Гадание

На святки девчата собрались у Вари Еньковой. Они давно хотели попробовать погадать в знаменательную дату, но до сегодняшнего вечера ничего у них не получалось – то места не было, то родители не пускали, то находились другие развлечения. В этот раз повезло: родители Еньковой уехали, остальным девочкам разрешили переночевать у подруги.

Подготовились они ответственно: Варвара отыскала большое зеркало и установила его в ванной напротив другого, прикреплённого к стене, Люся сумела достать живую курицу, Валя приволокла кучу церковных свечек, Оля специально сбегала и купила карты Таро, хотя гадать на них никто не умел.

Подшучивая друг над другом, девочки принялись за дело. Начали с самого опасного – гадания на зеркалах.

- Когда зайдёшь, разденься и гляди в зеркало, - учила Люся. – Внимательно всматривайся в отражение, как увидишь чей-то силуэт долго не рассматривай, скажи «Чур меня» и сначала накрой переднее зеркало, только после этого займись задним и разверни его к стене.

- Ты самое главное забыла, - вмешалась Валя, - чтобы ни случилось, не оборачивайся. Если обернёшься, беда может приключиться.

- Какая еще беда? – спросила Оля.

- Так ведь в образе суженого тебе явится нечистый, вот он тебя и сцапает, - пригрозила Люся.

- Какая ерунда, - усмехнулась Варвара. - Чур, я первая!

И девушка бесстрашно вошла в ванную. Девчата закрыли дверь, притихли и стали ждать. Спустя какое-то время Варвара вышла и пожала плечами.

- Ничего не видела.

- Ты не умеешь, дай я попробую, - следом залетела Оля. Не прошло и двух минут, как она вскрикнула и выскочила.

– Сначала ничего, потом слышу звук какой-то, и по спине скользь, - гримасничая, рассказывала девушка. - Я обернуться не могу, боюсь, тут в зеркале увидела парня рослого, красивого, идёт ко мне, улыбается. Засмотрелась было, разомлела, но к счастью опомнилась, сделала, как вы учили – накрыла зеркала и наваждение прошло.

- Врунья, - хмыкнула Варвара. Но остальные поверили и желание продолжать гадание с зеркалами у них резко отпало. Принялись за курицу: насыпали зерно и давали ей клевать, после пересчитывали. Гадание показало, что Оле в этом году замуж выходить.

- Как же так, мне же только пятнадцать будет?! – удивилась она.

- А вот и посмотрим, встретишь ты своего рослого и красивого или нет, - поддела её Валя.

После капали воск и разглядывали получившиеся очертания, принялись за карты и больше сочиняли, чем читали выпавший расклад. Всё время Варвара отпускала скептические замечания и шуточки, которые рушили всю атмосферу. Это раздражало остальных. Между тем, время близилось к полуночи.

- Раз ты у нас ни во что не веришь, Варя, и строишь из себя самую смелую, может попробуешь самое страшное гадание? – предложила Валя.

- Это какое?

- Пойти к церкви и подслушать под дверьми. Если услышишь колокольчики, значит к свадьбе, а заупокойную молитву, значит к смерти.

- Тащиться в такую даль ночью?

- А в какую даль – небольшая церковь есть в конце улицы, рядом с кладбищем. Если струсила, так и скажи, только тогда не задирай нос.

- А если схожу, перестанете верить в эти глупости?

- Перестанем, да вот только ты не сходишь, - подзадоривала её Валя.

Варвара фыркнула, вышла из комнаты, надела куртку, обулась и стала у выхода.

- Я больше боюсь не вашего гадания, а наткнуться на какого-нибудь алкаша. Если долго не будет, позвоните в милицию.

- Постой, - вмешалась Оля. – А откуда мы узнаем, что ты была у церкви?

- Точно, не подумали, нужно чтобы ты что-нибудь принесла оттуда, - сказала Валя.

- Ну и чего вам принести? – спросила Варя.

Троица задумалась. Что такого было около церкви, что могло послужить доказательством? В голову ничего не приходило.

- Если не верите, пойдёмте со мной, я уже устала ждать, пока вы что-нибудь придумаете, - предложила вспотевшая Варя.

- А пойдёмте, - хихикнула Оля.

- Только мы через ограду не полезем, и к дверям подходить не будем, - предупредила Люся.

Сказано-сделано. Девчата быстро собрались, вышли на улицу и направились к церквушке. По пути им почти не попадались прохожие, только компания пьяных парней пыталась было пристать, но грубоватая Оля быстро их отшила. Добравшись до невысокой ограды церкви, девушки замерли, ежась от холода.

- Ну что, Варюшка, иди, коли не страшно, - подзадорила Валя.

Варя ничего не ответила, ловко забралась на ограду и, спрыгнув по ту сторону, неуверенно стала подходить к церкви. Она кралась со стороны, не освещаемой фонарями, из-за чего здание выглядело довольно мрачно, и желание гадать у Варвары отпало. Тем не менее, она сумел себя пересилить (нельзя же ударить в грязь лицом перед подружками), забралась на ступеньки перед входом и приложила ухо к дверям.

- Смотри-смотри, не боится, - тихонько комментировали наблюдавшие за подругой девчата.

- Я бы ни за что не пошла, - заметила Люся.

Сразу после этих слов Варя, стоявшая у дверей, вскрикнула и бросилась бежать назад, да только ноги у неё отчего-то перестали слушаться, и она скатилась со ступенек и распласталась у основания лестницы.

- Помогите! – застонала она. Девочки перепугались, но ни одна не решилась перелезть через ограду. – Пожалуйста, я не могу встать, - Варя неуклюже попыталась приподняться на руках, но тут же обмякла.

- Что случилось? Ты нас разыгрываешь? – спросила Валя.

- Пожалуйста, - взмолилась Варя голосом, который исключал возможность шутки.

Набравшись храбрости, троица перелезла через забор и оттащила подругу от церкви.

- Варя, что у тебя случилось? – испуганно спросила Оля.

- Я слышала, как мама меня оплакивает, - прошептала бледная напуганная девушка, - а священник отпевает. Посмотрите, вы её видите? – она ткнула пальцам в сторону церковных дверей, которые оказались приоткрыты.

- Кого? – недоумённо спросили перепугавшиеся девочки. Но Варя ничего им не сказала.

- Давайте уходить отсюда поскорее, кажется, я могу идти, - сказала она. Поддерживая подругу, девочки перебрались через забор и бросились наутёк.

…

Когда я вернулся домой, то сразу же попал в цепкие объятия Гали.

- Привет, Славка, - она чмокнула меня в щеку. - Ну как у тебя дела, решил, где отмечать?

- Да пока ничего конкретного, - ответил я, улыбнувшись. - Ты к нам в гости или по делу?

- В гости и по делу. Думала, может у тебя какие-нибудь конкретные предложения есть, а то ехать к себе на Новый Год не хочется.

- А как же твои родители, с кем отмечать будут?

- В деревне-то? Да или к ним гости понабегут, или они к кому-нибудь рванут. Я решила, что домой поеду числа третьего, уже и билеты купила. Вот теперь гадаю, где отмечать, чтобы уж надолго запомнить.

- Если что-нибудь надумаю, тебе сообщу, - ответил я, стягивая куртку.

- С кем это ты болтаешь, Галя? – из своей комнаты выглянула мама. – О, Славка, наконец-то ты вернулся. Купил?

- Да, - я затащил в прихожую стройную невысокую сосну, - красавица?

- Ну-ка, ну-ка, дай поглядеть, - мама довольно окинула дерево взглядом. – Хоть сосны с елками ты выбирать умеешь, - смешливо заметила она. – Да, тебе звонил профессор Яковлев. Ты с ним уже говорил о своём поступлении, спрашивал, сможет он тебе помочь или нет?

- Нет, не говорил, - нехотя ответил я. На самом деле я начал считать Станислава Николаевича своим другом, и мне неприятно было думать о нём, как о средстве достижения каких-то корыстных целей. Скорее всего, разговора, о котором грезила мама, никогда не состоится. Буду рассчитывать только на свою подготовку.

- Давайте сосну-то установим, а уж потом я перезвоню.

- Как знаешь, - сказала мама. – Галя, не поможешь мне достать елочные украшения?

- Конечно, теть Ира, где они?

С деревом мы провозились около часа, и я чуть не забыл связаться с профессором. Когда же набрал его номер, то не застал дома. Трубку взяла Саша.

- Да, он хотел с тобой поговорить, - довольно дружелюбно произнесла она. Я даже удивился – неужели новогоднее настроение и ей передалось? – Но я и так знаю, что он собирался с тобой куда-то съездить. Так что если хочешь, приходи к четырем часам, он как раз вернётся.

Я поблагодарил её и попрощался. Перекусив и поболтав с Галкой, отправился домой к профессору. Когда позвонил, двери открыла Саша.

- Он ещё не вернулся, - сообщила меня в дом. – Есть хочешь?

- Нет, спасибо, дома пообедал.

Она коротко кивнула.

- Извини, я бы тебя поразвлекала, но мне нужно закончить статью. Можешь посмотреть телевизор, нам тарелку недавно поставили.

- Удивительно, - я улыбнулся. – Ты переживаешь о том, чтобы я не заскучал. С чего это так изменилось отношение ко мне?

- Раньше я думала, что ты связался с дядей в надежде, что он поможет тебе с поступлением, - без обиняков сообщила она, - поэтому недолюбливала. Но теперь вижу, что ты такой же сумасшедший, как и он, - тут она улыбнулась. – Если не больше. Ладно, пойду работать.

Ждать мне пришлось не долго – профессор пришёл буквально через пару минут.

- Слава! Хорошо, что ты здесь. Думал, опять тебе звонить. Поехали скорее, я договорился о встрече с одной женщиной, но нам нужно успеть до семи, когда возвращается её муж, - протараторил он и, не дав мне опомниться, вышел из квартиры.

Я быстро собрался и догнал профессора на лестничной площадке.

- В начале этого года на Святки дочь этой женщины с подругами, - начал излагать суть Станислав Николаевич, - отправилась гадать к церкви. Там произошло что-то нехорошее, здоровье девочки пошатнулась. Подозреваю, что она услышала заупокойную по себе. В общем, куда её только не водили: и терапевтам, и психиатрам показывали, ничего не помогает. Девушка сохнет на глазах, а ей всего шестнадцать в этом году исполнилось. Уж не знаю, откуда её мать прознала обо мне, но вышла на связь, попросила помочь. Только с условием, чтобы об этом никто не узнал – отец девочки страшный скептик и агрессивно отреагирует, если догадается, зачем мы приехали.

- Вы в любой момент можете назваться профессором фольклористики, - наивно предложил я.

- Я предпочту избежать встречи и ненужных объяснений, поэтому давай поторопимся. К тому же не уверен, что дело стоящее. А даже если стоящее, не факт, что смогу помочь.

Когда мы приехали на место, нас встретила грустная худющая женщина с кожей, имевшей нездоровый желтый оттенок. Не знай я, какой на дворе год, решил бы, что её недавно вывезли из блокадного Ленинграда.

- Я так рада, что вы приехали, - она заискивающе посмотрела на профессора. Я заметил, что в её глазах стояли слезы. – Сколько не старались, ничего не помогает. А когда положили в больницу, она вообще перестала рассказывать, что творится. Спросишь, как себя чувствует, всё одно и то же – хорошо, не переживай мама. А я-то вижу, девочка худеет ни по дням, а по часам. А на той неделе подошла и так грустно-грустно: «Ты мам, если со мной что-нибудь случится, не расстраивайся». Всё с этих гаданий началось, будь они неладны. Варюша решила, что нагадала себе смерть, да так серьезно к этому отнеслась - вы не разувайтесь, я потом всё равно полы помою – что решила, будто вправду умрет. Мы сначала думали, через день-два пройдёт, потом через неделю-другую, а ей только хуже становилось. Она странной такой стала, бывает, сядет и в угол смотрит, глаза большие-большие, напугана до смерти, аж дрожит. Я спрашиваю, что такое, она мне «Ты не увидишь». Психиатр пробовал лечить сильными средствами, настоял на госпитализации, но никаких улучшений. Раньше хотя бы делилась своими страхами, а теперь только молчит, ни о чём разговаривать не хочет.

- Я вас понял, - сказал профессор. – Познакомьте нас с девочкой.

- Конечно, пойдёмте, - она проводила нас в просторную светлую комнату, где на широкой кровати свернувшись в клубочек лежала больная девушка, по виду совсем ещё девочка. Несмотря на довольно скудно обставленные кухню, прихожую и гостиную, дочкину комнаты хозяева обустроили чуть ли не роскошно: телевизор, узорчатый шкаф для одежды, красивые золотистые обои, хрустальная люстра, качественная и удобная деревянная мебель. Когда мы вошли, клубочек зашевелился, и Варя посмотрела на нас своими бледно-синими глазами. В её взгляде, чертах лица скрывалась вселенская тоска, мне сразу стало её жалко. – Варечка, можно к тебе? С тобой хочет поговорить Станислав Николаевич со своими аспирантом.

- Мама, зачем ты опять привела врачей? Я же просила тебя больше этого не делать. Я здорова, у меня всё хорошо.

- Если позволите, - вмешался Яковлев, - мы не врачи. Я профессор фольклористики и хотел бы поговорить с вами о вашем гадании и о том, что произошло после.

На мгновение в её глазах затлел уголек интереса, который, впрочем, быстро погас и сменился прежним равнодушием.

- А ничего не произошло.

- Ты же что-то услышала за дверью, ведь так? – спросил профессор.

- Ничего я не слышала, - отрезала Варя.

- Варенька, пожалуйста, расскажи Станиславу Николаевичу обо всём. Он может помочь, - попросила мать, чуть не плача.

- Мама, - вздохнула девочка, - мне незачем помогать, у меня все хорошо.

- Оставьте нас, пожалуйста, - попросил профессор маму.

Женщина неуверенно глянула на него, потом на дочь, вышла. Станислав Николаевич сел на край кровати и посмотрел на девочку. Она поморщилась.

- Уйдите, я не хочу разговаривать, я устала.

- Варя, - мягко заговорил профессор. – Я не собираюсь делать тебе ничего плохого, могу даже пообещать, что не предприму никаких действий без твоего согласия. Но возможно я смогу тебе помочь вернуться к прежней жизни, для этого мне нужно узнать, что ты скрываешь. Не упирайся, расскажи.

- Рассказать? – на её лице появилась какая-то злобная улыбка. – Ну, слушайте. Я услышала плачь, нет, не так, завывания, ор, и где-то на заднем фоне бормотание попа. А потом вышла эта невеста, коснулась меня, и я упала. А она с тех пор ходит за мной по пятам и каждый день подбирается всё ближе. Я столько раз пыталась от неё убежать, спрятаться, но ничего не получалось, она всегда, слышите, всегда находила меня.

- Какая невеста, о чём ты говоришь? – спросил Яковлев.

- Как вам сказать, - лицо Вари исказилось, она оскалилась, сморщилась, свела глаза к переносице. - Такая! – зло выкрикнула она. – Вот и теперь стоит здесь в углу, смотрит на вас и дожидается, когда уйдёте, чтобы приблизиться ко мне ещё на шаг. А когда дойдёт и снова коснётся, я умру.

Я глянул в угол комнаты, но никого там не увидел. Похоже, Варе действительно нужна была помощь психиатра.

- Ты можешь точнее описать, как она выглядит? – спросил профессор.

Девочка злобно посмотрела на него:

- А что там описывать, одна кожа да кости – мертвая она давным-давно. И одно ей развлеченье осталось, сводить со свету таких не в меру любопытных, как я, - тут она вышла из себя. – Всё, вы мне надоели, уходите! Не хочу вас больше видеть!

Профессор встал, неуверенно посмотрел на меня.

- Уходите, - взмолилась Варя, - она злится из-за того, что вы здесь, тянет ко мне свои руки, грозит прикоснуться раньше времени. Я вас очень прошу, уходите.

- Хорошо. Пойдём, Слава, - распорядился профессор.

Когда мы вышли из комнаты, к нам подскочила мать девочки.

- Ну что? Вы знаете, что делать?

Профессор задумался, молчал. Зыркнул на меня:

- Иди в машину, подожди меня там.

Я не стал спорить, быстро ретировался, предполагая, что Станислав Николаевич сообщит матери неутешительный диагноз. Однако, профессор залез в машину, пребывая в состоянии глубокой задумчивости.

- Поговорил с матерью, предложил ей один вариантик, - протянул он. – Ты-то что думаешь, Слава?

- Думаю, здесь не нам, а врачам помогать нужно.

- Честно говоря, солидарен с тобой, но попробовать-то можно. Я сначала подумал, что это колокольный ман - злобный церковный дух. Но он так себя не ведёт. Значит причина в другом. Самое простое и безвердное средство - попробовать перегадать. Ну, повторить гадание. Снова сходишь с ней в эту церковь в полночь, дашь послушать под дверями, ну ещё кое-какие штуки сделать. Я скажу, какие именно. Стой-стой, куда-то меня понесло. Праздник ведь, а я тебя не спрашиваю. У тебя-то есть планы на этот Новый год?

Тут я понял, что теперь планы у меня появились.

…

Когда без десяти двенадцать новогодней ночи я спускался по лестнице с Варей, вспоминал, как по собственной воле позволил втянуть себя в эту историю.

- Мама наверняка будет возражать, - сказал я тогда профессору. – Я ж несовершеннолетний.

- Неужели ты ничего не можешь придумать?

Я смог. Предложил Гале отметить Новый Год с моими приятелями и соврать маме, что я был с ними.

- А ты куда намылился? – спросила она меня тогда.

- Только никому не рассказывай. У меня сложились хорошие отношения с одной девушкой и, - я попытался изобразить смущение. – В общем, она предложила провести Новый год у неё. Мама будет возражать, поэтому не хочу ей ничего рассказывать.

Галя разулыбалась, отпустила какие-то избитые шуточки, но пообещала не сдавать.

- Я договорился с Вариной мамой, - продолжал профессор. – В Новый год она уведёт своего мужа, девушка останется одна. Вы беспрепятственно сможете выбраться наружу.

- А сама девушка, она согласится идти со мной?

- Как раз поэтому я к тебе и обратился. Мать спрашивала её, и она сказала, что согласится идти только с тобой, - сказал профессор. – Уж не знаю, почему. И если в её словах о гадании и невесте, которую она видит, есть хоть доля правды, будь осторожен, Слава и хорошо подумай, прежде чем ответить. В похожей сказке девица умерла. Боюсь, её помощника ждал бы похожий конец.

Но я всё равно согласился, и теперь вместе с Варей спустился на первый этаж, придержал дверь подъезда, пропуская девушку, вышел следом за ней. Кое-где уже собирались люди, кто-то ещё слушал обращение президента (тогда я не знал, что это будет последнее обращение Ельцина), ну а мы торопливо засеменили по непосыпанной песком скользкой тропинке. Мороз стоял крепкий: деревья скрипели и сипели, качаясь на слабом ветру, сыпучий снег громко хрустел под ногами, отсвечивал то жёлтым, то красным, то зелёным под цвет мерцающих иллюминаций. На улицы выходило всё больше народу, вот-вот начнут бить куранты, зашумят фейерверки, станут взрываться петарды, осветят небо ракеты. Однако по мере того, как мы подходили к концу улицы, становилось тише и безлюдней. Вот она спрятавшаяся в стороне от людской суеты небольшая церквушка. Мы перебежали через дорогу, я глянул на Варю – она побледнела и застыла на месте.

- Что такое? – спросил я.

- Она стоит у самой церкви, - прошептала девушка. – Я боюсь, Слава. Я не сказала тогда, но это она заставила меня согласиться идти сюда только с тобой. Боюсь, она хочет причинить тебе вред.

Мне стало жутко, а тут ещё вывалил народ, и началось гуляние – шум праздника казался в этот момент зловещим.

- Пошли скорее, поздно поворачивать назад, - настоял я.

Мы обогнули церковь, зашли с теневой стороны, и я увидел, что дверь приоткрыта. Тем лучше. Бросив довольно тяжелую сумку, которую я волок всю дорогу, я достал цепку и замок, внутри остался ломик, который теперь уже не пригодится.

- Ну что, полезли, - сказал я.

Мы перескочили через забор и стали медленно подходить к церкви. Если бы не охвативший меня страх, обстановку можно было счесть романтической: в темноте снег отливал холодным голубым цветом, в ясном небе весело сверкали звезды, а я наедине с довольно привлекательной девушкой брёл к пустой церквушке. Оказавшись у дверей, мы замерли, а Варя начала дрожать.

- Она в шаге от меня, тянется рукой! – Варвара отпрянула назад. – Я не хочу, давай вернёмся!

Я молчал и с ужасом смотрел на дверь церкви, которая сама собой открывалась.

- Слава, отойди оттуда! – закричала Варя. – Она хочет прикоснуться к тебе!

Повернулся к девушке, чтобы успокоить её, но не нашел нужных слов, а краем глаза действительно увидел невнятные очертания костлявой руки, но двинулся не назад, а вперёд, захлопнул дверь, достал цепку и начал обматывать ручки-скобы. Отчетливо почувствовал, как кто-то толкнулся с той стороны, да так сильно, что я чуть не упал. Варя закричала, расплакалась, стала просить меня уйти, но я докрутил цепь, достал замок, надел на звенья, но не успел его защёлкнуть, так как последовал ещё один толчок, куда сильнее первого. Из-за того, что лестница покрылась льдом, я не смог удержаться на ногах и упал, но цепь сдержала натиск с той стороны. Трясущимися руками я кое-как поцепил замок и защёлкнул его.

- Руку давай! – крикнул я Варе, и потащил её за собой, двигаясь спиной вперёд. На такой манер оббежав церковь полукругом, мы перелезли забор и умчались. Оглянувшись в последний раз, я увидел, как в небольшом окошке на верху церквушки мелькнула чья-то жуткая синевато-зеленая физиономия.

По дороге назад Варя плакала, а я пытался утешить.

- Ты не понимаешь, - сказала она с улыбкой. – Всё прошло, её нет рядом. А когда ты захлопнул дверь, а услышала звон колокольчиков. Я плачу от радости!

Вернувшись к ней, мы не на шутку развеселились – такое случается после сильного испуга. Она откуда-то достала шампанское, мы поздравили друг друга с Новым Годом, танцевали, целовались, смеялись и так до самого утра. Когда рассвело, я попрощался с ней и пошёл домой, предварительно заскочив за Галей к своему приятелю. Мама ни о чем не догадалась.

С Варей я в том году не встречался, знаю только, что она быстро стала поправляться, а её мать всё пыталась всучить Станиславу Николаевичу какие-то деньги. Да только напрасно – уж я-то знаю, что профессор занимается этим не корысти ради.