Желание

— Дарёнка, собирайся, уезжаем! — мама устало плюхнулась на диван.

— Куда уезжаем? — Даша от удивления подскочила с кресла.

— В Васильки, — мама смотрела в окно, уставившись в одну точку, — надоело тут.

— Какие такие Васильки зимой? — загромыхала баба Нюра. — С ума сошла что ли? Там два дома на всю деревню. Остальное всё лесом заросло! Нечего там делать зимой, летом поедем!

— А я мама, тебя и не зову. Я с Дарёнкой поеду, а ты тут на хозяйстве оставайся.

— У Даши школа! — бабушка перешла в наступление. — Ей четверть закончить надо!

— Ничего страшного, до каникул осталась неделя, можно и пропустить.

— Ты это, знаешь что? Если у тебя какие-то неприятности, Дарёнка страдать почему должна? Раскислась, сидишь тут как кваша. В деревню прятаться собралась. Я тебя такому учила? — баба Нюра замахнулась полотенцем на несуразную дочь.

— Мама, перестань. Завтра мы едем в Васильки. Приедем после Нового года! — Алёна поднялась с дивана и пошла к себе в комнату.

— Ну и кукуйте там с печкой в обнимку! Уж поди и не помнишь, как её топить! Сопли заморозите и тут же вернётесь! — ворчала баба Нюра, вытирая предательскую слезу, скатившуюся по щеке.

Эх и несуразная у неё Алёнка. Всю жизнь у дочки что-то не ладилось то с мужем, теперь с работой. И вроде умница, красавица. Да только подлизываться на работе не умела, вороной белой была. Вроде и правильно всё делала, а кому в наше время правильные нужны? Тяжело ей. Опять что-то случилось. Вон и отец Дарёнки ушёл, не просто так ведь. Поди сама слишком гордая, нет бы где подластиться к мужу, может где простить, где глаза закрыть. Эх, горемыка. Тяжело вздохнув, баба Нюра ушла на кухню, пирожков напечь горе-путешественникам.

Дарёнка зимой никогда в Васильках не была. Только летом. Их дом и соседский стояли около дороги, по которой туда-сюда ездили машины в Осинки, село, расположенное через несколько километров от них. Зато за домом был лес. Настоящий, густой, и, как казалось Дарёнке, живой. Вот где было раздолье! Даша зажмурилась от удовольствия, вспоминая как летом ходили в лес за грибами и ягодами. Рвали смородину: жёлтую, красную, оранжевую, чёрную. А потом варили из неё ароматное варенье… А какой он, зимний лес? Почему-то Даше показалось, что он одинокий. Стоит голый, без листвы и дрожит обледенелыми ветвями. Жутковато. Пока баба и мама занимались своими делами, Дарёнка взяла альбомный лист, разноцветные фломастеры и написала: «Дорогой Дед Мороз, этот Новый год я встречу в Васильках. Пусть моему лесу будет не так одиноко… — Даша задумалась, неуверенно взяла фломастер другого цвета и дописала, — и нам тоже». Пока никто не видит, она свернула лист конвертиком, подписала его и засунула в глубь морозилки. Уже давно она не верила в сказки, но традицию соблюдала и слала письма не то морозилке, не то деду Морозу.

Утром они загрузили сумки в багажник машины дяди Вани, любезно согласившегося отвезти их в деревню. Дядя был младшим братом Алёны и старался помогать ей, чем мог. Увидев ворчащую бабу Нюру, он побыстрее скрылся в стареньком автомобиле. Даша юркнула за ним на заднее сиденье.

— Ну что Даренка, в деревню?

— Ага, — кивнула девочка.

— Здорово, я бы тоже сорвался, да работа тут. Мамка твоя молодец — захотела, сделала. Стальные нервы.

— А бабушка говорит, наоборот, квашня.

— А ты бабу по-меньше слушай. Она, когда не по её что-то получается, всегда ругается. Молодец у тебя мамка, понятно?

— Угу.

В Васильках было холодно. Дом весь промёрз. Пришлось Дарёнке с мамой растопить настоящую русскую печь. За работой и не заметили как наступил вечер. Дарёна улеглась на высокую кровать, застеленную свежими простынями. Алёна тоже устроилась спать, суматошный день выдался таким, что и на всякие мысли времени не было. Этого Алёна и хотела, ни думать ни о чём.

Ночью Дарёне приснился сон. Идёт она по лесу, а вокруг тишина, только снег от её шагов потрескивает. Выскочил перед ней заяц, уселся на тропинке, и давай лапой по снегу стучать, будто сказать что-то хочет. Дарёнка только понять ничего не может. Расстроился заяц, подпрыгнул к девочке ближе. Голову ей под руку сунул: гладь давай. Дарья ладошкой по мягкой белой шубке провела, а у зайца -то рана на спинке, прямо около лопатки. Дарёнка даже руку отдёрнула. Заяц в сторону прыгнул, испугался.

— Не бойся, пушистик, я только посмотрю, — подошла девочка поближе, хотела посмотреть, что со зверушкой, да и проснулась.

Лежит Дарья в кровати, а по лицу слёзы текут. Жалко зайчишку. Потихоньку слезла с постели, натянула шубку и рукавички, да на улицу вышла. Вроде ночь на дворе, а от снега светло и не страшно. Смело шагнула Даша в лес, на тропинку, что тянулась от соседнего дома мимо их двора и петляла дальше среди деревьев. Долго и идти не пришлось, прямо около первого дерева лежал зайчонка, еле живой. Схватила его Дарья на руки и домой побежала. Ох и устроила она переполох. Алёна сначала и понять не могла, откуда в их доме заяц. Да расспрашивать некогда было, зайчишку подстреленного надо спасать. Всю ночь горел свет в окошках домика в Васильках. Девчонки выхаживали зайца.

Под утро наконец Алёна и Дарья заснули. Зайца оставили в коробке, поближе к печи, надеясь что тепло и еда помогут заживить обработанные раны. Ближе к обеду Алёна проснулась, в доме стало холодать. На улице было пасмурно, пришлось зажечь свет. Накинув красный бабушкин платок и старую дубленку, выбежала она во двор к поленнице, за дровами. А у деревянной покосившейся изгороди лось стоит, не уходит. Подошла Алёна ближе:

— Ты чего, лесной житель?

Лось только голову наклонил. А на переднем копыте у него капкан сомкнутый. Так и стоял всё утро, ждал помощи.

— Ой, миленький, погоди, — Алёна открыла ворота заднего двора (хорошо вчера снег почистили), позвала лесного гостя. Лось аккуратно переступая, стараясь не касаться больной ногой снега, проковылял во двор.

— Жди тут! — Алёна схватила дрова и забежала в дом. Подкинула дров в печку.

— Даша, Даш! — растормошила она девочку. — Там лось, он в капкан попал. Ты побудь дома одна, я в Осинки сбегаю, дядь Витю, ветеринара, позову. У нас с тобой сил не хватит, капкан открыть. Крикнув так полусонной девочке, Алёна выбежала на улицу.

До Осинок было рукой подать. Через час сосед вместе с Алёной подъехал к Василькам.

— Развелось браконьеров в этом году, — ворчал мужичок средних лет, пытаясь разомкнуть металлические зубья на ноге лося, которого на всякий случай загнал в стойло конюшни и зафиксировал. — Совсем ошалели. А вы чего зимой приехали?

— Да просто, захотелось, — Алёнка и не знала как объяснить, зачем это они сорвались в деревню.

— Ну и молодцы, давай бутыль, — дядя Витя признавал только одно обеззараживающее средство собственного производства, коим обильно и промыл рану бедному животному. — Вот и всё, отойдет. Ты его не закрывай, как сможет уйдет сам. Сена, положи, соли. Есть, поди, сено-то?

— Да здесь всё есть, и дрова, и сено. Не помню, чтобы мы заготавливали, а приехали — всё лежит.

— Ну и хорошо, поехал я тогда.

— Подожди, — Алёнка сунула мужичку пирожки бабы Нюры, — вчерашние, но вкусные…

— Спасибо, зови, если что, — дядя Витя хлопнул дверью старой машины и поехал домой.

— Маам, — Даренка кружилась рядом, в таком же бабушкином расписном платке как и у Алёны, только синего цвета. — Мам, а как ты лося нашла, приснился?

— Нет, просто вышла, а он тут. — Алёна залюбовалась румяной дочкой. Как с картинки сошла.

— А мне зайка приснился, а ещё сейчас лиса снилась под утро.

— Так, — Алёна задумалась, похоже они попали в какую-то сказку. Только почему-то волшебниками в ней были они с Дарёнкой, хотя сами нуждались в чьём-нибудь волшебстве. — И где ты видела лису?

— Вон там, в кустах. — Дарья показала рукой в варежке на заснеженный холмик у тропинки.

— Ну что ж, бери в сенях корзину, рукавицы для топки, чтоб не покусала, и пойдем искать лису.

Алёна решила больше ничему не удивляться. Пусть хоть у кого-то в этом лесу и деревушке будет волшебство. Собравшись, они по тропинке дошли до холмика, дальше пришлось лезть в сторону от нахоженной дорожки по сугробам. Дарёне нравилось проваливаться в снег чуть ли не по пояс.

— Ты не смейся, спугнёшь лисоньку, кто ей поможет?

— Ага, — Даша, стараясь не шуметь, подошла к кустам, — мам, вот тут.

Алёна приподняла обледеневшие ветки и наткнулась на рыжую шубку.

— Ну с тобой что не так, а, подружка?

Надев рукавицы, она подняла исхудавшее тельце рыжей плутовки. Совсем ещё лисенок. Шубка свисала сосульками, а дыхания у зверька почти не было.

— Знаешь, что лисы бешенство переносят? — спросила Алёна Дарью.

— Да, но она же к нам не сама вышла, это мы её нашли.

— Я к тому, что животные дикие и с ними надо осторожно. Вдруг тебе в следующий раз волк приснится? Ты же не пойдешь в лес одна его спасать?

— Не, мам, с тобой пойду.

— Ну и хорошо. Вместе сподручнее.

Лисицу устроили в сенях. Дали косточки, налили молока и постелили старую фуфайку. В этот день забот жительницам Васильков хватило: дом убрать, за гостями из леса присмотреть, ужин сготовить. Умаялись мать с дочерью, спать легли, уставшие.

Утром ещё хлопот прибавилось. Алёнка как в воду глядела: и волчонок за помощью пришёл, и вчерашние питомцы требовали внимания. Дни полетели как карусель: иногда Алёна чувствовала себя не только маленькой волшебницей, но и злой мачехой, поднимая каждое утро Дарену на рассвете. Именно в это время приходили лесные жители за помощью. А ещё жительницы Васильков очень сильно сдружились с ветеринаром из Осинок. Часто знаний не хватало и приходилось прибегать к его помощи. Так и 31 декабря наступило.

Алёна много готовить не стала, им двоим с дочкой мало надо. Налепили пельменей, сделали салатик. Нарядили ёлочку, растущую у дороги около дома. Накормили, напоили, обработали раны всем своим подопечным. Включили новогодние мультики на ноутбуке. Сами не заметили, как ночь пришла. За праздничными передачами и уснули, не дождавшись двенадцати.

Утром Алёна первая открыла глаза. Вышла в сени, где в корзинке спала лисонька. Погладила по рыжей, лоснившейся шубке — скоро можно будет отпустить плутовку в лес. Тут и Даша проснулась.

— Мам, пойдем подарки смотреть? — девочка уже в сенях натягивала теплые сапожки.

— Пойдём, — Алёна с вечера положила коробку со сладостями под ёлку.

Около ёлки сидел мужчина, обнимая большую яркую коробку.

— Папа! — закричала Дарёнка, — папа!

Мужчина обнял девочку, поставив коробку на снег.

— Наконец —то, проснулись. Мы тут изрядно подмёрзли!

— Кто это мы? — удивилась девочка.

— А ты посмотри, — отец кивнул в сторону подарка.

Даша наклонилась, открыть красиво упакованную коробку. Из неё показалась любопытная мордочка.

— Щенок, мам, смотри, настоящий!

— Это лабрадор, будешь за ним ухаживать, и он станет твоим самым верным другом.

— Спасибо, папа! — Даша кружилась от радости, обнимая щенка.

Отец подошёл к Алёне:

— Давай, не будем больше ссориться? Сегодня ночью я понял, что мне без вас так одиноко.

Алёна молча обняла его. А ведь и правда из-за пустяка какого-то рассорились, расстались. Глупые какие.

***

Наконец дедушка вернулся. Снегурочка уже переживала, что он так долго.

— Желание, внучка, такое желание горячее попалось…

— Опять телефон, планшет, компьютер?

— Нет, внучка, нет. Ребенок захотел счастья, понимаешь? Когда мы не одиноки — это такое счастье. Есть там у меня рамочка?

Дед Мороз взял альбомный лист с большими буквами, написанными фломастерами разных цветов, поместил его в деревянную рамку и повесил на стену своего кабинета среди многих таких писем, исписанных детским почерком.

— Вот и ещё одно правильное желание исполнил, как хорошо, — дед уселся в кресло качалку напротив стены с письмами, — я этих девчонок даже на доброту проверил - удивительно добрые сердца оказались, эх, хорошо.

Снегурочка улыбаясь, заварила дедушке чай. Он хоть и Мороз, а горячий чай любит не меньше горячих желаний.