Жалоба

Я пишу это письмо тебе мой друг, потому, что не могу молчать. Душа рвется на части. Горькая слеза отчаяния, затуманивая взгляд, горным ручьем стекает с усов и капает мне на дрожащую от чувств лапу. Сердце болит как радикулит дедушки после работы в огороде, как хвост, за который дернул в прошлом году меня внук Лев.

Прошу, нет, молю тебя о помощи! Но объясню, с самого начала, в чем заключается эта моя слезная мольба, ибо не зная первооснов, нельзя сделать правильных выводов.

Зовут меня Нафаня. Я кот. Простой, деревенский рыжий кот. Я не просто рыжий, я рыжий с тигриными полосками, от кончика подрагивающего хвоста, до любопытного розового носа, и даже мои нагловатые глаза имеют благородный рыжий цвет. Родился в деревне у кошки Муси четыре года назад. Сосал у нее под пузом молоко вместе с братом черным котенком, которому еще не дали тогда, как и мне имени, когда пришел большой человек, страшный мужчина с седой бородой, и забрал меня себе.

В новом доме мне понравилось. Дача (приусадебный участок), это вообще рай для котов. Чистый воздух, ласковое солнце, птицы на деревьях, жирные мыши в поле и подвале, молоко и сметана в мисочке. Ну скажи, что может быть прекраснее этого, если только не пакетик с кормом для таких как я.

Все поменялось в одну секунду…

В тот день, после сытного ужина, я мирно спал на подушке старшего внука, на первом этаже двухъярусной кровати. Хозяин уехал куда-то, два дня назад, а хозяйка смотрела телевизор и вязала второй носок, потому что первый, она связала еще вчера.

Дверь неожиданно скрипнула, и вошли они. Предатель хозяин и кот. Нет не так: «Чужой КОТ».

Худой, светло-коричневый, с белым пятнами на хвосте, носу и пузе, голубыми, наглыми как и у меня, только еще сильнее глазами и любопытными, отвратительно длинными усами.

Его вынули из моей переноски. Ты только подумай какая наглость: «Из МОЕЙ переноски», и погладили между прижатыми ушами, а он, вместо того, что-бы заурчать от блаженства, бросился под кровать, и там спрятался.

Подлый, неблагодарный трус. Я не мог сдержаться и подошел посмотреть ему в глаза, и высказать свое возмущенное: «Фыр». Он надулся в лохматый шарик, зарычал, а хозяин предатель, оттолкнул меня в сторону и погрозил пальцем.

Такого унижения я стерпеть не мог, и ушел гулять сам по себе на улицу.

Два дня не приходил домой, но как на зло, соседа нашего, изредка приезжающего на вкусные шашлыки и угощающего меня сочным мясом, задержали в городе неотложные дела, а с мышами видимо договорился мой хозяин и они отказывались ловиться, объявив забастовку.

Два дня я терпел, и даже когда хозяйка звала, не шел домой, но на третий день, оголодавший, осунувшийся желудок, велел мне простить обиду и возвращаться к мисочке со сметаной и молоком, потому что больше терпеть голодное урчание не мог.

Очередное потрясение я испытал, едва вошел в дом. Наглый захватчик, чужой кот, которого звали Тишка, ел мой корм из пакетика, из миски стоящей рядом с моей. Это был верх наглости! Я уже готов был вновь уйти на улицу, но мой желудок заплакал, и пришлось подчиниться.

Миска, до краев наполненная сметаной, заставила меня забыть обо всем на свете. Я погружал в это волшебство язык, лакал и глотал, глотал, глотал, не обращая внимания, на косящегося на меня, шипящего и чавкающего захватчика моей территории. Как я не старался, но доесть всю мисочку не смог, и потянувшись всем телом, пошел на свое место, мять подушку старшего внука, умываться и спать.

Наглый Тиша осмелел за время моего отсутствия, свыкся и решил в самый неподходящий для этого момент познакомиться. Он запрыгнул следом за мной на подушку и без стеснения лизнул в нос. Такого я стерпеть не смог. Дав ему несильную пощечину (всего два раза), я вновь убежал на улицу, а он не поняв моего тонкого намека бросился следом за мной, в догонялки поиграть.

Как оказалось, он был домашним котом и боялся вольной жизни. Испугавшись открывшегося ему деревенского простора, он забился под крыльцо и затаился.

Я смеялся, я издевался над ним, но это быстро наскучило. Тиша не высовывал носа из-под ступенек три дня, и даже принесенная хозяевами колета, не заставила его показаться. Трус!

Я пожалел его, ведь в душе я добрый кот. Мы познакомились. Оказалось, что он совсем не захватчик, а дитя обстоятельств. Его хозяйку положили в больницу и на это время бедолаге пришлось поселиться у нас. Всего месяц, и он вновь вернется в городскую квартиру, к своей мисочке, к своему лоточку с наполнителем и к своей мягкой игрушке, к мохнатому львенку.

В тот день домой мы вернулись вместе. Вместе полакали молока, вместе легли на подушку отдыхать. Я смирился с новым соседом и даже смог с ним очень скоро подружиться.

Он был еще молодым котом, которому недавно исполнился годик, а молодежи присуще желание поиграть. Тишка иногда неожиданно кидался на меня, и валил с ног. Хозяева хохотали, а меня раздирало чувство мести, но не взаправдошной, а игрушечной. Я кидался в атаку, и мы сплетались в рычащий и фыркающий клубок веселой драки. Катались по полу, прыгали в догонялки по кроватям, пока нас не выгоняли тапками на улицу, где мы продолжали беситься. Это было очень весело. Это было настоящее кошачье счастье.

Однажды, когда на шашлыки приехал соед, и я пошел к нему угоститься (Тишка постеснялся идти в гости, они с соседом еще небыли представлены друг-другу), к нам зашел поохотиться на наших мышей, чужой, серый кот. Он был очень злой кот, и загнал моего нового друга, ставшего почти братом, на чердак.

Ничего в этом нет удивительного, ведь Тишенька мой, еще молодой, не опытный котик, а тот матерый котяра с боевым шрамом над правым глазом, и порванным ухом. Загнал серый негодяй малыша на чердак и фырчит еще наглец, не дает вниз спуститься, хорошо, что я вовремя вернулся с шашлыков.

В драку кинулся не задумываясь. Во первых это мой дом, мой чердак и мой друг, а во вторых не люблю злодеев. Не знаю, осилил бы матерого котяру, все-таки я не боевой кот, а мирный охотник на мышей, но на помощь мне пришел Тишка, и мы вдвоем, с помощью когтей и зубов, прогнали агрессора, оставив себе на память клочки серой шерсти.

Тяжело нам дался бой. У меня оказалось поцарапано ухо, а у моего друга нос. Мы сидели на чердаке, зализывали друг-другу раны и смеялись, вспоминая сражение. Вспоминали как поджав хвост, улепетывал восвояси серый котище. Это наш дом и наши мыши. Теперь он долго не посмеет вернуться.

А потом мы ели вместе вкусную еду из пакетиков и лакали молоко, затем вылизывали себя там где доставал собственный шершавый язык, а где не дотягивался лизали друг-друга, и спали в обнимку на подушке внука.

Я даже мяукнуть не успел, как прошел месяц и пришла пора расставаться.

Пишу тебе мой друг и заливаюсь слезами. Попроси моего хозяина не увозить Тишеньку. Мы теперь не сможем жить друг без друга. Мы будем скучать и плакать!

Ты последняя моя надежда, ведь хозяин уже завел автомобиль и принес нашу с Тишей переноску! Жалуюсь тебе на судьбу и прошу помощи!

Несчастный Нафаня из деревни Мурлыкино.