Флейтистка

Сокра́т (др.-греч.Σωκράτης; около 469 года до н. э.,

Афины — 399 год до н. э., там же) — древнегреческийфилософ.

Когда Сократ и Аристодем вышли из дома Агафона на улицу, то первое, что бросилось им в глаза – флейтистка. Та самая. Которую они вечером отпустили. Она сидела на бордюре (ну, там было что-то по типу) и смотрела на них с таким видом, как если бы именно их выхода она и ждала. Всю ночь, между прочим. Потому что когда они ее выставили, еще не совсем стемнело. Значит, она к ним пришла на всю ночь, в надежде подзаработать, а они ее и слушать не стали! И она вылетела от них как птица! И потом еще долго кружила над Афинами как фанера!

Флейтистка была почти подросток еще, рыжая, и в белом античном балахоне до пят, как тогда было принято. И на коленях она держала свою флейту. Флейту Пана, из тростника, на 17 стволов.

- Ты чо?- спросил Сократ.

- Да так, ничо. Сидю.

- Ты чо, всю ночь так просидела?

- Всю. Иногда только в сторонку отбегала. По делам.

- По твоему, это ничо? В чем дело? Мы честно выплатили тебе твой гонорар за всю ночь. Почему ты не пошла спать? Или не нанялась играть в другой компании? Ты сидишь здесь, люди на тебя смотрят и думают, что мы тебя обидели! А это несправедливо. Мы не обижали тебя.

Тут флейтистка, не отвечая словами, поднесла к губам свой най и исполнила:

- Вы не стали меня слушать. Я только к вам вошла, и вы меня тут же выставили! Типо, катись… А я с колыбели училась. У меня най был в люльке вместо погремушки. И я кое-что умею на этой дудке.

Тут эти два древних грекоса переглянулись, и Аристодем сказал:

- Психическая. Как бы не укусила.

А Сократ ничего ему не ответил, подумал, глядя на флейтистку, и спросил:

- Тебя звать-то как?

- Дар я,- ответила Рыжая.- А тебя звать Сократ. Я знаю. Мне и спрашивать не надо. Ты самый умный.

- Тут что-то не так,- сказал Аристодем.- Она не психическая. Тут похуже что-то. Давай убежим, а?

- Беги,- сказала Рыжая.- Ты мне не нужен. Мне нужен он,- и она указала кивком головы на Сократа.

- Вот что,- сказал Сократ,- идем ко мне домой. И там ты будешь играть мне на твоей флейте, а я буду тебя слушать. Мне понравилось, как ты играешь. И я выплачу тебе твой гонорар за эту игру. Щедрый гонорар.

- Не пойду к тебе домой,- сказала Рыжая.- Там у тебя Ксантиппа. Она сразу же вцепится мне в волосы и будет кричать, что ты привел какую-то лядь с улицы, я должна буду с ней драться, ты станешь нас разнимать, произойдет безобразная сцена и станет уже не до музыки. Наю тоже достанется. Она один раз на него наступит – и ф-фсе! А я его полгода делала! С настройкой мучалась.

- Это не флейтистка,- сказал Аристодем.- Это злой дух.

- Флейтистка я! Ты что, не слышал, как я играю? Да я на голову выше любой флейтистки в ваших Афинах! Ни одна не сможет повторить то, что сыграю я!

- Дар я, ты откуда,- спросил Сократ.

- Из Ставрополя.

Тут грекосы опять переглянулись.

- А где это? – спросил Аристодем.

- Что-то я вообще не слышал про такой город,- сказал Сократ.

- И по гречески она говорит как-то нечисто,- сказал Аристодем.- У нее какой-то варварский акцент.

- Сам ты варвар!

- Я?!!

- Стоп!,- сказал Сократ.- Прекратили. А то еще подеретесь… Что же нам делать-то, а?

- Я слышала, о чем вы болтали там всю ночь. Ну, ночь была тихая… Прав был ты, Сократ, а не они. Любовь – это есть стремление к бессмертию. А значит, право на существование имеет только любовь между Мэ и Жо. Любовь, это когда двое хотят сделать третьего. А когда Мэ + Мэ, то это мерзость и только! Межпрочим, именно из-за этого они тебя и отравили! Говорили, что ты развращаешь им молодежь! Нет в жизни справедливости.
- Так!,- сказал Сократ.- Идем! Не можем же мы беседовать на улице! О таких вещах!

И они пошли. Рыжая вскочила со своего бордюра, схватила соломенную циновку, на которой она сидела, чтоб не застудиться о камень, и пошла с ними. У них оказалась очень быстрая походка, она не вполне успевала за ними, и потому иногда переходила на рысь…

Каменные улицы старых Афин. Никогда там не была. Но думаю, что очень романтично. И чисто. Никакого мусора. И вот по одной из таких улиц они и идут ускоренным шагом. Два античных грекоса и юная флейтистка в белом. Она – вприпрыжку. И в кадре видно Эгейское море.

- Даша… Какое море? Это Афины! Из Афин не видно моря!

- Ща транспонирую! Не мешай! Я хочу, чтобы было видно море! Абажаю море!

Сократ. Ты кушать хочешь?

Флейтистка. Э-э…

Аристодем. Конечно, хочет, чего ты спрашиваешь? Она же целую ночь сидела и слушала, как мы пируем! Вприслушку.

Сократ. Чего бы ты хотела?

Флейт. Значит так! Вашу греческую лепешку, еще горячую из печки, с брынзой и коровьим маслом! Еще хочу горяче-копченую рыбу! Большую! Скумбрию! И еще хочу глиняную кружку красного вашего грецкого вина! Тоже большую.

- У нас в Греции,- сказал Аристодем,- все большое.

Флейтистка покосилась на него и не сказала ничего.

Смена кадра. Можно еще дать древнегрецкую чайку на том пляжике – чисто для украшения. Стоит на песке. На одной ноге. Дремлет. Отдыхает.

Эгейское море. Скала. Под скалой маленький песчаный пляж, размером с половину волейбольной площадки и песок чистый-чистый, и на песке том ни единого человеческого следа! Вот птичьи следы там есть, а человеческих нету! Можно еще дать древнегрецкую чайку на том пляжике – чисто для украшения. Сидит на песке. Стоит на одной ноге. Дремлет. Отдыхает.

Камера начинает подниматься по скале! Лезет, лезет… А скала вполне так себе ничего! Метров 300 точно будет! Если такой скалы сорваться, то мало вряд ли покажется!

Камера долезла до самого верха! И оказалась на территории античной кафешки. И на самом краю, без какого бы то ни было ограждения, шагах в пяти от края, античный стол! Каменюка, накрытая деревянными досками. Вокруг стола еще четыре каменюки – это как бы стулья. И на этих каменюках сидят наши знакомые – Сократ, Аристодем и, естественно, Флейтистка! Сидит на своей соломенной циновке.

- Даша… Это у тебя получилась прибрежная кафешка. А сколько километров от Афин до берега моря тебе сказать? Где-то 8 километров…

- Да что же это такое?!! Ну постоянно перебивают! Ну не дают рассказывать! Ацстань, короче!

- Даша, ну тогда перенеси кафешку на берега озера Вулиагмени! Там, кстати, есть класснейшая скала! Вот на той скале!

- Щаз!

…Она уплетает свою горяче-копченую большую скумбрию, заедая ее горячей грецкой лепешкой и запивая красным грецким вином! Из глиняной грецкой кружки. Большой. Рядом стоит глиняный же грецкий кувшин. Еще больше. С водой.

А два древних грекоса на нее смотрят.

Аристодем. А почему ты не разбавляешь вино водой?,- и он берется за кувшин с таким видом, что счас разбавит.

Флейт. (закрывая свою кружку ладонью) Не надо. У нас в Ставрополе за такие штуки и побить могут – если кто разбавляет вино водой.

Сократ. Она так аппетитно ест эту скумбрию, что мне тоже захотелось. (Громко) И нам тоже принесите! И хлеба с брынзой. И вина. Аристодем?

Аристодем. Да-да, мне тоже!

И вот они уже пируют втроем.

Флейтистка. А у вас здесь очень мило, должна я заметить. И еда – первый сорт! И вино ваше древнегрецкое мне тоже нравится. Вы умели делать вино.

Сократ. А что ты сыграла на своей флейте, когда мы только-только познакомились? Очень приятная мелодия, я никогда еще такой не слышал!

Флей. А-а, таки понравилось? А кто выкинул меня на улицу пинком под зад?

- Что это?

- Штэндхен. С моей стороны это не совсем честно. Я забежала где-то на две тыщи лет вперед.

- А сыграй!

- М-м-м… Сократ, только не подумай, что я ломаюсь. Я сыграю, но тогда в эту кафешку немедленно набьется целая толпа древних греков, и будет просить играть еще. Они ж такого еще не слышали… А най слышно очень далеко… Отказать будет невежливо, они же мне ничего плохого не сделали, напротив, они признали мой редкостный талант, я им за это благодарна… и я стану играть. Много чего. Одна вещица класснее другой! (Рыжая поднесла к губам най и исполнила пару тактов из Айнзамер Хирте. И сразу же остановился проходивший мимо кафешки случайный древний грек!) Они аж прослезятся. Они станут бросать мне деньги на палубу, и я таки неплохо заработаю! Это я уже смогу тебя угостить обедом, Сократ! Но ведь я не ради этого пришла! Вот в чем дело!

- А ради чего?

- С тобой поболтать, Сократ.

- Тебе лет-то сколько?
- Женщинам этот вопрос задавать не принято!
- Ты разве женщина?
- Конечно. Я замужем. Брак законный. И у нас киндер. Сын. Все как у людей. А если ты хотел мне указать, что я слишком молодая, так еще вопрос – кто из нас старше! Так что поосторожнее в маневрах, Сократ!

Возникает пауза. Сократ и Дар-я смотрят друг на друга, а Аристодем то на одного, то на другую.
Сократ. Да, так о чем поболтать-то?

Флей. Я могу предсказать тебе будущее. Хочешь?

Сократ. Я и так знаю. Помру как и все.

Флей. Тогда о христианстве. Для начала. Я тебе расскажу, к чему привело твое учение. К христианству. Причем самого Сократа христианство не признает. И ни разу не упоминает. Интересно, как это понравится Сократу?

Сократ. И в самом деле занятно.

Флей. Христианство делится на две части. Доникейское и Посленикейское. Так вот: Доникейское христианство признает Сократа,- у них там был в главных начальниках один армянин, Протей-Перегрин, так христиане назвали его новым Сократом. Мне рассказал об этом Лукиан из Самосаты. А вот Посленикейской христианство Сократа не желает знать!

Сократ. Интересно, и чем же это Сократ успел их рассердить? Я же в их дела не лез…

Флей. Ты бессребреник был, Сократ, а это им ни к чему. Вот они тебя из христианства и выкинули. Чтоб не подавал дурной пример верующим. И после этого у них сразу же вырос сбор членских взносов!

Сократ. Так, Дар-я, давай по порядку. Откуда взялось христианство? Кто создал?

Флей. Ты.

Сократ. Это понятно. Но я создал только учение. А христианство создавали на основе моего учения уже какие-то другие люди. Какие? Когда? Где?

Флей. Лет через 400 после твоей демобилизации! Греки, латиняне и филистимляне. И еще египтяне. Без них тут точно не обошлось. М-м-м… еще и персюки руку приложили, сомнений никаких. Значит, где-то лет за сто до того, как мама тебя, Сократ, родила, у персюков произошло цареубийство – Заровавель ликвидировал руками Дария Гистаспа царя Персии Смердиса, и это событие прочно вписано в цепочку возникновения христианства! Гистасп – его марионетка. Но это очень длинная история, Сократ!

Сократ. А куда нам спешить? День только начался. И завтра будет еще один день… А если тебе негде жить – поживешь у меня.

Флей. А Ксантиппа? Спасибо, не надо.

Аристодем. Тогда у меня. Я тебя познакомлю с моей женой, она добрая женщина, и она окажет тебе гостеприимство!

Сократ. Дар-я, как же так? Я – безсребреник, это самое главное мое качество. Сделай меня мздолюбцем и мое учение тут же рассыплется! И вот я слышу от тебя такое… Не ошиблась ли ты?

Флей. Нет, Сократ. И еще раз нет. Я не ошиблась. Дело обстоит именно так! Ой, это безумно интересная история…

Сократ. А зачем создали христианство?

Флей. Самый первый побудительный мотив – сорвать иудейское восстание. Ну, обстоятельства заставили… Там намечался грандиозный шухер, однако, и на сцену могла вывалить вооруженная юдейская орда численностью до полумиллиона… озверевшая причем… Было от чего поежиться… Потом решили еще и разломать юдейский храм… храм Заровавеля… ну, на всякий случай, для гарантии… как бы раздавить осиное гнездо. А потом процесс стал неуправляемым, потому что авторы помре, и развивался уже по своим собственным законам. Причем задачи-то поставленные авторы выполнили – восстание сорвали, храм развалили. Авторы и не думали, что дальше будет что-то еще. Не предусмотрели. Им это не было интересно.

Сократ. Почему им так хотелось развалить храм Заровавеля?

Флей. Это иудейский храм. Это второй храм. Первым был храм Соломона. Его тоже развалили. Навуходоносор развалил в 586 году до рождества Христова. А построил его Соломон в минус 950 году…

Сократ. Что значит «в минус»? Что значит рождество Христово?
Флей. Это с учетом того летосчисления, по которому человеки живут и по сей день. Летосчисление началось с того дня, в который появился на свет Исус Христос, человек, самарянин, по имени которого и стало называться учение – христианство. Религия. Вера. Вот что ты натворил, Сократ…

Сократ. Христос, это наше, греческое слово. Помазанный. Но он не грек, он самарянин… И в какой же день он родился?

Флей. Я этого не знаю. Ну, такой человек был, значит в какой-то из дней мама его таки родила. Но в какой? Христиане верят, что это 25 декабря по юлианскому календарю. Но лично я в обоснованности этой даты сомневаюсь… Но мы отвлеклись от храма Заровавеля. Этот храм изначально был проклят, потому что деньги на его строительство Заровавель заработал путем цареубийства… Странно, Сократ, что ты сам этого не знаешь. Ведь ты был гораздо ближе к событиям, чем я.

Сократ. Где расположен этот храм?

Флей. В Палестине… ну, в земле филистимлян. И ты вполне можешь туда сходить с каким-нибудь купеческим караваном и увидеть собственными глазами. Или на корабле, это на другой стороне Эгейского моря. Очень близко, однако.

Сократ. Я знаю, где находится земля филистимлян.

Флей. Там еще продолжается строительство. Отделочные работы. Наводят марафет… Очень, очень жаль, Сократ, что ты там не побывал и не оставил мне никаких впечатлений. Я бы сейчас умолкла бы и слушала бы твой рассказ… Но увы, ты нигде, ни единого разу, ни единым словом этот храм не упомянул.