Герой

1

Я виновато улыбнулся охраннику и вытащил связку металлических ключей из кармана джинсовой куртки. Сзади меня подпирали другие сотрудники, вышедшие из лифта и столпившиеся перед рамкой металлоискателя, поэтому охранник – сегодня это был Андрей – раздражённо махнул рукой и попросил меня идти дальше, а не возвращаться через рамку ещё раз. Красавчик – самый ленивый из всех охранников.

Нож, который был засунут за пояс сзади, остался необнаруженным.

Я пошёл к своему рабочему месту. Клерку, работающему в компании меньше месяца, не полагалось места у окна с красивым видом на город. Нет. У меня была небольшая каморка без окон, в которой ничего кроме сервера не должно было находиться, но мой столик с компьютером сюда как-то запихали.

До обеда я честно работал, потом сходил на небольшую уютную офисную кухню и пообедал.

– Босс на месте? – поинтересовался я у Натальи Сергеевны, секретарши.

– Да, с двенадцати тут.

– Я между двумя и тремя зайду, у меня пара рабочих вопросов есть. Нормально?

– Думаю, да. Встреч на это время нет.

– Спасибо большое!

Уже не слушавшей меня Наталье Сергеевне было плевать на мои благодарности, а мне было плевать на Наталью Сергеевну. По моему плану я собирался прирезать её как раз после босса. И наличие у неё милой семилетней дочки меня совсем не смущало.

Я вернулся в свою каморку и долбил по клавишам ещё полчаса. Захотелось в туалет. Что ж, надо сходить. Я отдавал себе отчёт, что это всё мандраж перед тем, как я приступлю к выполнению своего плана. Но, с другой стороны, лучше попытаться вырезать весь этот офис без желания опорожнить мочевой пузырь, чем с ним. Как раз после туалета к боссу и пойду.

Со мной в туалет зашёл Николай, такой же безликий сотрудник, как и я. Он заперся в кабинке, я встал к писсуару. Сделав свои дела, я стал мыть руки.

– Can Iclean here? – с отчётливым русским акцентом произнёс вошедший в туалет уборщик и хихикнул, будто удачно пошутил.

А вот это странно.

Этого человека здесь быть не должно. Уборкой занимается Ирина Степановна, и у неё нет никакой специальной униформы. Тут же мужик одет в тёмно-синий мешковатый комбинезон, который тем не менее не скрывает атлетической фигуры, а чтобы не было сомнений в его профессии на голове бейсболка с надписью UBORKA. Я внимательно посмотрел на него, пытаясь понять, что он тут делает, так как никакой швабры или тележки уборщицы у него не было.

Зашедший мужчина улыбнулся мне ровными белыми зубами и прижал указательный палец ко рту, призывая к тишине. После чего начал по-клоунски гротескно подкрадываться к кабинке, где сидел Николай. Мне ничего не оставалось, как наблюдать за этим шоу. Я мог бы выйти, но медлил. Увиденное было необычным. Мужик кто угодно, но не уборщик, он скорее похож на действующего профессионального спортсмена, но и это маловероятно. А его гримасы и высоко поднимаемые колени, когда он крался, не отменяли того факта, что он действительно передвигался совершенно бесшумно.

Вот в кабинке зашумел сливной бачок, ещё через несколько секунд дверь открылась и вышел Николай. Первым, что он увидел, была моя удивлённая рожа. Коля принял удивление на свой счёт и даже открыл рот, наверное, чтобы спросить, чего я на него уставился, но не успел ничего сказать. Уборщик схватил его сзади за рот левой рукой, а небольшим ножом, зажатым в правой руке, вспорол горло. Всё произошло невероятно быстро. Я бы так не сумел!

Аккуратно опустив тело Николая на пол, уборщик сделал шаг ко мне.

– Александр, привет! У нас мало времени, поэтому постарайся выслушать меня и запомнить каждое моё слово.

– Кто ты? – потрясённо произнёс я, пытаясь незаметно отвести руку за спину, и выхватить нож.

– Не бери нож, пожалуйста. Сначала выслушай, – остановил меня уборщик-убийца.

Сказано было так, что стало понятно – мне против него ничего не светит.

– Говори, – коротко произнёс я, тем не менее просчитывая варианты, как можно будет быстро выхватить нож.

– Возможно, у тебя получилось бы убить босса, но всех работников этого офиса – вряд ли. А вот у меня получится это сделать очень хорошо. Никто из них не останется в живых, а кроме того, я тебе обещаю, что их коллег в других подобных офисах ждёт такая же участь. Не сегодня, но я их поубиваю. Всех! И если тебе от этого будет легче, я могу их всех убить твоим ножом. Он лучше подойдёт, чем моя раскладушка, – уборщик помахал рукой с небольшим выкидным ножом.

– Ты не ответил, кто ты?

– Я тот, кем будешь ты, – непонятно ответил собеседник. – Но это сейчас не главное. Слушай меня внимательно. И, пожалуйста, не перебивай. Сейчас я тебя убью, потом ты попадёшь на испытание. Постарайся показать себя максимально бессердечным и аморальным типом, не щади никого. Там нет хороших, и вообще сплошная имитация. В испытании, которое по факту является отбором, выжить должен только один. И это должен быть ты. Поэтому не стесняйся убивать. Друзей там нет. Убей всех, с кем проснёшься! Это главное!

– Ты меня убьёшь?! – мне стоило труда проговорить это спокойно, а не истерично хихикая.

– Да. Убью. Слушай дальше! Не перебивай! Ты мне нравишься. Ты смелый, решительный парень. Ты готов пожертвовать собой ради справедливости, ты не гнилой и не отчаявшийся. Даже этот твой самоубийственный план всех тут перерезать имел бы шансы на успех, и ты мог бы спастись. Ты, вроде как, даже тренировался. Но если честно, то всё-таки шансы у тебя не очень. А вот я гарантировано тут всех прирежу, и ради тебя некоторые умрут совсем не так просто, как этот парень, – мужчина кивнул на лежащее в луже крови тело Николая. – Слушай внимательно! Все убитые мной попадут на отбор. Я не знаю точно, что для вас придумают, но это будет что-то вроде игры на выживание, которую могут пройти только самые жестокие и беспощадные. Просто помни, что там не будет никого, кого надо жалеть – только твои коллеги, которых, выйдя из этого туалета, я жестоким образом убью, и игровые персонажи. Понял? Запомнил? Не щадить никого! Убить надо всех, с кем проснёшься! Это главное! Понял?!

– Понял, – кивнул я этому маньяку, немного пятясь и всё-таки смещая руку к спине.

– Не дёргайся и слушай дальше. Потом тебя перешлют в другое место и поставят задачи. Ты должен стать как можно сильнее. Тебя будут контролировать ментально, сделай всё, чтобы никто не узнал о нашем разговоре. Ты умный. Я следил за тобой. Ты должен выкрутиться. Ты пришёл сюда убивать, а это было совсем не просто. Путь сюда потребовал от тебя смелости и гениальности. У тебя всё это есть, и ты не гнилой. А они гнилые. Они все гнилые. Те, кто будут проводить отбор, тоже гнилые, и Героя они выбирают намеренно из изначально гнилого материала. Посмотрим, что произойдёт, если Героем станет настоящий герой! Не поддавайся ментальному контролю, парень! Понял?!

Последнюю фразу мой безумный собеседник сказал с такой яростью и напором, что я только кивнул и как рядовой перед генералом ответил:

– Да! Понял!

– Вот и отлично. Ты умрёшь быстро. Постарайся отойти от шока поскорее, но не подавай виду. А! Ещё! Не верь друзьям! Никаким! У тебя долго не будет настоящих друзей! Никому не верь! И постарайся не сгнить на Земле!

Я лишь кивнул головой, понимая, что этот безумец верит во всё, что говорит. И вообще, у меня есть план, и пусть я делал вид, что испуган, но расстояние между нами такое, что я вполне успеваю выхватить нож. А там посмотрим, кто кого…

Я резко завёл руку за спину и схватил рукоять своего ножа, но это всё, что я успел сделать. Мужчина неуловимо сместился, и следующее, что я почувствовал, это острую боль в сердце. Раскладной нож по самую ручку вошёл мне в грудь.

– Стань настоящим Героем! Настоящим, парень! Не будь гнилым! – это были последние слова, которые я услышал перед тем, как меня покинуло сознание.

Возвращение к жизни ничем не отличалось от пробуждения после кошмара. Всё увиденное казалось реальным, но я же проснулся, значит это был всего лишь сон. Тем более подушка такая мягкая, а одеяло приятно придавливает, не давая утренней прохладе добраться до спящего тела. Но почему так больно в груди, как раз там, где нож вошёл в сердце?

Я открыл глаза и тут же сел на кровати.

Я был совсем не дома! В большом квадратном зале располагалось два ряда одинаковых больничных кроватей, на каждой из которых лежало по спящему телу. На потолке были прямоугольные светильники, и ни в одной раскрашенной светло-зелёной краской стене не было даже намёка на окно или дверь.

Я продолжил осматриваться. Рядом со мной на тумбочке лежал аккуратно сложенный серый комбинезон, носки и ботинки. Слезая с кровати, я поморщился от боли в груди. Никакого шрама нет, но боль такая, будто есть. Да и муть в голове сильная. Что-то с восприятием или зрением – вижу как-то без деталей.

Помотав головой и всё-таки спустившись с постели, посмотрел на свои ноги и обомлел. Это не мои ноги! Худые ножки человека, не тренировавшегося ни разу в жизни, точно мне не принадлежали. Руки тоже были не мои. В общем, похоже, что проснуться не получилось, и я до сих пор сплю. Удар в сердце, пробуждение не в своём теле… Я всё ещё сплю!

Но сплю или нет, а одеться не помешает. При пробуждении на мне были белые футболка и трусы. Даже не буду под них заглядывать – и так стресса от изменений хватает. Пока шнуровал ботинки, зрение пришло в норму. Я осмотрелся повнимательнее. Оказывается, тела на постелях лежали абсолютно одинаковые. Лица европейские и полностью копирующие друг друга. Несколько женских, но в основном мужские.

Неожиданно лежащее на соседней кровати мужское тело содрогнулось, схватилось руками за горло и завыло. Несколько мгновений мужчина метался на кровати, потом открыл полные слёз глаза и начал с удивлением осматриваться.

Заметив меня, тут же спросил хриплым голосом:

– Где я?

– Не знаю, – ответил я, стараясь выглядеть спокойно. И тут же, повинуясь вспыхнувшей догадке, спросил. – Как тебя зовут?

– Коля. А тебя?

Я подумал, что скрывать своё имя смысла нет, так как вряд ли оно что-то скажет собеседнику, и ответил:

– Александр. Не спрашивай меня, где мы. Я сам проснулся всего несколько минут назад. Ничего не знаю.

Николай сидел на кровати, судорожно ощупывая горло.

– Я сплю? – наконец спросил он.

– Не знаю. Ты бы оделся. Не зря же здесь всё это положили, – я кивнул головой на комплект одежды на тумбочке рядом с ним.

Я стал пристально наблюдать за Николаем. Стало интересно, как он прореагирует на смену тела. Но тот пребывал в таком шоке, что всё никак не мог заметить, что он совсем не такой толстый, как в момент смерти. Если я уже полностью пришёл в себя и пытался проанализировать всё недавно случившееся, то Николай был на грани истерики. Ну и чёрт с ним.

Что там мне уборщик говорил? Предстоит пройти отбор? Убить всех, не оставив никого? Ну и отлично. Таким мой план изначально и был.

Я отошёл от зажмурившегося Николая и взял ботинок, стоявший рядом с одной из постелей. Быстро вытащив шнурок, я спрятал его в карман. Так и что? Убить Колю прямо сейчас? Второй раз?

Я совсем не против. Я пробирался в тот офис совсем не ради высокой зарплаты. Меня вела месть и желание поступить правильно. А правильным я считал убить всех причастных к смерти моих близких. А Коля, как и весь офис, включая охранника, был причастен. Вот только, если верить уборщику, за нами наблюдают и такое моё поведение вызовет подозрения. Поэтому подожду пока.

Через несколько минут ещё одно мужское тело заорало от мучительной боли, держась за промежность.

Сплю я или нет, а события развиваются интересным образом! Меня убили быстрым ударом в сердце, снабдив полной информацией. Колю тоже убили достаточно быстро, но его никак не предупредили и поэтому он не может ничего понять. И если следовать логике происходящего, то орущее тело – это ещё один мой бывший коллега, которого уборщик убрал достаточно жестоким образом. Если у меня до сих пор в области сердца колет противно, то страшно подумать, что там у этого товарища с гениталиями приключилось.

Как только орущий как следует ощупал свои причиндалы и убедился в их наличии, резко перестал кричать и открыл глаза. Он намного быстрее Коли пришёл в себя, но тоже далеко не сразу. Открытие, что он не в своём теле, вызвало сильное удивление и глубокую задумчивость. Он тоже стал задавать вопросы на тему, где мы и что происходит, но я ответил, что не знаю.

– Как тебя зовут? – спросил я. Надо же знать, кому из нашего офиса яйца отрезали.

– Фёдор, – после небольшой заминки ответил человек.

– Фёдор Петрович? – спросил я, уже зная ответ.

– Да. А откуда ты знаешь?

– Нас с Николаем убили в туалете. И мы проснулись здесь. Вас, наверное, тоже убил мужик в синем комбинезоне?

– Да. Так и было… Ты его знаешь? – Фёдор Петрович взял себя в руки и вернул уверенный и повелительный тон.

– Нет, не знаю. Незнакомый мужик зашёл в туалет и зарезал сначала Николая, потом меня. Николаю горло перерезал, а мне в грудь ножик воткнул. А вам, значит, похуже нашего пришлось, да? – я не удержался от язвительности.

Фёдор Петрович промолчал, посмотрев на меня с ненавистью. Только он хотел мне ответить, как нас прервали. Сразу два человека заорали и стали метаться на кроватях.

Через полчаса с криками и воем в сознание пришли все сотрудники нашего офиса. Все пятнадцать человек. Но пришли в сознание и пришли в себя – две большие разницы. Кто-то нервно хихикал, испытывая огромное облегчение от того, что на самом деле остался жив. Кто-то не мог поверить в то, что не спит. Кто-то просто тупо смотрел в одну точку. Четыре одинаковых девушки и одиннадцать абсолютно одинаковых парней. Я старался ходить между ними и вообще двигаться как можно больше, чтобы понять, на что способно моё новое тело и как можно лучше взять его под контроль.

Если верить убившему нас уборщику, нам предстоит ещё одна бойня. Даже если это всё какая-то виртуальная реальность, то это не повод не нанести вред тем, кто этого заслуживает.

Некоторые из тех, кто мог связно говорить, рассказали, как их убили. Нам с Николаем однозначно повезло. Все остальные умерли намного более жестоко. Кому-то затейник в синем комбинезоне выпустил кишки и оставил корчиться в муках, кому-то отрезал пальцы, кому-то вырезал глаза и никого не спешил убивать быстро, давая время как следует помучиться. В общем сделал всё настолько круто, что я даже и мечтать не мог. Мне стоило огромных усилий сдержать счастливую улыбку, когда я слушал слезливые рассказы о том, как дохли эти твари. Спасибо тебе, неизвестный человек!

Краем глаза я следил за Фёдором Петровичем. Из рассказа его секретарши я знал, что уборщик отрезал ему все пальцы на руках, подрезал локтевые и коленные связки, и только потом отрезал гениталии, после чего, дав как следует проникнуться новым беспомощным состоянием, убил ударом в глаз. Теперь понятно, почему у Федора Петровича трясутся руки и ноги. Что ж, уборщик ослабил моего врага, спасибо ему за это. Я вот периодически грудь тру, а Федор Петрович всё ещё с постели слезть опасается. Не верит, что ноги выдержат.

В комнате стоял шум, кто-то выл, кто-то нашёл свободные уши и строил предположения, кто-то сотрясал воздух возмущениями и ругательствами.

Раздавшийся из ниоткуда голос вызвал у присутствующих ступор. Я и сам мгновенно замер, стоило властному мужскому голосу заполнить пространство зала. В голосе была сила.

– Вы все заслужили смерть. И не думайте, что вам удалось выжить. Вы не живы. Эти временные оболочки послужат нашим целям совсем недолго. Вам предстоит пройти испытание, которое покажет, кому будет дарован шанс на искупление, а кто навечно скроется во тьме Ада. Арена покажет, кто из вас достоин настоящей жизни!

С последним словом голоса в одной из стен образовался широкий проход, ведущий в коридор, освещённый… факелами! Каменный коридор, освещённый настоящими чадящими факелами. Я почувствовал небольшой ветерок, который принёс в стерильный воздух нашего зала запах гари и нотки бомжовой вони.

– Вперёд! И пусть победит достойнейший! – пафосно проорал голос, и мы бодро зашагали в этот каменный проход. Желания спорить или не подчиняться не было вообще. Голос обладал абсолютной силой над нами. Ощутив это, я постарался немного замедлить шаг, и… не добился большого успеха. Ноги как несли меня в сторону коридора, так и продолжили быстро шагать. Я смог замедлиться лишь совсем чуть-чуть, а может и не смог вовсе. Совет уборщика не поддаваться ментальному контролю стал понятен. Я действительно мало что мог сделать. Ну да ладно. Посмотрим, что нам приготовили.

По коридору мы пришли в совершенно несовременное место. Низкий деревянный потолок, три стены из брёвен, а та, что противоположна выходу в коридор, по которому мы пришли, из досок, и в ней дверь. Здесь было достаточно темно, так как свет проникал только через большую щель, что располагалась в сделанной из досок стене на высоте моих глаз. Через неё же был слышен какой-то гул. Обстановка тоже небогатая: два ряда засаленных деревянных столов с лавками. Один ряд столов пустой, на другом беспорядочно навалено холодное оружие. На вид всё отвратительного качества. Некоторые клинки были настолько тонкие, что я бы мог их сломать даже своими новыми совсем неспортивными ручонками.

Я и не подумал садиться, как сделали некоторые самые апатичные из нас. Подошёл к столу и стал смотреть, что тут можно выбрать. Со мной рядом тут же встал мой клон, в котором по дрожащим рукам я опознал Федора Петровича, а с ним рядом встал такой же как мы худосочный парень, в котором я опознал Василия, водителя и телохранителя босса. Его я узнал по тому, как он стоял за Петровичем. Василий был растерян, но ему было в чём-то проще остальных – он привык во всём полагаться на босса, поэтому, найдя его, успокоился и не стал ничего менять. Кому-то, чтобы оправиться от шока, нужен всего лишь босс.

Не найдя с первого взгляда на столе ничего достойного внимания, я огляделся и заметил в тёмном углу какие-то палки. Присмотревшись, я понял, что, вполне возможно, нашёл что-то стоящее. Подойдя ближе, обнаружил несколько копий, из которых только одно сразу привлекло моё внимание. Мощный листообразный наконечник и относительно короткое древко, которое выглядело покрепче остальных палок. Будь мы в игре, то всё находящееся здесь оружие попало бы в категорию «паршивое», а моё короткое копьё было бы «обычным». Хотя может это и есть игра.

Взяв копьё в руки, я заметил, как сузились глаза у Петровича. Завидует. Они-то на своём столе ничего толкового так и не нашли. Василий взял в руки топор, которым может и можно что-то срубить, потратив много сил т времени, но в боях без правил участвовать совсем не рекомендуется, да и тело у Васи сейчас совсем не такое массивное, как раньше. Видимо, он до конца не осознал изменившиеся условия бытия. Фёдор Петрович же всё осознавал хорошо, поэтому выбрал короткий меч, который был, наверное, лучшим из того, что валялось на столе. Ржавый, но всё ещё крепкий. Остальные наши клоны, которых я не мог опознать, разобрали кому что понравилось или досталось. Трое парней, видимо, так и не смогли принять произошедшее и просто сидели на лавках, даже не пытаясь взять какое-либо оружие.

Фёдор Петрович что-то прошептал Василию, поглядывая на меня. Тот кивнул и, не особо раздумывая, двинулся ко мне.

– Тебя как звать? – с трудом поигрывая тяжёлым топором, нагло спросил Василий.

– Александр. А тебя?

– А меня Василий. Ты Александр, который в большом зале у окна сидел или который в серверной?

– В серверной.

– Санёк, ты, я смотрю, хорошее копьё нашёл. Может поменяешь на мой топор или сам чего на столе выберешь. А копьё давай мне или Фёдору Петровичу. Оно ему больше подойдёт. Давай меняться.

– Васёк, – я с удовольствием заметил, как стоящий передо мной худой парень поджал губы – очень ему не понравилось, как я его назвал. Ну, дальше лучше не будет… – Отсосать тебе могу дать, а копьё нет.

Я держал оружие параллельно земле так, что наконечник смотрел вправо. То есть совсем не в боевой стойке.

– Ты охренел, мудак! – Василий, стоявший в трёх шагах от меня, приблизился на шаг, а я отступил. – Совсем голова протекла, давай копьё!

– Хорошо-хорошо, – я ещё немного отступил. – Пока будешь отсасывать, можешь за него подержаться. Сразу два копья подержишь – одно губами, другое рукой.

– Сука, ты напросился!

Вася кое-как поднял топор и шагнул ко мне. Я же движениям косаря махнул копьём справа налево и вспорол Васе живот. Ткань одежды оказалась совсем непрочной. Я бил со всей силы, только сил тех было немного, поэтому тупое лезвие дошло только до середины живота Василия и застряло. Но ему хватило. Да кому угодно бы хватило! Полживота всё-таки разворотил.

С хрипом и каким-то оханьем он отшатнулся, выронил топор и упал на колени, схватившись руками за рану. Остальные мои коллеги по офису отшатнулись, кто-то выматерился, кто-то вскрикнул. Фёдор Петрович, сузив глаза, продолжал смотреть на меня. Хочешь знать, что я буду делать дальше? Ну смотри, дальше лучше не будет.

– Вась, а Вась! – позвал я переставшего обращать на меня внимания Василия.

Тот поднял на меня полные боли глаза и произнёс:

– Ты, сука, что сделал?

Я же молча сделал шаг вперёд и ткнул копьём Васю в шею. Метил между ключиц, но он чуть дёрнулся, и я попал в правую часть шеи. Но всё равно удачно попал! Кровь брызнула во все стороны, а потом Вася упал на спину и стал умирать, зажимая руками хлещущую из шеи кровь. Я же с улыбкой безумца наблюдал, как эту тварь покидает жизнь.

Я так тщательно готовился, чтобы всех их прирезать! Но всё пошло не по плану, и, хотя их всех, вроде как, убили, но, во-первых, я этого лично не видел, а во-вторых, вот они передо мной все живые и невредимые в молодых телах. Так что, глядя на агонизирующее тело телохранителя Петровича, я наконец почувствовал некое удовлетворение. Меня била нервная дрожь. Каждое моё действие было продумано, но это не значит, что я был невероятно хладнокровен. Наоборот, все силы уходили, чтобы подчинить свой страх. Это жутко, когда ты провоцируешь на драку человека с топором и делаешь расчёт всего на один удар оружием, которое первый раз в руках держишь. Огромным усилием воли я скрывал свои настоящие эмоции. Безумная улыбка-оскал очень для этого подходила.

Видимо, со стороны моя улыбка была настолько безумной, что остальные испугались слово сказать.

– Кому-то ещё нужно копьё, коллеги? – не переставая улыбаться произнёс я.

– Он сошёл с ума, – произнёс Фёдор Петрович, но при этом не приблизился к Василию ни на шаг.

Я хотел ответить что-то неласковое, но нас прервали.

Массивная деревянная дверь открылась, и внутрь зашёл толстый потный мужик в одежде из грубой некрашеной ткани с небольшим кинжалом на поясе.

– Мясо! Сейчас ваш выход на арену. Первыми идут, – тут он увидел лежащего и всё ещё шевелящегося в крови Васю, но просто отметил его наличие, быстро осмотрел остальных и указал пальцем на тех троих, что сидели на лавке без оружия, – ты, ты и ты! На арену быстро!

Офигеть! Я думал, сейчас будут разборки, а тут мужик даже особо и не запнулся, когда труп увидел. И ещё интересный момент, его «быстро!» подхлестнуло сидящих, как кнут! Они вскочили и почти побежали на выход.

– Посмотрите на арену, мясо! Их сейчас жрать будут! – с энтузиазмом поведал нам мужик и, пропустив проскочивших мимо него в дверь парней, выскочил из комнаты сам.

Недорезанный офисный планктон в лице моих коллег вяло проявил недовольство. Кто-то издали сказал, что меня посадят, кто-то сказал, что это глупый розыгрыш, спрашивая об этом то ли у меня, то ли у вселенной, кто-то прислонился к стене и зажмурился. Всего несколько человек продолжали настороженно следить за мной и смотреть по сторонам.

Неожиданно один из них сказал:

– Смотрите, там видно наших! – и указал пальцем на щель в стене.

Все тут же подошли к стене и стали смотреть в щель, при этом постаравшись столпиться подальше от меня. Всё их внимание было направлено на то, что они увидели снаружи. Ну да, здесь же смотреть больше не на что – тут никого не убивают.

Я тоже осторожно, поглядывая на коллег, приблизился к щели, из которой был виден песок арены на высоте около полуметра от земли. Классическая круглая арена, не очень большая. Меньше хоккейного корта. Несколько рядов кресел, заполненных публикой, одетой в стиле толстого мужика, который забрал моих коллег на арену. Никаких богатых или особо выделяющихся персонажей я не увидел, только бедно одетое орущее быдло, хотя, может быть, они как раз надо мной. Тем временем трое парней бодро добежали до центра арены, остановились и стали растерянно оглядываться.

Противника пока не было.

Неожиданно что-то протопало по потолку над нами, и на арену выскочили три пантеры. Я вживую никогда не видел настоящих чёрных пантер, но в телеке видел не раз. Вот эти зверюги прям очень похожи. Длинные хвосты, шкуры чёрные, когти острые, зубы белые. Ну, дорогие коллеги, посмотрим, на что вы годитесь!

Пантеры загрызли трёх мужчин меньше чем за тридцать секунд. Во-первых, они точно знали, как атаковать человека, во-вторых, атакуемые были вообще без оружия, в-третьих, пантеры не играли на зрителя и шоу не затягивали. Все трое парней были сбиты с ног, прижаты когтями и потом умерли – ещё раз, получается, – от перегрызания горла мощными пантерскими челюстями. Быстрая, но неприятная смерть. А потом мы минут пять наблюдали, как пантеры жрут наших со-офисников. То есть шоу они всё-таки затянули, но не на поединок, а на трапезу.

Прекрасно… Просто прекрасно! Трое ублюдков в минус.

– Смотрите, он опять улыбается! – женский голос привлёк ко мне внимание.

Какая-то девушка, которая могла быть Натальей Сергеевной, а могла быть и кем-то ещё, внимательно посмотрела на меня и спросила:

– Тебе их совсем не жалко?

Недолго подумав, я ответил:

– Почему не жалко? Жалко, конечно! Их же в неволе держат и кормят всяким дерьмом.

– Ты сумасшедший!

Мне стоило огромного труда не высказать этой твари, как я к ней отношусь и, главное, почему.

Вместо этого я сказал другое.

– Ты же знаешь, почему мы здесь. Мы все этого заслуживаем, всем офисом! Вот она кара за грехи наши! Почему я должен жалеть этих ублюдков, если они не заслуживают никакой жалости?

– А себя тебе не жалко? – спросила другая девушка.

– Себя жалко, – честно ответил я. – Никому такой судьбы не пожелаю. И я очень не хочу, чтобы меня сожрали на этой арене. А вот, если вас сожрут вместо меня, то это будет просто прекрасно.

Наш диалог опять прервал толстый мужик. Войдя в дверь, он ткнул пальцами в двух девушек и парня, которого я никак не идентифицировал.

– Ты, ты и ты – на выход! Оружие возьмите какое-нибудь, не позорьтесь!

Выбранные им подчинились, причём девушки роботично схватили первые попавшиеся железки и поспешно выбежали на арену. По их поведению я убедился, что толстяк контролирует нас точно также, как и голос, объявивший об испытании.

Пока испытание меня полностью устраивало. Моих коллег режут на арене, а я никак не участвую. Да, я могу стать следующим, кого вызовут на песок, тогда придётся как-то выкручиваться. Но тогда и буду думать. Сейчас же я наслаждался местью, которая происходила на моих глазах и творилась чужими руками… То есть когтями и клыками.

Я подошёл к щели и стал наблюдать. Теперь против нашей офисной троицы вышли три мужика. У каждого в руке короткий меч с односторонней заточкой, помощнее нашего хлама, из одежды на каждом только юбка до середины бедра из толстых кожаных ремней.

Поединок продолжился тоже недолго. Воины, ни капельки не заботясь о зрелищности, порубили вяло трепыхающихся и громко орущих противников и ушли. Никакого избиения на публику или издевательств – вышли, убили, ушли. Я заметил, что и пантеры, и воины выходили из помещения над нами, и происходило это где-то через минуту после того, как мои коллеги выходили на середину арены.

Следующие две тройки тоже были убиты воинами. Последняя тройка продержалась дольше других, так как все трое бросились прочь с арены, пытаясь убежать через ряды зрителей. Но зрители ловко их скрутили и бросили под ноги воинам, а те просто хладнокровно прирезали беглецов, и на этом всё закончилось.

Последняя тройка моими стараниями сократилась до двойки.

– Нас всё равно убьют, – мрачно произнёс Фёдор Петрович.

– Да, но это не повод не драться.

Пока убивали последнюю тройку, я всерьёз подумывал напасть на Фёдора Петровича, так как уборщик сказал, что мне надо выжить единственному из всей нашей офисной шоблы, а не победить на арене. Но Федорович стоял в другом конце комнаты и косился на меня, поэтому я не стал ничего предпринимать. А сейчас нам предстояло сражаться вместе, и не факт, что его убьют первым. Я никогда не был великим мастером копья, поэтому против опытных бойцов не продержусь и минуты… Складывалась неприятная неопределённость…

Мои размышления прервал голос толстяка:

– Вы двое, на выход!

Моё тело будто само понеслось к двери и, проскочив короткий коридор и взлетев по короткой лесенке, выскочило на песок арены. Петрович бежал впереди меня.

Стоило нам достигнуть центра, как контроль над телом вернулся. Я принялся осматриваться. Ага! Вот она! Я нашёл взглядом щель, из которой мы смотрели на схватки. Над ней оказались закрытые двустворчатые ворота. Я тут же скомандовал настороженно стоящему Петровичу:

– Они выйдут оттуда, – я указал на ворота, – надо встать справа и слева от входа и атаковать внезапно.

Потратив пару секунд на подозрительный взгляд, Петрович кивнул, и мы побежали к воротам. Встали, как я сказал. Сердце стучало так, что, казалось, зрители на дальних рядах слышат, не то что выходящие на арену воины. Но я стоял, ждал и слушал. Ворота открылись внутрь, послышались шаги…

Сейчас!

Чтобы оказаться на арене, бойцам надо было спрыгнуть с небольшого возвышения, около метра высотой, поэтому в момент этого прыжка они были относительно беззащитны. Я всё рассчитал правильно.

Стоило воину оттолкнуться и прыгнуть, как я сделал шаг вперёд и воткнул своё копьё ему чуть ниже подмышки. Попал хорошо – лезвие вошло почти на весь наконечник. На песок арены приземлилось уже агонизирующее тело.

У Петровича тоже всё получилось прекрасно. Он тоже атаковал своего противника, когда тот был в прыжке, только бил по ноге. Не убил, но прорубил бедро почти до кости. Мужик упал и больше не смог подняться. Мы не бросились его добивать – это можно сделать и позже. Сейчас опасность представлял третий воин, который безнаказанно приземлился на песок арены и теперь с ненавистью смотрел на нас.

Он, увидев, что произошло с его напарниками, быстро разорвал дистанцию, отбежав к центру арены. А мы с Петровичем обходили его с двух сторон. Шансы всё ещё были не в нашу пользу, так как мы вообще не профессиональные фехтовальщики, но тем не менее всё было не так безнадёжно, как у наших предшественников.

Я начал атаку первым, всё-таки у меня копьё. Очевидный план такой, что я связываю противника атакой длинным оружием, а Петрович нападает с другой стороны.

Я делаю резкий выпад в корпус, моё копьё отбито, но контратаки нет, так как бойцу нужно защищаться от меча Петровича. Воин смещается назад, пытается разорвать дистанцию, но мы неотступно приближаемся, наш противник отбивает ещё один удар Петровича… и вот наконец удачный момент!

Я в резком выпаде ударяю копьём и пробиваю почти на весь наконечник левый бок Фёдора Петровича. Тут же выдёргиваю и отскакиваю. Теперь мне надо продержаться против местного бойца, пока Петрович не сдохнет. И я очень надеюсь, что это произойдёт скоро. Сердце же ведь слева, значит должен помереть быстро!

Будет очень неприятно, если не скрывающий удивления боец сейчас меня атакует и, например, срубит голову, пока Петрович всё ещё агонизирует. Но воин арены поступил согласно логике боя – добил раненого. Короткий взмах мечом, и горло Фёдора Петровича перерублено почти до позвоночника. Всё, подох ублюдок!

Я остался единственный выживший, но никто не спешит заканчивать эту кровавую игру. Воин на арене и осторожно приближается ко мне. Я отступаю и не спешу атаковать. Мне спешить не надо.

Воин приближается, я шагаю назад. Пусть я и остался единственным выжившим из нашего офиса, тем самым выполнив условия таинственного уборщика, сдаваться не собираюсь.

Я не сдавался целых пятнадцать секунд, потом пропустил удар по левому предплечью. Кость мне не перерубили, но рука действовать перестала. Воспользовавшись тем, что я пребывал в болевом шоке, воин вышиб у меня копьё, и колющим ударом проткнул мне сердце.

Но как показывает практика, этого недостаточно, чтобы меня убить. Вот и посмотрим.

Мелькнула мысль, что украденный шнурок не пригодился, а потом я провалился во тьму.