Фаворит Петра. Порох и Пар

Запах раскалённого металла просачивался в каждую клетку. Сотни ударов звонкой дробью раздавались в ушах, а закаливаемая в масле сталь шипела рассерженным змеиным клубком. Оружейная мануфактура работала отлично, без заминок и даже без сколько-нибудь длинных пауз. Каждый кузнец и подмастерье знали своё дело.

Я шёл по цеху, заложив руки за спину и наблюдая за всем этим процессом работы, который всё больше напоминал мне странный, но приятный глазу танец. Каждое движение давно было отточено, производственный процесс успели заучить настолько, что разбуди мастера посреди ночи — и он спокойно, без стресса, расскажет, что, как и когда нужно делать. Это не могло не радовать моё сердце, ведь единственное, чем я занимался последние несколько месяцев, — так это управлением работой своего предприятия, стараясь довести его до состояния точности часового механизма.

Работа кипела каждую секунду. Уже сейчас на моей мануфактуре нашли себе работу почти три сотни человек, треть из которых являлись мастеровыми. Они вливались в коллектив медленно, слабым ручейком, ведь далеко не каждый мастер был готов тратить своё время на работу у не самого известного купца, но я старался ликвидировать это нежелание повышенной оплатой. Правда, в работе у меня было не столь много интереса, ведь мне нужна была массовость, унифицированность, одинаковость. Я требовал, чтобы стволы были исключительно одного калибра, приклады всегда были одной формы, длины. Всё было необходимо делать одинаковым, ведь я прекрасно понимал всю сложность обеспечения будущего войска. Уже сейчас, блуждая по Москве и встречая патрулирующих стрельцов, я видел разные пищали на их вооружении. В отряде из пяти человек могло быть пять разных пищалей, и я представлял, сколько же сложностей испытывали снабженцы, которым нужно было выдать идущему в поход войску не только громадный запас пороха, ядер, питания, но ещё и многочисленные пули разного калибра. И ведь унифицировать пули быстро не смогут даже под управлением Петра с его эффективными армейскими реформами. Многочисленные солдаты так и будут снабжаться разным оружием, часть из которого продолжит поставляться из-за рубежа, а что уж говорить об отдалённых гарнизонах... Те и вовсе до последнего могут снабжаться устаревшими моделями вплоть до того, как Петербург крепко возьмётся за овладение Дальним Востоком.

Мне же никак нельзя было допустить подобной ошибки. Это мало того что приведёт к тому, что придётся запускать сразу несколько производственных линий по отливке пуль, производству разных стволов. Это слишком сильно замедлит выпуск оружия и его последующие поставки в царские войска. К тому же я не отменял возможности дальнейшей переработки стволов под совершенно иной принцип действия.

Мне не хотелось отпускать идею возможности начать производство унитарного патрона. Конечно, до того, чтобы создать гильзы из металла, мне ещё было очень долго, но почему бы не взяться за процесс производства пуль Минье или вовсе шпилечных патронов? Последние были очень трудны и затратны в производстве. Но они настолько ускорят темп огня, что рота легко сможет перестреливать целый полк, а может и больше, но сейчас, даже с наличием у меня на мануфактуре производства капсюлей, это было очень трудозатратным производством. Куда ближе были пули Минье. Процесс их отливки был намного сложнее, чем самых обычных шаровидных пуль, но конструкция позволяла сохранять точность нарезного оружия при скорости перезарядки гладкого ствола. Это позволит начать стрелять линии на куда большем, недосягаемом для противника расстоянии, уничтожая его ещё до подхода на расстояние выстрела.

Предаваясь размышлениям о том, как же внедрить оружие, я прошёлся по цеху, наблюдая за тем, как работают люди. Всё было в порядке, пусть и наблюдалась некоторая спешка из-за большого государственного заказа. Мы ещё не могли сравниться в выпуске с той же Тулой, ведь и процесс был технологически сложен, но даже так казна решила завалить нас немалым количеством заказов, как и некоторые богачи. Многие были готовы выложить немалую цену за оружие и запас капсюлей для стрельбы. Это было для меня открытием, ведь каждый раз для восполнения боезапаса им приходилось обращаться ко мне, буквально привязывая к своей технологической цепочке.

— Ну не так же!

Я всплеснул руками, наблюдая за тем, как один из подмастерьев, посаженных для нарезки стволов, не справляется со своей задачей. Нарезку мы делали при помощи аналога голландского станка, собранного и произведённого прямо на моей мануфактуре. Да, они были худшего качества, не самыми удобными, но ставку я делал именно на массовость станков. Подмастерье же работал слишком быстро, не вкладывая достаточных усилий, чтобы сделать качественные нарезы внутри ствола. Уже издали я видел, что они не столь ровные, что помешает закручиванию пули внутри ствола.

Подмастерье, увидев меня, замер в нерешительности. На мгновение меня это даже рассмешило. Подмастерье был немалым детиной, косая сажень в плечах, ростом на полторы головы выше меня, да и возрастом не уступал моему телу, но остановился, как испуганная мышь.

Согнав ученика с его места, я принялся активно объяснять, как же нужно работать. Показывал медленно, объяснял приоритет качества над скоростью, видя, как подмастерье вдумчиво кивает и задаёт вопросы.

Я прошёлся ещё по нескольким цехам. Всё больше моего времени занимала задача следить за цехом. Сказать, что я не привык руководить громадным коллективом, — ничего не сказать. Мне сложно было принять мысль о том, что можно делегировать обязанности. Потому пришлось на время оставить работу над новыми проектами — уж слишком много времени потребляло руководство.

Вздохнув, я решил наконец покинуть цеха и отправиться в собственный дом, чтобы провести подсчёты имущества и заработка мануфактуры. Обычно отчёты составлял нанятый мною счетовод из самого Ярославля, но сейчас он слёг с болезнью. А отчёт был необходим, ведь без него у меня не было понятия, сколько же стволов уже сейчас готово, сколько было отправлено на продажу частным лицам, сколько оружия осело в стрелецких войсках или «потешных» полках Петра. От всех подсчётов голова шла кругом, и я мечтательно вздохнул, вспоминая технологии двадцать первого века. Тогда можно было просто взять и забить парочку формул в таблицу, которая сразу выдаст все нужные подсчёты, но сейчас такого счастья у меня не было от слова «совсем».

Стоило мне только выйти из цеха, как я увидел одного из своих посыльных. Со стороны он казался весьма забавным — рослый мужчина с пистолем и в ножнах на поясе, едущий прямо на велосипеде. Да, это было одно из изобретений, которые я успел реализовать. Велосипед вышел не таким лёгким, с твёрдой деревянной рамой и звёздчатой системой передач. Правда, изобретение на рынок поступало очень ограниченной партией, ведь на их производство было отправлено всего несколько мастеров. Они могли собирать три-четыре велосипеда в неделю, большая часть из которых оседала на моём складе. Этот вид транспорта ещё не успел предстать перед царём, но я готовился к этому. Меня переполняла уверенность, что велосипед должен понравиться царю и у меня получится убедить его в пользе велосипеда в том числе и для военных целей. Тогда он захочет сделать заказ, а у меня уже будет некоторый запас, который сразу же можно будет передать.

Едущий в мою сторону посыльный махнул мне рукой, призывая оставаться на месте. Я его узнал — это был Мишка, вольный крестьянин. Пусть при нём и не было хорошего образования, но парень был уверенным, исполнительным и готовым служить рьяно, постоянно отправляясь в разъезды с моими приказами в Москву и окрестные селения. Зимой и не в сезон он всегда пользовался лошадью, но оказался большим любителем велосипеда, разъезжая на нём по всей мануфактуре при малейшей необходимости. Его не смущало ни отсутствие амортизации, ни необходимость замены канатов, выступающих в велосипеде в качестве покрышек.

Парень остановился всего в нескольких метрах от меня. Лицо у него оказалось обеспокоенным, парень вспотел, явно крутя педали изо всех своих сил. Он спрыгнул с седла велосипеда, поклонился мне и выпалил:

— Евгений Трофимович, к мануфактуре приближается отряд. — Мишка громко втянул воздух в лёгкие. — С десяток человек. При карете и нескольких вооружённых конниках.

— Кто доложил?

— Да я сам их видел. Из Москвы с вашим поручением ехал, заметил их в нескольких верстах отсюда. Неспеша едут, но оружие не достают. Я их спросил, кто они такие, но имён называть не стали, лишь ответили, что к вам едут.

Я задумался. Обычно, если к нам ехал кто-то из знатных господ или богатых купцов, то к нам сначала прибывал гонец, а тут ехал целый отряд при поддержке вооружённых всадников. Не столь многие были способны обеспечить себе полноценный конвой. Вольные воины были дорогим удовольствием, ведь мало того что сам боец должен был лично вооружить себя, обеспечить конём, да и выучка должна быть немалая. Обычно такими наёмниками становились либо обедневшие аристократы, у которых не оставалось ни надела, ни крепостных крестьян на нём, но оставалась выучка, либо же казаки с Вольного Дона, Запорожья, Урала. И те и другие могли иметь при себе не только вооружение, но часто даже выучку и коня при себе.

Но как бы то ни было, если приехали с вооружёнными людьми, то либо опасается меня, либо просто хочет показать силу. В любом случае сплоховать было нельзя. Конечно, так я себя не покажу как радушный хозяин, но…

— Собирай парней. Пусть к воротам подходят. Посмотрим, чего хотят от нас.

Мишка вновь запрыгнул на свой велосипед, и не прошло десяти секунд, как он уже укатил, бешено крутя педалями. Я не собирался вступать в сражение прямо на территории собственного производства. Но нужно было показать силу. Десятка человек вооружённого охранения было более чем достаточно, чтобы показать себя. Да и не стоит стрелять здесь — на территории мануфактуры хранились значительные запасы дымного пороха. Шальная искра может привести к мощнейшей детонации, способной подорвать всю территорию. Потому было важно разоружить подошедших. Да, те же дворяне мало когда хотели добровольно отдавать мне оружие, но они приходили на мою землю.

Я быстро двинулся к своему дому, собираясь взять оружие. Обычно я всегда носил с собой саблю и пару пистолей, но за последние пару месяцев, что я безвылазно просидел на мануфактуре, сильно расслабился и перестал носить при себе лишний вес.

Прошло не больше получаса, как мы стояли перед воротами. Там всегда дежурила группа привратников, находящихся в полной боевой готовности. У них при себе всегда были заряженные штуцеры, что сейчас они держали спокойно, не направляя их в сторону гостей, но всегда были готовы к перестрелке.

Почему я был столь сконцентрирован на обороне? Я всё ещё помню тот день, когда меня едва не закололи неизвестные. Тогда нас вовремя спас Алексей, прибывший с конным подкреплением, но тогда процесс расследования и последующих разбирательств застопорился, не приведя ни к какому результату. С того момента на меня больше покушений не совершалось, но я решил не рисковать.

Я встал за воротами, поправляя пояс с оружием. Мне давно хотелось сделать отдельные кобуры под пистоли, но всё как-то не находил времени на это. Мысли продолжали кружиться вокруг фигуры прибывающих. Кто-то из дворянской аристократии? Богатый купец? Непонятно, слишком непонятно.

Все мои сомнения исчезли в тот момент, когда две кареты в окружении десятка всадников вывернули из-за поворота. Я откинул в сторону все размышления, сосредоточившись на том, чтобы встретить гостей.

По охране было видно, что они напряглись, чему не стоило удивляться. Сейчас у ворот их встречало полтора десятка стрелков, часть которых и вовсе была в стальных панцирях. Они были тяжёлыми, но отлично держали пули из гладкоствольного пистоля на расстоянии четверти сотни шагов. Я же стоял впереди всех, спокойно держа руки на поясе и не показывая никакой агрессии, но если придётся, то выстрелю всего за пару секунд.

Весь кортеж остановился в двадцати метрах от ворот на территорию мануфактуры. Никто из карет не выходил, а сидящие на козлах возчики напряжённо смотрели по сторонам. Затишье затянулось на несколько минут, и я уже хотел было отправить людей выяснить причину заминки, но наконец из головной кареты вышел крепкий мужчина, ниже меня, но явно главный. Он был в богатом летнем кафтане красного сукна, расшитого серебряными нитями, блестящими в солнечных лучах. Лицо мужчины было красным, злым, но уже давно мне известным.

— Убрать оружие! — крикнул я. — Открыть ворота!

Массивные ворота стали раскрываться, и кортеж медленно двинулся внутрь мануфактуры, а я подошёл к мужчине, растягивая улыбку на устах. Он тоже улыбнулся, цвет с лица отхлынул, и он расставил руки в стороны. Мы крепко обнялись, и мужчина оторвал меня от земли, словно пушинку. Объятия у него были медвежьими, от которых застонали грудные кости.

— Вот вырос ведь, Евгений! Чего же ты меня решил с оружием встречать?

Мужчина радостно хлопнул меня по спине, а чувство было таким, будто от души огрели лопатой. Я же лишь вновь улыбнулся. Стоящий сейчас предо мной мужчина был известным ярославским купцом, монополистом в городе по винной торговле, а по совместительству ещё и моим отцом — Ломатёвым Трофимом Борисовичем.

Встречи со своим названным предком я не ожидал. Обычно всё лето и весь судоходный сезон он проводил в плаваниях по рекам, перевозя товары из Архангельска в сторону Воронежа и обратно. Это был основной его заработок, с которого он имел серьёзный доход, позволяющий ему держаться в среде и без того богатых ярославских купцов.

— Приветствую, отец. — Я сделал лёгкий поклон. — Надо было бы хоть весточку мне отправить. Послал бы людей в город, на каретах бы привёз своих. А то едете, бойцами окружённые, вот и приходится мне людей в оружие поднимать.

— А мы решили к сыну и брату ехать вот так просто, с кандачка. Думали, что вдруг на месте тебя не встретим. Да и зачем тебя отвлекать от дела, раз ты у нас стал важным человеком. Свою мануфактуру отгрохал, титул дворянский получил. Теперь уже не купец, как папка.

— На родных всегда время найти можно. Только вот странно мне видеть тебя, отец, летом. Обычно тебя и дома в это время не увидишь, а теперь самолично приехал. Дела закончились?

— Нет. — Отец хохотнул. — Тут тебе сказать «спасибо» нужно. Ты как золото нашёл, то самодержец наш слово сдержал, и теперь я только торговать вином в Ярославле и окрестностях могу. Прибыток с дела этого замечательный, хватает, чтобы служащих нанять, что в моё отсутствие торговать могут. Да и ты золота мне больше отправил, чем я серебра на твою экспедицию заложил. Так что есть у меня теперь возможность сюда приехать, проведать тебя.

— Раз кареты две, то могу предположить, что не один ты приехал.

— Правильно. — Трофим кивнул, отчего борода его колыхнулась. — Но об этом ещё переговорим.

— Хорошо. Рад я вас видеть, а то в прошлый раз не удалось мне даже повидаться с вами. Лишь пушку вернул воеводе ярославскому, да сразу в столицу поехал.

— Ничего-ничего. Человек, что делом занят, — несчастья испытывать не должен. Добрый труд не только голову, но и душу освобождает. — Напутственно произнёс отец. — Ладно, пошли в дом. Есть о чём говорить, а разговор уж никак не уличный.