Финальная сцена

Мотор заурчал, и микроавтобус с нашей съёмочной группой плавно тронулся с места. Водитель протянул руку и включил радио. Заигравшая мелодия «Hotel California» заполнила салон и сквозь открытые окна полилась наружу, в город.

В салоне было тесно. Большую часть пространства занимала моя громоздкая аппаратура, и нам пришлось как-то втискиваться в свободные места между стойками, фонарями, отражателями, мотками проводов.

Впереди сидели водитель Бакыт и продюсер Ник. А в салоне поместились режиссёр Кира, художник-оформитель Вика, ответственный за подбор актёров Шуруп. И я, исполняющий в нашей команде роль кинооператора.

И ещё мы везли актрису — худенькую робкую девочку лет двадцати. Её звали не то Аня, не то Таня — я не расслышал. Студентка театрального училища. Сирота, без родных, близких и друзей. Шуруп подбирал именно таких, которых никто не будет искать.

Заметив, что я на неё смотрю, девочка заискивающе мне улыбнулась:

— Я так и не поняла свою роль. Боюсь, что всё испорчу.

— Не испортишь, — сказала Вика, обнимая её за плечи. — Ты справишься, я знаю!

Вика это умеет — быть с актрисами ласковой. Мы уже давно вместе работаем. И я уверен, что она не притворяется, а заботится о девушках вполне искренне. Так же, как рачительный хозяин беспокоится о своих поросятах.

Я же, напротив, зная чем всё закончится, не хочу сближаться с актрисами, проявлять к ним какие-то чувства. У меня и так во время финальной сцены всегда начинают трястись руки. Вика из-за этого подтрунивает надо мной, называет малодушным и сентиментальным. Но Нику дрожание камеры нравится. Он считает, что это делает наши фильмы ещё более жуткими и реалистичными.

— Просто будь собой! — посоветовала актрисе Кира. — И почаще смотри в камеру!

— Даже не знаю, как буду играть свою гибель, — пожаловалась то ли Аня, то ли Таня.

— Насчёт этого не беспокойся! — сказала Вика. — В конце фильма мы добавим... кхм... некоторые спецэффекты. Всё будет очень реалистично!

В зеркале заднего вида я заметил, как ухмыльнулся услышавший эти слова Бакыт. Он не только наш водитель. В финальной сцене ему уготована особая роль.

Тем временем микроавтобус затормозил и остановился у ворот большого трёхэтажного особняка. Тихое уединённое место, хотя и расположенное в центре мегаполиса. Здесь нам никто не помешает снимать кино.

***

Моя камера бесстрастно фиксирует всё происходящее в доме. Потом, при монтаже, большая часть материала будет выброшена, в фильм войдёт только самое вкусное.

Люди ходят по дому, смотрят телевизор, переодеваются перед зеркалом, едят бутерброды, общаются друг с другом.

Вот Бакыт рассказывает анекдот, и все весело смеются. Вот на Киру падает с потолка паук, и она с визгом выбегает из кадра. Вот наша актриса о чём-то задумалась, а на её лице пляшут солнечные зайчики, отразившиеся от оконных стёкол. Вот они с Викой обнимаются, словно лучшие подруги.

На съёмочной площадке царит тёплая дружеская атмосфера. Все смеются и беззлобно подшучивают друг над другом. Но иногда моя камера ловит и тревожные моменты: взгляды, которыми съёмочная группа обменивается за спиной Ани-Тани, перешёптывания, подмигивания.

Кира подаёт незаметный сигнал, и после этого атмосфера на сцене меняется: шутки в адрес Ани-Тани становятся всё более издевательскими, взгляды недобрыми. Напряжение, разлившееся в комнате, кажется почти материальным.

По мере того, как дело движется к финальной сцене, меня охватывает мандраж, камера в моих руках начинает трястись. Аня-Таня смотрит испуганно. Она уже начинает догадываться.

Наконец начинается финальная сцена. Мой мандраж достигает максимума.

Бакыт достаёт нож. Он смотрит на нашу актрису и ухмыляется:

— Сейчас ты покажешь, что у тебя под трусиками!

Девушка обводит взглядом всех нас, а мы молча смотрим на неё. И наше молчание говорит красноречивее всяких слов. Тут даже самая тупая должна сообразить.

— Зачем? — спрашивает она, обращаясь ко всем нам сразу.

— Так уж устроена вселенная! — смеётся Вика.

Повисает пауза.

— Под трусиками у меня пистолет, — спокойно сообщает нам Аня-Таня.

Она задирает платье и вытаскивает из-под кружевного нижнего белья смертоносное оружие.

Пистолет дёргается пять раз и выплёвывает пять сгустков горячего свинца. Бакыт, Шуруп, Вика убиты наповал. Кира успела среагировать. Она рванулась к двери, но две пули остановили её.

Воронёный ствол смотрит мне в лицо:

— Снимаешь? Снимай!

Выстрел в колено продюсеру:

— Кто заказчик?

Ник кричит от боли. Аня-Таня перезаряжает обойму. Тут бы мне воспользоваться моментом и выпрыгнуть в окно, но я стою столбом и снимаю.

Выстрел в другое колено:

— Кто заказчик?

— В телефоне! — стонет Ник. — Андрей Петрович, в моих контактах! Не у...

Выстрел в голову. Мозги продюсера растекаются по полу. Актриса с пистолетом поворачивается ко мне.

— Послушай, Аня! Таня!

— Я Алиса, — устало говорит девушка. — Аней звали мою сестру.

У меня есть несколько мгновений, чтоб вспомнить. Пять лет назад. Наша третья или четвёртая актриса. Сёстры похожи как две капли воды, но никто из нас этого не заметил.

Додумать эту мысль я не успеваю.