Exit 8

— Да, я вижу цифры. Слушай, Лёня, скажи им, что котировки меня не волнуют до четверга. Если Воронов начнет возникать, просто перешли мне вызов, я его порву. Всё, я в терминале, сажусь через двадцать минут. Время деньги! До связи.

Внимание пассажирам рейса 402, вылетающего в Мюнхен, — раздался голос из динамиков под потолком. — Посадка производится через выход номер восемь. Просим пройти к выходу номер восемь.

— Слушай меня внимательно, Воронов, — я прижал беспроводной наушник глубже в ухо, практически ввинчивая его в череп, чтобы заткнуть им нарастающий гул аэропорта. — Если они не подпишут акт до обеда, мы выкатим им неустойку. Да мне плевать, что у них праздники! Мы живем в ритме рынка, у рынка нет выходных.

Я шел по бесконечному коридору аэропорта «Шереметьево» — или это было «Домодедово»? Все эти стеклянные кишки из хрома и рекламы слились для меня в одну гигантскую трубу. Цокот моих дорогих оксфордов по полированному граниту звучал как пулеметная очередь. Я спешил. Рейс 402, посадка заканчивается через пятнадцать минут.

Я поднял глаза на навигацию. Синие таблички под потолком: Выходы 1–15.
Окей, значит, прямо.

— И еще, Сергей, — голос в моем ухе сменился на жеманный тон секретарши Марины. — Тут Борис из маркетинга зашел, передал бумаги, а ещё похвастался. Он купил тот новый кроссовер, помните? «Кайен» в платиновом кузове. Говорит, что динамика сумасшедшая. А у вас же лизинг заканчивается в следующем месяце?
— Какой к черту Борис? — огрызнулся я, ускоряя шаг. Внутри кольнула игла зависти. Борис — этот выскочка? Платиновый кузов? — Ладно, скинь мне комплектацию. Если этот идиот может себе позволить, то я возьму комплектацию выше. Turbo S. Пусть подавится. Где там этот выход...

Я прошел мимо блестящего бутика с часами. Выход шесть. Семь.
Семь А.
Семь Б.
Девять.
Передо мной была стена с огромной рекламой какого-то банка: счастливая семья бежит по зеленому полю. Рядом с ними стояла табличка со стрелкой: «Выход 9».

Я остановился. Резко, так что идущий сзади парень в худи чуть не налетел на меня, буркнув что-то невразумительное. Я обернулся, глядя на указатели. Над головой висела синяя табличка со стрелкой вперёд: «Выходы 10-15». А где восемь?

— ...Алло, Сергей Викторович, вы слышите? — трещал наушник. — Там еще Петров звонил. У него презентация нового смартфона, который складывается втрое. Говорит, статусная вещь. У вас же обычный «Pro», может, оформим предзаказ? Неловко будет на совете директоров...
— Да подожди ты со смартфонами! — рявкнул я в пустоту, озираясь. — Марина, я, кажется, заблудился. Тут нумерация сбита. Сиди на линии, соедини меня с логистикой через минуту.

Я развернулся и пошел обратно. Может, пропустил поворот? Вот выход 7. За ним сразу идёт стена с рекламой каких-то умных часов. А дальше сразу 9. Между ними — ничего. Сплошное тонированное стекло с видом на взлетную полосу.

— Извините, — я схватил за рукав мимо проходящую стюардессу. У неё была идеально натянутая улыбка. — Выход восемь. Где он?
Она остановилась, но её глаза смотрели не на меня, а куда-то сквозь, в район моего лба.
— Восьмерка — это бесконечность, которая упала от усталости, сэр. Вы не пробовали отдохнуть?
— Чего? Девушка, я опаздываю на посадку, — я почувствовал, как закипает кровь в жилах. — Просто скажите, это направо или налево?
— Сэр, выход 8 сразу после выхода 7 Б. Всего хорошего. — ответила она с той же "пластиковой" интонацией.

— Выход 8... после выхода 7 Б... нет там никакого выхода 8!

Писк в ухе. Звонок.
— Да! — крикнул я, не глядя на стюардессу.
— Это Леонид. Тут проблема с архивом за 2012 год. Файлы пустые.
— Посмотри внимательнее, они должны быть там! — я зашагал быстрее. Где-то должен быть этот выход 8.
— Там только сканы рук. Ваших рук. Много сканов рук, Сергей Викторович.
— Лёня, ты пьян? Какие, к чёрту, сканы рук?! Ищи внимательнее! Я сейчас занят, ищу этот чёртов гейт.

Я увидел женщину лет сорока, которая сидела на металлической скамейке и меланхолично жевала сэндвич. Вид у нее был совершенно обычный: серое пальто, уставшие глаза, сумка на коленях.

— Извините! — я подбежал к ней, стараясь говорить вежливо, но раздражение прорывалось. — Женщина, вы не подскажете, где восьмой выход? Я опаздываю. Вот седьмой, вот девятый. Где восемь?

Она медленно прожевала кусок, посмотрела на меня и кивнула.
— Добрый день. Вам, наверное, нужно спуститься вниз и обойти колонну, там бывает путаница с указателями.
— Фух, спасибо, — выдохнул я. — А то я уже...
— ...Но это если вы хотите просто улететь, — продолжила она тем же спокойным голосом, глядя мне в переносицу. — А если вы ищете восьмерку, чтобы замкнуть круг, то вам не стоит туда идти. Выход восемь — это рот, который ест собственный хвост.
— Чего? — я опешил. — Какой хвост? Женщина, мне в Мюнхен!
— Мюнхен — сказала она и откусила сэндвич. — Вы бежите, потому что, если остановитесь, то увидите, что пола под ногами нет.
— Что? Вы бредите! — Женщина возмутилась, будто я её оскорбил и молча ушла.

Она сказала спуститься вниз... мне нужно вниз. Я сбежал по эскалатору вниз. Здесь было тише. Пустой коридор. Табличка: «Выход 7». Следующая дверь: «Выход 9».
Меня бросило в холодный пот. Это было физически невозможно. Между ними было метров тридцать пространства, но нумерация игнорировала этот факт. Я подбежал к уборщику, который вяло возил шваброй по идеально чистому полу. Грязная вода в его ведре была абсолютно черной.

— Эй! Отец! Где восьмой выход? Мне срочно!
Уборщик поднял голову. Лица я толком не запомнил, оно было серым, стертым, как старый ластик.
— А вы билет оплатили?
— Разумеется! Бизнес-класс!
— Нет, — он покачал головой и снова опустил швабру. — Вы оплатили место в самолете. А выход... это вход, вход оплачивается отдельно. Чем вы пожертвовали сегодня?
— Что?
— В прошлый раз вы отдали день рождения дочери, — прошамкал старик, не разгибаясь. — Хватило только на шестой гейт. Восьмой стоит дороже.

В этот момент в ухе взорвался голос моего партнера, Дмитрия:
— Серега! Срочно! Акции конкурентов поползли вверх! Они выкатили отчет! Мы теряем полтора процента! Ты где?! Нам надо сливать "АгроТех" прямо сейчас, пока рынок не закрылся!
— Борис бы уже продал... — проворчал старик.
— Серега, ты меня слышишь?! — орал Дмитрий в наушник. — Борис купил себе дом в Таиланде, а мы тут копейки считаем! Ты хочешь, чтобы Борис над нами смеялся? Продавай "АгроТех"!
— Да заткнись ты про Бориса! — крикнул я, не понимая, кому отвечаю — телефону или старику. — Я не могу найти выход!
— Выхода нет, есть только вход, — уборщик растянул губы в жуткой беззубой улыбке.

Меня отшатнуло от него. Холодный пот пробил рубашку. Что за бред? Наркоманы? В бизнес-зале?

Я побежал дальше, наверх. Сердце колотилось где-то в горле. Чемодан скакал за мной как привязанная собака. Я смотрел на номера. 10, 11, 12... Черт, я ушел слишком далеко! Развернулся. 11, 10, 9...
Стена. Гладкая, серая стена. Снова "Выход 7". Восьмерка просто испарилась. Её не вырезали, её никогда не существовало.

Мимо проходил молодой парень в форме сотрудника аэропорта. Он вез тележку с багажом.
— Эй! Дружище! — я схватил его за плечо железной, нервной схваткой. — Выход восемь! Срочно! Я заплачу, только покажи!

Парень остановился, поправил фуражку. Лицо молодое, открытое.
— Сэр, успокойтесь. Выход восемь находится в секкторе "Б". Но сейчас он закрыт на техническое обслуживание.
— Чего? Как закрыт? У меня рейс 402, мне нужен выход 8! — я уже не просто говорил, я хрипел. — У меня посадка!
— Посадка картофеля в этом сезоне неудачная, — доверительно сообщил он, наклоняясь ко мне. — Скажите, а почему вы так громко тикаете?
— Я не тикаю, это часы! Ролекс! — я сунул ему под нос запястье.
— Нет, Сергей. Тикает ваш срок годности. Вы почти протухли.

Дзынь-дзынь-дзынь. Звонок. Видеосвязь. Жена.
Я, дрожащей рукой, нажал на наушник.
— Да, Зайка! Не сейчас!
— Сереж, ты видел Инстаграм Вики? — её голос звенел, как бензопила. — Ей муж подарил колье с бриллиантами на годовщину! А мы с тобой когда в последний раз нормально подарок покупали? Ты все время на работе! Мне стыдно подругам показаться!
— Катя, я в аэропорту, я схожу с ума! — заорал я. Парень с тележкой начал растворяться в воздухе, словно дым. — Тут люди несут чушь!
— Какую чушь, Сережа? Ты вечно ищешь оправдания! Вика уже в Дубае, а я сижу в Москве! Тебе плевать на статус семьи! Ты ничтожество, твоя дочь растёт без отца! Ты нас не любишь! Я уйду от тебя к маме!

Я стоял посреди зала. Люди текли мимо меня рекой — безликие, серые, быстрые. Кто-то говорил по телефону, кто-то смеялся. Я видел, как мужчина в костюме как у меня о чем-то спорил с пустотой.
— Выход восемь... — прошептал я. — Катя продолжала орать в наушник.
Я увидел указатель на полу. Потертая наклейка "8" со стрелкой прямо в панорамное окно.
Я бросился к окну. Там не было самолетов. Там, за стеклом, был стеклянный небоскрёб. А внутри него бежали люди. Тысячи людей в костюмах. Они бежали, спотыкались, падали, вставали и снова бежали.
И я был там. Я видел себя среди них.

— Сергей! — кричал наушник голосом шефа. — Где отчетность?! Почему мы еще не миллиардеры? Быстрее, быстрее! Ты медленный!
— Молодой человек, — кто-то дернул меня за рукав. Старушка с вязанием. — Не задерживайте очередь. Вам пора бежать. — За старушкой стояла недовольная толпа и кричала: «Быстрее! Чего так долго?!»

В голове началась каша. Голоса в наушнике смешались в единый гул:
"Купи машину... Отчет... Акции упали... Колье как у Вики... Ты опоздал... Статус... Деньги... Беги... Беги... Беги!"

— А-А-А-А! — закричал я и с силой сорвал наушник с уха, швырнув его на пол. Маленький гаджет отлетел и заскользил по плитке.

Мир схлопнулся.
Наступила тишина.
Абсолютная.

Я моргнул.
Странная мутная пелена спала с глаз. Я сидел в кресле зала ожидания. Моя грудь ходила ходуном, по виску стекала капля холодного пота. Сердце бухало так, что отдавало в пятки.
— Внимание пассажирам рейса 402, вылетающего в Мюнхен, — произнёс мелодичный, совершенно нормальный женский голос из динамиков под потолком. — Посадка производится через выход номер восемь. Просим пройти на посадку.

Я встревоженно огляделся.
Вон он, выход 8. Обычная стойка, стюардессы проверяют билеты, очередь выстроилась змейкой. Никаких чудовищ. Никакого исчезнувшего пространства. Нормальные люди.

Я посмотрел себе под ноги. Мой наушник лежал там, где я его "мысленно" бросил, но на самом деле он просто выпал из рук на колени.
Я глубоко вдохнул. Воздух пах кофе и духами. Я был мокрый, как мышь, будто действительно пробежал марафон. Это был сон? Паническая атака от переутомления? Микроинсульт?

Я поднял голову и посмотрел в другую сторону. Там были автоматические стеклянные двери. «Выход».
Сквозь стекло было видно улицу. Там был закат. Красивый, рыже-розовый закат, заливающий парковку. Деревья качались от ветра.

Я посмотрел на наушник в своей руке. Он мигал маленьким синим диодом.
В голове пронеслась мысль: "Я могу сейчас встать, развернуться и выйти. К черту Мюнхен. К черту сделку. К черту соревнования с Борисом и его «Кайен»!".

Я встал. Ноги были ватными. Сделал шаг в сторону выхода. Всего пятьдесят метров гранита до двери.

В наушнике, который лежал у меня в руке пробился звук. Даже не надевая его, я услышал резкий голос Дмитрия:
— Серега! Ты где пропал?! Срочная новость! Тот участок под застройку, который мы хотели! Конкуренты спят! Мы можем перехватить сделку прямо сейчас, выгода триста процентов! Триста! Серега, ты станешь королем! Борис лопнет от зависти! Ответь!

Я замер.
Триста процентов...
Взгляд метнулся на рыжий закат. Он был бесплатным. Ещё успею полюбоваться.

Моя рука машинально поднесла наушник к уху. Щелчок. Пластик привычно и плотно затыкает слуховой проход, отсекая окружающий шум.

— Я здесь, — сказал я. — Диктуй условия, Дима. Я уже иду к гейту.
Я повернулся спиной к солнцу и, ускоряя шаг, пошел в очередь к выходу номер восемь.