Френеми

Умрёт, а не уступит!

Карло Гольдони

Простор спортивного зала старшей школы №3 заливали медовые лучи майского солнца. Последние, радостные от предвкушения грядущего лета дни заполняли громкие выкрики, возбуждённые лица, свисты, аплодисменты, угрозы и мольбы. О, как ярок конец приморского мая, как щедры его долгие, мягкие дни на приключения и сплетни!

Зоя Драконова и Агат Тигров подобно любым представителям боевых искусств любили внимание, но сейчас, как никогда прежде раздражали и Драконову, и Тигрова шум и гам, учинённый девчонками и парнями из зрительных рядов. Сцепившись в мёртвой хватке, юные мастера не могли оценить поддержку и восторг, которые выражали их приятели и приятельницы.

В этот роковой день белый тобок [П1] казался невыносимо тяжелым, чёрные пояса затянуты нестерпимо туго, длинные волосы вездесущими, а прохладный воздух раскалённей, чем едкий дым над рыбацкими кострами.

Не будь каждый вздох судьбоносным, а каждый выдох решающим – Драконова бы громко крикнула, ткнув залепленным пластырями пальцем в зрительные ряды: «Эй, ребятки! Угомонитесь, не то на прогиб возьму! Честное слово, возьму!»

Тигров бы ничего не сказал, но взгляд его красноречивее всяких громких обещаний очертил бы непреодолимую жажду тишины.

Приморский городок Александровка славился не только отменными морепродуктами, живописными пейзажами и целительной тишиной, но развлечением, что в грядущем году обещало прекратить своё славное существование. Развлечение, что вот уже десятый год занимает умы парней из банды Драконовой, и девчонок из банды Тигрова. Развлечение, что позволяет без лишних, грубых телодвижений и слов решить, чья власть станет царить грядущих двенадцать месяцев.

– Хана, тул, сэт, – считала Драконова, обливаясь потом так точно сражаться ей приходилось с диким кабаном, а не с давно знакомым хлопцем. – Хана, тул, сэт… Нэт!

– Джируги, чаги, доли чаги, хуре чаги, – шептал Тигров, едва размыкая губы. – Джируги, чаги, доли чаги, хуре чаги…

Раз за разом Драконова хаосно наносила удары, используя исключительную силу ног. Руки её не так крепки, не так мускулисты, и, если позволить Тигрову пусть в ход его крепкие кулаки – единственное, что останется Драконовой – блокировать хлёсткие удары. Потому нужно применить всё мастерство ног, за которым Тигрову никогда не поспеть и не преуспеть.

– Чаги, доли чаги, хуре чаги! – властный голос Драконовой поднимался над десятком других юношеских голосов, одобрительных свистов родни и двух учительских подбадривающих басов.

Чем страшнее и тревожней Драконовой – тем громогласней, шумней, вездесущей она становится, точно фантастическим образом вырастая в глазах соперника. Но сегодня её страх, её тревогу не могла скрыть твёрдость слов и дерзость взгляда.

Десятое сражение могло принести окончательную победу Тигрову, потому он был слегка расслаблен, словно цельный год почтения и сопернического преклонения у него, как кальмар в сетях. В случае Драконовой – победа в десятом поединке сулила равный счёт, потому она пыхтела точно старый паровоз, соревнующийся в скорости с самолётом, краснела от напряжения и гадала с какого обрыва будет сподручней сигануть от стыда в случае проигрыша.

«Тигров думает… Размышляет…» – замечания проносились в голове Драконовой. – «Пытается прочесть мою технику, предугадать план… Вот дурень!» – ловкая атака рукой выбила её из равновесия, заставив с грациозностью споткнувшегося медведя повалиться на маты.

Драконова замерла, в странном исступлении стала пялиться на потолок, так словно по нему проплывают пышные облака в виде горбатых китов. Тонкая струйка крови знакомо защекотала нос.

Может сдаться? Позорно сдаться, позорно пойти домой, позорно повеситься на поясе и быть позорным призраком во имя процветания родительской гостиницы? Туристы любят страшные истории о духах, все пляжи облазили в поисках костей. «Жемчужина» скрывает в своих стенах парочку примечательных фантомных рож, но ещё одно обаятельное привидение пойдёт только на пользу промосковскому гостевому дому. У кого ещё будет фантом, что твит-чаги[П2] , как юла крутит?

Повседневные мысли последних двух лет вновь соблазняли Драконову, вновь открывали доступные перспективы, когда вдруг она рассмеялась. Рассмеялась так громко и противно, словно последний из здравствующих психопатов на земле.

Стих зал в зловещем ожидании, два одинаковых на вид тренера перестали толкаться, обвиняя один другого, на всякий случай перестал дышать Тигров, чтоб ненароком не заразиться придурью соперницы. А Драконова, продолжая сеять эхо хохота, молниеносно продемонстрировала подъём разгибом так, что треск её коленей слышали рыбаки у моря.

Грубым движением оттёрла кровь и понеслась, понеслась будто в свой последний бой, в котором непременно придётся умереть. А если придётся умереть – нужно непременно оставить дурной осадок сопернику в виде сломанного пальца или оторванного уха.

«Да нет у неё плана, ей просто нравится бить людей!» – поздно вспомнил Тигров. – «Ну и рожа… Ужас какой...»

Не намеренно, но упустил Агат мгновенье, засмотревшись на безумный облик Драконовой. Она была порой импульсивна, но капля здравого рассудка в ней всё же имелась, которую, судя по всему, Тигров ненароком вышиб за эти десять долгих лет.

С резвостью лихого дракона, воспарила Зоя в воздухе, неся в дар сильный удар, а после ещё один, и ещё один. Нерио-чаги[П3] , йоп-чаги[П4] , ап-чаги[П5] , миру-чаги[П6] … Удар за ударом, удар за ударом… Зоя и впрямь была готова испустить дух здесь и сейчас если понадобится, но хвастливо продемонстрировать весь свой боевой арсенал.

Последний, победоносный твит-чаги Тигров встретил со стойкостью сверженного с пьедестала идола, и свалился на маты тоже подобно дубовому истукану, без лишних телодвижений и гримас в отличии от богатой на выражения лиц Драконовой. Поза Тигрова дышала лёгким разочарованием или, вернее, удивлением. О да, он был удивлён, ведь его уверенность в физическом, техническом, химическом и духовном превосходстве вновь рассеялась подобно ранней дымке над волнами.

Зоя и Агат встретились взглядами. Лицо Зои раскраснелось, как у спелого помидора, чёрные волосы облепили вымокшие от пота щёки и лоб, кровь по-прежнему щекотала ноздри, а улыбке и шакал бы ужаснулся. Драконова выглядела хуже сектантского вождя после очередного сомнительного ритуала.

Тигров в свою очередь был обладателем не такой тонкой кожи, потому ему удалось сохранить некоторый человекоподобный вид. Однако тугой пучок его длинных волос при падении рассыпался, сделав парня похожим на духа злобной вдовы, что имеет привычку преграждать людям путь на мосте и требовать услугу.

Это ему впору работать местным привидением, но такая перспектива никогда не открывалась перед сыном капитана рыбацкой лодки, который планировал всю жизнь вытягивать из моря подводных обитателей и изредка утопающих. Кто знает, когда среди них окажется звезда мирового масштаба.

И вновь Зоя Драконова усмехнулась, рассмеялась, захохотала на весь спортивный зал, запрыгала от радости, как маленькая девочка, хлопая в ладоши.

– Я победила! Я победила! У нас теперь ничья! Мама! Папа! Я победила! Прибавьте жалованья! Слышали, парни, я победила! – она давала «пять» каждому из шумных парней, что протягивали ей руку из зрительных рядов правой стороны зала. Она поклонилась одному из одинаковых тренеров, а потом, на всякий случай, и второму, точно неуверенная, какой из братьев-близнецов Ким именно её сонсеним. Она обняла свою аккуратную, как и подобает директорам, маму. Она налетела на близорукого, как и подобает бухгалтерам, папу. Каждый раз одно и тоже. – Всем мороженное за мой счёт! – обещала Зоя, когда толпа верных приспешников подхватила её на руки и с криком «Виват, наш Дракон! Виват!» подкинули к потолку. – Всем пирожных и лимонада! Будем гулять! Будем кутить до восьми вечера! Жабкин, разбей копилку – сегодня мы празднуем! Я куплю всем по торту! Гуляем до восьми, а то мне завтра рано вставать на работу!

«У неё всегда были такие янтарные глаза?.. Или это у меня глаза стареют? Видеть хуже стал что ли? Нужно будет об этом подумать как-нибудь…Что б её, крепко схлопотал…» – думал Тигров по-прежнему неподвижно лежа на мате.

Девчонки в спортивных формах на противоположной стороне зала обеспокоенно переглядывались, разочарованно вздыхали, качали головами, поглядывая на своего главного. Им предстояло целый год состоять в банде проигравшего, целый год уступать дорогу, открывать двери, пропускать первыми в столовую парней из банды Драконовой.

После двух лет совершенной власти падать на столь глубокое дно казалось крахом жизни! Но с другой стороны, то что сейчас, к сожалению, случилось – не позорный проигрыш, а благородная ничья. Этот год станет затишьем перед бурей, можно годик поиграть в лакеев, а вот грядущий бой решит их судьбы.

– Убили! – испуганно воскликнула низкорослая девушка, перелезая через пластиковые сиденья зрительных рядов. – Убили Агата Назаровича! Зовите докторов, священников и шаманов! Девочки, за мной! Нужно его спасать!

– Как убили? – не поняла бабушка Тигрова, чьи пышные седые кудри увенчивали разноцветные заколки. Обеспокоенная старушка поспешила к внуку.

– Сын, живи! – требовал отец, а после напомнил: – Кто завтра камбалу ловить будет?

– Ну наконец-то бедняга отмучался… – вздохнула двоюродная сестра Тигрова.

– Агат! Аги! – воскликнула мама Тигрова, от волнения переходя на родной корейский.

– Убили? – на мгновение в глазах Зои блеснули искры испуга, но после она манерно откинула одну из чёрных кос, дав шумной девице совет: – Успокойся, Черепашкина, он переживает катарсис. На нём всё, как на псине заживает.

Но Черепашкина не успокаивалась, а напротив стала завывать громче и душевней, словно в ней отдавались прошлые, далёкие жизни, где приходилось работать плакальщицей. Каждому известно, что профдеформацию не стирают никакие реинкарнации, потому никто из боевых девиц в красных спортивных куртках не предавал значения учинённому шуму, каждая из них по-своему смирялась и готовилась к грядущему, решающему бою между тигром и драконом.

– Черепашкина! – Драконова резко соскочила с рук парней и при помощи двух широких шагов оказалась радом с поклонниками Тигрова. Она смотрела прямиком ему в лицо, позволяя убедиться, что её собственные глаза подобны клокочущему янтарю. Драконова важно сложила руки на груди и обратилась к поверженному противнику: – Тигров, сегодня мой день, а не твой, сегодня я должна привлекать внимание, а не ты. Побудь сегодня вежливым, а не драматичным. Если ты сейчас не прекратишь быть драматичным я на тебя прыгну. Прояви уважение к тёте Ни Не, или я, честное слово, на тебя прыгну!

– Она такая остроумная и находчивая! – восхищенно всплеснула ладошами бабушка Тигрова, когда тот уныло поднялся. – Агатик, присмотрись к ней повнимательнее. Ну, ты присматривайся, а я тебе коски заплету.

Очарования и разочарования принёс конец приморского мая. Мягкое солнце, прохладный ветерок, освежающий бриз и сиреневый туман рододендрона даурского питали сынов и дочерей приморского края перед опаснейшим, труднейшим сезоном. Сезоном отпусков, когда в Александровку шумящими роями являются уставшие туристы со всех уголков страны, обращая тихий городок в бессонную пристань огней и голосов.

Радовалась Зоя, отрешенно хлопал ресницами Агат. Никто из них не предполагал, что вместе с летним цветением, потоком вечно голодных, вечно усталых туристов-кормильцев и первыми признаниями в любви на их берег сходит давно забытая в детстве заноза в пятке…