Фиолетовые испарения

Фиолетовые испарения

Supin D.

Как за стенами спального блока, так и в его пределах, трубы разной степени заржавелости и толщины преследовали Фера на протяжении всей жизни и даже сейчас врывались в те несколько кубометров его личного пространства над кроватью. На самом деле, Здесь трубы преследовали всех. От неизвестной дамы блоком выше, которая отстукивала небрежный ритм по общему водопроводу каждый вечер, до соседа по комнате, который снова что-то шипел за самолепленной перегородкой. Но это было нормально – с незапамятных времён «Комплекс» остается домом для многих тысяч людей, незнающих другой реальности – огромные, непроглядные, неоднородные в механическом составе и рельефе стены, неотъемлемой частью которых были переплетающиеся трубопроводы с разным содержимым. А главное, всем они из поколения в поколение давали «жизнь» – по крайней мере, этим громким словом сосед Кобол объяснялся перед Фером на вопрос: «Что, чёрт возьми, за звуки из тебя выходили ночью?»

Хотя, по правде, Фер всегда и так знал, почему сосед мешает спать. Судороги, бред во сне и активное слюноотделение – привычное дело. Все здесь через это проходят. Сначала тебе прогудят в течение недели все уши о новом умопомрачительном препарате или новом разогревающем кровь и обволакивающем горло сладостью паре. Потом ещё неделю будут работать ради валютных пластинок и выискивать актуальный киоск или заправку. А как хотелки и возможности сойдутся – будут ещё несколько недель долбиться и ушатываться, валяясь счастливые в постели или прямо у стен переулка… Так было всегда.

Пока Фер крутил в руке крышку и с неохотой ожидал, когда заправится супом его пищевая фляжка, у него было время из раза в раз прокрутить в голове все эти мысли. Как в свои пять лет он сам, так и нынешние дети бегают к колонкам и за своими первыми таблетками. Все его ровесники – лбы, которым уже двадцать с кепкой – изо дня в день ищут себе новый источник развлечений в трубках и порошках, да и он сам не хотел бы отставать от них в этом… Что уж говорить о мужиках из их местной инженерно-обслуживающей бригады, живущих по абсолютно такому же режиму десятилетиями – хотя Фер старается не заглядывать на такие большие сроки вперёд. Уж слишком будущее в побеге за призраками кажется туманным и тупиковым…

«Может, ей тоже ужасно скучно?» – задумывался парень, снова слыша постукивания по батареям. В животе бурлило, хотя супа более чем хватало, чтобы наесться ­–«Одними питательными веществами сыт не будешь» – снова фырчало подсознание… Но душевный голод пророчил каждую ночь, все заветные пятнадцать минут до засыпания: «Мы обязательно снова найдем его, Фер». Щиплющий сладостью вкус той фиолетовой таблетки снова растекался по языку юноши прямо из воспоминаний десятилетней давности – та первая и последняя проба, после которой Фер как больной отшатывался от любого другого источника кайфа. Та случайная находка предрешила его жизнь и специфичный вкус губы прогрессировал из года в год, превращаясь в муки…

Утро понедельника начиналось с лёгкого паралича у кнопки водомата и Фер опять не мог выбрать, какой из напитков убьёт его позже остальных. Воспаленная психика всё ещё скрипела о голоде, но хлопок по плечу от товарища из бригады, кажется, привёл в чувства.

Со встречей, Фер, – вырвалось терпким дымом изо рта сорокалетнего Джо, который абсолютно всех хватал за плечо и потряхивал на каждом слоге.

Встреча, я помню если что, – решил сократить диалог Фер, выскальзывая из-под тяжелой руки работяги, – тремя платформами ниже снова проверить крепления.

Ещ-щё нам нажаловались на вонь в паре спальных блоков отсюда – досадно прошуршал через усы Джо – там ещё никогда не было проблем, но теперь надо будет заняться…

Неодобрительно покачав головой и кинув взгляд на шланжик с кофеиновой жижей, что уже во всю выдавливалась в стакан юноши, усач развернулся и двинулся к спуску на нижние платформы, где ближайшие несколько часов проведёт и Фер, избавляя особенно важные трубы от коррозии.

Валютные пластинки, размером не больше ногтя каждая, проваливались в приемочное отверстие с той же быстротой, с какой настал обеденный перерыв. Из щели вытекала свежая порция подсоленного пюре. Фер снова шёл в крайнюю часть столового блока, но даже до туда доносился едкий запах газов, которые работяги заглатывали по несколько человек с одной конусовидной трубки за углом. Он находил этот акт довольно мерзким – товарищи часто кашляли во время работы и харкались конденсатом тех паров что называли кратко и ясно – «Вкусность». Зато для Фера как самого первого из пришедших в столовую всегда находилось место, да и жижа в бутылке начинала казаться очень даже аппетитной. Теперь вместо крышки между его пальцев крутилась уже гайка…

Живот резко скрутило от слипшейся в носу смеси запахов – чем-то очень гадким потянуло откуда-то сверху, хотя в дыме различались и изредка простреливающие сахарной приторностью ноты. Фер закинул голову, пробегая глазами вверх по кучке труб толщиной с его ногу.

«Где-то там…» – крутилось в голове, пока парень бессмысленно разглядывал платформу в десятке метров над ним. Освещение за отсеками в этом районе было особенно паршивым и железо сетки конструкций сливалось с переплетением труб, выступая для всех жителей здесь «небом».

Воздух был мутным – из газопровода всё ещё валил лёгкий дым.

Надо торопиться, точно кто-то из наших сейчас придёт, – Фер бормотал, всё пытаясь попасть ногой на наиболее устойчивое крепление, – ругаться будут…

Бац! Конструкция заскрипела под подошвой, но уже и рука ухватилась за ближайшую железяку. Фер готов был ликовать, провернув трюк и встав между труб отдельно от монолитной платформы, но, потянувшись к срезу болта, откуда нёсся пакостный запах, почувствовал, как тело меняет центр тяжести – крепежи сорвались и трубы со свистом стали коситься и отламываться!

Загудела сталь и затрещали сцепления – падение! Крики! Вмиг зажатый между массивными цилиндрами бедолага Фер услышал, как тот самый Джо обрушился матом как карой божьей. Но уши ушли на второй план сразу же как с сорвавшихся труб повалило всё что только можно – «ОНО!». Что-то порезало мозг, что-то будто порвало изнутри. «Оно фиолетовое» – жгло глаза, кричал мозг, и авария на смене быстро потерялась в тумане восприятия.

ГДЕ эта щель, ОТКУДА!? – глазные яблоки наливались кровью, Фер как ищейка дёргал головой в поисках источника знакомого газа, – Именно ТАКИМ был запах! Цвет! ЗАПАХ! ЦВЕТ! Тех таблеток!

Он готов был вцепиться в трубу, из которой, как ему показалось, сочился тот газ – Моё! Моё! Моё!

Тащи! – раздался знакомый голос кого-то из работяг; обезумевшего Фера тянули за плечи из зажима труб, но вылезать он никуда не торопился, насасываясь пыльцой фиолетовых газов, держа в объятиях расколовшуюся железяку.

- Дебил!

Пинок в бок отправил Фера вместе с зажатой ногой в полет к стройплощадке и свет в глазах потух – мужики стали латать злосчастный газопровод. Но…

Если труба проходит здесь, то она есть и сверху, и снизу… – в глазах нашедшего своё спасение парня снова мелькнула искра и он начал подниматься на ноги, уже не обращая внимания на ругань товарищей.

- Теперь это всё не важно. Я знаю куда мне идти. Вниз… Только ВНИЗ!

Вниз, шаг за шагом, пока не кончилась первая лестница; бегом вдоль инженерного и столового отсека, вдоль обслюнявленной трубки курилки; вдоль серых колонок с пюре, вдоль сброда рабочих; на вторую лестницу… Лестница, лестница… Он не терял из виду тот путь труб – он видел метку как возле той самой щели с фиолетовым газом и не мог спутать ни с чем. Он бы прыгал, со ступени на ступень! Сокращая расстояние! Но никто не гарантировал, что конструкция лестниц и перил была намного крепче креплений, с которыми он повалился.

Здесь нужные трубы было видно хорошо, но стоило им начать теряться где-то за отсеками спален и ларьков, стало ясно: надо сворачивать. Новая дорога шла по строительным выступам – Фер быстро, но неловко, перебирал ногами над щелью между холодных стен двух блоков; кажется, эта часть была уже заброшена, раз не питалась отоплением, но истошный крик в одном из соседних коридоров выступил против таких догадок, чуть не сбив парня на одном из уклонов.

Запахи и звуки сменяли друг друга; пыхтя и обливаясь потом, с наклоненной к цели головой, Фер был в центре этого стабильного в своей хаотичности, своей мерзости, в своём шуме и массе покосившихся лиц жителей мирка. Лабиринты узких коридоров сменялись промышленными залами и забитыми сонмом галдящих граждан рынками. Иногда дорога выводила к шатким мостам над чернеющей технической шахтой, в иных случаях встречались бескрайние ряды спальных блоков. Даже в лихорадочном преследовании единственной важной цели – вечно маячившей перед глазами трубы – он не терял своей инженерной внимательности и привычки считать высоты в блоках, отметив в какой-то момент спуска в глубину «комплекса» значение в полсотни этажей! Возможность отпереть инженерным ключом ходы к отдельным лестницам и лазам, то проскочив между внушительных цистерн, то пробравшись через щель в каком-нибудь отсеке – здорово экономила время и силы на сокращении пути.

- Как долго, сколько лет этот газопровод был перед глазами…

Дыхание было прерывистым и судорожным, но парень старался не замедляться, не прекращая думать, как близко всё это время было то, что он искал…

Местные сюда обычно не должны были заходить – «это же всё-таки рабочие пространства» – думал про себя Фер, однако под ногами то и дело сминались и хрустели пакетики с дешевыми порошками, помятые батончики из набора «минимум», разноцветные конфетки-колёса и картриджи. Причина, почему едкие запахи то и дело усиливались в отсеках, открылась, лишь когда бегун поскользнулся на треснутой фляжке и влетел в широкую трубу… Горожане нижних районов, ненасытные настолько же насколько и бедные, утыкивали интересующий газопровод полыми стержнями и именно из них просачивались пары, дурманящие гуляк.

Мерзкий образ того, как с десяток местных бродяг обклеили со своими сосательными трубочками очередной газопровод… отрезвил. Да, напомнил, что источник ценнее, чем мимолётный дурман. И Фер бежал дальше…

Пока труба не упёрлась в стену насовсем.

Лишь пол и железные щиты причудливой формы.

- Я пришёл.

Пришёл и встал в ступор, понимая, что перед ним не очередная перекрёстная коробка или заглушка. Это был полноценный механизм, вшитый в пол, фырчащий и гудящий, от которого помимо нужной тянулись ещё десятка два труб и даже проводов.

«Куда дальше?» – по инерции протянулось в мозгу, но на поверхности этажа ответа не оказалось. Не оказалось совсем… Когда Фер смог остановиться после погони за трубой и наконец-то дать себе разрешение на глубокий вдох, воздух встал камнем посреди лёгких – он был сперт и неподвижен как в гробу. Глухие стены, заваренные люки – тут и там близкие по духу и разные в геометрических формах технические модули – это было похоже на безжизненную пустыню, в которой даже щелей от засух не осталось.

- Стойте… Но куда…

«Ни намёка на новый спуск или лаз…» – лестница за спиной была последней.

- ЭТО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ КОНЕЦ!

«Дальше только… Вскрывать…» – Фер почувствовал придавливающий к полу взгляд здешних судей: томной пустоты, нависших несущих колонн и перекладин, тянущейся по ним решётки из всё новых труб и арматур, разноцветных балок, пучков модулей и покосившихся блоков. Мрак становился осязаемым туманом.

Но я… Я не преступник… – вяло плёл намокший язык, – Я… Я не могу… Это… ЭТО ЗАПРЕЩЕНО! Запрещено по всем сводкам техники безопасности, ДАЖЕ МНЕ НЕЛЬЗЯ! Даже мне нельзя трогать эти модули… Эти…

И Фер не трогал. Он боялся. Он отшатывался назад. Он добрёл до лестницы, пряча глаза, чтобы не видеть последний оплот его мечты…

Это был тупик.

Теперь, на предпоследнем этаже, оставалось рассматривать рельефы стен комплекса… Пинать бут под ногами и выискивать своё лицо в отражении в луже. Без лица было бы удобнее. Может, и не стоит его находить в этой грязной жиже из топливных отсеков?

Прислушиваться к звукам – гудению тех же стен, гулу изредка пробегающего сквозняка… А больше слушать здесь было нечего. Мало какой бедолага мог оказаться так низко, так близко к «полу» мира.

Ну разве что вон тот шатун, прислонившийся к трубе у соседней стены в нескольких метрах от Фера.

Вид оборванца до гипнотизировал. Гипнотизировал до глубины.

Он был таким жадным, таким неутолимым…

«Ты тоже голодный… Ты тоже страдаешь, друг?» – мысленно обратился Фер к стонущему от болезненной эйфории бродяге…

Он был абсолютно небритым и нестриженным, его запах выделялся особой отвратностью немытого человека, а одежда была промокшей от лужи, в которой он сидел. Но что-то в нем было очень притягательным. Да, то с каким аппетитом он вылизывал ту щель в трубе, как собирал изворотливым языком капли конденсата, да-да… Неужто он ни разу не порезал язык? Резал, конечно, резал, но смешать такое лакомство с собственной кровью – дело чести для гурмана! Верно. А как он внюхивался – как свинья из детских учебников – прямо своим огромным пятаком, ноздрями как пылесосом собирал все частицы газа, что мог уловить.

Фер уже и сам чувствовал, как тот фиолетовый порошочек из памяти далёких лет уже растворяется в слюне на его языке – как аромат обласкает стенки ноздрей, Господи! Он ЗАВИДОВАЛ, Фер НЕНАВИСТНО ЗАВИДОВАЛ счастью этого нищука, он начал трястись, представляя СЕБЯ на его месте, СВОЙ ПРЕПАРАТ НА ЩЕЛИ ТРУБЫ!

…

«Друг?»

Намокшие от фантазий глаза сузились. Ведь слёзы стали обжигать солью…

Кап-кап-кап…

Ночлег выдался мертвенно тихим, у той же прохладной стены, рядом с несколькими лужами, жертвой одной из которых стала левая штанина…

Быть может, уже вторник или даже среда – без часов на нижних этажах определить это было проблематично. Если десятком платформ выше смена освещения на тусклое было символом ночи, то в здешних частях комплекса всем было уже откровенно всё равно на такую мелочь как свет, оттого здесь круглые сутки стояли сумерки. И теперь мутная фоновая пелена накрывала бредущее взад-вперед не по годам изнурённое тело.

Наконец-то. Фер застыл на месте – внутренний монолог подвёл итоги.

- Я преступник? Я наврежу системе? Это я тут жертва. Да, я, Я! Я потерпевший!

Каждый слог выстраивал карту – вниз, вправо и прямо, влево, долго прямо, чуть выше, снова вниз, – маршрут к последнему препятствию! И его ноги зашагали, очень уверенно на фоне скрюченности от физического и ментального голода.

Ветер в узких коридорах между заброшенными блоками выл горном, разнося по всем углам пустующего коридора – «Да! Он это сделает! Смотрите же все!»

«Все, все, все – порезало воспаленные нейроны, – Нет, Я – это не про «все», я не как все, я не про всех! Я! Я! Я страдаю полжизни, МНЕ не дают заветную, мою избранную, единственную, фиолетовую таблетку!»

И горн не стихал, горн впитал в себя и пинок по стенке технологического модуля, и скрежет старой хлипкой сварки, и скрип с трудом проворачивающихся креплений и гаек, и лязг отлетавшего железного щита. Руки горели. Жар удалил в лицо Фера, своего освободителя из оков вычурных механизмов. Глазам парня открылась удивительная картина.

«О, Господи…» – прозвучало в голове от вида сложнейших переплётов трубок, балок, винтов и блоков, странного вида проржавевших панелей с датчиками и табличек с условными обозначениями древней конструкции.

«Но я разберусь, на кусочки разберу!» – неслышно прошипел Фер, но сразу же уставился в те самые символы и обозначения, которые местами были не просто вырезами, а целыми цветными вставками и зарисовками. И что было самым впечатляющим и ужасающим – не всё из представленного в сводках Фер мог вообще прочитать или понять. Однако он продолжал проталкивать голову между горячих труб и механизмов, искать логику в их связках, чтобы найти тот фрагмент модуля, где может находиться продукт – источник фиолетовых газов, источник его влажных фантазий. Работа была быстрой, но аккуратной; раскручивать газопроводы или делать дыры в механизме – значило ставить себя под удар потенциальных ядов или горячего пара. Хотя, что для Фера не было ядом…

Кажется, он нащупал. Встав на колени, уперевшись в прочный пол, Фер провёл рукой по трубе с фиолетовым маркером к какому-то крепко закреплённому цилиндру. И различимая запись на нём гласила: «ФИЛЬТР ГРУБОЙ ОЧИСТКИ. ПРОВЕРЯТЬ, ЗАМЕНЯТЬ ПО ПЛАНУ №-ХХХХ. ОСТОРОЖНО! ОПАСНЫЕ ИСПАРЕНИЯ!»

- Всё?..

Пальцы проползли мимо заглохшего монометра к низу цилиндра – труба. Просто шатающаяся труба, а рядом ещё пару, возможно, для воздуховода.

- И всё?..

Маленький отсек с сетками, какими-нибудь осадительными пластинами или даже активным углём, закопанный среди кучи кривых железяк, стержней и арматур, с входным и выходным патрубками…

Ни таблеток, ни порошков, ни даже жидкости – лишь поток фиолетовых испарений от далёких и скрытых за границей комплекса, глубоко в металлических кишках, промышленных блоках, которых может и вовсе не существовать, как могло и не существовать никогда никаких фиолетовых таблеток!? Испарений, которые ещё и фильтруются в этих глубинах, чтобы не убить случайного рабочего примесями в случае аварии на верхних этажах!

- Как так… КАК!?.. Нет… – жалобно проскулил Фер, упираясь руками в вибрирующий пол модуля, – КАК!?

Холодный металл отвечал лишь порывом ветра из щелей и томным гулом. Кажется, это было рычание, тяжелый дрожащий вздох всего этого мира, смотрящего с презрением на наркомана, чья душа замерла от непонимания.

Пол…

- Если не здесь, ТО ГДЕ!? МОЖЕТ ТУТ!?

Фер смотрел на плиту пола как дикий зверь в метре от добычи.

- ВСКРЫТЬ ТЕБЯ БУДЕТ НЕ СЛОЖНО!

И железо завибрировало под настойчивыми попытками отпереть его, открутить доживающими последние минуты инструментами, приподнять балкой-рычагом! Не поддавалось! Придавило палец своим весом! Не отходило от несущей могучей конструкции! Но ДАЖЕ В НЁМ можно найти КОСЯК. Как и во всём тут – найти щель, разрез, дыру! Катализатор медленного разрушения, которое Фер ускорил коэффициентом с парой нулей, пожертвовав спиной и руками – ПЛИТА ПОДДАЛАСЬ И СЪЕХАЛА.

Металлическая паутина и труба фиолетовых испарений уходили куда-то глубже и заворачивали в сторону подозрительного градиента блеска. Последней преградой оставалась сетка – прочная, но далеко не прочнейшая, – сквозь которую продувал тот вопящий силой ветер. Избавившемуся от препятствия отступать смысла не было.

Трясущиеся ноги по очереди опёрлись на ближайшую перекладину под взвинченной сеткой – адреналин бил в теле безрассудного юноши, но уверенности больше не давал. Последний рубеж. Выбора у Фера не было – только вниз. ВНИЗ! Держась за трубу, что дважды давала надежду и единожды отнимала. Наступая дальше по конструкции. Сопротивляясь страху, которым пропитывались от холодных порывов ветра открытые участки кожи…

Трубы и арматуры выстраивали собой искажённую, уходящую под углом вглубь лестницу и теперь это вызывало лишь одно желание – узнать…

- Что же внизу…

Заглянуть одним глазком за границу мира – есть ли там хотя бы намёк на желаемое?

Но под тяжестью вопроса не выдержало очередное крепление – сила воли не помощь невезучей ноге и проржавевшей конструкции.

И КАМНЕМ ВНИЗ! Кубарем между костями подполья, отбивая руки, ноги и рёбра – Фер полетел по уклону в белый шум неизвестного и ослепляющего, не успев даже сгруппироваться в узкой дыре стен комплекса! И его проглотило…

- Что это?.. Такое...

Кажется, будто сердце остановилось. Если ветер и был, то онемевшее тело его не чувствовало. Уши были заняты шумом давления. А руки… Руки были верными крюками, что успели уцепиться за одну из труб на вылете…

Глаза Фера ещё никогда не видели столько… Столько свободного пространства и… Столько света, столько красок!

То, что мы называем Океаном, распласталось палитрой цветов, сотен разноцветных пятен поверх главного – бескрайнего, жужжащего живой рябью, блестящего от неизвестного источника света, абсолютно синего… И так до самого края…

- До края чего?..

- До края нового мира.

Однажды, Феру придет в голову вопрос – «Что дальше?».

Но, пока, пульсирующие руки не дают сигналов об усталости. Глаза – проводники для инородной энергии – колоссальных объёмов света, ослепляющего трубного крота, что все двадцать лет провёл в гладких стенах комплекса.

Расстояние под раскачивающимися ногами не было возможности посчитать ни в блоках, ни в платформах, ни даже в метрах, но где-то там, далеко-далеко, прямо из потенциальной жидкости огромных океанических массивов – поднимался толстенный стержень. Если смотреть вдоль огромных несущих конструкций, идущих дугой куда-то вперёд по сфере ржавого трубчатого мира, то в километрах от Фера этот огромный цилиндр соединялся с внешней стеной «комплекса». И, возможно, там же находится ядро всех труб и препаратов… Может даже тех самых, фиолетовых… Однако это уже не важно. Ничего не важно на такой высоте…

Утолён ли твой голод? – спрашивал Океан.

Ноты, протянутые сердцем… Всё скажут за Фера.

Взгляд Фера отблагодарит искреннее любых слов.

Капли освободительного плача первыми донесут добрую весть о том, кто всё же добрался до Мира. Если, конечно, порывы ветра не заберут их с собой лететь вольными птицами над сокровищем.

- Что Теперь?..