Гача-изгнанник: мир битв

Тишина после битвы всегда обманчива. В ушах всё ещё стоял оглушительный рёв, тело саднило от сотен мелких ран, а затылок горел от перегруза. Но самый страшный звук — это тихий, прерывистый хрип Элары. Он резал слух острее любого клинка.

Я стоял на коленях, сжимая окровавленный обрубок левой руки. Боль приходила волнами — тупая, пульсирующая, невыносимая. Каждый раз, когда волна откатывала, я видел одно и то же: Дара, пытающаяся подняться на дрожащих руках; Олерия, бледная как смерть и сама Элара… её лицо, испещрённое чёрными прожилками, было похоже на карту страны, которую мы уже проиграли.

Мы сделали это. Убили дракона. И что? Ради этого? Чтобы умереть здесь, на этом проклятом острове, один за другим?

И тогда воздух задрожал.

Не так, как от шагов чудовища. Это была иная вибрация — тоньше, технологичнее. Прямо перед моим лицом пространство кристаллизовалось, и загорелся голографический интерфейс. Текст плыл перед глазами, а в мозгу звучал беззвучный, металлический голос Системы.

[УГРОЗА ЛИКВИДИРОВАНА: Морской Дракон (Молодой Прайд)]

[СТАТУС ОСТРОВА: БЕЗОПАСЕН]

[ВСЕ ВНЕШНИЕ УГРОЗЫ НЕЙТРАЛИЗОВАНЫ. СИСТЕМНЫЕ ОГРАНИЧЕНИЯ СНЯТЫ]

Я смотрел на эти строки с горькой усмешкой. Безопасен. Какая ирония. Мы лежим в лужах собственной крови, одна из нас при смерти, а остров вдруг стал «безопасным».

Но Система, как всегда, была безжалостна и деловита. Текст сменился, и у меня похолодело внутри.

[ДОСТУП К ВЫСШЕЙ ЛИГЕ ОТКРЫТ.]

[АКТИВИРОВАН ПОРТАЛ В «МИР БИТВ».]

[МИР БИТВ — конечная арена для Героев. Бескрайняя территория, насыщенная Высшей магией, уникальными ресурсами и смертоносными обитателями. Здесь можно обрести силу, недостижимую в иных реальностях. И найти смерть, что ходит здесь в тысяче обличий.]

[ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: После входа в Мир Битв обратный путь будет заблокирован на 72 часа. Рекомендуется тщательная подготовка.]

[РЕКОМЕНДАЦИЯ: Не входить в одиночку.]

«Не входить в одиночку». Горечь подступила к горлу. Я оглянулся. Кто со мной пойдёт? Дара, которая не может встать? Олерия, которая отказывается отходить от Элары? Или сама Элара, которая может не пережить и часа?

И тут в моём сознании, как удар молнии, родилась мысль. Мир Битв… Высшая лига. Бескрайние земли, насыщенные магией. Сердце заколотилось в груди, заглушая на мгновение боль.

А что, если… Что, если там есть что-то, что может спасти её? Я посмотрел на почерневшие, обугленные руки Элары. Ресурсы острова здесь были бессильны. Но там… в мире, где сама магия была древнее и сильнее… Возможно, там есть исцеление, которое нам недоступно. Целебный источник. Цветок жизни. Артефакт, способный восстановить плоть. Надо рискнуть. Это её единственный шанс.

Последнее сообщение Системы зажглось сапфировым светом, выводя меня из раздумий.

[ПОЛУЧЕН: Артефакт — Сердце Морского Дракона.]

[Легендарный]

[При поглощении дает возможность получить уникальный навык. Так же может использоваться в качестве материала для легендарного снаряжения.]

[ВНИМАНИЕ: Процесс поглощения сопряжён с экстремальным риском. Целостность сознания и физической оболочки пользователя может быть нарушена.]

В моей правой ладони появилась тяжесть. Я разжал пальцы и увидел его. Идеальный сапфировый кристалл, размером с кулак. Внутри пульсировала живая, бездонная синева, и сквозь его грани проступали узоры, напоминавшие иней на стекле и карту далёких галактик одновременно. Он был холодным и безжалостно красивым. В нём была заключена та самая сила, что едва не убила нас.

И тут он начал звать.

Это был не звук, а вибрация, исходившая прямо из костей. Волна тупой, сладкой боли прокатилась от ладони до локтя, обещая забвение. Голова закружилась, а в ушах поднялся навязчивый, зовущий гул. «Поглоти...» — шептал ледяной хор в моем сознании. «Стань сильнее. Спаси ее сам. Зачем ждать? Стань господином этой силы...»

Мурашки побежали по спине. Моя единственная рука дрогнула, пальцы рефлекторно сжались вокруг кристалла. Искушение было огненным и мгновенным. Одна мысль — один импульс — и эта мощь будет моей. Я смогу раздавить любую угрозу в этом новом мире. Я увижу, как эти черные прожилки на лице Элары исчезают под напором моей воли.

Я зажмурился, чувствуя, как сознание затягивает в этот сапфировый водоворот. Это было так просто. Так близко.

«Целостность сознания... может быть нарушена».

Предупреждение Системы прозвучало в голове как удар хлыста. Я резко открыл глаза, заставляя себя дышать глубже, вытесняя сладкий яд обещаний холодным кислородом реальности.

Нет. Не сейчас.

Я был на пределе — измотан, истекал кровью, с одной рукой. Такое состояние — прямая дорога к тому, чтобы артефакт не просто подарил силу, а сломал меня, стер личность, превратил в еще одну угрозу для тех, кого я пытался спасти. Пойти на этот риск сейчас — значило предать их еще до начала пути.

Сжав зубы, я мысленно вызвал интерфейс инвентаря. Пространство передо мной исказилось, образовав прозрачную, мерцающую ячейку.

— Не сейчас, — прошептал я сам себе, чувствуя, как кристалл сопротивляется, пытаясь удержаться в моей ладони. — Но твой час настанет. Обещаю.

Я разжал пальцы. Сапфировый Сгусток исчез в ячейке, и та захлопнулась с тихим щелчком. Давящее присутствие в сознании исчезло, оставив после себя лишь пустоту и ледяной пот на висках. Сила была так близка, но я запер ее. Добровольно.

Я смотрел на Сердце в инвентаре, чувствуя его зов, его опасное обещание силы. Потом перевёл взгляд на предупреждение о «Мире Битв». 72 часа. Никакого пути назад.

— Ты не пойдёшь туда один.

Я поднял голову. Это была Олерия. Её лицо было маской усталости, но взгляд, устремлённый на меня, был твёрже стали. В её глазах я прочёл то же, что крутилось в моей голове. Она тоже поняла. Это не просто выбор. Это необходимость.

Рядом с ней Дара, корчась от боли, с силой ударила кулаком в песок.

— Чёрт возьми… — её голос был хриплым шёпотом, полным ярости и боли. — Ты думаешь… мы тебя отпустим одного… в такое веселье?

Я медленно кивнул, сжимая в ладони ледяной кристалл. Решение было безумным. Но это был единственный шанс не просто выжить, а спасти одну из наших.

— Я знаю, — мои собственные слова прозвучали тихо, но чётко в звенящей тишине. — Но сначала… сначала мне нужно стать сильнее. Настолько, чтобы защитить вас там.

Мой взгляд снова упал на пульсирующий сапфир. «Целостность сознания может быть нарушена».

Мы молча, как тени, пробирались через груды обломков, что ещё час назад были нашим домом. Я шёл впереди, расчищая путь единственной рукой, за мной Олерия и Дара несли Элару, сцепив руки под её спиной и ногами. Она не издавала ни звука, и эта тишина была страшнее любых стонов. Её голова безвольно запрокинулась, а почерневшие, обугленные руки болтались, как чужие.

Нам повезло — один из домов войны уцелел, хоть и лишился половины крыши. Мы уложили Элару на кровать. Олерия сразу же принялась за дело — смочила тряпку в остатках воды, начала осторожно промокать её лоб, шепча что-то успокаивающее, безнадёжное.

Я стоял и смотрел. Смотрел на чёрные, потрескавшиеся пальцы, которые ещё вчера с такой нежностью сажали растения. Смотрел на её лицо, испещрённое тёмными прожилками, словно треснувший фарфор. Зубы сжались так, что челюсти заныли. Внутри всё закипало — не просто гнев, а яростное, беспомощное бешенство против этой Системы, против дракона, против всей этой жестокой бессмысленности.

— Так больше продолжаться не может, — голос мой прозвучал хрипло и непривычно громко в тишине хижины.

Обе девушки посмотрели на меня. Олерия — с усталым вопросом, Дара — с тлеющим в глубине глаз огнём.

— Я открою портал. В «Мир Битв».

Дара попыталась резко встать, опираясь на стену, и зашипела от боли, схватившись за бок.

— И что? — выдохнула она. — Умрешь там от истощения? Тебе нужен отдых.

— Там есть правила. Обратной дороги нет семьдесят два часа. — Я сделал паузу, переводя взгляд с одной на другую. — Но там, возможно… есть что-то, что может спасти её.

В воздухе повисло напряжённое молчание. Они поняли. Поняли всё сразу.

— Я иду, — тут же, сквозь зубы, проворчала Дара.

— Нет, — так же быстро парировала Олерия. Её взгляд был холоден и практичен. — Ты едва стоишь. Тебе нужно время на восстановление.

— А ей время есть?! — Дара резко, хотя и неуверенно, махнула рукой в сторону Элары. — Сидеть тут и ждать, пока ягодка… — она не договорила, сжав кулаки.

— Кто-то должен остаться с ней, — твёрдо сказал я, разрывая этот зарождающийся спор. — Следить за состоянием. Защищать, если… если что. Этот остров «безопасен», но я уже ничему не верю.

Олерия медленно кивнула, её взгляд скользнул по моей отсутствующей руке, по измождённому лицу Дары.

— Логика проста, — произнесла она без эмоций. — Дара — наш главный ударный кулак. Её сила в ближнем бою может быть решающей в неизвестном мире. Я… — она отвела глаза на свои тонкие, ловкие пальцы, — я лучница. Мои стрелы не взяли дракона. Мои навыки здесь, сейчас, полезнее. Я останусь. Я буду ухаживать за Эларой.

Дара хотела было что-то возразить, но замолчала, сжав челюсти. Она понимала правоту этих слов. Её тело дрожало от немощи и ярости, но разум, прошедший через сотни драк, подсказывал верное решение.

— Хорошо, — проскрежетала она наконец. — Я иду с тобой. — Её горящий взгляд упёрся в меня. — Но как только эти твои семьдесят два часа выйдут… мы возвращаемся. Сразу. С чем угодно, что найдём.

— Сразу, — я твёрдо кивнул.

Олерия встала и подошла к Даре, протягивая ей небольшой свёрток с остатками еды и перевязочных средств.

--- Защищай его, --- тихо сказала она, и в её голосе впервые зазвучала не сталь, а просьба.

Дара взяла свёрток, кивнув разок, больше похожим на судорожный вздох.

Я отвлёкся от них и сделал последние шаги к кровати. Элара лежала без движения, её грудь едва заметно вздымалась. Лицо, испещрённое тёмными прожилками, выражало боль. Она мучалась, там, во сне. Я опустился на колени, и моя единственная рука сама потянулась к её лицу.

Пальцы, грубые от засохшей крови и грязи, с невероятной, почти болезненной нежностью коснулись её лба. Кожа была холодной и странно гладкой там, где её не тронули чёрные узоры. Я убрал с её лица выбившуюся прядь огненных волос, заправив её за ухо. В памяти всплыло, как всего пару дней назад она, смеясь, отмахивалась от этих же непослушных волос. Теперь её смеха не было слышно. Только тяжёлое, прерывистое дыхание.

И тогда Олерия, стоявшая с другой стороны кровати, тихо, почти беззвучно, начала напевать.

Это была обрывистая, неуверенная мелодия — та самая, что Элара напевала, сосредоточенно склонившись над своими ростками. У Олерии не было ни слуха, ни голоса для песен. Её версия была хриплой, сбивающейся с ритма, и от этого — невыносимо горькой. Она пыталась воссоздать уют, который Элара привносила в их жизнь, но получался лишь реквием по тому, что они теряли. Она пела, глядя в пустоту, а её пальцы продолжали механически смачивать тряпку и протирать неподвижное лицо подруги.

Горло у меня сжалось. Этот неумелый, полный отчаяния напев резал душу острее, чем любой боевой клич. Это был звук их общей беспомощности.

«Держись, — мысленно приказал я ей, сжимая культёй левой руки так, что побелели костяшки. — Слышишь? Она пытается спеть твою песню. Мы вернёмся. С твоим спасением. Я обещаю».

Я больше не мог здесь оставаться. Каждая секунда бездействия жгла меня изнутри. Я резко поднялся, отворачиваясь от этого зрелища, и кивком подозвал Дару.

— Пошли. Пока у нас ещё есть силы сделать этот шаг.

Интерфейс системы висел в воздухе, холодный и безразличный. Мое внимание было приковано к новой опции, которая светилась зловещим багровым светом: [ПОРТАЛ В МИР БИТВ]. Я посмотрел на Дару. Она, бледная, но с непоколебимым огнем в глазах, мотнула головой, давая понять, что готова. Ее «Молотобои» тускло светились в предрассветных сумерках нашего разрушенного острова.

Я мысленно нажал на кнопку.

Воздух перед нами затрепетал и, словно кусок полотна, был разорван по невидимым швам. Вместо привычного мира возник Портал. Он был огромен, в три человеческих роста, и не имел рамы. Его края были неровными, словно обожжёнными, и извивались, как живые. А внутри… внутри не было ничего и всё одновременно.

Смотреть в него было как смотреть в самое сердце ночного неба, лишённого луны. Беспросветная, бархатная чернота, усеянная мириадами холодных, не мерцающих звёзд. Они были не белыми, а разноцветными — кроваво-красными, ядовито-зелёными, синими, как ледник. Это зрелище затягивало и пугало, обещая бесконечность и забвение.

— Красиво, — хрипло выдохнула Дара, и в её голосе не было страха, только ледяная решимость.

Сделав последний глубокий вдох относительно чистого воздуха нашего острова, мы шагнули вперёд.

Первым, что ударило по нервам, был запах. Не просто сырости или гнили, а густой, приторно-сладковатый запах разложения, смешанный с медным привкусом свежей крови. Казалось, сам воздух здесь был пропитан смертью.

Мир перевернулся, сплющился и выпрямился снова. Мы стояли на коленях, откашливаясь, на чужой, влажной земле. Прямо перед глазами висел новый, навязчивый таймер:

[71:59:42]

Обратный отсчёт был запущен.

Мы очутились в джунглях. Гигантские деревья с кожистыми листьями цвета запёкшейся крови сплетались кронами так плотно, что не было видно неба. Вернее, неба в привычном понимании. Над нами клубилась сплошная пелена чёрных, зловещих туч, из которых то и дело с сухим треском вырывались молнии. Они на мгновение освещали этот странный мир ослепительно-белым светом, отбрасывая искажённые, прыгающие тени, в которых чудились когти и клыки. Отовсюду доносились щелчки, шипение, переливчатые трели и угрожающие рыки невидимых существ.

Я вскочил на ноги, вжимая в ладонь древко копья. Тело ломило, а в культе левой руки заныла та самая фантомная боль, отзываясь на каждый всплеск адреналина. Голова кружилась от усталости. Но я сжал зубы и заставил себя дышать глубже.

Элара. Это ради Элары. Терпи.

— Ты как? — хрипло спросил я, протягивая руку Даре.

Она оттолкнула мою помощь и поднялась сама, пошатываясь. На ее лице была видна боль, но взгляд горел знакомым огнем.
— Бывало и хуже... — она провела рукой по лицу и тут же среагировала на шорох слева, мгновенно развернувшись и приняв боевую стойку. Ее «Молотобои» тускло вспыхнули в густых сумерках.

Мы огляделись. Мы были в джунглях, но это не были земные джунгли. Гигантские деревья с кожистыми листьями цвета запёкшейся крови сплетались кронами так плотно, что не было видно неба. Вернее, неба в привычном понимании. Над нами клубилась сплошная пелена чёрных, зловещих туч, из которых то и дело с сухим треском, словно ломаются кости, вырывались молнии. Они на мгновение освещали этот странный мир ослепительно-белым светом, отбрасывая искажённые, прыгающие тени, в которых чудились когти и клыки.

Я мысленно вызвал интерфейс Системы, пробуя разные вкладки. Все работало, как и прежде. Это радовало. В этом мире мы не остались совсем без помощи.

Отовсюду доносились щелчки, шипение, переливчатые трели и угрожающие рыки невидимых существ. Но это было не хаотичное гудение жизни, а чётко различимые, целенаправленные звуки охоты. Кто-то выслеживал, кто-то прятался, а кто-то уже умирал неподалёку — донесся короткий, обрывающийся визг.

— Веселое местечко, — с фальшивой бравадой выдохнула Дара, но по тому, как напряглись ее плечи, было ясно — она всецело сосредоточена.

— Долго здесь стоять нельзя, — констатировал я, чувствуя, как десятки незримых глаз впиваются в нас со всех сторон. — Мы как кролики в волчьей стае.

Мы медленно двинулись вперёд, продираясь сквозь гибкие, хлеставшие по лицу лианы, которые на ощупь казались живыми и влажными. Каждый шорох заставлял оборачиваться. Каждая тень казалась врагом. Ноги вязли в упругом, мягком мху, издававшем при каждом шаге тихий, чавкающий звук.

Именно в этот момент из зарослей справа, с резким шипением, выпорхнуло нечто. Не крупнее кошки, но с клювом, усеянным иглами, и тремя парами хищных, рубиновых глаз. Оно пикировало прямо на моё лицо.

Я не успел даже толком поднять копье. Рядом мелькнула тень, и с глухим хрустом существо было сбито в сторону и размазано по стволу дерева ударом «Молотобоя». Дара стояла в боевой стойке, тяжело дыша, ее рука еще была вытянута в ударе.

— Видишь? — она обернулась ко мне, и в ее глазах плясали адреналин и злорадство. — Я в порядке!

Не успел я что-то ответить, как ее взгляд скользнул за мою спину, и выражение лица сменилось на настороженное.

— Смотри, — внезапно прошептала Дара, останавливаясь и указывая рукой вперёд, сквозь частокол багровых стволов.

Я последовал за её взглядом и замер.

Сквозь чащу проступали очертания колоссального сооружения. Оно напоминало уступчатую пирамиду, сложенную из массивных каменных блоков цвета старой крови. Архитектура была чужой, древней и жестокой — резные узоры, изображавшие змей и хищных птиц, острые углы и крутые лестницы, уходящие в чёрную дыру входа на вершине. От него веяло таким леденящим душу возрастом и могуществом, что по коже пробежали мурашки.

— Опасно, — констатировал я, чувствуя, как по спине ползёт холодок.

— А где здесь не опасно? — парировала Дара, её пальцы сжали рукояти её кастетов. — Может, там… то, что нам нужно.

Она была права. Сидеть в этих джунглях — значит ждать нападения. Этот храм… он был точкой. Местом силы. А где сила, там и возможности. Или быстрая смерть.

Я кивнул, снова сжав копьё.

— Пошли. Осторожно.

И мы двинулись в сторону древней пирамиды, утопая в кровавых тенях от вспышек молний.