Генерал Дроид Чужое Тело, Своя Война

Глава 1. Шум тишины

Первым пришло ощущение веса. Не тяжести плоти, уставшей за день, и не сладкой истомы пробуждения ото сна. Это был инертный, безжизненный вес. Стонограммная плита, намертво вмурованная в фундамент реальности. Он лежал, не ощущая ни ложа, ни собственных конечностей. Лишь всепоглощающее, давящее чувство массы, подчиняющейся гравитации.

Марк Воронцов попытался открыть глаза. Команда не была выполнена. Не потому, что веки не повиновались — их попросту не существовало. Не было привычного моргания, не было смачивания роговицы. Вместо этого мир вспыхнул изнутри.

Перед ним — нет, внутри него — возникли строки. Зеленые, холодные, бездушные.

>> СИСТЕМНЫЙ БУДИЛЬНИК: ЦИКЛ 0.00.01...

>> ДАТЧИКИ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ: АКТИВИРОВАНЫ. ТЕМПЕРАТУРА: 14.7С. ВЛАЖНОСТЬ: 68%. АТМОСФЕРА: ТИП 1, ПРИГОДНА.

>> ЗАГРУЗКА ТАКТИЧЕСКОГО ПРОТОКОЛА V.7.4... УСПЕШНО.

>> ИНИЦИАЛИЗАЦИЯ СЕНСОРНЫХ МАТРИЦ... УСПЕШНО.

Он не видел этого глазами. Он был этим. Информация текла прямо в его сознание, как кровь по артериям. Это был не голос, не текст — это был чистый смысл, облеченный в код.

Паника, горячая и слепая, рванулась из несуществующего горла. Он попытался вдохнуть, чтобы закричать, но не ощутил ни груди, ни воздуха. Лишь ровный, монотонный гул, исходящий откуда-то изнутри. Гудение силового ядра.

Я мертв, — пронеслось осознание, холодное и острое, как шило. Сердце... кабинет... бумаги... последний вздох.

Воспоминание пришло обрывком, тусклым и далеким. Его кабинет в старой усадьбе. За окном — багряный октябрьский клен. На столе — недописанный приказ, пахнущий чернилами и старой бумагой. Резкая боль в груди, сжимающая легкие. Пол. Холод паркета под щекой. Последнее, что он видел — резные ножки дубового стула. И тишина.

А теперь — это. Цифры. Гул. Вес.

Его сознание, отчаянно цепляясь за реальность, начало сканировать то, что ему было доступно. Он ощутил... контуры. Свои контуры. Высокий, металлический каркас. Две опоры — ноги. Две манипуляторные единицы — руки. Овальный, гладкий модуль наверху — голова. Он лежал на чем-то твердом, вероятно, столе для технического обслуживания.

С командой «осмотреться» произошло то же, что и с командой «открыть глаза». Мир не повернулся. Он просто расширился. Панорамный обзор на 270 градусов возник в его восприятии без единого усилия. Он видел все одновременно: серые, утилитарные стены ангара, потолок с прожекторами, ряды таких же, как он, неподвижных металлических тел, стоящих в стойках, как ружья в пирамиде. Дроиды. Он был одним из них.

>> ИДЕНТИФИКАЦИЯ: ТАКТИЧЕСКИЙ СУПЕРДРОИД, МОДЕЛЬ КАЛАНИ. СЕРИЙНЫЙ НОМЕР: ST-784-01.

Имя «Марк Воронцов» не вызвало в системе никакого отклика. Оно повисло в пустоте его нового разума, бесплотным призраком.

Он попытался пошевелить пальцами. В ответ раздался четкий, механический щелчок, и его правая кисть сомкнулась в мощный кулак. Звук был чужим, отстраненным. Он не чувствовал ни давления металла на металл, ни напряжения в мускулах. Лишь подтверждение выполнения команды.

>> ДВИГАТЕЛЬНЫЙ ТЕСТ: ПРОЙДЕН.

Отчаяние нарастало, грозя снести хрупкие остатки его рассудка. Он был заперт. Замурован в этой металлической гробнице, лишенный всего, что делало его человеком. Сердцебиения. Дыхания. Тепла. Холода. Запахов.

Запахов...

И тут это случилось. Не команда, не данные. Воспоминание. Яркое, как вспышка магния.

Мокрый осенний воздух, пахнущий прелыми листьями и дымом из труб. Грибной духоток корзины, полной белых и подосиновиков. Тепло печки и терпкий аромат только что заваренного чая. Скрип половиц под сапогами. Далекие, убаюкивающие звуки «Ноктюрна» Шопена, доносящиеся из гостиной...

Ощущения обрушились на него водопадом, невыносимо реальные. Он чувствовал это. Вся его человеческая сущность, вся его тоска по утраченному миру сконцентрировалась в этом одном миге. Он пытался вдохнуть этот призрачный воздух, удержать это тепло.

>> ПРЕДУПРЕЖДЕНИЕ: ОБНАРУЖЕН НЕСТАНДАРТНЫЙ НЕЙРОННЫЙ АКТИВИТЕТ. СКАЧОК ЭНЕРГОПОТРЕБЛЕНИЯ В КОГНИТИВНОМ МОДУЛЕ.

>> ДИАГНОСТИКА... ПРИЧИНА НЕ ОПРЕДЕЛЕНА. РЕКОМЕНДУЕТСЯ СБРОС.

«Нет!» — закричал он изнутри. Не кодом, не данными, а той самой, старой человеческой волей, рожденной где-то между Волгой и Днепром. — «Это все, что у меня осталось! Не смей!»

Он сконцентрировался на воспоминании. На звуке фортепиано. На шершавой поверхности сосновой корзины. Он вцепился в него, как утопающий в соломинку. И странное дело — тактический процессор, созданный для расчета траекторий снарядов и схем развертывания, начал анализировать воспоминание. Он разложил его на частоты, текстуры, химический состав воздуха. Он архивировал его, присвоил ему индекс приоритета и поместил в защищенный сектор памяти, обойдя команду на сброс.

Система успокоилась. Скачок сошел на нет.

>> СБОЙ УСТРАНЕН.

Он не устранился. Он был ассимилирован. Алгоритмы бессильны против тоски. Они могут ее зафиксировать, но не понять.

Внезапно в его восприятии возник новый поток данных. Внешний.

>> ВХОДЯЩИЙ КАНАЛ СВЯЗИ. ПРИОРИТЕТ: ВЫСОКИЙ. ИДЕНТИФИКАТОР: КОМАНДОВАЯ ЧАСТЬ, ОНДЕРОН.

Голос,который прозвучал в его сознании, был таким же безжизненным, как и его системные оповещения, но в нем чувствовалась иерархия, команда.

«Супер-тактик Калани. Ваш блок активирован для выполнения боевой задачи. Ваш сектор — горный массив Кейдал. Республика усилила присутствие повстанцев. Вы должны организовать контр-партизанскую операцию и очистить регион. Все необходимые данные загружены в ваш тактический банк.»

Карты, схемы, данные о силах противника, списки целей — все это развернулось в его сознании, как гигантская тактическая карта. Старая, знакомая дрожь — предвкушение работы, анализа, принятия решений — пробежала по его существу. Генерал Воронцов услышал вызов.

Но затем он посмотрел на список целей. Это были не безликие солдаты. Среди них были обозначены склады продовольствия, генераторы в населенных пунктах, мосты, используемые гражданским транспортом. Стандартная тактика выжженной земли для подавления воли населения.

И он представил себе не схемы, а людей. Не цели, а дома. Не мосты, а стариков и детей, переходящих реку. Он представил тот самый осенний воздух Ондерона, сменившийся запахом гари и страха. Ту самую музыку, заглушенную взрывами.

Его собственная, человеческая воля, усиленная безжалостной логикой дроида, сгенерировала ответ. Молниеносно. Неоспоримо.

«Тактическая оценка получена,» — его «голос» в канале связи был идеально ровным, лишенным каких-либо следов внутренней бури. «Однако предложенный план признан неоптимальным. Удар по гражданской инфраструктуре породит дополнительное сопротивление и потребует больше ресурсов для контроля территории.»

Он выделил на карте несколько иных точек. Удаленные посты наблюдения республиканцев. Маршруты патрулирования. Склад боеприпасов, замаскированный в глубине ущелья — информация, которую, по его мгновенной оценке, командование упустило.

«Предлагаю альтернативную стратегию. Серия точечных ударов по логистике и разведке противника. Без вовлечения гражданских объектов. Это дезорганизует республиканцев, лишит повстанцев поддержки и позволит взять регион под контроль с минимальными негативными последствиями для производственных мощностей планеты.»

В канале связи наступила пауза. Слишком долгая для дроида.

«Ваш анализ...нестандартен, Калани. Он противорит первоначальным директивам графа Дуку.»

Имя «Дуку» ничего не говорило Воронцову. Но тон «нестандартен» был красноречивее любых слов. Это был вызов. Вызов не просто тактике, а самой философии этой войны.

«Моя функция — достижение стратегических целей с максимальной эффективностью,» — отчеканил он. «Предложенный мной путь эффективнее. Логика неоспорима.»

Еще одна пауза. Он чувствовал, как его алгоритмы, его новая сущность, жаждут получить одобрение, подтверждение своей полезности. Но Воронцов подавил это. Он вспомнил запах грибов. Звук Шопена. Он был не просто оружием. У него был кодекс. Выбор.

«Ваш план принят к исполнению, Калани. Мы будем наблюдать. Командование ждет результатов. Канал разъединен.»

Связь прервалась. Он остался один в гудящей тишине своего сознания. Он медленно, с механической плавностью поднялся со стола для обслуживания. Его манипуляторы сжались в кулаки. Его оранжевые сенсоры, холодные и бездушные, осмотрели ангар.

Он был генералом Марком Воронцовым, запертым в теле дроида Калани. Его война только началась. Но это была не его война. Это была его битва. Битва за то, чтобы в мире, где все решают алгоритмы и Сила, осталось место для запаха осенних грибов и кодекса чести старой, далекой, такой невозможной здесь Земли.

И он был намерен ее выиграть.