Генезис

— Международный военный трибунал приступает к рассмотрению дела 2174/2-11. Подсудимый, назовите ваше имя, звание и должность на момент событий.

— Старший лейтенант Артем Лазарев, командир разведывательной группы «Генезис».

Широкоплечий, сухопарый офицер средних лет стоял прямо — скорее по привычке, чем из упрямства. Аккуратная борода смягчала резкие черты лица, а цепкий, внимательный взгляд выдавал опытного, еще не замыленного службой бойца.

— Вам предъявлены следующие обвинения: превышение командных полномочий; грубая халатность, повлекшая гибель подчиненного; умышленное нарушение приказа; действия, создавшие угрозу безопасности человечества. Вы признаете себя виновным?

— Признаю.

— Вам предоставлено право на защитника. Желаете воспользоваться?

— Нет, Ваша честь.

— Хорошо. Суд переходит к рассмотрению доказательств. Прокурор, начинайте допрос.

Обвинитель, седой коренастый мужчина в строгом костюме, вышел в центр зала.

— Ваша честь, в ходе слушаний мы докажем, что действия обвиняемого носили умышленный характер и привели к угрозе межгалактического конфликта, — он повернулся к Лазареву. — Подсудимый, расскажите о вашем назначении на спецоперацию и задачах группы.

Офицер едва заметно передернул плечами.

— Два года назад образцах с планеты АМХ25-17 вернулся исследовательский зонд. В первичных обнаружили ДНК человека. Людей на планете быть не могло — это был первый зонд на планету, дальнего класса, экипажа на нем не было.

Он замолчал, его взгляд затуманился.

— Было принято решение направить малую спецгруппу, — продолжил он. — Старший сержант Камир Асманов, снайпер. Старший сержант Элизабет Хансен, штурмовик. В наши задачи входило сопровождение ученого Геннадия Свиридова и пассивный сбор данных.

*****

— Судя по данным, условия на планете максимально схожи с земными, — закончил инструктаж Лазарев, скользя взглядом по планшету. — При обнаружении любых форм жизни в контакт не вступать, ожидать приказа. Вопросы?

Элизабет — Лиза — подняла руку. Ее трудно было назвать красивой: выдающийся подбородок, стрижка «ежик», широкая шея. Но в ней была иная красота, какая-то неуемная энергия, рвущаяся из хрупкой человеческой оболочки.

— Сэр, почему сначала не отправили разведдроидов? — спросила она. Голос был резким, но неожиданно мелодичным.

— Кадры с зонда у нас уже есть, — сказал Артем. — Пейзажи — почти земные. Сняты мелкие животные, птицы. Людей не засекли. Командование опасалось, что если местные заметят дроидов, реакция может быть непредсказуемой. На случай контакта отправили тех, кто способен вести переговоры.

— Что если они полезут в драку? — лениво спросил Камир. — Стоять столбом?

— При нападении разрешен огонь на поражение, — нехотя ответил командир. — Но нужно помнить про последствия. Мы можем ненароком развязать первые космические войны.

Геннадий, ученый, поднял глаза от приборов.

— Вероятность цивилизации с тем же геномом в сотнях световых лет почти нулевая. Я все еще считаю, что ДНК на зонде — чей-то бардак на этапе подготовки.

— А возможно, мы станем первыми людьми, вступившими в контакт с внеземной цивилизацией, — подмигнул капитан.

— Ясно, — пожала плечами Лиза. — Мы все там сдохнем.

Космо-капсула разгонялось до 20 м/с² почти неделю. Тренированный экипаж «Генезиса» держался стойко, но Геннадию пришлось туго.

— Твою мать, профессор, — не выдержал Карим. — Перед входом в квантовое пространство пойдем по инерции. Если в невесомости до меня долетит хоть одна капля твоей блевотины — заставлю тебя все это поймать и сожрать.

Угрозы не помогли. Ученый пришел в себя только после посадки.

Капсула мягко осела на поверхность, и створки шлюза распахнулись.

Жар ударил в лицо — термометр показывал 36 °C.

Вокруг капсулы стелились поля серебристых колосьев, вдалеке журчала река. Легкий ветер приносил со стороны леса приторный медовый аромат. Девайсы на запястьях дружно мигнули зеленым: полный спектр проверок пройден.

Окрепший после перелета Геннадий тут же бросился собирать образцы почвы и растений. Остальные окружили его полукругом, просматривая местность с атомными пистолетами наготове.

— Надо углубиться в лес, — сообщил он, запечатывая пробирки. — Там биоразнообразие интереснее.

— Лес слишком густой, — нахмурилась Лиза. — Дроны не смогли снять сверху. Придется идти вслепую.

— Но и ценность образцов оттуда несравнима, — вспыхнул ученый. — Собирать пыль у капсулы — пустая трата времени. Нам нужны разные экосистемы!

Лазарев коротко кивнул.

— Хорошо. Хансен, ведешь колонну. 20 метров вперед. Асманов, тыл. Геннадий, держитесь за мной. Идем тихо.

Группа перестроилась и двинулась к лесу. Трава под ногами была мягкая, как первый снег, но серебристые колоски хрустели под ботинками, будто вылитые из металла. Солнце — чуть больше земного — вспыхивало на них россыпями искр. Теплые порывы ветра сдували с кончиков зерен блестящие пушинки, и вместо того, чтобы падать на землю, они летели к реке и опускались в воду, от чего она сверкала еще ярче.

Они осторожно продвигались вперед. Пару раз Артему казалось, что в траве мелькнуло движение. Но ни одного живого существа так и не показалось.

Спустя четыре часа, когда капитан уже подумывал дать команду возвращаться, Лиза внезапно остановилась и вскинула руку. Капитан мгновенно схватил профессора за шиворот и оттащил за ствол. Асманов бросился к другому дереву и выдернул лучевую винтовку из-за плеча.

Лиза, не оборачиваясь, подала знак — «объект, людей нет» — и добавила короткий жест в сторону: «иду в обход».

— Сэр? — едва слышно спросил Камир.

— Ждем, — ответил Лазарев. — Приоритет — защита гражданского и возврат в капсулу.

Несколько минут текли мучительно долго. Наконец, впереди показалась Лиза и махнула рукой — чисто. Группа двинулась к ней.

Еще несколько шагов — и в просвете показался остов космо-капсулы на постаменте. В точности, как их собственная, только изрядно обветшавшая. Некоторые элементы осыпались в прах, однако титановый корпус с керамической нанопленкой сохранился почти идеально.

На нем ярко, явно недавно обновленный, блестел идентификационный номер.

Их собственный.

*****

— Ваша честь, прошу пригласить свидетеля. Геннадий Андреевич, подойдите.

Ученый, похудевший с их возвращения до состояния полупрозрачной тени, поднялся на трибуну и торопливо пробормотал клятву.

— Геннадий Андреевич, — начал прокурор. — Вы были единственным членом группы с научной степенью. Было ли у вас объяснение увиденному?

— Ну, я не эксперт в квантовой физике, — замялся тот. — Но я предположил, что мы нашли наш собственный корабль.

— Можете пояснить?

Свиридов достал платок и промокнул лоб.

— Быстрый анализ на месте подтвердил, что материалы корпуса полностью соответствуют земным. Но возраст объекта, по моим подсчетам, был около тысячи лет.

— И какой вывод вы сделали?

— Что наша капсула раздвоилась во время квантового прыжка, и ее копия приземлилась на АМХ25-17. Но в прошлом.

По залу прокатились возгласы.

— Тишина! — прикрикнул судья и стукнул молотком.

— В квантовом пространстве, — быстро заговорил ученый, — капсула проходит все траектории одновременно. Прямые, кривые, петляющие. Но мы видим только итог. Для нас капсула просто мгновенно выходит в точке назначения, но ее бесконечные копии находились в квантовом пространстве, и чисто теоретически, одна могла вынырнуть.

— Все здесь знакомы с теорией суперпозиции, — раздраженно бросил прокурор. — Да, существует гипотеза о разделении траекторий. Но она не объясняет, почему один корабль оказался в прошлом.

Ученый заерзал на стуле, ссутулился еще больше.

— Я опирался на модель альтернативных геодезических линий Гёделя. Пространство-время в квантовом туннеле неоднородно. Копия капсулы могла попасть в локальную «складку», где ось времени искривлена. Это как если в книге есть сквозная дыра: все переходят со страницы 20 на 50… а тот корабль занесло на пятую.

Прокурор прикусил внутреннюю сторону щеки, раздумывая.

— Эта теория была поддержана ученым советом?

— Нет, — покачал головой Свиридов. — Но послушайте, этот феномен необходимо изучать! Возможно, мы впервые столкнулись с механизмом путешествия во времени!

— Спасибо, — сухо прервал его прокурор. — Свидетель может занять свое место.
Он повернулся к Лазареву:
— Старший лейтенант, продолжайте.

*****

Когда группа закончила осмотр капсулы, солнце уже скрылось за горизонтом. Над деревьями сгустились тяжелые тучи, и лес стремительно провалился в непроглядную тьму. ПНВ показывал только крупное зерно, а тепловизоры — красную марь: местные деревья и растения излучали тепло.

— Немного отойдем в лес и встанем на привал, — распорядился Лазарев.

Почти на ощупь они выбрались на небольшую полянку. Лиза активировала две самораскладывающиеся палатки: одну себе, вторую для мужчин. Впрочем, она сразу же увела Асманова в свой тент, и через несколько минут оттуда уже раздавались возня и тяжелое дыхание.

Лазарев лишь покачал головой. Формально это стоило дисциплинарки, но он допускал небольшие послабления: равные по званию, стресс высокий, а уже утром возвращаться.

Геннадий развел костерок. Хватило небольшой веточки — древесина здесь вспыхивала мгновенно и горела долго и ровно. Вскоре к ним присоединились Карим и Лиза.

— Профессор, ты правда думаешь, что люди на этой планете — наши потомки? — задумчиво спросила она, втирая в шею никотиновый гель.

— Это бы объяснило человеческую ДНК на зонде, — пожал плечами Свиридов. — Правда, мы не знаем, что произошло с их цивилизацией за тысячу лет. Может, они одичали. А может, построили расу сверх-людей.

— То есть это наша колония? — фыркнул Карим. — Блин, так они нам поклоняться должны — мы для них боги!

— Угу, Бог он, — скривилась Лиза. — Они как-то без твоих соплей жили тысячу лет. Может, еще и получше нас.

Командир усмехнулся.

— Мне бы тоже хотелось посмотреть, что из них вышло, — сказал он. — Хоть одним глазком. Но уже не успеем. Асманов, дежуришь первый. Хансен, сменишь через четыре часа. Начнет светать, и можем двигаться.

Лазарева разбудила Лиза, приложила палец к губам. Он мгновенно поднялся, толкнул локтем Карима, затем зажал рот ученому и тряхнул того, показывая жестом оставаться внутри.

Через секунду он и Карим уже были снаружи, бесшумно занимая позиции для обстрела.

Занималась заря. Солнце подсвечивало листья золотым. С деревьев вниз вытянулись тонкие нити лиан: их концы впивались в почву, и по полупрозрачным стеблям вверх ползли капли воды.

Вдалеке угадывалось движение, и слышалсь голоса.

— Двое, гуманоиды, рост около полутора метров, держу на прицеле, — быстро проговорил Карим. Ствол винтовки застыл, устремленный в лес.

— Не стрелять, — тихо приказал Лазарев.

Голоса приближались. Вскоре Артем различил двоих детей — мальчик и девочка лет десяти. Они заметили палатки, замерли на миг, а потом сорвались вперед, возбужденно тараторя.

Лиза напряглась.

— Сэр?..

— Огонь не открывать! — твердо повторил капитан. — Это дети.

— Какие нафиг дети?! — выпалил Карим. — Мы откуда знаем? Может, у них в пасти щупальца! Их надо валить! В приказе говорилось…

— Отставить! — рявкнул Лазарев. — Не стрелять, или отправишься на трибунал к чертовой матери!

Асманов засопел, но убрал палец со спуска.

Дети были уже совсем близко. Они показывали пальцами на военных и без умолку щебетали. Автопереводчик на запястье Лазарева пытался на ходу собрать хоть что-то связное:

— …я …пойти… … … … сказать…

Они подбежали вплотную к Лизе и без тени страха уставились на ее оружие. Девочка протянула к пистолету руку, коснулась ствола, и что-то быстро заговорила. Лиза не шелохнулась, и Лазарев облегченно выдохнул.

— Кто вы? — перевел прибор слова мальчика.

— Артем, — офицер коснулся ладонью груди, затем указал на остальных. — Лиза, Карим.

— Я Лу, — сказала девочка. — Это Жоа. Откуда вы?

— Земля, — сказал Артем.

— … … дом? Вы …? — уточнил мальчик. Переводчику было нужно больше данных.

— Где ваши родители? — медленно произнес Артем, надеясь, что это довольно простая для перевода фраза.

— В деревне, — радостно сообщила Лу.

— Сколько там людей?

— … …. ! Пойдемте к нам?

Из палатки высунулась голова Свиридова.

— Артем, мы должны идти. Первый контакт! Культурные данные бесценны!

— Засунь эти данные знаешь куда! — сорвался Карим. — Мы ни черта не знаем! Что, если там дофига каннибалов?

В голове Лазарева проносились сотни вариантов развития событий. Многие из них заканчивались смертью всей группы, некоторые — дополнительной звездочкой на погонах. Но победило простое человеческое любопытство.

— Мы пойдем, — решил он. — Соберем больше информации. Держите оружие наготове.

Дети загалдели и показали рукой куда-то в глубь леса.

— Ну офигеть, — простонал Карим. — Давайте, подотритесь уставом. Раз уж инстинкт самосохранения вы коллективно просрали.

Они сложили палатки и двинулись следом за детьми.

Деревня оказалась в часе ходьбы. Пока они шли, автопереводчик успел прилично пополнить словарь и теперь почти без запинок переводил в обе стороны.

Поселок раскинулся вдоль реки, вписываясь в лес так естественно, будто вырос из него. Примерно сотня домов, сплетенных из живых стволов: древесина свивалась в стены, щели были промазаны чем-то вроде серой глины, а крыши образовывали связанные между собой ветви.

Вдоль реки тянулись аккуратные грядки с плодами всех возможных цветов. С одной из них в воздух взмывали белые ленты, оборачивались спиралью вокруг пролетающего мимо серебряного пуха, и мягко оседали с ним обратно.

Дети побежали вперед, громко зовя взрослых, и скоро на улицу высыпала толпа: старики, взрослые, дети. Лазарев не заметил ни у кого оружия.

Вперед вышла черноволосая женщина средних лет в простом длинном платье. Вокруг глаз и уголков губ рассыпались мелкие морщинки, но от них она казалась не старше, а добрее.

Она подняла ладонь, и деревня стихла.

— Вы правда проотцы? — спросила она тихо. — Вы спустились с неба?

Бойцы переглянулись.

— Возможно, — кивнул Геннадий. — Мы живем в месте, похожем на ваше, но -очень далеко в небе.

Толпа взорвалась радостным гулом.

— Тихо, тихо! — прикрикнула женщина и добавила тише: — Меня зовут Авва. Это мои дети — Лу и Жоа. Для нас большая честь встречать праотцов. Пожалуйста, присоединяйтесь к нам на обед? Мы накроем общий стол.

Низкие столы вынесли прямо на улицу. Через полчаса на них уже стояли угощения в широких изогнутых листьях: ароматные ягоды и фрукты, колючие шарики, залитые густой оранжевой жидкостью, покрытые блестящей слизью трубочки, похожие на скрученную кору.

Люди рассаживались прямо на землю.

— Мы, с вашего позволения, пообедаем своими запасами, — извинился Лазарев. — Местная еда нам может не подойти.

Оружие они убрали, несмотря на недовольный взгляд Карима, но стояли — на всякий случай.

— А что вы едите на небе? — спросила Лу, широко распахнув глаза.

— То же, что и вы, — улыбнулась Лиза. — Овощи, фрукты, мясо.

— В каком смысле мясо? — поднял брови Жао.

— Ну, птицы, животные, —Лиза запнулась. — Их плоть.

— Фу, вы едите мертвых зверей? — скривилась Лу. — А как вы находите тех, кто только что умер? Вы ходите за ними и ждете?

— Нет, — рассмеялся Геннадий. — Их выращивают в специальном месте, а потом убивают и продают.

Воцарилось молчание.

— Я не понимаю, — пробормотала Авва. — Вы делаете… Чтобы они умерли раньше времени?

Отряд замер, чувствуя на себе настороженные взгляды сельчан.

— Ну, животные же тоже убивают друг друга для пропитания, — осторожно сказал Лазарев. — Это пищевая цепочка.

— Наши — нет, — покачала головой Авва. Ее голос дрогнул. — Они едят траву, фрукты. Но не друг друга. Зачем? Вокруг много пищи.

— Но как же птицы? — уточнил Геннадий. — Мы видели птиц. Они ведь едят насекомых?

— Нет, — мягко повторила Авва. — Они ведь тоже живые.

— То есть вы никогда не причиняете вред живому? — с восхищением спросила Лиза. — Даже растениям?

— Мы рвем плоды, но чтобы не повредить корень! — заявила Лу. — Как можно обидеть дерево?

— Гребаные фрики, — пробурчал Карим себе под нос.

— Ладно, давайте не будем об этом, — примирительно сказал Лазарев. — Расскажите лучше о своей жизни.

*****

— Ваша честь, прошу учесть, что данные, собранные отрядом, не имеют стратегической ценности, — отчеканил прокурор. — Ту же информацию, и в куда большем объёме, могли бы собрать профессиональные социологи, которых планировалось направить на АМХ25-17 после корректно проведенной первичной разведки.

Он обвел зал взглядом.

— Более того, обвиняемый утратил контроль над подчиненными, допустив личные отношения между сержантами. Старший лейтенант Лазарев, у вас есть комментарии?

Лицо Лазарева потемнело.

— Это моя ошибка. Я не придал значения тому, что теперь кажется очевидным, — сказал он ровно, но с заметным разочарованием. — Взгляды, жесты, эти якобы случайные касания… Я должен был увидеть признаки сразу.

— Вы осознаете последствия вашей халатности?

— Да. Я недооценил влияние личных отношений на дальнейшее развитие событий. И принимаю полную ответственность.

— Отлично, — бросил прокурор. — Продолжайте.

*****

Они беседовали до поздней ночи, засыпая друг друга вопросами — о религии, истории, социальном строе. Особенно жителей интересовали технологии: компьютеры, электричество, полеты в космос. Лазарев отметил, что несмотря на сильную индустриальную отсталость, местные жители были невероятно смекалистыми: мгновенно схватывали суть и строили сложные логические цепочки.

Немного поколебавшись, он принял предложение Аввы занять пустующий дом на краю деревни: дверь можно было заблокировать, а через окна открывался прекрасный обзор во все стороны. При желании отсюда можно было и отстреливаться, и уйти в лес. Хотя Лазарев почти не сомневался — нападения не будет.

Он распределил Лизе и Кариму часы на вахту и завалился на мягкий матрас, брошенный прямо на пол.

— Удивительное общество, вы не находите? — спросил Геннадий. — Мы видим цивилизацию, живущую в полной гармонии друг с другом и с природой.

— Я им завидую, — отозвалась Лиза. — Они счастливы. Для них жизнь что-то значит. Они не гонят тысячи людей мочить друг друга за чужую власть. Не лепят фальшивые ценности ради выгоды. Не завидуют, не хотят больше, не ненавидят.

— Они недоразвитые обезьяны, — резко сказал Карим. — Комара они не прихлопнут, ага, щас. Ты понимаешь, Лиза, что это наши потомки? Как из нас выросла нация пацифистов? Дудки.

Он смачно сплюнул и отвернулся к стенке.

— Может быть, они смогли измениться, — едва слышно проговорила она. — Может, и мы сможем, когда вернемся.

На рассвете Лазарев раскрыл глаза и сразу встретился взглядом с Каримом, ухмыляющимся до ушей.

— Доложить обстановку? — с подозрением спросил Лазарев.

— Все спокойно, к отбытию на Землю готов! — отрапортовал он, скалясь.

Лазарев подошел к окну — и застыл. Дом окружали люди. Много. Они выглядели тревожными: кто-то плакал, кто-то шептался, отводя глаза.

— Ты это называешь спокойно?! — прошипел он. — Все — встать! Боевая готовность! Хансен — выходишь первая, Асманов — прикроешь из окна. Свиридов — оставайся внутри. Я с ними поговорю.

Лиза распахнула дверь на ладонь и выставила вперед пистолет. Толпа мгновенно притихла. Несколько человек закрыли рты ладонями.

Она осторожно шагнула за порог.

Лазарев двинулся следом, также с оружием наизготовку.

— Что происходит? — крикнул он. — Где Авва?

Люди зашептался громче, но не отвечали, а только отводили взгляд.

— Я хочу поговорить с Аввой!

Лазарев обвел взглядом жителей.

— Кто-нибудь объяснит, что происходит?!

Вперед вышел пожилой мужчина.

— Артем, дело в том, что… Мы знаем, у вас другие обычаи… Но мы никогда не… Я даже не знаю, как…

— Да хватит мямлить! — взорвался капитан, и мужчина вздрогнул. — Говори, как есть!

— Ну, вы наверное не знали… Но мы никогда не… В общем, мы не знали, что таинство любви можно совершать без… без любви.

Пистолет в руках Лизы дрогнул, а лицо вспыхнуло алым.

— Что ты сказал?.. — выдохнула она.

— Карим, он, наверное, не объяснил Авве… — заикался старик.

Лазарев почувствовал, как по позвоночнику растекается холод. Он полу-обернулся к дому и рявкнул:

— Асманов! Сюда!

Карим появился с винтовкой в руках — все с той же кривой и спокойной ухмылкой — и подошел, будто ничего не произошло.

— Старший сержант Асманов, вы отстранены, — голос Лазарева дрожал от ярости. — Сдать оружие. Руки за голову. Хансен, наручники.

Карим безразлично бросил на землю винтовку, пистолет и кортик, завел руки за голову.

— Это даже не люди, — равнодушно бросил он. — Первобытный зоопарк.

Хансен отпнула его оружие в сторону.

— Как ты мог, — прошипела она. — Конченый дегенерат.

— Она не возражала, — пожал плечами тот. — Ни слова против не сказала.

Колено Лизы врезалось ему в живот, и его согнуло пополам. Следом хрустнула его челюсть. Люди заохали, кто-то завизжал.

— Отставить! — гаркнул Лазарев.

Вдруг Карим резко рванулся в сторону, перекатился, схватил пистолет с земли. Лиза была быстрее. Раздался резкий писк, и Асманов рухнул на спину с аккуратным отверстием во лбу.

Поселенцы стояли, словно окаменев, не издавая ни звука. Их испуганные, непонимающие глаза впились в мертвое тело.

— Твою мать! — выругался капитан. — Свиридов, хватай вещи, на выход. Хансен, нужны носилки.

В вязкой тишине они соорудили полозья, и под тяжелыми взглядами покинули деревню.

Обратный путь они шли молча.

Мимо пролетали серебристые пушинки, вспыхивая в лучах зенитного солнца. За сутки они покрыли всю капсулу блестящим слоем, и она искрилась, будто только что сошла с конвейера.

Они вошли внутрь, уложили тело Карима в медблок.

Лазарев тяжело опустился в кресло пилота, пристегнул ремень и устало выдохнул:

— Через неделю будем дома.

— Дома… — задумчиво повторила Лиза. — В нашем прекрасном цивилизованном обществе.

Она умолкла.

На секунду в ее глазах что-то мелькнуло — сомнение, страх? — и она отпрянула, будто испугавшись собственных мыслей. Затем ее лицо окаменело, она подошла к Лазареву и ровным голосом сказала:

— Я не жду, что кто-то поймет.

Резким движением Лиза вскинула руку и ударила ребром ладони по его шее. Лазарев дернулся, и его тело обмякло в кресле.

Геннадий подскочил, прижался к холодной обшивке капсулы.

— Ты что творишь?!

— Все в порядке, он скоро очнется, — спокойно сказала она. — Я выставлю автопилот и выйду.

— Что? Зачем? — прошептал ученый.

Лиза посмотрела сквозь него — чужим, отстраненным взглядом, и неопределенно повела плечами.

— Этот мир еще не прогнил , — тихо сказала она. — Может, он вылечит и меня.

*****

— Ваша честь, — прокурор победно поднял палец. — Как вы видите, действия старшего лейтенанта Лазарева — это не вопрос квалификации. Это сознательные решения, подорвавшие дисциплину, приведшие к гибели одного и дезертирству второго сержанта. Но главное... — он сделал выразительную паузу, — главное, он создал образ Земли как импульсивной, жестокой расы. Нам понадобятся годы дипломатии, чтобы исправить это впечатление.

— Вы не понимаете! — закричал со своего места Свиридов. — Это не «впечатление»! Это культурный шок масштаба цивилизации! Мы показали им, что насилие — это норма. Мы могли изменить траекторию их развития! Повернуть их историю в сторону, куда они никогда бы не оправились!

— Тишина! — яростно застучал молотком судья.

Но Свиридов уже не мог остановиться:

— И это еще не все! Получив доступ даже к обрывкам наших знаний, они способны перегнать нас технологически! Им достаточно понять принципы! Они смогут создать свои корабли, свое оружие, свои...

— Свиридов! — взревел судья. — Если вы немедленно не успокоитесь…

Что случится, если тот не успокоится, никто не узнал. В зал ворвался взмыленный клерк и, задыхаясь, прокричал:

— Все! Посмотрите в окно, скорее!

Стулья заскрипели. Люди вскочили, столпились у окон. Лазарев подошел последним, раздвинул плечами секретарей и поднял взгляд.

В небе висел корабль.

Корпус пульсировал, будто дышал. По поверхности разбегались светящиеся полупрозрачные волокна, словно нервные импульсы. По бокам проступали гребни — сначала тусклые, но постепенно набирающие огненно-красный цвет.

Раскаленные сегменты развернулись в сторону Земли.

Солнце ударило в металлические пластины, и те вспыхнули ослепительным серебром, окутанным красными отблесками заката.