Ген убийцы

“Так, 1 января.

Утро 10:05

Ни хера не помню.

Да я не хочу ничего помнить об этом…

Ну вы же не отвяжитесь?

Ладно, Джонни, врубай пластинку, поехали.

Этот январь…Я надеюсь он будет лучше…ну в смысле лучше чем в принципе весь прошлый год: для вас, для меня, для вселенной в принципе.

Без этих всех перепадов настроения, кризисов среднего и любого возраста.

Я надеюсь он будет полный ярких моментов приятных встреч и эмоций. Вы становитесь лучше с каждым годом. Мы все так или иначе становимся лучше.

Хорошие новости: мы уменьшили дозировку препарата, поэтому справляться вам будет легче, по крайней мере я на это надеюсь.

В принципе я, как и вся корпорация altego желает своим сотрудникам стабильными эмоционального фона…насколько это возможно, конечно, при вашей работе.

Я надеюсь вы хорошо отдохнули на этой неделе?

Впрочем, как будто бы кто-то спрашивал…

Короче: Я просто желаю удачи в вашей работе и скорее дожить до отпуска — это важно, чтобы не слететь с катушек раньше чем вы выйдете из этой комнаты.

Ещё я надеюсь, что хоть в этом году вы не убьёте своего напарника по службе.

Я конечно ни на что не намекаю, но это же беспредел, Ник.

В прошлом году мы потеряли 20 сотрудников просто из-за того, что они вам не нравились и вы, наплевав на правила корпорации методически убивали каждого из них!

Мы конечно нашли ещё одного новичка, который на радость компании, просто настаивал на том, чтобы его прикрепили к вам.

В любом случае, с этих пор вам прописан курс лёгких нейролептиков.

И только попробуйте вытворить что-нибудь не вписывающийся в рамки нормального поведения и вас быстро ликвидируют, как особо опасный объект.

В любом случае, я желаю вам удачи в этом году"

До связи, двадцать шестой.”

Запись кончилась и смуглое лицо капитана Бернарда Тенера начало распадаться на пиксели, уступая место заставке.

Девушка в карнавальном костюме кролика: белая маска, длинные кроличьи уши торчком стоявшие на ухоженные белых волосах, локоны которых спускались до колен в таких же презентабельно белых чулках — не видишь мне глазами смотрела на Ника.

Несмотря на вызывающий наряд основательница, ордена не являлась одной из подобных двадцать шестому: пускай девушка не была одета в облегающую белую водолазку, на кистях и плечах виднелась бледная кожа — Виолетта Блоу всё-таки была человеком.

Перевёртыш это помнил, но хищный азарт каждый раз заставлял облизывать губы, поднимать трубой пушистый хвост…

И тут же прикусывать язык до металлического привкуса крови.

Он не такой.

По крайней мере не с основателями ордена.

Враньё, конечно, но он старается.

На коленях мисс Блоу лежала белая бита, которую девушка придерживала одними только пальцами, над головой, на заднем плане, красной краской на белой стене было размашисто написано “Альтэго ценит вас”.

Ник криво усмехнулся: конечно же это было вранье.

***

Танаир всё отдалялся, погружаясь в утреннюю дымку тумана.

Нику не было жаль что спустя столько лет он покидает его: родной город ему никогда не нравился.

Зато нравилась она, оставшаяся где-то там, в объятиях узких улиц и заводских труб, которые как клыки смотрели вслед уходящему поезду.

— Почему вы оставили её там? — спросил ещё маленький лис.

Он смешно смотрелся в великанской по сравнению с ним толстовке красного цвета, а его голос, ещё не рык, но уже не собачий лай отдавался в вагонах гулким эхом.

Сенатор молчал некоторые время а потом, по птичьи наклонив голову наконец-то произнес сухим, отрывистым голосом:

— Она нам не подходила.

Сенатор выглядел довольно карикатурно и совершенно не подходил не ситуации в стране, не этому месту: смуглое лицо, красная мантия, рост почти в 2 м…

Ник бы не подумал, что этот мужчина может быть одним из орденцев, если бы не амулет — серебряный треугольник висел на груди и кидал в глаза лису напротив блики от фонарных столбов.

— На ней не было ошейника. — сделал вывод Ник, смотря в окно.

Солнце только вставало, но уже можно было разглядеть кресты на которых также красовался перевёрнутый треугольник, только блестящий на солнце чёрным.

Ник сразу вспомнил как из дома уходил его отец: тот же знак болтался на тощей шеи, этот же знак остался от него после смерти в клыках демона.

Этот амулет сейчас был под рубашкой у Ника.

— У тебя будет великое будущее — между тем продолжил сенатор.

Они уже проехали Калогра и теперь за окном простирался вид на Динарию: солёный воздух бил в нос, бирюзовые волны накатывали на песчаный берег Поларий.

— Такое же великое как Тэ Ю?

Сенатор напрягся, иероглифы на его запястьях загорелись алым, а механический зрачок блеснул ненавистью.

Он крепче стихнул набалдашник трости между своими ногами и, натянув улыбку, процедил сквозь зубы, срываясь на рык:

— Мы все чтим подвиг великой Каллы и сохраняем память о ней, даже спустя 31 год после великого переворота.

Ник хотел было сказать что ты ещё. Он открыл рот и тут же закрыл его, прикусив язык, когда поезд резко остановился — они прибыли в Каор.

***

Часы в гостиной пробили 12, когда Элен тенью шмыгнула в комнату Ника.

Белая волчица с зубами стянула с него одеяло и даже укусила за рыжую лапу.

Парень хотел возмутиться, но следующие слова как будто окатили его водой и лис вскочил с кровати, словно ему приснился кошмар.

Его вызывал сам сенатор Кор Ин.

***

Хроники вечности

3

Пять лет назад:

Ника снова наказали,

Он снова сбежал из резиденции чтобы найти её.

Она ведь не могла так просто умереть?

Он не верил: она не могла…

Ник снова ударил по стене камеры в которую его заточили “всё свои милосердия”и тут же взвыл осипшим голосом: рунические знаки огня вспыхнули россыпью красных искр, запахло кровью, палёной шерстью и…

В отсыревшем воздухе камеры пахло жареной рыбой.

Ник затравленно обернулся: он ожидал увидеть сенатора Кайрага, контролёров или сестёр милосердия, но не её.

Как будто бы ничего не было сестра стояла перед ним в традиционном кимоно Такхо и держала в руках поднос с жареной рыбой и овощами.

Как и тогда её волосы были заплетены в два тугих хвоста. Хвосты оканчивались белой шерстью, потому что его сестра была полукровкой.

Некоторое время лис стоял.

Потом сделал шаг, другой, третий.

Он побежал к ней, схватился за решётку и руны снова обожгли пальцы.

Ник истошно зарычал и всё пространство поглотилась свечением пентаграммы..

— Чарли…

Он проснулся с её именем на губах.

На этот раз Ник лежал на кровати и его взгляд упёрся в окно, где бесстрастно поднималось солнце.

Свет от Белой звезды осветлял затухший камин в его комнате, чёрный паркет, тумбу с его кольцом, серебряный кубок с вином на столе и волчицу Элен, спящую поджав лапы у его кровати.

Из кухни веяло запахом гренок.

2039 год империя Дайконов, эпоха Рён.

5 апреля.

Сегодня сенатор Корвин был одет в белой кимоно, расшитое синьцзянскими золотыми узорами: на груди было вышиты три стрелы — знак тянь-ха.

По бокам от величайшего синода шествовали Тяньсины.

В отличие от мастера Таши Хогатэ, облачённые в серебряные доспехи и вооружённые короткими копьями, предпочитаю молчать в присутствие его высочества.

Мастер же в выражениях не стеснялся:

— Я до последнего не могу понять, зачем вам ещё один морф? — скрипучий голос над ухом очень раздражал, но сенатор только шумно выдохнул: убивать ещё одного телохранителя было нельзя — не тут, не сейчас.

— Это была не моя идея, а прихоть императора — сдержано произнес Корвин, но с его пальцев сорвались льдинки, а алое сияние рун было видно даже сквозь плотную ткань, от чего мастер за его спиной нервно сглотнул.

— И что это нам дало? Этот мальчишка совершенно неуправляем! — Таши сглотнул, когда чёрный клинок остановился в нескольких миллиметрах от его горла.

— Этот мальчишка дал империи дипломатические отношения с Рейкой — стальным голосом произнес Корвин — а если вы, мастер, ставите под сомнение волю императора, то может вы и во всей императорской фамилии сомневайтесь!?

— Никак нет. — выдавил Таши.

Сенатор хотел сказать что-то ещё, но был прерван лязгом цепей и сиплым пыхтением.

Сенатор и стража с мастером синхронно обернулись в сторону звука.

Из глубины сада к ним шли стражники императорского дворца, облачённые в красные кожаные доспехи мужчины под руки вели полу одетого пленника с завязанными глазами. Руки пленного были обмотаны тонкими нитями, на которых тоже красовались защитные руны, а из носа на лепестки лотоса на земле падала кровь.

Сенатор сделал мысленную пометку поговорить по поводу этого перформанса с капитаном Ёром.

Только заметив длинные, стоящие штыком на серый на голове пленника, кроличьи уши, мастер Хогатэ выхватил из ножен меч и сделал шаг навстречу пленнику, но сенатор остановил его и стражу жестом ладони, сам подошёл к морфу и, схватив за подбородок осмотрел.

Пленник был молодой, жилистый мужчина, только входивший в этап своего взросления. Его скулу рассекала бледная черта шрама.

— Значит вот она какая, императорская радушность. — связъвил пленный и тут же плюнул в лицо сенатору.

Тот тот сделал вид, что пропустил укол мимо ушей, однако морфу досталось от его конвоиров: электрокопьё слегка коснулось его плеча, послышался электрический треск и кролик выгнулся в спине, пряча истошный вопль за шипением.

— Я слышал что вы с Николасом учились в одном корпусе. Я хочу знать на что он способен. — не дожидаясь ответа сенатор коснулся лба пленника двумя пальцами.

И это было больно.

27 часов назад:

Хлыст, объятый красными молниями, со свистом полоснул воздух.

Дерево на его пути треснуло и крона его тяжело упала в снег рядом с Майком. Кролик застыл, сильнее вжимаясь спиной в оставшуюся половину ствола.

Снова свист. На этот раз боевой хлыст ударил землю, растапливая белую массу и оставляя кривую борозду на промёрзшей целине.

Собравшись духом, Майк выглянул из своего укрытия.

Посреди заснеженной пустыни стоял смуглый человек в чёрной мантии с зелёной подкладкой и его белые волосы развивались на ветру. В зимнем пейзаже смуглый южанин выглядел крайне комичным, но не менее опасным.

Снова свист.

На этот раз охотник с хлыстом разрубил напополам скалу. Майк решился на более радикальные действия: сделал десяток шагов, крутанулся вокруг своей оси и метнул в неприятеля ножи. Эффект от этого маневра был минимальный: охотник прикрылся своим плащом и лезвия просто увязли в нём, как в киселе.

Противник снял мантию и татуировки на его груди, шеи и руках начали выгибаться, сползать на снег и лентами теней кинулись к Майку, шипя и закручиваясь вокруг его ног, утягивая в саму преисподнюю.Человекообразный зверь рычал, брыкался и даже пытался укусить, но только больше утопал в белой каше.

Змеиные туловище фиксировали конечности на земле, стягивали жгутом шею, а одна из гадюк залезла под рубашку и сейчас возвышалась над лицом непутевого кролика. Казалось ещё секунда и она могла укусить его, оставить на волю судьбы в вечной мерзлоте…

Боньк!

На голову змеюки опустился меч, отделяя ее от тела. Голова с неприятным хлюпаньем шмякнулась на туловище Майкла, чёрная кровь из ставшего обычной лентой туловища забрызгала лицо и глаза несостоявшейся жертве. Из-за этого парень не мог разглядеть своего спасителя и только услышал злобный, с нотками рычания голос:

— Здесь не твоя территория, Саймон. Вали в Инферно, бесово отродье.

— Как скажешь, Вайл.

Оттерев кровь со своего лица, Майкл увидел Саймона.

Повелитель змей расплывался в довольной улыбке и даже поклонился стоящему на двух ногах белому волку, который загораживал Майкла своим телом.

Какое-то время ничего не происходило, а потом в руках Саймона появился деревянный посох в в виде змеи с глазами изумрудами красного цвета. Он стукнул наконечником посоха о землю и исчез, оставив после себя снопы красных искр и выжженную землю, которая дымилась в месте, где он стоял, а его подручные змеи сами собой рассыпались в пепел на руках Майка.

Вайл обернулся на кролика. Его лицо тоже было в чёрной крови, от шерсти пахло морозом, гнилью и тленом, но Майкл всё равно был рад: повязанный на шее платок из плотной ткани красного цвета, кожаные сапоги, портупея и ремешки, могли намекать на отношения вайла к рейнджерам, которые так-то были на той же стороне, что и сам Майкл.

Веселье продолжалось ровно до тех пор, пока кролик не увидел на шее своего спасителя амулет в виде перевёрнутого треугольника: серебряная побрякушка не сулила ничего хорошего.

Вообще.

Ничего.

Хорошего.