Фракция Сибирь

Морозным утром я шел на работу. Новосибирск наполнялся звуками, медленно просыпаясь, и входя в привычный ритм. Погода стояла безветренная, а мелкие снежинки плясали в воздухе, падая с небес на замерзшую землю. Новосибирск — это там, где бывает холодно и в подъездах греются медведи. Шучу, конечно, медведи лишь изредка появляются на городских окраинах. Современный мир к ним достаточно недружелюбен. Но, если честно, я был бы рад такой необычной встрече, ведь в моей обыденной жизни ничего особенного не происходит.

Ухожу на работу еще ночь, возвращаюсь с работы уже ночь. Монотонная, вязкая, словно трясина, офисная жизнь стирает границы между буднями, пролетает выходными и превращает меня в функцию. А хотелось бы оставаться человеком! «Мы могли бы служить в разведке...но...».

Я никуда не лезу и ничем не выделяюсь, живу в своей маленькой уютной норе и наслаждаюсь относительным покоем. Я никого не трогаю. Но и меня никто не трогает — вот такая жизненная философия современного горожанина.

От размышлений о жизни меня оторвал телефонный звонок.

— Привет, бродяга! — радостно проорал мне в ухо мой старый институтский товарищ Мишка Береговой.

— Доброе утро, — сдержанно ответил Я. — Чего не спится?

— Ты Николай, все хандришь, — безошибочно определил мое состояние приятель. — А, между тем, вечером в баре тебя будет ждать кружка старого доброго эля!

— С гренками? — поинтересовался я.

— С гренками! — утвердительно ответил Береговой.

— Я даже не буду ломаться!

— Вот и не ломайся, в семь жду тебя в «Бревне», все не скучай!

— А куда я денусь? — спросил я сам себя, стоя на проходной нашего бизнес-центра.

Я много раз замечал, что все мои приключения, происходили вопреки моим планам и здравому смыслу. При этом словно сама реальность создавала ситуации, чтобы защитить меня от грядущих неприятностей. Примечательно, что осознавал я эти знаки уже после того, как было поздно, и все произошло. В моменты, когда стоило остановиться и прислушаться к предостережению, я уверенно двигался навстречу проблемам, раз за разом набивая себе шишки.

Вот и сегодня реальность похоже была против моих планов на вечер.

Сначала мне пришлось отшить подругу Марину, настойчиво предлагавшую «зайти к ней вечером, попить чайку, а если нет, то она обидится и вообще больше я могу не приходить». Потом шеф вспомнил про кучу не сданных вовремя отчетов и намекнул, что неплохо бы остаться после работы и их доделать. К вечеру же оказалось, что на улице похолодало до минус тридцати градусов и такси взвинтили цены в два раза.

Несмотря на это, я остался верен себе, и за пять минут до окончания рабочего дня, проскочив мимо бдительного шефа и дав себе зарок посетить — как-нибудь, — Марину с большим букетом роз, стоял на пороге бизнес-центра. В принципе, можно было бы доехать на метро до «Речного вокзала», там пересесть на электричку и минут через сорок, выйти на станции «Сеятель». Однако тащиться в тридцатиградусный мороз, с пересадками, очень не хотелось, я и вызвал такси.

В машине было тепло. Город встал в вечерних пробках, и пока мы плелись по «Большевичке», я узнал, что моего водителя зовут Садык. Он помогает матери и сестре деньгами, а жадный владелец таксопарка совсем не платит образцовому сыну и заботливому брату. Монотонная болтовня водителя в плетущемся авто меня усыпила. Очнулся я только тогда, когда мы выехали на трассу. Садык продолжал свой монолог, успешно заменяя собой радиоприемник, рассказывал мне рецепт приготовления настоящего узбекского плова. «С другой стороны не шансон», — подумал я и уставился в окно. За окном мелькали покрытые инеем сосны, и дачные кооперативы.

Мы уже почти добрались до места, когда двигатель «Соляриса» тревожно загудел, под днищем что-то застучало, и машина свернула на обочину.

— Ай шайтан! — расстроился водитель, в сердцах ударив руками по рулю. — Не успел на смену выехать, и вот такое.

Места были мне хорошо знакомые, если не сказать, родные. Не желая больше задерживаться, я расплатился с водителем и, сетуя про себя на то, что не получилось доехать до входа, двинулся пешком. Спустя четверть часа, порядком замерзнув, я стоял на пороге нашего любимого с Береговым бара под названием «Бревно».

Годы шли, люди менялись. Но «Бревно» не менялось.

Все так же в этом уютном баре встречались студенты, младшие научные сотрудники и преподаватели технических вузов. Стены, выкрашенные в черный цвет, украшали химические формулы, написанные белой краской. Нарочито небрежные медные светильники, столы и лавки, изготовленные из грубо отесанного дерева, добавляли бару нотки природной простоты, создавая обстановку, способствующую глубоким и умным разговорам.

Короче, это был бар для своих, где все знали всех. Девочки-официантки встречали посетителей поцелуем в щечку и обнимали, словно старых друзей. Большинство входящих сюда знали друг друга не один год и не раз ломали копья в философских баталиях, на которые тянуло после кружки хорошего пива.

— Колян! Дружище! — раздался рык из дальнего угла бара. — Ты не представляешь, как я рад тебя видеть!

Мишка сгреб меня в объятия и сдавил, что твой медведь. Спустя секунду на гротескной столешнице появились две банки индийского пейл-эля и гренки. «Пкссс-чпуньк», сказала банка, и эль полился в учтиво предложенные барменом кружки. Мы приговорили первую — за встречу.

Тихо играла музыка. Народ активно общался. Под конец недели, в пятницу, тут было всегда очень людно. Сколько мы не виделись? Лет пять, наверное. А меня не покидает ощущение, что последний раз вчера. Береговой в своем амплуа рассказывал похабные анекдоты явно не только для меня, но и для окружающей нас интеллектуальной тусовки, и сам ржал над ними как конь.

— И ежик такой, слышит за спиной:" Добрый вечер«! Чпок... Ха-ха-ха!

Я в основном молчал, наслаждаясь обществом старого приятеля, весельчака и балагура. Мишка всегда был такой. Огненно-рыжий здоровяк. Он пер на любую проблему как ледокол, вписывался в любую авантюру и всегда готов был прикрыть собой соратника, которого туда вместе с собой затянул. «Обалдеть! — думал я, разглядывая ухмыляющуюся физиономию друга. — Как время то бежит, у него уже борода начала седеть и пузо наметилось. А вроде вчера еще мы с ним зависали у девчонок из общаги, втирая им истории про космос и звезды, а сами в тайне надеялись на капельку любви и нежности. Эх и где теперь эти звезды?»

— Привет мужики! Весело тут у вас! Можно? — среднего роста парень, одетый в серый деловой костюм и дымчатые очки в тонкой оправе, вопросительно указал на свободное место за нашим столом. — Сегодня подписали госзаказ. Думаю, надо мне это дело отметить!

— Конечно, присаживайся приятель, — ответил за нас обоих Береговой.

— Меня Андрей зовут, — протянул незнакомец руку.

— Я Миха, а это Колян, — ответил на рукопожатие Береговой.

— Добрый вечер, — сдержанно отреагировал я.

— Что, пьем? — поинтересовался Андрей.

— Да вот, элем балуемся — охотно отозвался Михаил.

— Пожалуй присоединяюсь!

Я нахмурился и заказал себе вторую тарелку с гренками и мясную нарезку. Набивающихся в друзья незнакомцев я не любил. А этот, в костюме и очках, был в целом какой-то «мутный».

— Целый год, блин, их окучивали, — охотно делился радостью Андрей, отхлебывая эль из принесенной барменом кружки.

— А чем вы занимаетесь? — пытаясь быть вежливым, поинтересовался я, заодно отвлекая общее внимание от фисташки, на которую уже нацелился.

— Да, у нас целая лаборатория. Разрабатываем новые компьютерные технологии, — ВИАР, ИИ и прочие модные штуки, охотно ответил Андрей и глаза его загорелись нездоровым блеском.

— За знакомство, — предложил Михаил, и мы заказали еще по одной.

Тут надо заметить, что вообще-то я не пью. А тем более густой крепкий индийский эль. Им в свое время англичане спаивали индусов, хотя терпкий вкус с горчинкой мне по нраву. А вот Береговой в этом плане гурман — ходячая энциклопедия пива и настоящий пивной сомелье! По мне, так все пиво почти одинаковое. Но Михаил различает тонкие оттенки у каждого сорта и может часами говорить о том, чем пиво одной пивоварни отличается от пива другой. И сам голос у него при этом становится такой мягкий, с медовой хрипотцой, словно он сам только что этого пива выпил.

После четвертой кружки, социальные рамки и личные границы упали окончательно. Андрей, приобняв нас и чуть наклонившись, чтобы не услышали за соседним столиком:

— Парни, а вот чтобы вы сказали, если бы прямо сейчас у вас была возможность отправиться туда, — и он ткнул пальцем вверх.

— Так мы еще молодые вроде, — в своем стиле отшутился Береговой.

— Да, нет, — захмелевшим голосом исправился Андрей. — Туда в смысле — к звездам. Космические станции, звездные врата, все дела.

— А что, есть варианты, — ехидно поинтересовался я?

— Кхм, — притворно кашлянул айтишник. — Ну, если мы дойдем до нашей лаборатории, то, может, и есть.

Дальше вечер превратился для меня в набор фрагментов реальности, нить которой постоянно уплывала у меня из рук.

Сначала, мы куда-то шли. Причем, я точно помню, что не хотел, но Андрей и Береговой меня уговорили. Потом мы долго не могли попасть в здание, где располагалась лаборатория Андрея, потому что он не мог найти ключи. И мы тусовались под железной дверью, вызывая настороженные взгляды прохожих. А когда, он их все-таки нашел, я вспомнил, что забыл в баре свою шапку. На мои порывы все бросить и срочно вернуться за утерянным имуществом, Андрей посоветовал не беспокоиться: «Колян, забей, там тебе шапка точно не понадобиться!». А вот дальше сознание слегка выключилось. А когда вернулось, мы с Мишкой стояли в лучах белого цвета, среди хитросплетений силовых кабелей и витой пары, компьютеров, осциллографов и прочих непонятного назначения девайсов, напоминавших томограф и миниатюрный ускоритель частиц одновременно.

На фоне всего этого киберпанковского великолепия, прямо перед нами, стоял Андрей. Волосы его были взъерошены, глаза горели азартом. Грязный, видавший виды лабораторный халат испачкан чем-то красным напоминающим засохшие потеки крови. На его правой ладони лежала пара цветных драже красного цвета, на левой ладони лежала пара цветных драже зеленого цвета. Явно косплея Морфея из «Матрицы» он произнес:

— Ну что, парни, у вас последняя возможность отказаться! — и продолжил зловещим голосом: — Зеленая конфетка, и завтра вы проснетесь со свежей головой и ничего не вспомните. Но если вы остановите свой выбор на красной — реальность никогда больше не станет прежней! Вы отправитесь к звездам совершать подвиги, и покорять Вселенную!

На этих словах лампочки за спиной Андрея тревожно замерцали красным светом и погасли.

Ох, и не зря он мне показался мутным, этот айтишник. Мало того, что слегка «шизанутый», он еще и наркодилер оказывается. Не успел озвучить свои опасения, как Михаил закинул в рот красную конфетку.

— Коля, мы же с тобой всегда хотели туда, к звездам, разрушать планеты и строить сферы Дайсона. Вот он — наш шанс, братан.

Глаза Михаила горели тем самым, хорошо знакомым мне авантюрным огнем, после которого начинались неприятности.

— Твою мать, Береговой, ты че, совсем «кукухой» поехал, какая ... «Сфера Дайсона», — возмутился было я. А потом подумал: — «а чем, собственно, я рискую?».

Тем временем Андрей уже укладывал Берегового в «томограф».

— Ну, — выжидательно посмотрел он на меня?

Явно же Андрей нас в какой-нибудь симулятор запихает высокотехнологичный. Зная Мишку, ему это дело достаточно быстро наскучит, и разойдемся по домам. Придя к такому выводу, я решительным движением залез в соседний «томограф», и принял из рук Андрея оставшуюся красную конфетку. Таблетка тут же начала таять во рту. Я успел почувствовать мятную отдушку, слегка перебивающую подозрительный лекарственный привкус. После чего сознание поплыло, и меня поглотила тьма.