Фантазёр.

Фантазёр.

Утро. Такое же серое, мерзкое, сырое утро, как впрочем, уже много осенних дней. Промозглый ветер доставал казалось до самых костей, не спасало ни старое, уже изрядно заношенное пальтишко, ни даже плотный пуловер, связанный любимой бабушкой, единственным родным и близким человеком на этой земле.

Демидофф, родовая фамилия моего Отца, её я и получил по праву рождения, а назван был Иваном, очень редкое для этих мест имя. Моя мать, мисс Ирэн, долго бесилась и требовала наречь меня Альбертом, но глава семьи был непреклонен. Впрочем, ни смена имени на другое, ни какие-то иные обстоятельства, как-то повлиять на её негативное отношение ко мне, никак не смогли бы. Для этой, высокомерно-горделивой женщины, я был «гадким ублюдком» и «недоношенным уродом», последнее, всегда ставилось в вину мне, и трагически ушедшему из жизни, отцу.

И так было с первого месяца моего рождения, недоразвитый кроха, был скинут на руки нянечке и приходящей кормящей женщине, сама Ирен, регулярно сцеживала молоко в раковину, мои губы были недостойны такого подарка. Своего Отца я видел редко, и каждое его появление становилось для меня праздником, он много работал и постоянно был в разъездах, я очень любил сидеть на его сильных руках, да и когда подрос, норовил забраться к нему на колени.

А потом его не стало, в тот год, мне исполнилось шесть лет, мы собирались навестить бабушку в другом городе, но в последний момент у моей матери—«сильно разболелась голова», и она отказалась ехать с нами, ну а я… Я опять потерялся, как было уже не раз, просто сбегал из дома и шёл куда "глаза глядят", меня всегда находили, или я приходил сам. От моих внезапных исчезновений у нас в семье всегда были проблемы с полицией и органами надзора. У отца не оставалось времени на мои поиски, а его маме требовались лекарства, ждать он не мог и уехал один. На пустынной дороге в его машину, нарушая все правила, въехал здоровый грузовик, в той страшной катастрофе, шансов выжить у него не было.

Как выяснилось позже, машина была угнана, а преступника, так и не нашли, да особо и не искали. Меня забрала к себе бабушка, моя мать про меня как-то сразу забыла, и вскоре обзавелась сетью салонов красоты, выскочив замуж за сына местного мэра, моложе её на пять лет. Сейчас, мне исполнилось уже тринадцать, бабушка часто рассказывала мне про моё невесёлое детство и про свою далёкую северную родину, украдкой вытирая выступающие слёзы. Она люто ненавидела мою мать, и была уверена, что гибель её сына подстроила она, а я, я просто знал…

Одной из моих ненормальностей были частые видения, они накрывали меня всегда внезапно, но в основном это происходило во сне, вот только все образы носили следы смерти и катастроф, я словно со стороны наблюдал за происходящим действом, долгое время мне казалось, что это просто кошмары, но смерть отца открыла мне на многое глаза.

Гружённый щебнем грузовик с зелёной кабиной я «увидел» в своём очередном видении, сидя на лавочки у нашего дома. Как и прежде, реальность истаяла, и в предрассветном тумане проступила стоящая на обочине машина, лица водителя видно не было, только лёгкий дымок из выхлопной трубы указывал на то, что за рулём кто-то есть.

Рыкнув, грузовик разгоняясь начал движение, на встречной полосе показался знакомый легковой автомобиль, он приостанавливался, готовясь совершить поворот, но внезапно грузовик выскочил на встречку, и со всей мощью протаранил машину, снеся бампером салон и проехав колесом по водительскому месту. Из кабины грузовика выпрыгнул мужчина в маске, и быстро уселся в другой, подъехавший автомобиль.

Тогда я и стал понимать, что всё мною видимое происходит на самом деле. Вспомнил и это видение, но... никому ничего не сказал. Всё равно я стоял на каком-то местном учёте, и наверно справедливо считался не от мира сего.

Мои странности не остались без внимания и на новом месте, не вдаваясь в детали, меня сразу определили в специализированное заведение с громким названием «Цветы Индиго», такие «школы» открывались по всему миру, и причиной этому послужила очередная вспышка болезни под названием—Конид. Она уже десятилетия «гуляла» по всему миру и люди даже научились с ней бороться, но только не с крайним штаммом, он оказался с большим сюрпризом.

Врачи всего мира на протяжении многих лет пытаются найти вакцину от этой заразы, всё дело в том, что заболевают ей в основном дети, притом, как уже рождённые так и в утробе матери, последствия этой мировой эпидемии оказались ужасны. Зараза «научилась» на генном уровне изменять костный скелет и мышечную ткань человека, также поражая различные участки мозга.

Каждый десятый младенец просто не мог жить с такими изменениями тела и умирал при рождении, а вот многие, из оставшиеся в живых могли годами себя чувствовать нормально, а потом, словно срабатывал триггер, и начиналась мутация. Она носила разные формы, от шестого пальца на руке до полного разрушения скелета, но самыми проблемными детьми оказывались «уроды» с повреждённым мозгом. Вот для подобных детей и были придуманы такие центры реабилитации, наверно это верное решение, и даже нужное, только как всегда находились нюансы.

Чему-то учить, в таких заведениях особо не стремились, да порой это было и невозможно, но самым мерзким оказалось то, что именно здесь и проводилось большинство опытов над несчастными калеками прикрываясь лицемерными байками о лечении, и скором успешном выздоровлении «детей с особенным развитием».

Если поначалу туда попадали только инфицированные дети, то потом стали принудительно забирать всех, кто вызывал какие-либо подозрения, и не только в психическом развитии, часто там оказывались члены подростковых банд, и просто ненужные родителям отпрыски.

В нашем учреждении, как, впрочем, и в других подобных местах, большинство детей проживали на постоянной основе и выйти за пределы «школы» они не могли, исключения составляли «спокойные», не заболевшие Конидом и имеющие родственников для ухода, в число таких "Индиго" входил и я.

В это заведение меня пристроила мама, дальновидно не отказавшаяся от своих материнских прав. Это же повредит её имиджу, так ей посоветовал её психолог с которым она часто проводила время, а вот у нас, она не показывалась уже лет пять.

Каждый день, перед посещением уроков меня ждал обязательный ритуал, выдуманный мною. Подходя к здоровенному Вязу, растущему около металлического забора, ограждающего заведение от любопытных глаз, я становился на одно колено и благодарил владыку природы за сохранение общего равновесия. Церемониальные поклоны сменялись воздаянием почестей, с забрасыванием обеих рук к пасмурному небу и плясками вокруг могучего ствола.

Прохожие давно не замечали всех моих странностей, их тут хватало на каждом шагу.

Люди ежедневно находили куски тел очередного бомжа или свисающие с веток кишки припозднившегося бедолаги. Также, модным фетишем стало насадить на палку голову бездомного ребёнка, и выставить на всеобщее обозрение, с каждым годом подобные перформансы становились всё масштабнее и изуверски ужаснее, на мир надвигалась суровая расплата за пренебрежение вековыми устоями, и потакание мракобесию.

Расплодившиеся секты последнего дня, заполонили все города страны, и по сравнению с массовыми сожжениями и кровавыми обрядами, моё «дуркование» никого не трогало. А меня, меня снова накрывало "виденье".

Мой очередной день ничем не отличался от предыдущих, «заплатив» на входе в Школу «виру» банде «Кровавых упырей», пройдя через камеру шлюзования, где привычно опустошил свои карманы выложив всё содержимое на лоток, и кинул сумку на транспортёр для сканирования. Через минуту оказался в привычной рекреации, где на меня с ходу насели братья Крочеры. Эти безобидные амбалы часто выручали меня из всяческих передряг, куда меня заводил мой острый язык, от меня они просили лишь очередного рассказа про фантастические миры и магию.

Ежедневный и бесконечный эпос под названием-- мутанты среди нас, звучащий из каждого утюга, не мог не привести к взрывной моде на всё загадочное и потустороннее, а уж мне, одиночке, не имеющему не друзей ни родителей, но с явными странностями, сам бог велел тщательно углубиться в тему, и я не подвёл ни себя ни чужих ожиданий. Итогом становилось моё всё большее погружение в мир не имеющий никакого отношения к действительности, я с пылом, в красках, часто пересказывал бабушки прочитанное. А она, с болью в глазах, тихо улыбалась, шутливо называя меня—мой фантазёр, нежно прижимая к себе.

Мои недалёкие приятели с огнём в груди, слушали очередное откровение о могущественном маге прошлого, сносящего горы одним желанием и влюбивший в себя всех принцесс континента, под одобрительное похлопывание мы и дошли до моего класса.

Этим парням можно было рассказывать всё что угодно, и много раз, у них напрочь отсутствовала словесно-логическая память, зато непроизвольная была развита сверх меры, они хорошо запоминали лица, образы, предметы, и всё что с ними связано. Вот и сейчас, услышав очередной пересказ, восторженно, со счастливыми улыбками входили со мной на так называемый урок.

Сам класс, как и во всей школе, представлял из себя большую комнату, обитую мягкими матами, они были кругом, на полу, на стенах и даже на потолке, окон здесь предусмотрено не было, как не было и парт, да и вообще какой-либо мебели, кроме жёстко прикрученного стола и кресла, на котором восседала за монитором наша училка по кличке «жаба», с которой она имела поразительное сходство.

Урок представлял из себя посиделки на матах, где каждый занимался чем ему было угодно, не переходя определённых границ, за этим строго следила наш преподаватель, в задачу которой входило отвечать на зачастую дурацкие вопросы не менее дурацкими ответами. Ну и конечно, у неё имелись инструменты воспитания, в виде удлинённого электрошокера и вполне обычные розги, коими она очень любила пользоваться.

Привычно усевшись у стены, я раскрыл недочитанный роман об очередном попаданце в миры магии, уже даже особо не задумываясь, зацепил рукой небольшой ручеёк струившейся повсюду праны и приготовился уйти в свой мир. Несколько лет назад, я стал замечать странные потоки, окружающие нас повсюду, и если сначала такие видения приходили редко, то сейчас, я научился их замечать и даже направлять, по собственному желанию.

Как, впрочем, и абстрагироваться от своих «кошмаров» воспринимая их как надоедливое третьесортное кино, каких-либо изменений от "праны" я абсолютно не ощущал, и относился к этому как к обычной процедуре, вроде чистки зубов. Вокруг меня всё тоже было по-прежнему, любой человек с улицы завидя такое с ходу бы решил, что это-- малопонятные занятия в психдиспансере, и был во многом прав, вот только за одно упоминание дурдома, мы получали по губам, иногда розгами. Мне же, всё казалось нормой, наверно уже просто привык.

Линда, очень красивая девушка старше меня на пару лет, усиленно тянула себе связки, забрасывая свои ножки себе за спину, и разводя их в сторону. Зрелище не для слабонервных, просто у неё кости стали очень пластичными, что принесло ей немало проблем, а также первые места на всяких гимнастических соревнованиях, пока "Цветы индиго" там не запретили.

Марк, краснея от натуги активно отжимался, пытаясь вернуть ежедневно дряхлеющие мышцы снова в форму, и я знал, что к вечеру он будет напоминать бодибилдера, вот только к утру это всё опять повиснет, ему снова станет трудно даже передвигаться.

Джон привычно ел свои сопли, притом в жизни он был обычен, не считая гипертрофированно вытянутого затылка и поразительного умения умножать в уме любые числа, и да, его рот постоянно вкушал бесконечно текущие сопли.

На копошившихся китайцев Бо и Го, внимание никто давно не обращал, они всю дорогу прикидывали, как им махнутся ногами и руками, чтобы получилась гармония, как они сами говорили. Просто их жизнь, интересная такая штука. У одного из братьев были руки до колен, а у другого ноги мне по грудь, и всё при нормальном росте.

Но всё моё внимание доставалось Айе, девочка с редкой формой аутизма, не умела произносить слова, хотя звуки из себя выдавала исправно, и очень хорошо слышала, она всегда дожидалась меня, а потом прижавшись, как и я, ловила в эфире прану, не отрываясь впивалась глазами в книгу, для неё я специально качал их много, на вторую читалку. Вскоре все замерли, и ждали неизбежного--кого сегодня заберут «лечится», меня тоже раньше забирали, но довольно быстро отстали, я им был неинтересен, простой дурачок, ничего нового.

Зазвенел зуммер, училка нажав на кнопку открыла усиленную металлом тяжёлую дверь с электроприводом. Жабу не зря так называли, бесчисленное количество подбородков на толстенной морде и круглые злобные глаза. Её вечно хмурую, сморщенную рожу, изредко прорезала продольная трещина, эта улыбка являлось для всех сигналом--будет кого то пороть. И вся эта красота покоилось на желеобразном, бочко подобном теле на двух ногах, напоминающих тумбы, её общий вес подходил к двум сотням кило, и да, она тоже была мутант.

В класс вошли стражи, запакованные в доспехи как космические пришельцы. Все дети сбились в дрожащую кучу и дружно заплакали, жаба мгновенно активизировалась, кинувшись охаживать нас розгами куда придётся, пришитые номерки на нашей единой форме изрядно упрощали процесс и вскоре из сбившейся кучи, к неописуемой радости остальных, достали индуса Аджита. А он лишь весело улыбался, у него напрочь отсутствовала одна рука и половина ноги, по колено, а также уши и пальцы на целой конечности, ему их не спеша отрезали, скрупулёзно изучая приборами реакцию чуть живого организма.

Просто его так изменило, что он абсолютно перестал чувствовать боль, раньше он безумно гогоча бродил по улицам, откуда его и приволокли в нашу школу как брошенного родителями. Его и забрали в тот момент, когда он с интересом резал себе палец. Аджит, сразу стал самым «любимым» пациентом, к тому же его регенерация тоже неслабо впечатляла эскулапов. Особо не мудрствуя, ему тупо резали тело, а через три дня рана зарастает и остаётся уже зарубцевавшаяся ткань, которая со временем тоже рассасывается, оставляя гладкую кожу.

Протяжная сирена ударила по воспалённым мозгам, люди находились на грани отходника, и она подействовала на ребят как ярко-красная тряпка на быка, все просто ломанулись на выход, кто бежал, кто не мог-- полз, ощущая на своём теле обувь учеников. Пока жаба словила транс, а стражи готовили оружие, все уже повыскакивали в коридор. Лязгнули засовы автоматических дверей и классы оказались заблокированы.

И только тут, до всех стало доходить, что мы наделали. В нашем заведении не бывает привычных звонков--вообще, а вот сирены да, нечасто, но случаются. Например, при массовых драках с поножовщиной, как правило среди банд, или при попытках побега особо опасных «детишек» из закрытого сектора «D».

Что там происходит доподлинно нам не известно, но в таком коллективе непременно распространяются страшилки, к тому же этот блок напрямую к школе не привязан но имеет подземный коридор. И если какой-либо ученик куда-то пропадает, то все шёпотом решают, что он сгинул в том таинственном секторе.

Ощутив, внезапно ослабшим у всех сфинктером, всю глубину попадала, наша толпа кинулась к единственному месту, где можно спрятаться и получить защиту, но до блока охраны и стражников мы не добежали. На нас, испуганных до ужаса, из-за угла выскочило нечто, с виду обычный человек только очень крупный. Но откуда на голове костяной гребень, и когти вместо пальцев, заорав как гамадрил, он кинулся вперёд размахивая своими руками. Первой жертвой стал Джон, по кличке «соплежуй», его буквально выпотрошило, разбросав по стенам, части его тела.

Ещё не понимая, что уже мёртв, он повернулся к нам, и с улыбкой на устах махнул рукой, словно призывая идти за ним. Ужас мгновенно сковал параличом, а это создание, безумно гогоча, следом оторвало голову нашей красавице Линде, и развернувшись сильно запулило её в бегущую сзади охрану. И если до этого, стражников сдерживала боязнь попасть по нам, то теперь стоя перед угрозой собственной жизни, они больше не думали. Слаженно грохнули автоматы, прошиваемый пулями из двух стволов мутант, повалился навзничь, но стрельба не прекращалась, что-то резкое ударило мне в голову, и я, теряя сознание упал на пол, затухающий взор увидел лежащую рядышком Айю, она всё так же молча смотрела на меня, своими застывшими раскосыми глазами.

Это, своё "виденье", я рассматривал очень внимательно, ну ещё бы, сейчас, как сторонний наблюдатель лицезрел как пули обезумевших от страха стражников, прошивали тела подростков из моего класса, и..меня. "Видел" я и продолжение, как они, разглядев что натворили, спокойно вложили автоматы в руки мёртвого мутанта, подсунув его когти на курки, потом видение ушло, и я вновь оказался здесь…

Утро. Такое же серое, мерзкое, сырое утро, как, впрочем, уже много осенних дней. Промозглый ветер доставал, казалось до самых костей, не спасало ни старое, уже изрядно заношенное пальтишко, ни даже плотный пуловер, связанный моей бабушкой, единственным родным и самым близким человеком на этой земле.

… и я вновь оказался здесь, под своим разлапистым Вязом, только сегодня, всё было не так, как всегда, ветер нарастал, его порывы трепали мою одежду и всерьёз пытались сбить меня с ног. Кругом растекалась Прана, сегодня она имела кровавый оттенок, она вращалась и клубилась вокруг могучего дерева, а над ним, я видел лики своих погибших одноклассников, они счастливо улыбаясь манили меня к себе, и да, я был согласен пойти с ними, но сначала…

Ещё вчера всех детей и подростков развезли по другим приютам, сейчас в школе находилось бесчленное количество всевозможных проверяющих и комиссий, весь двор был заполонён автомобилями разных служб и ведомств, ну что ж…

Вытянув руки к небу, я собирал прану над собой, постепенно закручивая её в тугую спираль, мощнейший водоворот багряных тонов, искрил и грозился разорваться с небывалой мощью, моё желание полностью совпадало с настроем магического урагана.
Пора!! Взмахнув руками, я направил его на школу.

Мощнейшие торнадо накрыло мерзкое заведение, отрывая куски крыши, оно всё сильнее насаживало здание на свой могучий вал, камни словно щепки отлетали от строения, с ревущим гулом порождение природы крушило обитель зла, уже целые стены летали над истерзанной землёй, машины, куски тел, рамы, двери, ошмётки мебели всё это засасывалось и взбивалось словно в гигантском блендере. И вот, практически однородная масса коричневого цвета, рухнула на землю, образовав практически мгновенно застывший высокий курган.

Ураган мгновенно рассыпался, и внезапно из разбежавшихся туч вынырнуло яркое солнце, озарив округу своим радужным светом, моё тело теряя плотность, воспарило к будущим друзьям, я смеясь и радостно улыбаясь, показал коричневой горке, оттопыренный средний палец на правой руке.

Центральная городская больница.

Отделение реанимации.

-- Мисс Демидофф, я вам ещё раз повторяю, вам ничего не будет стоить содержание мальчика ещё как минимум месяц, он только вчера к нам поступил, у него нет никаких предпосылок к ближайшему смертельному исходу, кома — это далеко не смерть. Поймите, пуля не задела мозговую ткань, у него только повреждён череп, я вообще ожидаю что он придёт в себя в ближайшее время, как вы можете просить отключить аппараты поддержания жизни, вы же мать в конце концов.

-- Доктор Шварц, я не собираюсь выслушивать от вас всякие наставления, и нравоучения, вы наверно не понимаете, что значит моё положение в управлении городом, я требую, чтобы это тело прекратило жить-- немедленно. Вы же не хотите, чтобы попечительский совет урезал вам содержание на следующий год, он должен умереть здесь и сейчас, я не позволю полоскать моё имя во всяких бульварных газетках. Вы меня хорошо поняли.

С этими словами на стол главврача лёг пухлый конверт. Ирэн Димидоффа не спускала взгляда с мгновенно вспотевшего доктора, немного помедлив, он, шагнув к рубильнику решительно обесточил все системы жизнеобеспечения мальчика.

Тонкий противный писк раздался, по всему отделению, в котором он звучал ежедневно и не по разу.

Удовлетворённо улыбнувшись, Ирен напоследок бросила свой взгляд на того, кто чуть было не испортил ей всю жизнь, дабы именно он являлся владельцем всего немалого состояния своего Отца.

Внезапно она покачнулась, воздух разом покинул её лёгкие, а в груди начал разгорался невиданный пожар, бордовая пелена застила глаза, она, хлопая ртом, схватилась за сердце, и умирающее тело холёной женщины упало к ногам главврача.

Доктор Шварц, зажимая в руках конверт, перевёл взгляд на парня, ему понадобился весь его опыт и мужество, чтобы не рухнуть рядом, ещё мгновенье назад ровное лицо мёртвого мальчика!? весело улыбалось. Дрожь по телу доктора возрастала и вызвала её согнутая в локте правая рука парня, с оттопыренным средним пальцем.