Это ты?

Дина открыла глаза. Белый, холодный свет — и каждое пробуждение как повторение всё того же кошмара, который практически полностью слился с реальностью.

Бесплодные серые земли за стёклами иллюминаторов постепенно переселялись на борт, проникая в каждую мысль. А думали все об одном и то же — возвращение родителей.

Дина с Дереком вышли из стазиса ровно две недели назад, узнав, что уже как целую неделю их корабль находится на поверхности неизвестного и необитаемого планетоида. Согласно бортовому компьютеру, аварийная система зафиксировала неполадки в работе двигателей и потому предприняла экстренное приземление на ближайшую планету. Родители проснулись первыми. Последняя дата в журнале — за день до пробуждения Дерека и Дины. Тогда родители покинули корабль, чтобы поискать что-нибудь, что могло бы помочь в ремонте, потому что повреждения в двигателе оказались довольно серьёзными. Однако планетоид казался лишь гигантским куском скалы, и что тут можно было найти, одному богу известно.

— Надо было лететь одним конвоем с переселенцами, — ворчал Дерек. — Но отец как всегда, захотел по-своему. Теперь мы застряли здесь!

Дину раздражали невротические припадки Дерека, но она молчаливо согласилась с братом: отец не пожелал лететь в одной связке с колонистами, поэтому они здесь — среди необозримой каменистой равнины, без малейшего проблеска надежды выбраться отсюда.

Так они сидели и ждали возвращения родителей, пока шло время анабиоза младшей сестрёнки, Дороти.

Когда же девочка проснулась, брату с сестрой пришлось пойти на хитрость, сказав Дороти, что родители отправились в далёкий и опасный поход за редким и необходимым артефактом, который нужен для того, чтобы корабль взлетел.

— Помнишь сказку про волка и козлят? — сказала Дина. — Как волк хитрил, чтобы залезть в козлятам домой?

Дороти кивнула.

— Кто бы ни пришёл, как бы ни звал тебя, не открывай шлюз, — наказала Дина. — Поняла? Не открывай никому.

Пока Дороти находилась в криосне, раздался сигнал — с внешней стороны кто-то был. Дина и Дерек прильнули к дисплею — у шлюза стоял человек в скафандре.

— Откройте! — сказала фигура. — Это я!

— Это мама! — закричала Дина и поспешила опустить тумблер, но Дерек вдруг остановил сестру. На его побелевшем лице застыло выражение ужаса.

— Это не она, — прошептал Дерек. — Это не мама. И не отец.

— Глупости! Её надо впустить.

— Оно говорит не как родители!

Дина перевела взгляд на дисплей — фигура стояла неподвижно, будто приколоченная к платформе перед шлюзом, смотря прямо перед собой. Тёмный человеческий силуэт, облачённый с головы до ног, приобретал таинственные, нечеловеческие черты... По телу начала расползаться дрожь.

— Мам, это ты? — произнёс в микрофон Дерек.

— Это я, — ответила фигура, не пошевелившись.

— Она бы посмотрела в камеру, — сказал Дерек Дине. — Она бы сказала что-нибудь про отца.

— Нет, — заупрямилась Дина. — Это мама, я точно знаю. На этом чёртовом планетоиде больше нет никого! На нём и атмосферы-то нет, он необитаем!

В этот момент из динамиков раздался похожи на скрежет, вязкий и липкий голос:

— Впустите меня. Впустите меня. Это я. Впустите.

Иногда фигуры приходили по-одиночке, иногда парой, и почти всё время повторяли тот же набор фраз, а дети держали шлюз закрытым.

Временами Дороти капризничала, жалуясь, что хочет к маме, что мама там, далеко-далеко, а Дерек с Диной специально не пускают её к родителям. Брат с сестрой просто терпели крики и слёзы, пока Дороти не засыпала, а затем думали, что делать дальше. Транслятор постоянно передавал сигнал о помощи, однако в эфире стояла глухая тишина.

Запасы еды таяли. Вода почти закончилась.

«Родители» являлись каждый день, и голоса, искажённые воздушными фильтрами, говорили одни и те же слова: впустите... впустите... В один момент Дина поймала себя на мысли, что за волной помех и радиошума стали прорезаться родные интонации. Мамин голос или папин. Бороться с желанием открыть шлюз становилось всё труднее.

— Не смей! — сорвался Дерек. — Поверь, я тоже их слышу. Мне тоже кажется, что голоса похожи, но это не родители.

— Откуда нам знать! — выкрикнула Дина.

— Ты разбудишь Дороти.

— Плевать! Я хочу увидеть родителей! Хочу их встретить!

— Впустите нас, — тяжко завыли фигуры на экране, продолжая сверлить взглядом створки шлюза.

Дерек обнял сестру. Она плакала.

— Надо дышать ровнее, — сказал брат. — Кислород на исходе.

Дороти проснулась раньше всех. Отложив плюшевую игрушку, девочка спрыгнула с койки и начала бродить по кораблю, слушая мерное гудение вентиляции.

В родительской каюте, как обычно, было пусто, и Дороти расстроилась — каждое утро она втайне ждала, что родители незаметно вернутся и будут сидеть здесь. Мама обнимет Дороти и поцелует в щёку, а папа спросит, что сегодня снилось дочке, и она расскажет, каким удивительным был сон.

Со стороны шлюза вдруг раздался сигнал, и девочка поспешила на капитанский мостик. Она любила это место, особенно когда в иллюминаторе начинал вырастать диск какой-нибудь планеты. Космические просторы казались Дороти такими же прекрасными, как и сновидения.

На дисплее девочка увидела, как два человека в скафандрах стояли перед входом в шлюз. Дороти узнала их — в таких скафандрах родители выходили из корабля на других планетах.

— Это мы. Впустите нас, — сказали родители.

Дороти помнила, что сказала сестра, и она была послушной девочкой, однако все слова и наказы испарились, потому что Дороти точно знала — это мама с папой, их надо впустить.

Тумблер открытия шлюза находился далеко на приборной панели, поэтому Дороти пришлось взобраться прямо на неё.

Когда рука легла на тумблер, со спины раздался панический крик:

— Не открывай!

Дина подбежала к панели, и когда Дороти убрала руку, она увидела опущенный тумблер.

Сработала система оповещения — и створки шлюза начали открываться.