Форма не-Сущего

Горьковатый привкус растекался по языку, несмотря на два глотка воды из пластиковой бутылки. Таблетки. Всегда в полночь. Это было единственным твёрдым правилом в его новом, расплывчатом мире. Лео отставил бутылку и вышел из каморки в гулкий, пропитанный одиночеством полумрак склада. Здесь, среди бесконечных стеллажей, ему было спокойнее. Здесь не нужно было помнить слишком много.

Воздух был холодным и густым из-за морозильных установок, пыли и древесины от поддонов. Над головой, на двадцатиметровой высоте, под потолком из ржавого металла и проводов, мерцали длинные люминесцентные лампы. Они не столько освещали, сколько отбрасывали жидкие, дрожащие тени, превращая пространство в театр с призрачными декорациями. «ГиперЛогистикс» - гласил выцветший баннер у входа. Для Лео это был не склад, а каменный мешок, вывернутый наизнанку. Не стены ограничивали пространство, а бесконечные коридоры из стальных стеллажей, уходящие в темноту. Его королевство было размером с городской квартал, и ночь была его временем суток.

Кроссовки бесшумно ступали по бетонному полу, протёртому до блеска бесчисленными шинами погрузчиков. Он двигался наощупь, мышечной памятью, сворачивая в знакомые проходы. Стеллажи стояли как каньоны, а он был единственным путником, бредущим по их дну. Где-то вдали, за несколькими поворотами, урчал и поскрипывал его единственный компаньон - погрузчик Скарлетт. Ритмичный, почти механический звук, похожий на дыхание спящего великана.

Лео подошёл к своему текущему участку, ряду «G-42». Дежурный планшет показывал список паллет, которые нужно было проверить, разобрать и переместить в зону отгрузки. Монотонная, почти медитативная работа. Взять коробку, провести сканером над штрих-кодом, услышать короткий, одобрительный «бип», поставить на тележку. Не думать. Просто делать.

Именно в этом состоянии, когда руки работали сами, а сознание отключалось, из щелей выползали обрывки. Обрывки чего-то, что когда-то было его жизнью.

«...школьный двор, жаркий асфальт, и он бежит за мячом, и смех... чей смех?
...запах кофе и свежей газеты, отец за завтраком что-то говорит, но слова тонут в гуле...
...тёплый бархат театрального кресла, и чья-то рука лежит на его... чья?»

Он моргал, и видения таяли, оставляя после себя лишь горьковатый осадок, похожий на вкус таблетки. Детство было затянуто молочно-белой пеленой, отрочество рассыпалось на пиксели. Он цеплялся за недавние, якорные воспоминания: переезд в этот город, бесконечные собеседования, смутное облегчение, когда ему предложили эту работу. Ночной кладовщик. Идеально. Мало людей, мало вопросов, мало поводов что-то забыть прилюдно.

Он поймал себя на том, что пялится в одну точку на стеллаже, потеряв счет времени. Встряхнул головой, словно отгоняя назойливую муху. Взглянул на часы – «00:17». Таблетка, принятая с десяток минут назад начинала свою невидимую работу, возводя внутри него хлипкую дамбу против наступающего хаоса. Скоро мысли снова выстроятся в ровную, предсказуемую линию.

— Лео! Ты тут, или тебя уже призраки утащили? — звонкий, немного хриплый голос Скарлетт прокатился эхом по складу.

Из-за поворота выплыл небольшой электрический погрузчик. За его рулем сидела Скарлетт, в рабочей униформе, с капюшоном, натянутым на пучок рыжих волос. Её лицо, усыпанное веснушками, было оживлённым и насмешливым.

— Я здесь. — откликнулся Лео, возвращаясь к коробке с этикеткой «Хрупкое. Стекло».

— Скучно. — констатировала она, подъезжая ближе и заглушая мотор. — Уолтер на посту уже вторую игру в пасьянс раскладывает. Хоть бы кто-нибудь вломился на склад для разнообразия. Видел кого-нибудь?

— Только тебя.

— Ну, я не в счет. — она усмехнулась, доставая из кармана термос. — Кофе? Бальзам на душу одинокого ночника.

— Нет, спасибо. Не стоит.

— А, да. Ты же у нас аскет. — она не настаивала, наливая себе в крышку-стаканчик. — Ладно, не буду мешать твоей... чем ты там занимаешься? Медитации?

— Инвентаризации. — поправил он.

— Всё едино. — махнула она рукой и отъехала, оставив его в привычной тишине.

Лео снова погрузился в работу. «Бип». «Бип». «Бип». Звук сканера был его орудием. Он переставлял коробки, его движения были точными и выверенными. Он был хорош в этом. Здесь он мог всё контролировать. Каждую коробку, каждое место на полке. В отличие от собственной жизни.

Час пролетел незаметно. Рутина была лекарством, возможно, даже более сильным, чем те горькие пилюли. Он уже почти забыл о привкусе во рту, как вдруг его взгляд упал на одну из паллет в глубине ряда. Что-то было не так.

Он подошел ближе. Это была стандартная паллета, упакованная в стретч-пленку, но одна коробка выбивалась из общего строя. Она была меньше других, из простого, нелакированного картона. И на ней не было ни этикетки, ни штрих-кода. Ничего. Только адрес: «Н/З» - «Не Заказано».

Лео нахмурился. По протоколу, такие посылки подлежали изоляции и списанию. Возможно, чей-то брак, ошибка комплектовщика. Он огляделся. Кругом никого. Даже шум погрузчика Скарлетт затих в отдалении.

Он взял коробку в руки. Она была на удивление легкой. Что-то мелкое перекатывалось внутри, издавая глухой, мягкий стук. Любопытство, тупое и настойчивое, копошилось где-то в глубине. Протокол велел отнести её в зону брака и забыть.

Но он не смог.

Один резкий рывок, и картонная лента с хрустом разошлась. Внутри, на слое пупырчатой пленки, лежала детская погремушка. Старомодная, пластмассовая, с разноцветными шариками внутри. Она выглядела неуместно и странно в этом царстве бездушной логистики.

Лео потянулся к ней, не осознавая, что делает. Его пальцы коснулись гладкой, прохладной пластмассы.

И мир взорвался.

Точнее, он схлопнулся, превратившись в одно-единственное ощущение. Тепло. Глубокое, обволакивающее, исходящее откуда-то сверху. Он чувствовал себя крошечным, всё его тело было легким, почти невесомым. Над ним склонилось лицо. Без черт, размытое, как старое фото, но от него исходила такая безграничная любовь и нежность, что у него перехватило дыхание. Тихий, напевный голос что-то бормотал, убаюкивая. Потом мягкое прикосновение к его лбу. Поцелуй.

Он был в абсолютной безопасности. Он был дома.

Резкий, режущий удар по виску вернул его в реальность. Голова раскалывалась от боли. Он стоял, пошатываясь, в том же проходе, сжимая в потной ладони погремушку. Сердце колотилось, выбивая сумасшедший ритм. Он судорожно глотнул воздух, пахнущий пылью и холодным металлом.

Что это было? Галлюцинация? Побочный эффект таблеток, которые он принял слишком поздно?

С дрожью в руках он швырнул погремушку обратно в коробку, словно это был раскаленный уголь. Затем, почти бегом, потащил её к зоне брака, сунул в самый дальний угол и прикрыл другими коробками, как преступник прячет улику.

Он почти бежал обратно к своей каморке, чувствуя, как по спине бегут мурашки. Ему нужно было присесть. Прийти в себя. Выпить воды. Запереть дверь.

Он зашел внутрь, прислонился к стене и закрыл глаза, пытаясь поймать остатки того чувства - того всепоглощающего тепла и покоя. Но оно ускользало, как вода сквозь пальцы, оставляя после себя лишь леденящий ужас и вкус горечи на языке. Горечи от таблетки и от чего-то ещё, чего он не мог понять.

Снаружи, в безмолвной глубине склада, ему почудился тихий, шуршащий шаг.

Резкий стук в дверь вырвал его из сна. Не стук - удар кулачищей, от которого тонкая фанера задрожала.

— Лео! Ты там не околел, красавец? Вставай, смена ещё не кончилась!

Голос Уолтера, обычно лениво-бархатный, сейчас резал ухо, как наждачка. Лео дёрнулся, сгрёбшись с кресла. Голова была тяжёлой, ватной, во рту пахло медью и страхом. Он ткнулся взглядом в часы на стене. «03:42»

Три часа. Он проспал в коморке три часа. Чёрт. Чёрт! Он никогда так не засыпал.

— Уже выхожу! — крикнул он, и голос сорвался на хрип. Он судорожно налил в стакан воды, выпил его залпом. Вышел, избегая взгляда Уолтера. Тот же стоял, уперев руки в бока, его добродушное лицо было искажено брезгливым раздражением.

— Камеры смотрю. — буркнул он. — А ты, я смотрю, устроил себе тихий час. У нас тут не санаторий, сынок. Начальство увидит, мне же потом отдуваться.

— Прости, Уолтер. Закрывал глаза на пять минут и... вырубился.

— Смотри у меня. — охранник покачал головой, но голос смягчился. — Иди, работай. Бег на месте ещё никто не отменял.

Лео кивнул и зашагал прочь, вглубь стальных джунглей, чувствуя на спине осуждающий взгляд. Он ненавидел это. Ненавидел, когда его уличали в слабости. Вся его жизнь сейчас была построена на строгом ритуале, на дисциплине. Работа, таблетки, сон. И так по кругу.

Рутина. Она была его спасением и его тюрьмой. «ГиперЛогистикс» не просто платил ему деньги, он давал ему структуру, каркас, на который можно было нанизать расползающееся сознание. Сканер в руке, планшет на паллете, монотонный маршрут по знакомым проходам. «Бип». Следующая коробка. «Бип». Следующая. В эти часы он был не Леонард Логан, сорокапятилетний человек с пустотой внутри, а просто функцией. Винтиком в гигантском механизме, который не требовал от него ни прошлого, ни будущего.

А прошлое... оно было как выцветшая фотография, которую кто-то разрезал на мелкие кусочки. Колледж. Он помнил общее ощущение: запах лекционных залов, гул голосов, ощущение, что вся жизнь впереди. Помнил пару расплывчатых лиц: Марк, вечный хохмач; Элиот, с которым они сидели на парах по философии. Но что они говорили? О чём мечтали? Куда пропали? Связь оборвалась так естественно и бесповоротно, будто её и не было. Он и не пытался её восстановить. Что он им скажет? «Привет, я Лео. Я забыл, о чём мы с вами разговаривали, и большую часть своей жизни»?

Его квартира, однокомнатная коробка на окраине, была логическим продолжением его внутреннего состояния. Серые стены. Голая лампочка в центре потолка. Минимум мебели. Ни картин, ни фотографий, ни безделушек. Не из-за аскетизма, а потому что любая вещь, не несущая утилитарной функции, была лишь напоминанием о том, что ему нечего вспомнить. Это была не обитель, а укрытие. И часто, слишком часто, унылая, давящая тишина квартиры казалась ему страшнее гулкого эха ночного склада. Здесь, среди коробок, он хотя бы мог притворяться, что занят делом.

— Эй, Лео! Подмогни!

Голос Скарлетт выдернул его из тягучих размышлений. Она стояла у входа в зону брака, указывая на пару паллет, заваленных коробками с красными ярлыками «БРАК».

— Помоги поднять эту малявку на борт, а? Сама я с ней не справлюсь.

Он молча подошёл, ухватился за край поддона. Мускулы на руках напряглись. Они молча, в унисон, загрузили паллету на платформу её погрузчика. Скарлетт вытерла лоб рукавом.

— Фух. Спасибо. Эх, и кто тут у нас браковал всё... — она ворчала, окидывая взглядом зону. Её взгляд упал на ту самую, задвинутую в угол коробку из нелакированного картона. — О, а это что ещё за пассажир?

Она наклонилась и потянула её к себе. Коробка была лёгкой. Скарлетт потрясла её у самого уха.

— Что-то гремит.

Не долго думая, она перевернула её. Защёлка на картоне не выдержала, и содержимое вывалилось на бетонный пол с сухим стуком.

Лео замер.

На сером, пыльном бетоне лежала детская погремушка. Ярко-желтая, с синими и красными шариками внутри. Она выглядела нелепо и жутко, как клоун на кладбище.

— Ой. — Скарлетт скривилась, подобно тому, кто наступил во что-то неприятное. Она быстрым движением подобрала её и швырнула обратно в коробку, отодвигая её ногой. — Фу, блин. Жуть какая-то. Кому вообще в голову придёт посылать по почте детскую погремушку? И кто её сюда засунул? Тут же брак, а не «аукцион забытого хлама».

Она посмотрела на Лео, ожидая реакции, поддержки. Но он просто смотрел на погремушку пустым, ничего не выражающим взглядом. Не было в его глазах ни вспышки узнавания, ни тени того ужаса, что охватывал его несколько часов назад. Он пожал плечами, и его голос прозвучал ровно, почти скучающе.

— Люди разные, Скарлетт. У всех свои тараканы. Выбрось и забудь.

Развернулся и пошёл дальше, к своему ряду, к своему сканеру, к своему спасительному бипканью. Оставив Скарлетт одну в зоне брака, ворчащей на странности мира и разглядывающей злополучную коробку с лёгким, непонятным ей самой беспокойством.