Ферма

Очередной сезон приближается к концу. Из небольшого поголовья в начале весны, стадо превратилось в тучную, неповоротливую биомассу. Когда первые овцы покидали луг, слабые и изгои, которые плелись в конце стада, только начинали щипать травку, вернее землю, перемешанную с корнями, вырванными копытами впереди идущих. Каждый день в голове у Пастуха, все увереннее звучала мысль: "Пора! Пора! Много овец! Стадо становится плохоуправляемым. Еды на всех уже не хватает. Скоро со всеми ими придется распрощаться. Конечно, южнее, есть обширные луга изобилующие пищей, где можно было бы заготовить сена для всего стада, чтобы перезимовать. Это позволило бы сохранить все поголовье, а весной можно было бы настричь много ценной шерсти", - пытаясь убедить себя, размышлял он, ведь так неприятен был ему день, когда стадо отправлялось под нож. Но это слишком энергозатратно. А Пастух был уже не молод. Да и псы, высунув языки, устало и преданно смотрели на хозяина с немым вопросом: "когда уже наступит тот самый день, и мы сможем отдохнуть до следующего сезона?" Они тоже прекрасно знали правила и распорядок. Пастух, разумеется, больше заботился о своих псах, чем об овцах, которых собирался отправить на убой.

И вот наступил тот самый день. Оттягивать больше было нельзя. Осенняя трава уже не давала той питательности, и убойный вес стада со дня на день начнет снижаться. Из всего огромного поголовья, в котором были покорные, дерзкие, смешные, наглые, он отобрал, самых выносливых, покладистых и не очень старых овец. У баранов, постоянно бодающихся за свое лидерство, не было шансов на выживание. Зимой хочется спокойствия и тишины. А только что народившиеся ягнята, к началу сезона, как раз вступят в репродуктивный возраст, и какое-то время еще не будет распрей, потому что они не успели перенять от взрослых самцов модели деструктивного поведения, борьбы за лидерство и за самок. Это все равно начнется, гены возьмут свое, но какое-то время можно будет пожить спокойно. Да и кормить долгой зимой ягнат а не взрослых баранов намного выгоднее.

Отобрано было ровно столько овец, сколько требовалось, чтобы к концу следующего сезона, стадо опять стало тучным и неповоротливым. За многие сезоны все было просчитано до мелочей. По молодости, Пастух экспериментировал, пробовал разные формулы, пока не нашел оптимальную для себя. Без зазрения совести остальные были отправлены на бойню. Такова закономерность. И так каждый сезон. Вдох-выдох. Вдох в начале сезона,-когда маленькое стадо, с радостью выбегает из зимних загонов на зеленеющие луга, наслаждаясь свободой, полной грудью, вдыхая ароматы весенних цветов. Овцы резвятся, щиплют только что налившуюся травку: еды вдоволь, места тоже. Псы спокойно лежат и наблюдают: все стадо на виду, все свои, никто не убежит. Псы знали каждую овцу, ведь холодной зимой они заползали в загоны и спали, прижавшись к теплым овцам.И выдох в конце сезона: плотно зажатые, друг к другу, стадо грязной тяжелой массой заходит на луг, и так же дружно выходит с него, оставляя после себя исковерканный слой почвы, помет и зловоние. Сколько раз Пастух наблюдал это закономерное однообразие. Если бы он захотел, то, наверное, смог бы, как Иоанн Богослов, написать овечий Апокалипсис, в котором бы подробно, по дням, если не по часам, описал и предсказал бы все, что будет происходить со стадом от первого дня выпуска его на весенний луг, до дня бойни.

Да, перед овечьм апокалипсисом все выглядит неприглядно. Со всех сторон лай собак. Отбивающихся от стада, псы больно кусают за ноги. Отстающих тоже. Держать строй и скорость! Не отставать! В стаде бесконечныераспри за еду, за место на водопое, за воздух - в центре стада дышать невозможно. Сильные давят слабых. Бок о бок, плотным каре, в одном темпе, ощущая дыхание соседей, обтирая друг друга потом, день за днем, круглые сутки в одном темпе. Псы не дают остановиться, иначе стадо разбредется. И, в конце, последний общий дружный облегченный конвульсивный выдох под ножом на бойне, где заканчиваются мытарства большинства. Но, как всегда, будут и выжившие. Пастух сам, единолично, выберет тех, кому сохранит жизнь. По неведомым для овец, критериям отбора.

Стадо схлынуло. Загоны опустели. Сегодня он совершает последний обход в этом сезоне и вспоминает: «Здесь жили строптивые, причинявшие больше всего хлопот бараны, каждый со своим характером, не боявшиеся смотреть в глаза Пастуху. Здесь ясли для новорожденных – белых пушистых комочков. Здесь стояло огромное безликое стадо постоянно жующих, покорных овец». Теперь все опустело. Ни звука, ни суеты, полнейшая осенняя тишина. Оставшиеся овцы еще не свыклись с неожиданной тишиной и свободой. Всю свою жизнь они провели в тесном контакте с сородичами, каждый день в борьбе за выживание. И, вдруг появившаяся вокруг пустота, еще вызывала непонятные чувства. Они мерзли и с тревогой смотрели на Пастуха, не веря своему счастью. Псы, сбросив с себя груз ответственности, спали без задних ног. Немного грустно от отсутствия привычной суеты. Но скоро новый сезон, будет новая весна, новый приплод. И опять все закружится на очередном витке спирали. И, пьянящая свобода тех, кто выжил, постепенно будет сдавливаться все нарастающей массой молодого, самоуверенного поколения, которое и слушать не захочет рассказы тех, кто мог бы поведать о том, что произойдет в конце сезона. Хотя и эти, пережившие бойню, опьянившись весенней свободой и обилием пищи, скоро забудут осеннюю резню, как страшный сон. Когда на лугах столько пищи, столько свободы, столько тепла, с трудом можно поверить в тот ужас, который был в конце прошлого сезона. Весна, свобода, сочная трава, все именно так, как должно быть, так, как задумано Создателем, все остальное это страшный зимний сон. Постепенно, окрепшая молодая поросль, силой пробьет себе дорогу в начало стада. Не на жизнь, а на смерть, сражаясь за места лидеров, видя в этом глубочайший смысл своего существования – быть вожаком! Не задумываясь, при этом, что вожаки ведут стадо только туда, куда позволяют псы. Так и будут они сражаться за места вожаков весь сезон… До очередной бойни.

Обойдя загоны, еще раз пересчитав оставшихся овец, Пастух наконец-то расслабился. Наступает время редкого сладостного безделья, после тяжелого труда. Как всегда после окончания хлопот, он идет к подножию холма отметить окончание сезона. Расположившись на своей любимой полянке, глядя в небо, Пастух размышлял о суете и цикличности жизни. После легкого пикника, он, по обычаю дремал, глядя в вечереющее небо, медленно моргая. Бесконечное блеяние в голове постепенно стихало. Спокойствие окутывает его. Веки медленно закрываются, потом открываются. С каждым морганием небо становится темнее, а звезды ярче. Открыв глаза в очередной раз, он сперва не понял, что случилось - огромное количество ракет, оставляя яркие огненные хвосты, летели на встречу друг другу. Одна часть с востока на запад, а другая с запада на восток. Зрелище было завораживающе красивым и одновременно бесконечно печальным. «Вот и все», подумал Пастух. Такого конца сезона у него еще не было. Он даже не попытался вскочить, побежать, закричать. Он понимал, что все кончено. Так и лежал он, восторженно глядя в небо, до тех пор, пока не превратился в горстку пепла, так же как и большинство обитателей планеты…

…Прошло какое-то время. Где раньше был холм, теперь стала равнина. Вернее пустыня. Трава в этом месте еще не начала расти после катастрофы. На равнине расположился, не пойми, откуда появившийся странный одинокий человек. Выглядело так, как будто он устроил пикник посреди этой выжженой пустыни. Пересыпая из руки в руку горстку пепла, оказавшуюся поблизости, он глядел в небо и размышлял о суете и цикличности жизни. «Наконец-то небо очистилось, можно сделать кое-какие наблюдения. Судя по нынешнему расположению звезд, в этот раз, ось земли сместилась к востоку на несколько градусов», - размышлял он. Всякий раз, в конце сезона, у него появлялось свободное время. Человеческие голоса, звуки механизмов не нарушают тишину, остатки людей, еще не оправились от шока, прячутся по бункерам и бомбоубежищам. Оставлено было ровно столько, сколько было необходимо чтобы пополнить популяцию. А пока, как и всегда в межсезонье, у странного человека есть время немного отдохнуть. Еще лет пятьдесят люди будут озабочены поиском пропитания, забывая о том, кто они и все то, что они знали раньше. А потом начнется новый сезон…

Max Postman

2022