Филе исполняется 10

Филе исполняется десять

Филя сидит на кухне в панельной девятиэтажке. Линолеум вздулся пузырями у плиты, обои с жёлтыми розами отклеились в углу. Из радиоточки над дверью сипит голос диктора:

«...метеорологи не могут объяснить аномальные показания приборов. Время восхода солнца сегодня отличалось от расчётного на три минуты. Институт земного магнетизма сообщает о необычной активности...»

Помехи съедают слова. Филя крутит ручку громкости, но радио захлёбывается треском.

На часах 18:47. Мама сказала — в семь ему исполнится десять. Она ушла на работу во вторую смену. Папа на вахте третий месяц. Филя греет вчерашний суп.

* * *

Утром в школе. Математичка Раиса Павловна стоит у доски, решает пример. Мел скрипит, цифры расплываются.

— Так, Филиппов, сколько будет семью восемь?

— Пятьдесят шесть, — отвечает Филя.

— Правильно. А теперь... — она оборачивается к доске и замирает. — Странно.

На доске вместо примера — ряд цифр: 19:00:00:00:00

— Я это писала? — спрашивает она у класса.

Позади кто-то вскрикивает. Ленка с первой парты показывает на свои руки. Правая — детская, пухлая. Левая — старушечья, в пятнах.

— Раис Павловна, что со мной?

Но учительница уже пишет на доске. Бесконечные ряды семёрок.

* * *

На столе остывает тарелка с супом. Картошка разварилась, морковка раскисла. Филя ковыряет ложкой, выуживает кусок мяса. Жилистый, со странным привкусом. Как будто солили не солью, а чем-то другим.

Телевизор в большой комнате показывает "Время". Ведущий говорит про успехи сельского хозяйства, но что-то не так. Филя вслушивается. Ведущий повторяет одну и ту же фразу:

"Урожай пшеницы в этом году составил... Урожай пшеницы в этом году составил... Урожай пшеницы в этом году..."

Картинка дёргается. На секунду вместо студии — пустота. Серая, бесконечная. Потом снова ведущий. Но теперь у него на лбу капли пота.

* * *

Позавчера за гаражами. Филя идёт короткой дорогой, слышит голоса. Старшеклассники курят у трансформаторной будки.

— Я те говорю, время сломалось, — Димка-Череп выпускает дым. — Вчера мать на работу пошла в семь утра, вернулась через час. А говорит — отработала смену.

— Бред, — отмахивается Костя-Шайба.

— Сам проверь. Засеки время и пройдись до магазина и обратно. Потом ещё раз тем же маршрутом. Время будет разное.

Филя прислушивается, прячась за углом.

— А Серёга вообще пропал на три дня. Говорит, в подъезд зашёл, а вышел — уже среда. Родители с ментами его искали.

— Да он просто бухал.

— Не, он не пьёт с тех пор, как... — Череп замолкает, смотрит на часы на руке. Секундная стрелка идёт назад. — Видишь?

Все молчат, глядя на часы.

* * *

18:52.

Филя набирает номер бабушки в деревне. Длинные гудки. На десятом кто-то снимает трубку.

— Алло, бабушка?

— Филенька? — голос усталый. — Ты чего так поздно звонишь?

— Бабуль, у меня день рождения сегодня.

Молчание. Потом:

— Филя, какое сегодня число?

— Девятнадцатое марта.

— Господи... У нас тут уже апрель. Второе апреля. Как же так...

Треск в трубке.

— Бабушка?

— Филенька, у вас там тоже время... скачет?

— Что?

В трубке — помехи, потом голос. Но это не бабушка. Это он. Взрослый.

— Не звони больше, — говорит. — Телефонные линии — это теперь временные петли. Я застрял. А бабушка... бабушка теперь везде сразу.

— Я не понимаю!

— В семь часов всё станет ясно. Или ещё хуже. Смотря с какой стороны времени окажешься.

Трубка в руке начинает размягчаться. Пластик течёт между пальцев, чёрный и липкий. Филя бросает её, но капли уже на коже. Они впитываются, оставляя метки в виде цифр: 1, 9, 0.

Связь обрывается с писком.

* * *

Позавчера за гаражами. Филя идёт короткой дорогой, слышит голоса. Старшеклассники курят у трансформаторной будки.

— Это Витькина собака, — говорит Череп. — Час назад нормальная была.

Филя протискивается ближе. На земле — нечто. Похоже на собаку, но шерсть растёт внутрь, а кожа — наружу. Существо дышит разными частями тела несинхронно.

— Она через то место пробежала, — Шайба показывает на чёрное пятно у трансформаторной будки. — Где асфальт растаял.

Пятно медленно расползается. По краям асфальт пузырится, превращается в дёготь.

— Надо валить, — говорит третий.

Собака открывает глаза. Все семь. Расположенных по спирали.

Филя пятится. Под ногой хрустит стекло — бутылка растекается как жидкость, потом снова твердеет, но уже в форме спирали.

* * *

18:56. Филя идёт в комнату родителей. На кровати — мамин халат. В кармане — пропуск на завод. "Инженер-технолог Филиппова Е.А." Фотография выцвела, лицо едва различимо.

В шкафу, за зимними вещами, папина тетрадь. Вахтовый журнал. Открывает последние записи:

"Буровая №7. Глубина 3200. Керн странный — слои перемешаны. Наверху породы старше, чем внизу. Геологи в ступоре."

"Приборы сходят с ума. Магнитометр показывает север в трёх направлениях одновременно."

"Ночью видел себя. Старого. Лет на двадцать. Стоял у вахтового вагончика и курил. Когда подошёл ближе — исчез."

"Вчера бурильщик Семёнов вышел из вагончика молодым парнем. Говорит, ему снова восемнадцать. Документы подтверждают. Как так?"

Последняя запись неразборчивая: "Время течёт вспять местами. дёрепв илИ. Или вбок. юаминоп еН. Еду домой, пока помню, кто я."

* * *

Вчера вечером. Филя стоит в очереди в гастрономе. Народу мало — все разбежались по домам.

Продавщица тётя Клава взвешивает колбасу, бормочет:

— Третий раз за день ко мне приходите, Семёновна.

— Первый раз! — возмущается старушка.

— Да вот же, три раза брали докторскую. Утром, в обед и сейчас.

— Враньё!

Тётя Клава показывает чеки. Три одинаковых. Время на них: 9:15, 9:15, 9:15.

— Это что за фокусы? — старушка в панике.

Входная дверь открывается. Входят трое. Все трое — дядя Коля из седьмого подъезда. Ребёнок, взрослый, старик.

Тетя Клава смотрит на них и кричит. Выбегает.

* * *

18:58. Две минуты.

По радио снова голос, но странный. Будто несколько человек говорят одновременно: "Московское время... время... время... девятнадцать часов... семь утра... полночь... время не определено..."

В дверь стучат. Не звонят — именно стучат. Медленно, размеренно.

— Филя, — голос с той стороны множественный. Мамин, папин, бабушкин, его собственный. — Открой. Мы все здесь.

Филя отшатывается. На кухне что-то происходит. Пол под ногами становится мягким. Линолеум превращается в нечто органическое, пульсирующее. Стены покрываются испариной — капли стекают вверх, против гравитации.

За столом сидит мальчик. Ест суп из его тарелки. Мальчик поднимает голову — это Филя. Но младше. Лет семь.

— Привет, — говорит маленький Филя. — Я тебя помню. Ты — это я через три года.

За окном проезжает трамвай. Старый. Какие Филя видел только на фотографиях.

* * *

Утром. Филя просыпается, смотрит на будильник. 6:30. Встаёт, идёт в ванную. Возвращается — 6:15. Трёт глаза, смотрит снова — 6:45.

На кухне мама готовит завтрак. Выглядит встревоженной.

— Филь, ты вчера что-нибудь странное видел?

— А что?

— Может, показалось?

Мама разбивает яйцо на сковородку. Из скорлупы выпадает цыплёнок. Живой. Пищит.

Оба молча смотрят, как цыплёнок превращается обратно в желток.

— В семь вечера тебе исполнится десять, — говорит мама тихо. — Запомни это. Что бы ни случилось — в семь вечера, девятнадцатого марта, тебе будет десять.

* * *

19:00.

Часы бьют. Но не семь раз. Бьют и бьют — восемь, девять, тринадцать, двадцать...

Комната наполняется людьми. Все они — Филя. Разных возрастов. Младенец в пелёнках. Подросток с прыщами. Взрослый мужчина. Старик с палочкой.

— С днём рождения, — говорят они хором.

За окном одновременно ночь и день. Снег и дождь. Лето и зима. Троллейбусы едут по проводам вверх и вниз одновременно. Люди на улице идут задом наперёд и вперёд одновременно.

Радио хрипит: "Внимание... институт времени сообщает... точка расхождения... временной разлом..."

Старик-Филя подходит ближе:

— Не бойся. Так теперь будет всегда. Все времена сразу. Все возрасты. Все дни рождения.

— Но мне же десять...

Часы на стене крутятся как пропеллер. Стрелки сливаются в круг.

Пол раскрывается, как цветок. Внизу — не соседская квартира. Бездна времени, где плавают обломки эпох. Динозавры вперемешку с космическими кораблями. Первобытные костры рядом с неоновыми вывесками.

Где-то далеко, во всех временах сразу, на буровой №7 бур пробивает породу, которой не должно быть. Породу, где время спрессовалось в точку.

И расходится трещинами по миру.

Филя закрывает глаза. Когда открывает — всё та же кухня. Те же часы показывают 18:47. На столе остывает суп.

Мама говорит из-за двери:

— В семь тебе исполнится десять.