Галактический ассортимент

Часто бывает так, что одна точка ведет в разные направления. Магазин «У Степаныча» был не просто точкой продаж. Это был клуб, биржа новостей и деревенский суд, все в одном лице и в одном помещении, пахнущем свежим хлебом, дешевым стиральным порошком и запахом мытых деревянных полов. Степаныч, мужчина лет шестидесяти с лицом, похожим на высохшую грушу, стоял за прилавком, заваленным пачками сигарет, жвачками и батарейками. На полках гордо красовались три вида крупы, два вида макарон, хлеб, молоко в треугольных пакетах, тушенка и спички. Весь ассортимент можно было окинуть одним взглядом. Ни маркетплейсы, ни гиперы сюда не добрались, а если и доберутся, то никогда не даут то, что давал Степаныч.

Утренняя серенада состояла из скрипа двери и голоса тети Люды:

— Степаныч, дай тот хлеб, что позавчерашний, покислей. Для сухарей.

— Он у тебя еще с прошлого раза на полке, — беззлобно буркнул Степаныч, откладывая в сторону газету. — Зачем два-то?

— А этот еще кислей будет! — с полным знанием дела ответила тетя Люда. — Высохнет и сухари как гранитные.

— Не мне есть — отозвался Степаныч, протягивая хлеб.

Дверь снова скрипнула, пропуская внутрь нечто, заставившее Степаныча медленно опустить газету. На пороге стоял мужчина в костюме такого ослепительно-белого цвета, что глазам было больно. Костюм сидел безупречно, подчеркивая безупречную же, почти инопланетную, стройность фигуры. Лицо было улыбчивым и пустым, как экран включенного, но не настроенного телевизора.

— Здравствуйте, владелец торговой точки! — голос был бархатистым и проникающим повсюду, как музыка в лифте. — Меня зовут Глитч. Я представитель корпорации «ВсёИСразу».

— Вам кого? — спросил Степаныч, на всякий случай поправляя баночку с монетками, стоявшую рядом с кассовым аппаратом.

— Вас, Степан Игнатьевич! — Глитч сделал изящный шаг вперед, и воздух вокруг него запах озоном и чем-то приторным. — Мы провели масштабный анализ земного ритейла. И вы — единственный на планетарном рынке, кто предлагает ассортимент из четырех базовых товарных групп в отдельно взятом социуме. Это гениально! Это «нишевый минимализм» высочайшей пробы!

Степаныч посмотрел на свои полки, потом на Глитча.

— У меня не ассортимент, у меня товары первой необходимости. Что людям надо, то и продаю. Не маркетплейс.

— Именно! — восторженно воскликнул Глитч. — Вы интуитивно нашли формулу! Но мы предлагаем вам ее возвести в абсолют. Мы хотим сделать вашу торговую точку тестовой площадкой для нашего нового продукта — «Генератора Бесконечного Ассортимента»!

Глитч щелкнул пальцами, и двое таких же безупречных создания внесли в магазин устройство, похожее на невысокий холодильник матово-черного цвета. На его поверхности не было ни кнопок, ни экранов.

— Принцип прост, — объяснил Глитч. — Покупатель мысленно формулирует желание. Генератор его считывает и материализует соответствующий товар. Хочет молоко жирностью 3,2% из-под коровы по имени Зорька с фермы в Вологодской области? Пожалуйста! Хлеб, испеченный в атмосфере Юпитера с дрожжами, доставленными с Проксимы Центавра? Легко!

Степаныч молча достал из-под прилавка пачку «Беломора», прикурил и выпустил струйку дыма в сторону генератора.

— А зачем тете Люде, которая у меня хлеб берет, хлеб с юпитерскими дрожжами? — спросил он спокойно. — Ей главное, чтобы корочка была хрустящая, да чтоб для сухарей годился.

— Но она сможет выбрать! — с неподдельным жаром сказал Глитч. — Свобода выбора — основа потребительского рая! Она сможет сравнить десять тысяч сортов хлеба и найти идеальный!

— Она у меня и так выбирает, — не сдавался Степаныч. — «Степаныч, дай тот, что позавчерашний». И я ей даю. А ваш генератор… он тетю Люду по имени знать будет? Он помнит, что она позавчерашний любит?

Глитч на секунду смутился, но тут же восстановил деловую улыбку.

— Персонализация — это следующий этап! Давайте протестируем!

В этот момент дверь с скрипом открылась, и внутрь вошел местный алкаш Гена. Он был, как обычно, в подпитии.

— Степаныч, дай самое лучшее виски! — бухтел он, роняя на пол мелочь из кармана. Работяга получил зарплату и намеревался потратиться.

— У меня нет виски, Гена. Есть водка «Зеленая марка», — сказал Степаныч.

— А вот и есть! — воскликнул Глитч и жестом направил Гену к генератору. — Подумайте о лучшем виски!

Гена, недоумевая, уставился на черный ящик. Раздался мягкий шипящий звук, и пространство магазина вдруг заполнилось картонными коробками. Они падали с полок, выталкивали с прилавка пачки сигарет, громоздились друг на друга. На них были написаны незнакомые названия: «Виски Олд Антарес», «Звездный Путь 50-летней выдержки», «Туманность Ориона, купажированная». Запах дорогого алкоголя смешался с запахом дешевого табака и порошка.

— Что это? — испуганно спросил Гена. — Я столько не выпью.

— Это ваш выбор! — сиял Глитч. — Берите любое!

Гена, ничего не понимая, схватил первую попавшуюся бутылку причудливой формы и, прижимая ее к груди, пугливо выскочил из магазина, бросив пару купюр налички.

В этот момент зашла тетя Люда.

— Степаныч, я тут подумала… Ой!

Она замерла на пороге, уставившись на генератор. Глитч тут же подскочил к ней.

— Сударыня! Подумайте о хлебе своей мечты!

Тетя Люда сконфуженно сморщила лоб. Мгновенно на прилавке, на полу, на коробках с виски стали материализоваться буханки, батоны, булки и караваи всех мыслимых и немыслимых форм, размеров и цветов. Кирпичики белые, черные, фиолетовые, с золотыми блестками, в форме спиралей ДНК и колец Сатурна.

— Я… я просто хлеб… — растерянно прошептала тетя Люда, ошеломленная этим буйством хлебопекарного искусства.

— Выбирайте! — настаивал Глитч, с наслаждением наблюдая за хаосом. — Это свобода!

— Я пожалуй, пойду…

Тетя Люда, так и не выбрав ничего, с испуганным видом ретировалась.

Хаос нарастал. Дети, узнавшие про «волшебный ящик», засыпали магазин просьбами о конфетах. Вскоре все было завалено сладостями с вкусами «победителя галактических гонок», «пыли с лун Титана» и «энергии Большого Взрыва». Степаныч молча стоял за своим прилавком, наблюдая, как его простой, понятный мир превращается в ад гипервыбора. Однако выдержка позволяла ему делать выводы.

Какой-то ребенок, пытавшийся получить «самую лучшую газировку», чуть не погиб под лавиной разноцветных банок. Тетя Люда снова появилась в дверях, посмотрела на это безумие и утащила своего ребенка подальше, с пониманием смотря на Степаныча.

Глитч сиял.

— Видите? Мощь! Абсолютная удовлетворенность потребителя!

Степаныч медленно обошел прилавок. Он подошел к генератору, с наслаждением затушил о его матовую поверхность окурок «Беломора» и нажал на едва заметную впадинку. Устройство издало жалобный писк и погасло. Материализованные товары исчезли так же внезапно, как и появились. В магазине снова пахло хлебом и порошком. На полу валялась лишь одна бутылка виски «Олд Антарес», которую уронил Гена.

— Что вы сделали? — в ужасе прошептал Глитч. — Вы заглушили тестовый образец! Зачем?!

— Я навел порядок, — спокойно сказал Степаныч. — Иди, Глитч, отсюда. И забери свою штуку.

— Но… свобода выбора! Потребительский рай!

— Свобода, — Степаныч повернулся к своему псу Тузику, дремавшему на пустых картонках из-под «Индийской» крупы, — это не когда тебе предлагают миллион непонятных вариантов. Свобода — это когда ты знаешь, чего хочешь, и знаешь, что это у тебя есть. И тетя Люда знает, и я знаю. А вы там, в своих звездах, — он посмотрел на бледного Глитча, — совсем запутались в своем этом… ассортименте. Марткетплейсы.

Глитч и его помощники в полном молчании подхватили свой черный ящик и вышли. Дверь за ними закрылась с таким знакомым, успокаивающим скрипом.

Через минуту зашла тетя Люда.

— Ну, что там у тебя было? Цирк?

— Цирк, — кивнул Степаныч. — На, держи свой хлеб. Позавчерашний, как ты любишь. И не переживай за детей, им уроком будет.

— Спасибо, Степаныч, — тетя Люда взяла хлеб и положила на прилавок деньги. — Без тебя тут вообще пропадешь.

Степаныч пересчитал сдачу, поставил бутылку «Зеленой марки» на видное место — для Гены — и с удовлетворением оглядел свои четыре товарные группы. Все было на своих местах. Все было просто и понятно. И в этой простоте была настоящая, а не галактическая, свобода.