою машину и уехать как можно быстрее. Но, к счастью, ключи были у меня. Я подошел к нему, ударив тростью в голень. Он упал на колено, а я вставил дуло ему в пасть.

- Ублюдок! Зачем ты это сделал? Она… она ведь была тебе как сестра! – кричал ему, заливаясь в слезах.

- Нет, Дрейк, это не так. Ты совсем не так все понял.

- Сука, не ври меня. Ты же знаешь, что я могу сделать с твоей головой в эту секунду.

- А ты поверь! Это ты убил ее. ТЫ! Мне пришлось скрыть от тебя это, чтобы ты не винил себя. Ты очень вспыльчивый и жестокий человек, но себя ты ненавидишь сильнее всего. Ты многое можешь сотворить с собой. Поэтому мне пришлось молчать. Умоляю… Меня не убивай… Прошу…

- И как ты докажешь свое вранье?

- Спроси у своей жены, – показав рукой за мою спину.

Я жалобно посмотрел на Сьюзан, что стояла у порога, и кивнула мне, сказав этим, что Том прав. Но как… Я не мог так поступить с ней. Я очень любил ее. Я просто не способен на такое…

Она подошла ко мне и коснулась моего лба, будто разблокировав воспоминание. Я утонул в воронке памяти и попал на ту самую сцену. В тот вечер после встречи со знакомым, я возвращался домой. Я кое-как перебирал свои ноги, чтобы не свалиться на землю. Войдя в дом, я, взяв кувшин с водой, направился в комнату, что была в конце коридора. Открыв дверь и сделав шаг, я увидел, на кровати лежала Сьюзан. Я взял подушку и начал душить ее, параллельно заливая подушку водой. Когда вода кончилась, я продолжил душить ее, сдавливая рукой ее горло. Она дергалась, била меня, но я просто не останавливался. Когда она перестала дышать, я все равно душил до состояния хруста. В это время Том вошел в комнату. Он приехал, чтобы проведать меня, так как ему позвонил тот самый знакомый. Он застал меня в том самом моменте, когда уже было поздно. После чего я вернулся в настоящее…

Том бежал по пустырю, а Сьюзан посмотрела на меня и вытирала слезы на моих щеках. Тогда я почувствовал ее прикосновение. Это тепло, которого мне не хватало все эти годы. У нее по щеке тоже пошла слеза и взяв ее за руку, она начала растворяться. Из нее начал исходить яркий ослепляющий свет, лучи которого били в разные стороны. «Не вини себя. Ты ни в чем не виноват», – сказала она на прощанье.

Минута тишины. Я стою в полном ауте. Я монстр. Я убийца. Я ничтожество. Я мразь. Я гнида. Да, даже слова подходящего нет, чтобы описать меня. Настолько я мерзкий и противный сам для себя, что меня тяжело назвать “человеком”. Я понимаю, что не смогу жить с такой ношей. Я бездушная оболочка, что убил собственными руками своего любимого человека…

***

На улице стояла жара, температура которая поглощала весь кислород. Стояла тишина, так как данное место не славиться особой живностью и природой. Вдали появляются искажение дорог, образуя иллюзию пустоты. И лишь звук одинокой тросточки мешает тишине дальше молчать. Одинокий человек, сломленный и разбитый, поднимается на возвышенность, держа в руке свое ружье. Он стоял и смотрел вдаль, ожидая порыв легкого ветра. Но его просто нет. Вставив дуло себе в рот, он нажал на курок, создав ошеломительный звук вокруг пустого и тихого пустыря. Его голова разлетелась на мелкие кусочки, разбрасывая ошметки по разным траекториям. Безголовое тело свалилось на землю, а в это время кот Абрикос подошел к телу, лег рядом и начал мурчать. Он думал, что так хозяин оживет, но тот не дернул и пальцем. Кот не терял надежды и дальше лежал, мурчал и надеялся, что его хозяин снова встанет с земли.