Fallout. Улучшенный критический

Модок, милый Модок. Раньше он был прекрасным городком, здесь кипела жизнь и шла торговля, но теперь, увы, караванщики больше не приводят сюда вьючных браминов, а на шумных улицах не слышно прежнего гвалта голосов.

Говорят, неподалеку от этих мест появилась ферма, населенная призраками. Там поля залиты кровью, над дорогами возвышаются острые колья, на которые насажены обезображенные трупы путников. По ночам на богатые урожаем поля выходят уродливые призраки времен Великой Войны, ухаживающие за своим цветущим садом под светом Луны.

Да, новости такого рода отпугивают бизнес. Дела не делаются, когда в паре миль от рынка призраки вспарывают животы живым людям. Торговцы ушли из Модока, а за ними ушла и вся кровь, дающая городу жизнь, – молодежь, строители, держатели скота, лавочники и фермеры. Здесь остались только упорные старики, упрямцы да совсем молодые ребята, еще не определившиеся со своим местом под солнцем. Этот народец пускай не слишком большой, зато очень сплоченный – да, город находится в коматозном состоянии, но в нем еще теплится надежда на возрождение прежней славы.

О причинах упадка Модока я размышлял в нашем сортире. Воняло здесь ужасно, так что мысли о политике и истории хоть как-то могли отвлечь меня от смрада и жужжания навозных мух. Наш туалет раньше выполнял чисто утилитарную функцию: из выгребной ямы доставали дерьмо, чтобы использовать в качестве удобрения. А что? Фекалии человека – это сбалансированное удобрение без опасных веществ, полностью пригодное для корней растений.

Мы в Модоке называем это «Желудочным золотом». В городе даже есть специальная вакансия на место мужчины, который готов вычищать дерьмо за своими соседями. Но с уходом большинства фермеров поля оказались заброшены, а человеческое говно – бесхозным. В итоге городской сортир забился дерьмом практически до самого верха, и внизу завелась какая-то живность.

По вечерам из черной дыры сортира доносится ни то писк, ни то вой. Взрослые люди предпочитают списывать звук на гуляющий по нужникам ветер или собственное воображение, а вот детишки пытаются приписать источнику шума рациональное объяснение. Так родилась детская легенда о говнокрысе – гигантском животном, которое живет глубоко под слоем фекалией. Вонючий зверь поедает человеческий кал и ворует ценные вещи, которые жители Модока роняют в очко сортира.

Я, скажем так, парень не из пугливых, но даже меня истории о говнокрысе смущали, а детей они и вовсе пугали до усрачки. Ребятишки ходили какать в пустыню, потому что боялись, что в туалете их жопу откусит говнокрыс, внезапно выскочивший из дырки в полу. Из-за этой нелепой истории пропал мальчик Джонни, сынок местного кожевника Балтаза. Ушел сделать кучу и не вернулся. Бедные родители…

Благо, недавно в город пришел бывалый приключенец и решатель проблем, который зовет себя Избранным. Странный молодой человек, который взялся за все проблемы сразу: он пообещал нашему шерифу разобраться с фермой призраков, а несчастному Балтазу дал слово, что отыщет пропавшего мальчишку. И я бы сказал, что этот Избранный – хороший малый, если бы не одно «но». Он убедил шерифа, что не возьмется за работу, пока тот не отрежет себе свой же палец! Я не знаю, что Избранный ему наплел, но шериф сделал это, чуть ли не рыдая от безысходности.

Я встал с толчка, подтерся, поднял штаны… Как вдруг моя кобура отстегнулась от пояса и змейкой укатилась в дырку на полу! Черт, мой револьвер может утонуть в говне! Я поднял засранную дощечку, отделяющую сортир от выгребной ямы, и увидел свою пушку, медленно утопающую в трясине из говна.

Вниз вела железная вертикальная лестница, конец которой скрывался под толщей экскрементов. Лестница тут вмонтирована не случайно – ей пользуются, когда вычищают яму ради фермеров, требующих для своей земли «желудочного удобрения».

На раздумья времени нет – нужно решаться, пока револьвер окончательно не утонул. Оставаться на пустошах без оружия смерти подобно, а я на тот свет не спешу. Прищурившись из-за вони и кинув короткую, но содержательную молитву всем известным мне богам, я отправился вниз, в пучины говна. На липких ступенях скользили ботинки, руки липли к перекладинам. Дойдя до нижней точки, я потянулся к рукоятке своего револьвера, схватил его покрепче и потянул к себе. Вдруг, из глубин что-то потянуло кобуру вниз, да с такой силой, что я тут же упал в трясину и погрузился в нее, словно рыба, пойманная на крючок.

Необузданная сила тащила меня по глубине вязкой массы, сердце билось быстро, а легкие просили хотя бы глоток кислорода – я не успел набрать воздух, прежде чем задержать дыхание. Что несло меня? Неужели детские страшилки оказались правдой, и в сортире обитал говнокрыс?!

Я уже почти сдался, смирившись со своей судьбой, как вдруг меня выкинуло на свободу. Я пролетел пару футов и грохнулся на холодный и мокрый пол подземной пещеры. Первым делом потряс головой, протер нос, глаза и рот – насколько это было возможно засранными руками – и, вдохнув воздуха, осмотрелся.

Передо мной стоял гигантский кротокрыс, волосы на его теле сбились в остроконечную прическу, смазанную говном. Красные глаза смотрели на меня в темноте, а в лапах чудище держало мою кобуру с торчащим из нее револьвером.

И вновь я оказался перед выбором, когда на раздумья не было ни секунды времени. Я бросился к монстру, врезал кулаком кротокрысу по носу, и тот, громко пискнув, выронил мое добро, но отступать не собирался. Я зачерпнул с пола горсть говна, слепил вонючий снежок и метнул его крысу в морду – дерьмо угодило прямо в раскрытую пасть. Кротокрыс поперхнулся, метнулся к стене, врезался в нее, трясясь от судорог. Насколько я знаю, грызуны не умеют блевать – так что велик шанс, что зверь попросту подавится и сдохнет.

Впрочем, тогда мне было не до теорий: я схватился за револьвер, взвел его в боевой режим и выстрелил в тварь. Револьвер громыхнул, тонкий слой говна слетел со ствола, обнажив блестящий металл. От громоподобного выстрела мои уши болезненно заложило – шум резонировал от стен и возвращался с утроенной громкостью. Говнокрыс, гроза анусов и грязный туалетный вор, был повержен.

Я выдохнул от облегчения и оглянулся. Слух медленно возвращался ко мне. От выгребной ямы меня отделял завал камней, которые мне не получится разгрести при всем желании. Стало быть, нужно искать другой выход из этой пещеры. Вдруг, я услышал отчетливый шлепок, похожий на удар резиновых подошв о воду. Что-то снова упало в дырку сортира, и на сей раз это было что-то очень тяжелое. Неужели человек?

Я подбежал к завалу, чтобы попытаться разглядеть человека по ту сторону камней. В узкую щелку между валунов я увидел того парня, это был Избранный, я узнал его по характерному синему комбинезону. И увиденное мне не понравилось: он закладывал динамит прямо перед завалом! Но зачем? Неужели он понял, что за кучей камней скрыта потайная пещера?

— Эй, не смей! Слышишь! Я здесь, я живой!

Но он меня не слышал – поставив бомбу на таймер, он поспешил наверх. Я побежал подальше, направившись вглубь пещеры. Раздался взрыв, мимо меня пронеслись камни и куски дымящегося дерьма, несколько шипящих ошметков ударились в спину. Я ускорился. Вдруг, передо мной открылся вид на логово говнокрыса – за сталактитами на полу пещеры блестела гора всяких побрякушек, потерянных в туалете местными жителями. На этой горе сидел, как дракон, еще один гигантский грызун, прикрывая свою коллекцию лапами.

Я навел на зверя револьвер, но тут же мощный поток кипящего дерьма сбил меня с ног. Я оказался на гребне волны из говна и мочи, несущейся навстречу стене, об которую меня непременно расплющило бы. Ощутив полную беспомощность, я закрыл глаза и попрощался с жизнью. Волна поднялась выше, и меня унесло в малоприметную брешь.

Поток усилился, угол круто изменился, и меня выплюнуло из дырки в земле под самое небо – фонтан дерьма бил из трещины в земле, словно гейзер. С высоты птичьего полета я увидел свой дом, прежде чем гравитация не забрала меня обратно вниз.

С тех событий прошло два месяца. Мои кости наконец-то срослись, и я снова мог ходить. Все это время люди Модока оттирали стены и крыши от кала, разбросарного после взрыва по всему городу. Но это далеко не самые главные новости.

Избранный не только взорвал наш сортир – он еще и нашел там драгоценности, которые раньше считались украденными, и помирил старых друзей, обвинявших друг друга в воровстве. Потом Избранный ушел на злачную ферму призраков и вернулся оттуда с пропавшим мальчиком Джонни и хорошими новостями: оказывается, на ферме жили не призраки, а обычные люди, которые просто отпугивали нежеланных гостей хитрой маскировкой и бутафорными трупами. Вскоре мы заключили мир с мрачными соседями, и в город стали возвращаться наши прежние жители, а за ними подтянулись и торговцы.

Дела налаживались, к полям вернулись рабочие, и к следующему сезону у нас будет богатый урожай. Осталось лишь построить новый сортир ради компоста.

Пожалуй, один взорванный туалет, отрезанный палец шерифа и мои сломанные кости стоили того. Главное, что к Модоку потихоньку возвращалась прежняя славная жизнь.