Five harmless yongs hearths

— Мммхх…

Действие хлороформа сходило на нет. Первое, что долетело до слуха, приходящей в сознание, юной химеры Саши Сильверштейн — это какофония звуков, состоящих из шипения пара и глухих металлических ударов, словно недалеко забивали сваи. Жуткий холод пронизывал бедняжку до костей. Постепенно окружающий мир вновь стал проступать из тумана, окружавшего её несколько минут.... Какой-то длинный коридор, погруженный в полумрак, сквозь который пробивается лишь слабый свет череды круглых ламп на низком потолке… Стены в змеящихся то ли проводах, то ли тонких трубах… Со всех сторон, шипя как рассерженные змеи, то и дело вырываются тоненькие струйки пара… Тот самый жуткий грохот где-то далеко внизу, под ногами… Саша ощутила, что её кончики её пальцев заледенели, и мелкая дрожь пробежала по её худенькому тельцу. Где, где это она?! Ведь она же совсем недавно возвращалась домой, когда дополнительные занятия по физкультуре наконец-то закончились!..

— Ты смотри, очнулась! Утречка доброго! — раздавшийся прямо над ухом жутковатый фальцет заставил робкую по характеру химеру резко подскочить с места и, вжавшись в холодную железную стену, уставиться широко раскрытыми глазами, как лань на гончую, на человека, что был здесь с ней. Даже не то, чтобы обычный человек, а просто ряженый какой-то — фиолетовый костюм с белой хризантемой в петлице, напомаженные ядовито-зеленые волосы блестят в слабом свете ламп, лицо белее мела, темные круги вокруг глаз, а кроваво-красные губы растянуты в такой доброжелательной улыбочке, которая ничего кроме мороза по коже в этом далеко не теплом помещении не вызывает. Ряженый же, в свою очередь, пожирал глазами свою жертву — хрупкое и миловидное существо, невысокого роста, худенькая и изящная, в белой футболке, чёрных шортах, белых носках и кроссовках. Длинные светлые волосы аж до пояса, бледное, но симпатичное личико и большие голубые глаза, в которых сейчас отражался зловещий оскал похитителя. От человека её отличали белые кошачьи уши и пышный лисий хвост, как и у немногих представителей её народа. Совсем ещё молодая химера, на вид ей можно было дать лет примерно 14-15.

— Божечки, до чего же милые моськи на свете бывают! — сладким голоском пропел ряженый, улыбочка не сходила с его мертвенно-белого лица, — даже жаль… Увы, очень жаль!

— Кто… кто, — ледяные губы не повиновались Саше, дрожащей как осиновый лист, и голос её потонул в зловещем шипении труб. Однако ряженый таки разобрал, что хотела спросить его юная химера.

— Джокер, юная леди, — издевательски поклонилось это кошмарное подобие клоуна, — просто Джокер. Коротко и ясно. А теперь, мисс, позвольте представить вам ваших… хе-хе-хе!.. новых друзей, с которыми вы проведёте, так сказать, свои последние денёчки!

— Ч-ч-ЧТО?!!! — Саша с трудом выталкивала из себя слова, — вы… Нет-нет! Пожалуйста, отпустите… Меня же ждёт МАМА! — это слово она выкрикнула во весь голос.

— Ы-ы-ы-ы, меня ждет мамочка, ы-ы-ы-ы! — засранец потер глаза кулаками, делая вид, будто ревёт навзрыд, — увы, юная леди, этот вопрос у меня не обсуждается! Ибо вы для меня — крайне необходимый элемент для окончательного совершения всех моих планов!

— Ка…каких п…

— Оу, какая же любознательная юная леди! Люблю таких! Ну, ладно, меньше слов, больше дела. А чтобы вы не вздумали дурить, милочка, я самолично провожу вас в вашу новую компанию!

Если бы Саша не пребывала на данный момент в ступоре от происходящего, она могла бы по крайней мере попытаться спастись бегством, поскольку в этом человеку не сравниться с химерой, особенно молодой. Вот это-то и сыграло с несчастной злую шутку. Негодяй без всякого сожаления сграбастал бедняжку за лисий хвост и поволок прямо по металлическому полу вглубь таинственного здания, где отовсюду раздавался рокот зловещих машин и непрерывно шипел пар. Саша уже ничего не могла толком сообразить, ужас накрыл её с головой. По симпатичному личику горохом текли слёзы от боли и страха, она могла лишь умолять отпустить её, но Джокер был неумолим.

— Цыц! — лишь рявкнул он, когда химера взвыла, стукнувшись лбом об очередную железную ступеньку, и ещё с большей силой стиснул ей хвост.

— Пустите меня… Пустите… Больно… Не надо, пожалуйста, я не хочу… Не хочу…

— Цыц, сказал! О, вот вы и на месте, дорогуша! Как поживают мои маленькие друзья?

Тут в ушах как бомба взорвался яростный мальчишеский крик:

— АХ ТЫ, ГРЯЗНАЯ ЖОПА!!! ДА КАКОЕ ТЫ ВООБЩЕ ИМЕЕШЬ ПРАВО НАС ЗДЕСЬ ДЕРЖАТЬ?!!! А НУ, СЕЙЧАС ЖЕ ОТПУСТИ НАС, СЛЫШИШЬ МЕНЯ, ПЕДИК!!!

Саша с трудом подняла голову — крик принадлежал пареньку 15-и лет. Здесь света было немного побольше, и химера смогла кое-как его рассмотреть, хоть и всё плыло перед глазами. Черноволосый, в весьма интересном костюме, такое красно-зелёное подобие трико, подчёркивающее по-спортивному подтянутую фигуру, с острых плеч свисает чёрный плащ, глаза скрыты под бело-чёрной полумаской, кожаные сапоги с тяжелой подошвой на ногах, красивое лицо с острыми чертами искажено от ярости, а кулаки в кожаных чёрных перчатках трясутся, словно от нестерпимого желания заехать в эту поганую физиомордию, если бы не мешали толстенные стальные прутья, по которым то и дело пробегает, потрескивая, синяя искра.

Джокер сокрушённо поцокал язычком:

— Ох, держал бы ты свой грязный ротик на замке, дружок, хотя бы при дамах! Вот, кстати, ваша новая подруга! — с этими словами ряженый надавил одну из кнопок на пульте в стене как раз рядом с решёткой, и бегающая вверх и вниз по ней искра угасла. Нажатие другой кнопки — и прутья почти бесшумно отъехали вверх. Проделав эти нехитрые операции, Джокер швырнул в камеру Сашу как тряпичную куклу, мальчишка в трико, плаще и маске едва успел подхватить бедняжку, дабы она не треснулась об пол затылком. Ни на минуту не прекращая улыбаться, садист опять нажал нужные кнопки, возвращая решётку на место и включая электрический разряд на ней.

— Ну что ж, счастливо оставаться, сладкие мои! Ждите пока ещё двух новых друзей, а там уже… ха-ха-ха! — поганец, хохоча как сумасшедший, направился к лестнице, ведущей на другой этаж.

— ТВАРЬ ПОГАНАЯ!!! СКОТИНА!!! ПЕДИК!!! — заорал паренёк вслед садисту, по прежнему держа в объятиях химеру, у которой было уже почти полуобморочное состояние.

— Робин-кун, ты же только воздух сотрясаешь, уймись, — послышался девичий голос из уголка, покрытого мраком.

— ЧЁЁЁЁЁЁЁРТ!!! — сплюнув от бессильной ярости, брюнет в маске аккуратно опустил Сашу на пол, помогая принять сидячее положение. Из угла, пошатываясь, вышла девочка — японка, примерно того же возраста, что и он, очень худая с яркими фиолетовыми волосами цвета спелого баклажана, чёлка, задорно прикрывающая глаза, одетая в чёрно-белый полосатый свитер, чёрные бриджи и кожаные сапожки, тоже чёрного цвета.

Фиолетоволосая присела на колени рядом с несчастной химерой и осторожно приподняла её, гудевшую от боли, голову:

— Эй… Ты как, в порядке?