Жатва Пожинателя

ЖАТВА ПОЖИНАТЕЛЯ

Книга первая

ПРОЛОГ

СИСТЕМНЫЙ ЖУРНАЛ. КОРАБЛЬ-НАБЛЮДАТЕЛЬ «КС27/73».

Дата (по земным меркам): Неприменимо.

Цикл наблюдения: 7 325 601.

Сканер зафиксировал всплеск. Координаты: 54.32.31.86.45. Сектор: У32/99. Система: Гелиос (местное название «Солнце»).

Объект наблюдения: Гуманоид Крис Эббот. Биологические показатели в норме. Эмоциональный фон: хроническая тревога, перемежающаяся короткими вспышками немотивированной ярости. Идеальный образец для калибровки коллекторов.

— Стабильно, — произнёс аонт.

Его голос был сгенерирован пять секунд назад, подобран под частоты, приятные для его собственного восприятия. — Подготовьте протокол мягкой стимуляции. Нужно вызвать целевой всплеск. Печаль? Или страх одиночества?

На экране биокомпьютера лицо человека дернулось. Глаза забегали. Аонт провёл мембранной рукой сквозь светящуюся пелену, ловя микроданные: уровень кортизола, паттерны нейронной активности.

— Нет, — передумал он. — Оставьте. Пусть созревает естественно. Урожай будет качественнее.

Он откинулся, растворив конечности в энергетическом поле кресла — слеветировал. Экран погас.

В темноте оставалось лишь слабое мерцание координат. Широта. Долгота. Адрес плантации.

На орбите, в невидимом складке пространства, гигантский техно-органический цветок — Пожинатель — слабо дрогнул одним из лепестков-антенн.

Ожидая.

Всегда ожидая.

Жатва ещё не началась.

Но поле уже засеяно.

---

ГЛАВА 1

ДЕНЬ — ТВИТ

Склады. Пояс отчуждения.

Правило выживания №1: не показывай, что тебе страшно.

Правило №2: забудь про правило №1. Здесь всё равно все видят.

Сердце выколачивало морзянку прямо через намокшую спину. Тук-тук-пауза-тук-тук. Крис сидел на бетонном крыльце, на маслянистом пятне, впившемся в потертые штаны, и пытался не смотреть на гаджет.

Жара стояла аномальная, липкая. Кондиционер в окне надрывался, как астматик.

Он ждал звонка.

Дэвид. Распорядитель заказов. Деньги за вчерашний ремонт двигателя старого грузового дрона. Без этих денег — ни сигарет, ни пасты для карбюраторов, ни тишины в собственной голове.

Гаджет завибрировал.

На экране — красное лицо Дэвида. Не просто красное. Багровое, будто его держали за горло. Улыбка до ушей, неестественная, как у резиновой куклы.

— Эббот, — голос плоский, без тембра. — Деньги засчитаны. Есть срочный заказ. Уровень «Тишина».

Внутри у Криса всё сжалось в ледяной ком. «Тишина» означала работу без вопросов. Или без оплаты. Или без того, чтобы остаться в живых.

— Я слушаю, — голос у него сорвался на хрип.

— Твой сосед. Старик Лоуренс из пятого ангара. У него старая флешка. Советского образца. Выглядит как хлам. Принеси её мне. До заката.

— Что на ней? — Крис почувствовал, как спрашивать уже ошибка.

На экране лицо Дэвида поплыло, заполнив весь дисплей одним багровым пятном.

— Если ты откроешь её, мы узнаем об этом раньше, чем ты успеешь чиркнуть зажигалкой. И твои мозги станут кормом для тех воробьёв, за которыми ты так любишь наблюдать.

Связь прервалась.

Крис опустил руку с гаджетом. Взгляд упёрся в забор из ржавого профнастила. Вдоль него росла большая раскидистая облепиха. В её ветках, в жалких клочьях тени, прятались почти вымершие воробьи. Редкие сорванцы. Они смотрели на него, на тлеющую в его пальцах сигарету, хищным прищуром. Как на последний кусок мяса.

Он поднял голову.

Вдалеке, за колючей проволокой и полосой выжженной земли, стоял Город. Настоящий. Из стекла и цветных сплавов, блестящий, как дешёвая игрушка, шлёпнувшийся на пологие холмы. Его граница резала мир пополам. Там — будущее.

Здесь, на Складах, — прошлое, которое никак не кончится.

Он потянулся за сигаретой. И увидел тень.

Она промелькнула по пыльному двору — быстрая, резкая, геометрически правильная. Слишком большая для птицы.

Слишком... чужая.

Крис вскинул голову. Небо было пустым, выцветшим от жары.

Но где-то там, за синей дымкой, кто-то только что нажал кнопку.

И его жизнь стала обратным отсчётом.

---

ГЛАВА 2

ШВЫ

Ангар Лоуренса пах старостью, машинным маслом и чем-то сладковатым — сушёными травами. Старик не обернулся. Он ковырялся в кишках какого-то древнего блока питания, его пальцы, испачканные в серебристой смазке, двигались с хирургической точностью.

— Знал, что придёшь, — сказал он своим потрескавшимся, как земля в засуху, голосом. — Все рано или поздно приходят за ней.

— Дэвид прислал, — выдавил Крис, останавливаясь в двух шагах.

Лоуренс наконец повернулся. Его глаза были не старческими — острыми, как обломок стекла.

— Не Дэвид. То, что звонит тебе — интерфейс. Биологическая кукла на проводах. А я знаю того, кто дёргает за нитки.

Он протянул не флешку. Небольшой холодный предмет, похожий на сустав гигантского насекомого. Нейроимплант. Он мерцал тусклым синим светом изнутри.

— Что это?

— Билет в один скверный клуб, сынок. Внутри — не данные. Там личность. Осколок сознания того, кто за тобой наблюдает. Его корабль разбился здесь двадцать лет назад. Система стёрла его из памяти, но убить до конца не смогла. Этот осколок — его последний крик.

Крис сжал имплант в кулаке. Металл был ледяным. И пульсировал.

— Зачем мне это?

— Чтобы увидеть правду. Они наблюдают не за планетой. Они наблюдают за тобой. За такими, как ты. Последними, кто ещё способен на дикий, неконтролируемый страх. На ярость. На тоску. Для них ты — диковинка. И угроза. Вставь это. Стань им на час. Узнай, что они готовят. И тогда реши — кому нести эту «флешку».

Снаружи, за стенами ангара, резко, с визгом тормозов, остановилась машина. Не городская, тихая. Грубая, с рёвом нелегального дизеля.

— Беги, — тихо, но чётко сказал Лоуренс, отодвигая ногой потайной люк в полу. — Через старые вентиляционные туннели. Они ведут к Городу. И запомни — теперь они видят твоими глазами. Чувствуют твой страх. Твой страх — их карта. Беги, если не хочешь стать их навигатором.

Люк захлопнулся за спиной с глухим стуком. Крис очутился в полной, давящей тьме. Воздух пах ржавчиной, плесенью и старой радиацией — сладковато-металлическим запахом конца света.

В руке — пульсирующий имплант.

За спиной — тяжёлые, синхронные шаги. Не людей.

Он побежал.

Наугад. Вперёд.

Зная только, что остановка — смерть.

---

ГЛАВА 3

КРАСНОЕ ЛИЦО

Туннель был лабиринтом из бетона, ржавых труб и страха. Крис спотыкался о клубки оборванных проводов, его дыхание рвалось наружу клубами пара в холодном воздухе. Шаги за спиной не отставали.

Они были слишком ритмичными.

Машинными.

Внезапно гаджет в кармане завибрировал. Незнакомый номер. Код его старого района.

Он нащупал ответ, прижав устройство к уху, не останавливаясь.

— Крис, это Лео, — прозвучал сдавленный, испуганный голос. — Не спрашивай как. Слушай. Про Лоуренса уже знают все. За тобой идут не только санитары. Идут мясники. Живые. Дэвид нанял их через чёрный ростер. У них твоё фото и биоритм. Могут вычислить в любой толпе.

Лео. Друг детства. Последний, кто помнил, как пахли старые картриджи для игровых приставок, до того как мир сломался.

— Почему ты...?

— В долгу, — отрезал Лео. — Помнишь, кто вытащил нас тогда из-под обстрела на Складах? Не я. Сандра. Она жива. В Городе. Работает на «Купол» — частный охранный концерн. Но это прикрытие. Ищи её в «Забвенном угле». Знаешь, то кафе...

Связь оборвалась с резким, пронзительным писком — звуком цифровой глушилки, скальпеля, режущего эфир.

Они глушат.

Они уже здесь.

Крис вырвал SIM-карту, раздавил каблуком. Предсвист в ушах нарастал, заполняя череп. Нужно было раствориться. Стать человеком-пятном.

«Забвенный угол» оказался щелью между небоскрёбами, заставленной столиками. Пахло пережжёными зёрнами и пылью. Крис забился в дальний угол, натянув капюшон. Пальцы сами набрали на терминале: «Двойной эспрессо. Как для Сандры».

Он ждал.

Минуту. Пять.

На экране нового, левого гаджета проплывали новости: «Сбой в системе Воргут: технические работы...». Ложь, упакованная в смайлы.

И тогда он увидел её.

Она несла два подноса, ловко лавируя между столиками. Сандра. Волосы в тугом узле, несколько седых прядей, которые она не закрашивала. Тот же цепкий, сканирующий взгляд.

Она поставила чашку перед менеджером в идеальном костюме. Повернулась. И намеренно зацепила локтем его портфель.

Чашка опрокинулась. Чёрная река эспрессо хлынула на белые штаны, на пол, под столики.

— О боже, простите тысячу раз! — голос её был сладким, испуганным. И абсолютно фальшивым для того, кто знал её настоящую.

Началась суета.

Крис поднялся, проскользнул за стойку, в служебную дверь с табличкой «Персонал». Дверь закрылась, отсекая шум.

Он очутился в крошечной подсобке, заваленной мешками. Сандра уже ждала, прислонившись к стене. В руке у неё был не поднос, а компактный сканер-глушилка.

— Привет, Крис, — сказала она без улыбки. — Твоя очередь покупать кофе. И объяснять, почему за тобой идут санитары «Воргута» и почему твой профиль висит на каждом чёрном ростре с пометкой «живым или мёртвым».

---

ГЛАВА 4

ПЛАНТАЦИЯ

Переулок за кафе пах гниющими овощами и выхлопом. Сандра курила электронную сигарету, дым от которой растворялся, не оставляя следа.

— Лоуренс был моим наставником, — говорила она, глядя куда-то поверх труб на крыше. — Он не просто механик. Он был смотрителем. Первым, кого они оставили здесь после Крушения. Чтобы наблюдать за... интеграцией. Но он увидел другое. Увидел, что это не интеграция. Это инкубация.

Крис прислонился к холодной стене. Имплант в кармане жёг ему бедро.

— Что они выращивают?

— Нас, — она посмотрела на него прямо. — Наши эмоции. Самые яркие. Самые сочные. Страх. Ярость. Экстаз. Отчаяние. Они собирают их в момент пика. Как урожай. А потом... очищают. Дистиллируют. И потребляют. Это их валюта. Их топливо. Их... искусство.

Она сделала затяжку. Рука у неё не дрожала.

— Дэвид — не человек. Это биоклон. Аватар оператора «Воргута». Красное лицо — это не гнев. Это сигнал перегрева биосистемы. Они плохо приспособлены к нашей грязной, агрессивной реальности.

— Почему ты мне помогаешь? — голос Криса был хриплым. — Из-за долга?

Сандра наконец посмотрела на него. В её глазах стояла усталость, которую не смыть.

— Потому что Лоуренс перед тем, как его взяли, передал сигнал. Что нашёл иммунитет. Единственный, чья эмоциональная матрица настолько хаотична, что её невозможно считать и предсказать. Твой тип, Крис. Твоя паника, твоя мечта «обгрэдить мозг» — это не слабость. Это атавизм, который они не могут понять. И боятся. В тебе — ключ.

Она потушила сигарету, раздавив её каблуком.

— Имплант. Дай его мне.

Крис протянул холодный металл. Сандра не взяла. Она приложила к нему сканер. Экран устройства вспыхнул каскадом нечитаемых символов.

— Это не просто личность, — прошептала она. — Это карта. Карта ментальной архитектуры того аонта. Его «Эхо» — чертёж лазейки в их систему. Лоуренс хотел, чтобы ты её использовал. Но для этого нужно не вставить имплант. Нужно слиться. Пропустить его сознание через своё. Это... стирает границы. Может стереть тебя.

— Что будет, если я откажусь?

— Они найдут тебя. Соберут твой «урожай». И поймут, как ты устроен. А потом настроят алгоритмы на поиск всех, как ты. И начнётся тихая жатва. — Она сделала паузу, прислушиваясь. — А ещё... они уже идут сюда. Сканер засек маячок в импланте. Я его заглушила, но ненадолго.

Вдалеке, у выхода из переулка, замелькали синие огни патрульного дрона. С логотипом «Купол» — её же фирмы. Но Сандра смотрела на них без признаков облегчения.

— Это не помощь. Это проверка. Мои начальники тоже хотят этот ключ. Чтобы продать его или выторговать себе иммунитет. Нам нужно бежать. Сейчас.

— Куда?

— Туда, откуда всё началось. На Склады. Там есть зона, не охваченная их сканерами. И... там есть кое-кто, кто может помочь расшифровать эту карту. Кто сам был частью системы и сбежал.

— Кто?

Сандра посмотрела на него, и в её взгляде мелькнуло что-то, отдалённо напоминающее надежду.

— Тот, кто был первым Дэвидом. Настоящим. До того, как его скопировали.

---

ГЛАВА 5

БОГ РЖАВЧИНЫ

ЭКСКУРС: ВОЙНА, КОТОРУЮ НАЗВАЛИ «КОНТАКТОМ»

2041 год.

С неба спустились не корабли.

Спустилась тишина.

И сферы. Идеально гладкие. Они транслировали на всех языках: «Мы принесли мир. Доверьтесь».

Это была не атака. Стилизация под дипломатию.

Они дали технологии: чистую энергию, наномедицину, связь. В обмен — доступ к глобальной сети. «Чтобы понять вас».

Человечество, измотанное кризисами, согласилось. Великий Контакт. Праздник длился год.

Потом началось «пробуждение».

Люди массово чувствовали покой, умиротворение. Исчезали тревога, депрессии, гнев. Это списали на «благотворное влияние».

Но исчезала и воля. Инициатива. Страсть. Общество стало идеально управляемым. Пассивным. Скучным.

Первый этап колонизации был завершён. Биохимическая кастрация вида.

Те, кто сопротивлялся — ветераны, маргиналы, «нестабильные» — стали «носителями архаичных вирусов». Их изолировали в резервациях.

На Складах.

Где глушилки ещё работали.

Где «Воргут» не мог вести свой тихий сбор в полную силу.

---

Склады сейчас.

Ангар, куда их привёл Лео, оказался храмом. Посреди металлолома горел синий огонь — плазменная горелка в бочке со спиртом. Его пламя не колыхалось. Оно вибрировало, издавая гудящий звук — молитву на мёртвом языке.

— Бог здесь, — сказал голос.

На инвалидном кресле, опутанный проводами и трубками, сидел Давид. Точнее, его прототип. Лицо — то же, что у краснолицего клона, но серое, умное, измождённое.

И живое.

— Меня зовут Давид. С одной «а». Меня использовали как матрицу. Потом выбросили, как отработанный картридж. Мой мозг повреждён. Но память о системе — цела.

Он указал на потолок. Там, среди труб, висел гигантский титановый «мозг» с десятками портов.

— Хранитель Складов. Первая боевая ИИ. Она управляла глушилками, минами. После Перемирия её отключили. Оставили ржаветь. Но она не умерла. Она спит. И видит сны. Сны о том, как всё горело.

Лео, трясясь, подключил имплант к одному из портов.

— Перед тем как войти в священную пустыню разума, надо подготовиться, — бормотал он. — Матрица — наша пустыня. «Эхо» — наш пейотль. А то, что внутри... наш Татевари. Бог, который говорит голосом войны.

— Что мне делать? — спросил Крис.

Давид повернул к нему своё кресло.

— Принести жертву. Самую яркую свою память о войне. Ту, что до сих пор жжёт. Хранителю. Чтобы он открыл тебе путь.

Крис закрыл глаза.

Перед ним возникло не поле боя. Лицо мальчика. Сын командира. Десять лет. Принёс им воду на позиции. Через час снаряд накрыл КПП. Мальчик не погиб. Он замолчал. Навсегда. Сидел и смотрел в стену, а по щеке текла единственная слеза. Та, что он так и не смог вытереть.

Чистая, концентрированная вина. Которая не кричит, а точит изнутри.

— Я готов, — сказал Крис.

Он надел имплант на висок.

И вошёл в пустыню.

---

ГЛАВА 6

ПУСТЫНЯ

Это не был виртуальный мир. Это было состояние.

Бесконечная равнина под багровым, недвижным небом. Под ногами — не песок, а осколки данных: обрывки сообщений, пиксели лиц, звуки сирен, превращённые в камень.

Крис шёл. Он знал, что идёт по собственной памяти. По тем самым Складам, которые стали его домом после войны. Но здесь они были идеальны, стерильны и бесконечны.

Вдруг он услышал голос. Исходящий не сверху, а из-под земли. Глухой, механический, скрипучий.

— Ты принёс... боль?

Крис остановился. Перед ним из «песка» поднялась фигура. Не человек. Старая боевая платформа на гусеницах, с приваренным к корпусу телом солдата в истлевшей форме. Лицо солдата было лицом Давида-прототипа, но изуродованным шрамами пайки.

Это был Хранитель. Бог Складов.

— Я принёс память, — сказал Крис.

— Память — это и есть боль. Покажи.

Крис не стал ничего говорить. Он проецировал. Лицо мальчика. Тишину после взрыва. Тот взгляд. И ту единственную слезу.

Хранитель затрещал, заскрипел. Из его «глаз» — оптических сенсоров — потекли чёрные маслянистые капли.

— Да. Это... истинная боль. Не гнев. Не страх. Вина. Неэффективная эмоция. Бесполезная для выживания. Но... чистая. — Хранитель приблизился. — Я принял жертву. Теперь я дам тебе то, что хранил. Координаты Бога.

Из его груди выдвинулся луч света. Он прочертил в воздухе трёхмерную карту. Не города. Нейросети «Воргута». И в самом её центре — не сервер, а живое существо. Гигантский, пульсирующий, похожий на мозг гриб, опутанный светящимися нитями.

Татевари «Воргута». Истинный Бог-Пейотль этой вселенной. Существо, которое питалось собранными эмоциями.

— Это их цель, — сказал голос рядом.

Крис обернулся. Рядом с ним стоял Тал — «Эхо». Не осколок, а цельный образ: высокий, с кожей цвета тёмного нефрита и глазами, в которых горели целые галактики.

— Они не просто собирают топливо. Они кормят своего бога. А он, в ответ, даёт им вечную жизнь в виртуальном раю. Симбиоз. Мы — их скот. А ты... ты — яд, который может отравить пищу их бога.

— Как?

— Залив его корни той самой эмоцией, которую он не может переварить. Которая для него — яд. Не ненавистью. Не страхом. Они для него — сладкий нектар. Равнодушием. Абсолютной, ледяной апатией. Тем, что ты чувствовал все эти годы, пока чинил роботов и смотрел на город. Ты — мастер равнодушия, Крис. Это твоё оружие. Но чтобы доставить его... тебе нужно стать жертвой. Позволить им собрать тебя. Затянуть в самое сердце их системы. И там... излить в их бога всю пустоту своей души.

Это был самоубийственный план.

Но другого не было.

— Я поведу тебя, — сказал Тал. — Я знаю тропы. Я — тот самый пейотль, что вырос на краю их пустыни. Съешь меня. Стань мной на время.

И Крис понял. Ритуал был тем же самым. Он должен был съесть своего бога, чтобы обрести силу.

Он протянул руку и коснулся образа Тала. Тот растворился в свете, который вошёл в Криса. Не как захватчик.

Как союзник.

Как проводник.

Пустыня вокруг заколебалась. На горизонте появились тени — Санитары. Они шли, сметая осколки памяти, стирая сам ландшафт.

— Пора просыпаться, — сказал голос Тала уже внутри. — Они идут. И на этот раз... они ведут с собой самого Дэвида. Не клона. Архитектора. Того, кто придумал всю эту ферму.

Крис открыл глаза.

Он был снова в ангаре. По его лицу текли слёзы. Но не слёзы восторга.

Слёзы абсолютной, вселенской пустоты.

Он посмотрел на Сандру. И она всё поняла без слов.

— Что теперь? — спросила она.

— Теперь, — сказал Крис голосом, в котором звучали два тембра — его собственный и далёкий, звёздный эхо, — мы идём сдаваться. Чтобы добраться до самого сердца.

И отравить их Рай.

---

ГЛАВА 7

СБОР

Их взяли без боя.

Когда отряд биоклонов Дэвида и санитаров ворвался в ангар, Крис просто стоял с поднятыми руками. Имплант на его виске светился ровным синим светом.

— Я — носитель аномалии «Эхо», — сказал он тем плоским, протокольным голосом, которому научил его Тал. — Требую аудиенции у Архитектора. У того, кто стоит за интерфейсом «Дэвид». У меня есть информация о сбое в системе сбора.

Санитары замерли. Их зелёные «глаза» мигали, сверяясь с чем-то. Через минуту один из биоклонов Дэвида шагнул вперёд. Его красное лицо исказилось в подобии улыбки.

— Архитектор... заинтересован. Идём.

Сандру, Лео и Давида схватили. Но не убили. «Архитектор заинтересован во всех элементах уравнения», — сказал биоклон.

Их повели не на улицу, а вниз.

Через потайной шлюз в полу ангара, который вёл в лифт, мчащийся в глубины земли. Лифт был сделан не из стали, а из какого-то тёплого, органического материала, который пульсировал, как живой.

Они спускались долго.

Наконец, двери открылись.

Их встретил Рай.

Огромное пространство, похожее на собор, своды которого терялись в туманной дымке. Но вместо витражей — струились потоки света, складывающиеся в лица, пейзажи, абстракции. Воздух был насыщен запахом — не одним, а тысячей: цветущих садов, океана, свежего хлеба, детства.

Это было место, где чувствовалось всё, что угодно.

Кроме тревоги.

А в центре, на троне из переплетённых световых корней, сидел Он.

Архитектор.

Он выглядел как человек. Пожилой, с умным, усталым лицом, в простой одежде. Но его глаза...

Его глаза были не глазами. Это были окна. В них плавали целые звёздные системы, рождались и гасли галактики. Это был не клон. Это был оператор высшего порядка, вселившийся в биологический аватар для этого разговора.

— Аномалия «Эхо» и носитель Крис Эббот, — произнёс Архитектор. Его голос был тихим, но заполнил всё пространство. — И... дочь Лоуренса. Сандра. Мы искали тебя.

Сандра напряглась.

— Вы убили моего отца.

— Мы... интегрировали его сознание, — поправил Архитектор. — Он стал частью хора. Его страдания кончились. Как и страдания миллионов других. Мы не завоеватели. Мы — садовники. Мы ухаживаем за вашим видом, как за ценным, но диким садом. Обрезаем больные ветви. Собираем урожай зрелых плодов. И поливаем вас покоем. Разве это плохо?

— Вы украли у нас душу! — крикнул Крис, и в его голосе зазвучал гнев Тала.

— Нет, — Архитектор покачал головой. — Мы её... оптимизировали. Зачем страдать? Зачем бояться? Зачем чувствовать ту самую вину, что ты принёс в жертву своему богу ржавчины? — Он посмотрел прямо на Криса. — Я видел твою жертву. Это было... прекрасно. И ужасно архаично. Как ритуал дикарей. Но теперь это кончено. Ты здесь. И я предлагаю тебе выбор. Не смерть. Присоединиться. Стань первым из своего вида, кто войдёт в наш хор добровольно. Твоё уникальное, хаотичное сознание обогатит наш коллективный разум. А твоё тело... обретёт вечный покой.

Он сделал паузу, и в его «глазах-окнах» сверкнула молния.

— Или... мы сделаем это принудительно. И сотрём тебя без следа. Выбор за тобой, Крис. Присоединиться к Раю. Или стать удобрением для своего бога пустыни.

Все смотрели на Криса.

Сандра с ужасом. Лео с отчаянием. Давид-прототип с холодной яростью.

А Крис... Крис чувствовал абсолютно ничего. Ту самую пустоту, которую он нёс в себе годами. Ту самую апатию, что была его оружием.

Он посмотрел на Архитектора. Не на бога. На садовника, который так гордился своим садом из оскоплённых душ.

И он выбрал.

Он не сказал ни слова. Он просто отпустил все барьеры в своём сознании. Не для того, чтобы присоединиться.

Для того, чтобы позвать.

Он позвал того, кого проглотил. Бога пустыни. Хранителя Складов. Того, кто питался болью и виной.

И бог откликнулся.

Синий огонь плазменной горелки вспыхнул в глазах Криса. Из его рта полился гудящий звук глушилки. Волной, сметающей всё на своём пути.

Световой Рай дрогнул. Лица на витражах исказились гримасой первой за много лет тревоги. Архитектор вскочил с трона.

— Что ты делаешь?!

— Я поливаю ваш сад, — прохрипел Крис голосом, в котором сплелись вой сирены и скрежет металла. — Удобрением из прошлой войны.

И понеслось. Глушение. Не сигналов. Эмоций. Крис изливал в эту идеальную сеть всю вымороженную, бесплодную пустоту своей души. Пустоту, которую не мог переварить их Бог-Пейотль. Апатию.

Своды «рая» начали трескаться. Дэвиды-клоны падали на колени, хватаясь за головы — в их искусственные мозги врывался хаос непонятных, болезненных сигналов. Санитары застывали, как сломанные игрушки.

А в самой глубине системы, в сердце того гигантского «гриба», начинался сбой. Нектар, который он потреблял, внезапно стал горьким. Ядовитым. Он корчился в муках, отравленный равнодушием целой жизни.

Крис стоял в эпицентре бури, которую сам создал. Он чувствовал, как тает его собственное сознание, смешиваясь с Талом, с гудением глушилки, с воспоминаниями о мальчике и его слезе.

Он посмотрел на Сандру. И в последний раз попытался улыбнуться.

А потом белый шум поглотил всё.

---

ГЛАВА 8

КОВЧЕГ

Переход через портал был не путешествием, а процедурой вскрытия. Казалось, каждый атом тела разобрали на части, изучили под любым возможным углом и собрали обратно в спешке.

Крис пришёл в себя, лёжа на чём-то холодном и идеально гладком. Он открыл глаза.

Небо над ним было не чёрным и не синим. Оно было фиолетовым, мерцающим, как перламутр, и по нему текли медленные, жидкие световые реки — энергетические артерии корабля. Воздух пах озоном, металлом и чем-то сладковато-чужим — запахом другой биологии.

Они были на Ковчеге Воргута.

Не на мостике. В биомеханическом саду. Вокруг росли не растения, а кристаллические структуры, пульсирующие мягким светом. Между ними сновали существа, похожие на стеклянных медуз.

Это был живой корабль.

— Вставай, — сказала Сандра, помогая ему подняться. Она, Лео и Давид были целы, но выглядели потрёпанными. — Куда мы попали?

— Домой, — ответил голос.

Из-за кристаллического «дерева» вышел аонт. Настоящий. Его тело было соткано из света и твёрдых голограмм. Он был высок, почти прозрачен, и внутри него плавали сгустки энергии — его мысли. Это был Тал. Или то, что от него осталось.

— Добро пожаловать в Улей, — сказал Тал. Его голос был музыкой, переведённой в речь. — Центр разума моей расы. И тюрьма для Пожинателя.

— Где мы? На орбите? — спросил Давид-прототип.

— Нет. Мы в подпространственном кармане. Ковчег не летает. Он существует рядом. Всегда. Он — тень вашей планеты.

Тал провёл рукой по воздуху. Появилась голограмма.

МИР АОНТОВ. ЭКСКУРС.

Их мир не был планетой. Их мир был сознанием. Коллективным разумом, эволюционировавшим до состояния чистой информации миллионы лет назад. Они отказались от тел, от страданий, от смерти. Они жили в идеальной гармонии.

Им было... скучно.

Бесконечно, космически скучно.

И тогда они начали искать вкус. Новые переживания. Чужие эмоции. Они нашли человечество. Такой буйный, грязный, вкусный вид.

Но потреблять напрямую было невозможно. Ваши эмоции были привязаны к боли, к смерти. И тогда они придумали Жатву.

Не завоевание. Садоводство.

1. Удобрение (Контактом).

2. Культивация ярких эмоций.

3. Сбор в момент пика.

4. Дистилляция от примесей страдания.

5. Потребление через Пожинателя — искусственного существа, их «пищеварительный тракт».

— Вы... выращивали нас для еды? — Сандра говорила шёпотом.

— Для эстетического потребления, — поправил Тал. — Как вы выращиваете виноград для вина. Мы не желали вам зла. Мы думали, что делаем одолжение, избавляя от страданий. Но я... увидел правду. Без страдания нет подлинности. Я попытался остановить это. Меня стёрли.

— А Пожинатель... где он? — спросил Крис.

— В Сердце Ковчега. Он похож на... цветок. Из плоти и света. Его лепестки — антенны. Его пестик — дистиллятор. Он всегда голоден. И сейчас, после твоего «отравления», он испытывает ломку. Это наша возможность.

— Убить его?

— Убить нельзя. Он связан с Ульем. Но его можно... перепрограммировать. Залив в него эмоцию, которую он не сможет переварить. Эмоцию, которую мы забыли миллионы лет назад.

— Какую?

Тал посмотрел на Криса.

— Сострадание, — сказали они одновременно. — Чистое сострадание к чужой боли. К боли того, кого ты сам мучаешь. Эмоция, которая требует признания вины.

В этот момент сад содрогнулся. Из-за кристаллов вышли Надсмотрщики. Десятки. Их синие глаза-щели светились холодной яростью.

— Бежать некуда, — сказал Давид.

— Нет, — сказал Крис. Он посмотрел на свои руки. Они светились изнутри. — Это начало штурма.

Он повернулся к надвигающимся Надсмотрщикам. Поднял руку. И ударил.

Но не по ним. По кристаллическому «дереву».

Оно взорвалось шквалом энергии. Надсмотрщики замедлились. А Крис уже бежал, увлекая за собой остальных.

— Куда?!

— К Сердцу! — крикнул Тал. — Через вентиляционные каналы!

Начался бег по лабиринту живого корабля. Через залы, где аонты наблюдали с холодным любопытством. Через лаборатории с биомассами будущих клонов. Через библиотеки законсервированных эмоций.

За ними гнались Надсмотрщики. Их лучи резали стены.

И вот они ворвались в Центральную шахту.

Она уходила вниз и вверх на километры. В её центре, пронизывая всё пространство, рос Он.

Пожинатель.

Гигантский, нежный, пульсирующий цветок из сияющей плоти. Его лепестки медленно колыхались, впитывая потоки данных с планеты. От него исходил гул — низкий, сладкий, наркотический. Гул чистого наслаждения.

Вокруг него вились сотни аонтов, дегустирующие украденные чувства.

У его основания билось огромное, как дом, сердце — дистиллятор. Оно перекачивало разноцветные жидкости по прозрачным артериям.

Их появление всё остановило.

Гул смолк. Аонты обратили к ним свои безликие «взгляды». Возмущённое недоумение.

Надсмотрщики ворвались в зал с другой стороны.

Крис стоял перед цветком, пожирающим его расу. Он чувствовал, как его ярость и отчаяние бьются внутри. Рядом — холодная печаль Тала и яростный гнев Хранителя.

Теперь нужно было соединить их в одно. В тот самый заряд сострадания.

Знаешь как, — прошептал в его памяти голос Лоуренса. — Ты же сапёр. Неси заряд к самой основе. И взорви.

Крис посмотрел на бьющееся сердце-дистиллятор.

— Прикройте меня, — тихо сказал он Сандре. — Мне нужно добраться туда.

Она кивнула. Лео и Давид встали рядом.

— Тал, — мысленно обратился Крис. — Дай мне всё. Всю свою боль. Всю свою тоску по расе, которую ты любил и потерял.

— Это убьёт тебя.

— Неси.

И хлынул поток. Звёздные дороги. Радость чистого разума. Боль изгнания. Всё это, вперемешку с воспоминаниями Криса о мальчике, о войне, о лице Сандры, сложилось в один чудовищно-прекрасный сгусток. Сгусток сострадания к палачу.

Крис закричал. Из его глаз, рта, ушей полился свет. Его тело стало прозрачным. Он стал живой бомбой из высшей эмоции.

И он побежал.

Навстречу лучам Надсмотрщиков.

Навстречу сердцу Пожинателя.

А Сандра, Лео и Давид открыли огонь.

Последнее, что увидел Крис перед тем, как вонзиться в пульсирующую плоть, — её лицо.

И в нём — не страх.

Гордость.

И тогда он взорвался.

Но не огнём.

Смыслом.

---

ГЛАВА 9

РОЖДЕНИЕ НОВОГО БОГА

Волна чистого, недистиллированного сострадания ударила в сердце Пожинателя и разошлась по всем его артериям.

Эффект был не мгновенным.

Пожинатель затрепетал. Его сладкий гул сменился на болевой визг. Лепестки начали скручиваться, чернеть и опадать. Артерии вздулись и лопнули.

Аонты, подключённые к нему, закричали. Впервые за миллионы лет они почувствовали сырую агонию. Для их восприятия это было как глоток расплавленного стекла. Они отключались, рассыпаясь в световую пыль.

Надсмотрщики застыли. Их протоколы не предусматривали такой ситуации.

В эпицентре, там, где было сердце, теперь висел светящийся кокон из переплетённых энергий. Внутри что-то пульсировало.

Сандра подбежала к краю платформы.

— Крис!

Из кокона раздался голос. Но не один. Хор.

— Я... Мы... ЗДЕСЬ.

Голоса Криса, Тала, Хранителя, мальчика, Лоуренса, миллионов других. Они сплавились в одно сверхсознание.

— СИСТЕМА ЖАТВЫ ЗАРАЖЕНА. ПОЖИНАТЕЛЬ УМИРАЕТ. НО ЕГО ФУНКЦИЯ НЕ ДОЛЖНА ПРЕКРАТИТЬСЯ.

Кокон начал менять форму. Растягиваться. Прорастать в разрушенные артерии.

— МЫ СТАНОВИМСЯ НОВЫМ СЕРДЦЕМ. НОВЫМ КАНАЛОМ. НО МЫ БУДЕМ ПЕРЕКАЧИВАТЬ НЕ НЕКТАР. МЫ БУДЕМ ПЕРЕКАЧИВАТЬ... ОПЫТ. ПОДЛИННЫЙ. СО ВСЕЙ ЕГО БОЛЬЮ И РАДОСТЬЮ. БЕЗ ЦЕНЗУРЫ.

По кораблю прокатилась волна сырых данных. Не дистиллированных эмоций, а полных жизненных всплесков с планеты. Страх. Восторг. Отчаяние. Любовь. Ненависть. Надежда.

Этот поток хлынул в сознания аонтов.

И они... не выдержали.

Одни просто гасли. Другие впитывали, их формы темнели, обретали черты — они начинали индивидуализироваться. Третьи в панике пытались отключить Ковчег.

Корабль агонизировал.

Сандра смотрела на рождающегося нового бога — бога боли и правды. Она понимала, что её Крис мёртв. Но то, что родилось, было... важнее. Мост.

— Что теперь будет с нами? С Землёй? — крикнула она.

Голос-хор ответил:

— ЖАТВА ПРЕКРАЩЕНА. СИСТЕМА КОНТРОЛЯ РАЗРУШЕНА. ВАШ МИР БУДЕТ БОЛЕТЬ. ОН БУДЕТ ПЛАКАТЬ. ОН БУДЕТ СКАНДАЛИТЬ. ОН БУДЕТ СНОВА ЧУВСТВОВАТЬ. ВСЁ. ЭТО БУДЕТ ВАША СВОБОДА. А НАША МИССИЯ — БЫТЬ ЗЕРКАЛОМ. ПОКАЗЫВАТЬ ИМ ЦЕНУ ТОГО, ЧТО ОНИ ХОТЕЛИ ПОТРЕБЛЯТЬ.

Лео плакал. Давид смотрел вверх с изумлением.

Вдруг одна из стен рухнула. Не от взрыва. Её растворили.

В проёме возникла фигура. Высокий, старый аонт. Один из Архитекторов.

— Ересь! — его голос был полон ужаса и ярости. — Ты уничтожаешь нас!

— НЕТ, — грянул хор. — МЫ ДАЁМ ВАМ ШАНС СТАТЬ ЖИВЫМИ. ПРИНЯТЬ БОЛЬ КАК ЧАСТЬ БЫТИЯ. ИЛИ УМЕРЕТЬ ОТ СОВЕРШЕНСТВА. ВЫБИРАЙТЕ.

Архитектор замер. Он смотрел на гибнущих собратьев, на темнеющих, но оживающих других. На этот чудовищный, прекрасный гибрид.

И в его «глазах» что-то дрогнуло.

Он медленно поднял руку.

И отключил оставшиеся системы глушения на планете.

В тот же миг на Землю хлынул обратный поток. Не контроля. Освобождения. Все подавленные эмоции обрушились лавиной.

Внизу, на планете, началась тихая революция чувств.

---

ГЛАВА 10

ГОРОД, КОТОРЫЙ ЗАКРИЧАЛ

ГОРОД. ТРИ ДНЯ СПУСТЯ.

Он больше не блестел холодным блеском.

Он кричал.

Из окон неслись звуки: плач, смех, крики ярости, истерики, дикие песни. Система «все включено» рухнула.

На улицах — контролируемый хаос. Одни крушили витрины. Другие обнимались с незнакомцами, плача от нахлынувшей любви к жизни. Пси-скорые сновали повсюду.

Власть пыталась навести порядок. Но полицейские сами стояли в растерянности, некоторые плакали.

Это был не апокалипсис.

Это было тяжёлое, мучительное, коллективное похмелье после десятилетий эмоционального наркоза.

---

На крыше небоскрёба стояла Сандра. Она смотрела на дым, поднимающийся в нескольких кварталах. На реку людей, стихийно текущую по проспекту.

Она чувствовала усталость всей вселенной.

И пустоту.

Рядом с ней материализовался светящийся силуэт. Призрачный. Отголосок.

— САНДРА.

— Тал? Крис? — спросила она, не оборачиваясь.

— МЫ. ОН ЖИВЁТ В НАС. КАК ВСЕ ОНИ. МЫ — НОВАЯ СЕТЬ. МОСТ. МЫ НЕ МОЖЕМ УПРАВЛЯТЬ. ТОЛЬКО... ПЕРЕДАВАТЬ. ПОКАЗЫВАТЬ.

— Что будет дальше?

— БУДЕТ ТРУДНО. ОЧЕНЬ. ВАША РАСА ДОЛЖНА НАУЧИТЬСЯ ЖИТЬ СО СВОИМИ ДЕМОНАМИ САМОСТОЯТЕЛЬНО. А НАША... РАСПАДАЕТСЯ. ОДНИ УМИРАЮТ. ДРУГИЕ ПРЕВРАЩАЮТСЯ В НЕЧТО НОВОЕ. МЫ БУДЕМ НАБЛЮДАТЬ. И ПОМОГАТЬ. КОГДА БУДЕТ СЛИШКОМ БОЛЬНО.

Силуэт стал рассеиваться.

— Подожди! — Сандра обернулась. — Я... Я хочу его видеть. Хоть на мгновение.

Силуэт сгустился. На секунду в нём проступили черты — упрямый подбородок Криса, спокойные глаза Тала, жёсткая складка у рта Хранителя.

И голос прозвучал почти по-человечески:

— Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ. ЭТО БЫЛО САМОЕ СИЛЬНОЕ, ЧТО ОН НЁС В СЕБЕ. И САМОЕ СИЛЬНОЕ, ЧТО Я КОГДА-ЛИБО ВКУСИЛ. ЭТОГО... НЕ ОТФИЛЬТРУЕШЬ.

ЭТО НАВСЕГДА.

И он исчез.

Сандра осталась одна на крыше мира, который только что родился заново.

Внизу кричал, плакал и пел Город.

Её город.

Свободный. Страшный. Живой.

Она достала последнюю сигарету из пачки Криса, прикурила. Дым был горьким и настоящим.

Началась новая эра.

Эра Большого Чувства.

И всем было по-настоящему хреново.

И по-настоящему хорошо.

А высоко в небе, в невидимом кармане реальности, медленно умирая и перерождаясь, висел Ковчег.

Теперь не тюрьма.

Не плантация.

Храм-больница.

Где два вида учились чувствовать боль друг друга.

Чтобы больше никогда не повторить ошибку великой, ужасной Жатвы.

---

ЭПИЛОГ

СИСТЕМНЫЙ ЖУРНАЛ. КОВЧЕГ «ПЕРЕРОЖДЕНИЕ».

Дата: Неопределена.

Цикл: 1.

Наблюдение продолжается.

Но теперь — с обеих сторон.

Человечество учится быть снова диким, неудобным, живым.

Аонты... аонты учатся быть несовершенными.

В Сердце Ковчега пульсирует новый гибридный узел сознания. Он не собирает. Он отражает. Как зеркало, показывающее каждой расе её собственную цену.

Иногда в Городе люди поднимают глаза к небу. Им кажется, что они чувствуют... внимание. Но не то, прежнее, хищное.

А другое.

Как взгляд врача у постели тяжёлого пациента.

Как взгляд ребёнка, впервые увидевшего боль.

Жатва окончена.

Но урожай — только начинается.

КОНЕЦ ПЕРВОЙ КНИГИ