Желание

— Валера! Сколько ты ещё будешь собираться? — недовольный голос жены доносился из прихожей, значит, сама она уже надевала шубу или обувалась. — Ты хочешь, чтобы Кирпичёвы опять до утра выговаривали, что мы даже приехать вовремя не можем? Ты этого хочешь?

Валера хотел другого — вообще не ехать к Кирпичёвым. Но вариантов не было — старые знакомые предложили совместно встретить Новый год, и Света с Валерой имели глупость согласиться. Почему глупость? Да потому что местом встречи Нового года выбрали дачу Кирпичёвых. А находилась она аж за Зеленогорском, и ехать до неё по засыпанным снегом улицам новогоднего Петербурга и пригорода предстояло от полутора до двух часов в зависимости от пробок.

Валера вышел в прихожую, натягивая по дороге свитер, и посмотрел на висевшие над входной дверью часы. Стрелки на них показывали половину восьмого. А Кирпичёвы ждали гостей к десяти.

— Ты на часы посмотри, — сказал Валера жене. — Мы даже при плохом раскладе приедем туда на полчаса раньше положенного.

— Это при просто плохом раскладе, — возразила Света. — А при самом плохом?

— При самом плохом мы туда вообще не доедем, — парировал Валера. — Поэтому давай надеяться на просто плохой.

Прозвучало не очень, но с другой стороны, сам факт встречи Нового года с Кирпичёвыми был для Валеры плохим раскладом, так что особо терять ему было нечего.

Валера надел пуховик, ботинки, взял стоявшую у порога сумку и покинул квартиру. Света вышла за ним, быстро закрыла дверь на два замка, и они отправились к лифту.

— Надеюсь, мы ничего не забыли, — то ли мужу, то ли сама себе сказала Света, когда двери лифта закрылись, и кабинка тронулась.

— А что ты могла забыть? — удивился Валера. — Мы несём только оливье и шампанское. Банку с салатом ты в сумку положила, я это видел. Шампанское тоже там.

Валере было не очень приятно идти в гости с одним лишь салатом да шампанским, но Кирпичёвы заявили, что стол они берут на себя, а спорить с ними всегда было себе дороже. Единственное, что попросили знакомые — это принести оливье.

Света делала потрясающий оливье по какому-то древнему семейному рецепту. Вроде всё как у всех, и ингредиенты те же, но получалось безумно вкусно. Никто больше так не мог. Даже Кирпичёвы, которые считали, что они всё делают лучше всех, признавали этот факт. Потому и попросили принести с собой на новогодний стол Светино фирменное оливье.

«Всё остальное мы купим, — гордо объявил Кирпичёв во время их последней встречи. — И выпивку, и фейерверки, и икру».

Валера хотел привезти с собой ещё хотя бы мандарины, так как буквально на днях купил целый ящик, но Кирпичёв эту идею отмёл, заявив, что он уже заказал с какого-то полусекретного склада настоящие марокканские. Особый упор он при этом сделал на слово «настоящие», дав таким образом понять, что в основном все покупают ненастоящие.

Раз с мандаринами ничего не получилось, Валера решил взять шампанское. Во-первых, он считал, что идти в гости на Новый год без спиртного — моветон, а во-вторых, одного салата, действительно, было мало.

Правда, с шампанским вышла небольшая накладка. Как оказалось, Валера подошёл к его покупке крайне безответственно. Это ему потом Света сказала, когда увидела, что он купил. Сам-то он думал, что всё нормально, однако супруга заявила, что идти к приличным людям с таким «дешманом» — только позориться.

Доводы Валеры, что именно этим «дешманом» они встречают практически каждый Новый год вот уже почти двадцать лет, в расчёт приняты не были; и Света лично сходила в ближайший алкомаркет и купила такое шампанское, с которым появиться у Кирпичёвых, по её мнению, было не стыдно.

Валера не стал спорить с женой, он в шампанском не разбирался. Для него все игристые вина делились на две категории: «компот» и «кислятина», и он искренне не понимал, чем та дорогая «кислятина», что купила супруга, была лучше его «компота». Валера просто отложил купленное им шампанское на Старый Новый год, который рассчитывал встретить без Кирпичёвых.

Обшарпанная, исписанная малолетними хулиганами кабина лифта, поскрипывая, везла пассажиров вниз. Валера, чтобы чем-то себя занять, принялся изучать свежую надпись, выведенную красным маркером и сообщавшую всем пассажирам лифта о низкой социальной ответственности соседки из двести шестой квартиры.

Лифт доскрипел до первого этажа, остановился, как-то странно дёрнулся, и в кабине погас свет. Стало темно и прочему-то страшно. Валере на мгновенье показалось, что он вообще находится не в своём лифте, а непонятно где.

— Этого ещё только не хватало, — в сердцах произнесла в темноте Света, возвращая супруга к реальности. — Теперь точно опоздаем.

Валера хотел сказать, что сбор в десять вечера — вещь условная, все же они не в театр и не в кино едут, и не на поезд спешат. Переживут Кирпичёвы прибытие плюс-минус десять минут от оговорённого времени. Но ничего сказать он не успел — свет загорелся, лифт ещё раз дёрнулся, и двери открылись.

Почему-то в этот момент Валера смотрел вверх, туда, где была лампочка, и его ослепило. Причём ослепило сильно, словно он смотрел не на обычную энергосберегающую лампочку, а на мощный прожектор.

Света тем временем пулей вылетела из лифта, будто боялась, что дверцы вновь закроются, и до Валеры донёсся её недовольный голос:

— Ты там уснул?

— Иду, — недовольно пробурчал Валера и, щурясь, покинул лифт.

Их машина стояла прямо напротив подъезда; когда Валера вышел на улицу, Света уже переминалась с ноги на ногу возле передней пассажирской двери и всем своим видом выражала недовольство. Валера открыл дистанционно с ключа все двери, подошёл к машине, закинул на заднее сиденье сумку, сел за руль и завёл двигатель. Света устроилась на переднем пассажирском и, глядя на замёрзшее стекло, недовольно пробурчала:

— Когда поставишь сигнализацию, чтобы запускать заранее обогрев? Все как люди в тёплую машину садятся, одни мы постоянно сопли морозим.

— Поставлю, — уклончиво ответил Валера.

— Я уже молчу про то, что без сигнализации её угнать могут! — продолжила давить жена.

— Да кому она нужна? А если кому-то понадобится, то и сигнализация не спасёт.

— Валера, не умничай! Просто поставь уже сигнализацию!

Валера вздохнул, но отвечать ничего не стал. Он подождал минут пять, пока немного прогреется двигатель, протёр запотевшее лобовое стекло и тронулся в путь.

Машин на дорогах было немало, народу на тротуарах тоже достаточно, но больших пробок в городе не было. Кирпичёвы имели все шансы увидеть гостей вовремя или даже раньше времени.

Остановившись на красный сигнал светофора на пересечении проспекта Энергетиков с Якорной улицей, Валера обратил внимание на высокого мужчину в костюме Деда Мороза с пышной накладной бородой и огромным мешком за спиной. Тот не спеша переходил улицу и разговаривал по телефону.

«Прям как настоящий, — подумал Валера, глядя вслед мужчине в синей шубе. — Хоть догоняй и проси желание исполнить».

Сначала эта мысль Валеру развеселила, а потом он вдруг понял, что у него нет таких желаний, с которыми он мог бы обратиться к Деду Морозу. Вообще никаких нет. И сразу стало не очень-то и весело.

Нет, определённые желания у Валеры, как у любого нормального человека, конечно же, имелись. Но они все были такими обычными, можно сказать, естественными: чтобы дочь с женой и родители были здоровы; самому не хворать; ипотеку закрыть поскорее; чтобы машина не ломалась.

Но не будешь же ты обращаться к Деду Морозу с просьбой помочь закрыть ипотеку. Его надо просить, чтобы исполнил мечту. Настоящую Мечту. С большой буквы М. А вот с этим у Валеры были проблемы. Он уже давно ни о чём не мечтал.

Машину разве что давно хотел поменять, но вот летом поменял. Не новая, конечно, но намного лучше той, что была до неё. Сигнализацию вот только оставалось хорошую поставить, чтобы можно было прогрев салона запускать зимой. Но мечтать о сигнализации и просить её у Деда Мороза было стыдно — её просто надо было купить.

Валера серьёзно призадумался, глядя на бьющиеся в лобовое стекло снежинки.

Вот сосед Серёга — рыбак, и у него есть настоящая мечта — большая надувная моторная лодка. И это именно мечта, причём несбыточная, потому что лодка эта Серёге не светит ни при каком раскладе — жена не позволит купить.

Или товарищ по работе — Лёха. Тот мечтает жить на юге — в Сочи, а лучше в Испании. Чтобы тепло, море, пальмы и зимой не надо на стоянке машину откапывать от снега.

А Валера уже давно ничего так сильно не желал.

Вот в детстве — другое дело. В детстве Валера мечтал об игровой приставке, в юности — о мотоцикле. Ни то ни другое в нужное время не получил, а когда смог себе это позволить, уже не хотелось. Ни приставку, ни мотоцикл. Мечты со временем измельчали, а потом и вовсе исчезли, и теперь у Валеры не было никаких заветных желаний.

Когда он стал таким?

Как он стал таким?

Ответов на эти вопросы у Валеры не было.

В последнее время все желания у него были с приставкой «не»: не ходить рано на работу, не платить ипотеку, не переклеивать обои в коридоре. И вот даже сейчас — не встречать Новый год с Кирпичёвыми.

Валера с радостью отвёз бы к ним Свету, а сам вернулся домой и встретил Новый год один. Дочь впервые отправилась праздновать с друзьями, большая уже — шестнадцать лет, поэтому никто бы даже вопросов не задал.

Валера навалил бы с горкой оливье в большую тарелку, открыл дешёвое шампанское и поставил какой-нибудь фильм. Например, «Плохого Санту». Уж лучше с Билли Бобом Торнтоном Новый год встретить, чем с Кирпичёвыми. У Билли Боба хоть шутки смешные.

— Ты шампанское точно положил в сумку? — неожиданно спросила Света, прервав мысли супруга.

— Вроде положил, — ответил Валера.

— Вроде или положил? — сурово уточнила жена. — Мы и так едем на всё готовое, с нас лишь салат и шампанское, и не хватало ещё половину этого забыть.

— Я предложил привезти мандарины, но Кирпичёвы не жрут какие попало, — со злостью сказал Валера. — Им нужны непременно настоящие марокканские, и чтобы партия была сертифицирована. А я не привык в овощных ларьках требовать сертификаты!

— Вот поэтому… — начала было Светлана, но перехватив взгляд мужа, поняла, что тему лучше не развивать.

Она развернулась и попыталась дотянуться до лежащей на заднем сидении сумки. Не дотянулась — мешал ремень безопасности.

— Да взял я твоё шампанское, успокойся! — прикрикнул на супругу Валера. — Сиди ровно, мешаешь машину вести!

— Нет, теперь я должна проверить! — заявила Света и продолжила тянуться к сумке.

— Сейчас остановлюсь — проверишь, если это так важно.

— Не надо останавливаться, и так опаздываем, — ответила Светлана, отстегнула ремень безопасности и опять попыталась дотянуться до сумки на заднем сидении, в процессе локтем толкнув мужа в бок.

— Осторожнее, — недовольно пробурчал Валера. — И пристегнись! Темно, гололёд.

— Если такой заботливый, надо было шампанское положить в сумку!

— Да я его положил!

— А я в этом не уверена!

— Так это твои проблемы. Я положил!

— Нет, Валера, это будут твои проблемы, если не положил!

— Если не положил, то остановимся по дороге и купим в конце концов! Ещё нет десяти — алкомаркеты работают. Хватит уже мне мозг выжирать из-за шампанского, которое, скорее всего, лежит в сумке!

Валера со злостью посмотрел на жену.

Когда она стала такой?

Почему приехать вовремя к каким-то Кирпичёвым для неё было важнее спокойной обстановки в семье?

Когда он стал таким?

Почему он ехал туда, куда не хочется, чтобы встречать Новый год с теми, кто ему неинтересен?

Когда они стали такими?

Валера этого не знал. Но он точно помнил — раньше они такими не были.

Валера вспомнил их первый со Светой совместный Новый год.

Они познакомились в конце ноября, и первое время ничего не предвещало, что их знакомство перерастёт во что-то более серьёзное. Возможно, и не переросло бы, если б не та новогодняя ночь, которую они провели вдвоём.

На момент их знакомства у Светы уже были планы на новогоднюю ночь, да и у Валеры были. Но он всё же рискнул и предложил встретить Новый год вдвоём. Долго не мог решиться, переживал, боялся, что она откажет. Но в итоге всё же предложил. И она согласилась. А потом он узнал, что она тоже переживала. Тоже боялась. Что он не предложит.

Валера тогда учился на четвёртом курсе, перспективы уже открывались, он знал, что через полгода окончит университет, и у него будет хорошая работа, появятся деньги. Но тогда, перед Новым годом, с финансами были проблемы. Пришлось занимать у друзей, чтобы накрыть хороший стол и купить Свете подарок.

Валера решил тогда шикануть: он купил на рынке мандарины и шампанское, а горячее с закусками заказал в дорогом ресторане. Должны были доставить к девяти вечера. Не доставили. Шестого января, возвращая деньги, сказали, что курьер заблудился.

Таким образом, весь их новогодний стол состоял из бутылки дешёвого шампанского, мандаринов и оливье. Света тогда тоже принесла его в банке. Правда, в двухлитровой.

И ничего — отметили. Да так, что к утру Валера понял, что все праздники в своей жизни он хочет отмечать только с ней — с самой красивой, весёлой и жизнерадостной девушкой на всём белом свете.

Когда она стала другой?

Когда он стал другим?

Когда они стали другими?

Ответа на эти вопросы у Валеры не было. Как-то потихоньку всё произошло. Незаметно.

— Нет, я должна проверить! — заявила Света, прервав раздумья мужа.

Она опять отстегнула ремень безопасности и полезла на заднее сидение, к сумке. Нервы у Валеры сдали, и он решил высказать жене всё, что думает по этому поводу. Но не успел — прямо перед машиной возник велосипедист, пытающийся проехать по пешеходному переходу.

Вариантов затормозить не было. По гололёду Валера ездил аккуратно и, завидя пешеходов даже вдалеке, всегда притормаживал. Но в этот раз не было никаких пешеходов. Был велосипедист с большой жёлтой коробкой за спиной. Курьер ехал по тротуару, а потом неожиданно свернул на «зебру». Не спешившись, не снизив скорость. Прямо перед машиной.

На автомате Валера вывернул руль, в надежде объехать велосипедиста. Тормозить он даже в таком стрессовом состоянии не стал. Не первый день за рулём — знал, что от этого будет лишь хуже: машину на гололёде поведёт юзом, но направления и скорости она особо не изменит.

И у Валеры получилось — он каким-то чудом не зацепил велосипедиста. Но вот только машина изменила направление движения, вылетела на тротуар и неслась теперь прямо на фонарный столб перед автобусной остановкой.

— Светка! — заорал Валера и снова выкрутил руль.

Но в этот раз не получилось. Машина влетела в столб практически на полной скорости. Правой стороной — той, где сидела Светлана. Не пристёгнутая.

Сильная тупая боль, перехватило дыхание. Валере показалось, что его переломит пополам — так сильно врезался ремень в грудь. Но руки-ноги и голова были целы — всё же пользу ремней безопасности переоценить сложно.

А вот Светлана вылетела через лобовое стекло, выбив его, и лежала без движения на обледенелом тротуаре перед машиной. Валера быстро отстегнулся и попытался открыть водительскую дверь. Не вышло — дверь заклинило. Валера, недолго думая, вылез через проём лобового стекла на капот, прыгнул на землю и подскочил к жене. От автобусной остановки в их сторону уже бежали какие-то люди.

Света лежала, уткнувшись лицом в снег, и не шевелилась. Валера быстро перевернул жену на спину, схватил её запястье и попытался нащупать пульс. Руки предательски тряслись, пульс не прощупывался. Оставив руку жены, он попытался нащупать пульс на шее, но и здесь ждала неудача.

— Да как же так, — бормотал Валера. — Как же так…

Он подхватил жену на руки, поднял её и сразу же заметил на льду, в том месте, где лежала голова Светы, большое красное пятно.

Так страшно Валере не было никогда. Его крик или, скорее, безумный рёв, наверное, был слышен за пару кварталов от места аварии.

Он так не хотел никуда ехать. Но всё же поехал. А ещё он хотел встретить Новый год один. Без жены.

— Господи! Ну почему? Ну почему так? Пожалуйста, дай мне возможность всё исправить! Дай мне шанс её спасти! — истошный крик боли и отчаяния перекрыл гул проспекта.

Валера кричал так громко, что у него заложило уши от этого крика. Заболела и закружилась голова, и вдруг стало тихо и темно, будто Валера внезапно оглох и ослеп от своей боли. И его лицо больше не обжигал принизывающий питерский ветер.

А потом всё затряслось, и в глаза Валере ударил яркий свет. Словно он смотрел на прожектор.

Но это была обычная энергосберегающая лампочка в лифте. Запах родного подъезда ударил в нос, кто-то наверху хлопнул дверью. А через открытые двери кабины донёсся из подъезда знакомый и такой родной голос:

— Ты там уснул, что ли?

Затем послышался звук открываемой подъездной двери, и голос сорвался в пронзительный крик:

— Валера! Где наша машина?!

Валера пулей выскочил из лифта и бросился на улицу. Бежал он исключительно на крик, не особо разбирая слов. Выскочив из подъезда, увидел жену. Живую. И очень взволнованную.

Света трясла рукой, указывая пальцем на место, где должна была стоять их машина. Должна была. Но не стояла.

Валера поставил её на это место ещё позавчера, во время оттепели, и теперь посреди большого белого снежного покрывала вместо их машины «красовалось» чёрное пятно мокрого и грязного асфальта.

— Где наша машина, Валера?! — завизжала Света и, не дожидаясь ответа, добавила: — Сколько раз я тебе говорила поставить сигнализацию?

Но Валере было не до машины. Он ещё не пришёл в себя после…

Или это всё ему почудилось?

Нет. Не почудилось. Он помнил. Он очень хорошо помнил, как держал жену на руках и смотрел на красное пятно на грязном обледеневшем асфальте. Мороз пробежал по спине от макушки до пяток, и Валера тряхнул головой, словно пытался вытрясти из неё эти воспоминания.

Но сейчас Света стояла рядом. Живая. Невредимая. Правда, очень недовольная и злая. И машины больше не было. Но машина Валеру волновала меньше всего. Он выдохнул и невольно улыбнулся.

— Валера, ты чего лыбишься? — возмущённо спросила жена.

В ответ на это Валера лишь снова улыбнулся. Хотел сдержаться, да не вышло. Это окончательно вывело из себя Свету, и она со злости перешла практически на визг:

— Валера, ты идиот? У нас машину угнали! Ты не понимаешь?

Валера ничего не ответил жене. Он приподнял голову, посмотрел в сизое питерское небо и еле слышно прошептал:

— Спасибо.

— Что ты там бормочешь? — недовольно спросила жена.

— Это не тебе.

— А кому? Ты совсем уже умом тронулся? Сам с собой разговариваешь?

Надо было держаться. Во что бы то ни стало. Но Валера не выдержал и опять улыбнулся. Казалось, Свету разорвёт от злости и возмущения. Она театрально заломила руки и в сердцах крикнула:

— Господи! Ну почему? Почему у меня муж — идиот? Дай ему, пожалуйста, хоть немного мозгов!

Валера на это лишь опять улыбнулся, подошёл к жене, обнял её — уже совершенно обалдевшую от происходящего, поцеловал и сказал:

— Пойдём домой, любимая. Скоро Новый год, надо загадать желания.

— Но машина… — уже спокойно и как-то обречённо произнесла Света.

— Но вот и загадаешь, чтобы нашлась.

— Ты всё-таки псих, Валера, — вздохнув, сказала Света, уже без злобы, но с невероятной тоской в голосе. — Надо хотя бы в полицию позвонить.

— Завтра позвоним, всё равно её в новогоднюю ночь никто искать не будет. Пойдём домой.

И Валера снова улыбнулся. Потому что не мог не улыбаться, потому что впервые за долгие годы он ощущал себя совершенно счастливым человеком. Ведь у него было всё, что нужно для счастья в новогоднюю ночь — бутылка дешёвого шампанского, ящик мандаринов без сертификата, банка вкуснейшего оливье и самая красивая, весёлая и жизнерадостная девушка на всём белом свете.

И ещё у Валеры снова появилось заветное желание — все праздники встречать только с ней.