Железный Граф

Российская Империя. Санкт-Петербургская губерния. Родовое поместье рода Демидовых.

23 октября 191... года. 02:10 ночи.

В подвале старого флигеля пахло сыростью, плесенью и раскаленным металлом. Этот запах въедался в одежду, в волосы, казалось, даже в саму кожу, но Виктору Демидову было плевать.

Восемнадцатилетний юноша, худой, с темными кругами под глазами, склонился над массивным дубовым верстаком. Единственным источником света служила масляная лампа, чей фитиль был выкручен на минимум, чтобы свет не пробивался через узкое, заколоченное досками оконце. Если отец узнает, что «позор семьи» снова возится с железками вместо того, чтобы зубрить кодекс рода — порки не избежать. В лучшем случае.

Виктор дрожащими пальцами взял со стола своё творение.

Это был «Венец Концентрации» — грубый, тяжелый обруч, спаянный из трех полос меди и черного железа. Три месяца работы. Три месяца воровства материалов из кладовых, бессонных ночей и ювелирной резьбы. Вся внутренняя сторона обруча была испещрена вязью микроскопических рун, которые Виктор выцарапывал иглой под лупой.

— Ну же, родной, не подведи, — прошептал он, поглаживая холодный металл. Голос сорвался на хрип. — Или ты заработаешь, или я так и сдохну в ранге Отрока.

Его пальцы коснулись главного элемента — небольшого, мутного кристалла-накопителя, вставленного в лобную часть венца. Виктор купил его у скупщика краденого в Нижнем Городе, отдав все карманные деньги за полгода. Скупщик клялся мамой, что это осколок ядра виверны, идеально подходящий для стабилизации потоков.

Виктор глубоко вздохнул, пытаясь унять дрожь в коленях. Ему было страшно. Страшно до тошноты. Но еще страшнее было видеть презрительный взгляд отца и слышать смешки старшего брата, Дмитрия, который уже в шестнадцать лет сдал экзамен на Гридня.

«Я докажу им. Я раскачаю эти проклятые каналы принудительно», — подумал он, зажмурился и надел венец на голову.

Холодный металл обжег кожу лба. Виктор положил руки на виски и направил крохи своей маны — всё, что у него было — в активатор.

— Запуск.

Тихий гул. Кристалл начал теплеть. Руны на внутренней стороне венца вспыхнули тусклым голубоватым светом. Виктор почувствовал, как по его телу, словно тысячи муравьев, побежала энергия. Она искала входы в его магические каналы, чтобы расширить их, наполнить силой.

Всё шло по плану. Он улыбнулся, чувствуя эйфорию...

А потом в кристалле что-то щелкнуло. Тонко, едва слышно, как ломается сухая ветка.

Голубой свет мигнул и сменился ядовито-зеленым. Вместо мягкого потока в голову Виктора словно ударил таран.

— А-а-а-гх! — крик застрял в горле, превратившись в булькающий хрип.

Венец не расширял каналы. Он рвал их.

Бракованный кристалл, имевший микротрещину внутри, сработал как линза, сфокусировав всю энергию в одну точку — прямо в Ядро Виктора.

Юноша рухнул на каменный пол, сдирая ногти о камень. Он чувствовал, как внутри живота, там, где пульсировал источник жизни мага, начинается пожар. Это была не просто боль — это было ощущение, как будто его внутренности наматывают на раскаленный вертел.

— Помо... гите... — просипел он, но изо рта пошла кровавая пена.

С треском, похожим на звук лопнувшей струны, его Ядро раскололось. Магическая вспышка выжгла сетчатку глаз, и мир для Виктора Демидова погас навсегда.

Мир Земля. Российская Федерация. Спальный район мегаполиса.

Наше время. 02:13 ночи.

Алексей потер переносицу и устало потянулся в компьютерном кресле. Позвоночник отозвался благодарным хрустом.

— Так, проект сдал, заказчику отправил, — пробормотал он, глядя на экран ноутбука, где светилось письмо с темой «Финальные правки_v3_точно_финал». — Теперь можно и пожить.

Ему было двадцать семь. Инженер-проектировщик, не хватающий звезд с неба, но крепко стоящий на ногах. Ипотечная "двушка" на девятом этаже, кот, который сейчас спал на клавиатуре, и планы поехать на Алтай в отпуск.

Алексей встал, шаркая тапками по ламинату. В квартире было тихо, только гудел холодильник на кухне да за окном шумели редкие машины на проспекте.

Он зашел на кухню, открыл кран. Вода зашумела, наполняя стакан.

Обычная, рутинная ночь.

Он поднес стакан к губам.

Внизу, шестью этажами ниже, в квартире одинокого пенсионера, старая газовая плита шипела уже три часа. Концентрация газа достигла критической отметки. В 02:13:05 реле старого холодильника в той квартире щелкнуло, выбивая крошечную искру.

Взрыва Алексей не услышал.

Он почувствовал толчок.

Словно гигантский молот ударил дом снизу. Пол под ногами вспучился и исчез.

Стакан с водой завис в воздухе.

Стены кухни, оклеенные бежевыми обоями, вдруг пошли трещинами и разлетелись в пыль. Алексей увидел ночное небо там, где секунду назад висел кухонный гарнитур.

А потом гравитация взяла своё.

Он падал вниз, в облаке бетонной крошки, мебели и огня. Страха не было — мозг просто не успел обработать информацию. Было только дикое удивление.

«Не может бы...»

Его спина встретилась с торцом бетонной плиты пятого этажа, которая легла ребром. Удар был такой силы, что Алексей даже не почувствовал боли — нервная система отключилась раньше, чем погасло сознание. Сверху на него рухнули перекрытия девятого, десятого и технического этажей, хороня под собой сотни человеческих судеб.

Грань миров. Ничто.

В абсолютной черноте, где нет ни времени, ни пространства, плыли две субстанции.

Одна — тусклая, почти угасшая, похожая на истлевающий уголек. Это было всё, что осталось от Виктора. Боль, обида на отца, отчаяние непризнанного гения.

Вторая — яркая, плотная, пульсирующая негодованием. Душа Алексея. Она не хотела умирать, она была полна энергии и планов.

Они столкнулись. Более сильная поглотила слабую, но не уничтожила, а впитала, смешиваясь, переплетаясь воспоминаниями и эмоциями.

В пустоте раздался Голос. Он не звучал, он возникал сразу в сути бытия. Холодный, безразличный, как код программы.

[Критический сбой цикла перерождения.]

[Обнаружен подходящий носитель.]

[Тело: Виктор Демидов. Статус: Клиническая смерть.]

**[Душа: Алексей *. Статус: Активна.]

[Синхронизация...]

[Внимание! Магическое Ядро носителя разрушено. Стандартная инициализация невозможна.]

[Активация аварийного протокола «Творец».]

[Система Созидания загружена. Добро пожаловать домой.]

Поместье Демидовых. Лечебное крыло.

23 октября. Утро.

Первое, что почувствовал Алексей — это запах.

Пахло не стерильностью больницы, а сложной смесью: жженым воском, камфарой, сушеными травами и чем-то сладковато-приторным, похожим на запах ладана.

Второе — это боль.

Казалось, что вместо вен и артерий в его теле проложили колючую проволоку, которую сейчас медленно тянули. Каждая клетка тела вопила. Грудная клетка горела огнем при каждом вдохе.

— ...пульс нитевидный, Ваше Сиятельство, — донесся до него голос, звучавший словно через слой ваты. Старый, скрипучий, уставший. — Я сделал всё, что мог. Ядро уничтожено. Осколки впились в меридианы. Даже если он выживет... он калека. Сквиб. Пустышка.

— Есть шансы на восстановление? — второй голос заставил Алексея внутренне сжаться.

Это был голос власти. Глубокий баритон, привыкший отдавать приказы, не терпящий возражений. Но сейчас в нем сквозил лед.

— Никаких, — отрезал старик. — Каналы выжжены. Он никогда не сможет пропустить через себя ману. Даже простейшая искра убьет его.

Алексей с трудом разлепил веки.

Картинка плыла. Он увидел высокий потолок, расписанный фресками с изображением битв древних богатырей с чудовищами. Увидел массивную бронзовую люстру с магическими светильниками вместо ламп.

Повернув голову — шея хрустнула, словно сухая ветка — он увидел говоривших.

У окна стоял тучный старик в белой мантии, испачканной бурыми пятнами. Лекарь.

А рядом с кроватью возвышался мужчина в темно-зеленом мундире с золотыми эполетами. Высокий, статный, с аккуратной эспаньолкой и глазами цвета стали.

Память Виктора услужливо подсказала: Отец. Граф Александр Николаевич Демидов. Глава Рода. Воевода.

В этот момент воздух перед глазами Алексея (или теперь уже Виктора?) дрогнул. Прямо в пространстве начали проступать золотистые, полупрозрачные буквы, написанные шрифтом, стилизованным под старославянскую вязь, но с четкой, цифровой структурой.

[СИСТЕМА СОЗИДАНИЯ АКТИВИРОВАНА]

[Владелец подтвержден: Виктор Александрович Демидов]

СТАТУС ТЕЛА:

Состояние: КРИТИЧЕСКОЕ (Разрыв Ядра 98%. Множественные ожоги каналов).

Ступень: ОТСУТСТВУЕТ (Ниже ранга «Отрок»).

Мана: 0 / 100 (Блокировано. Генерация невозможна).

ДОСТУПНЫЕ ВЕТКИ:

Зельеварство: I ступень (Новик).

Артефакторика: I ступень (Новик).

Рунопись: I ступень (Новик).

[Внимание! Зафиксировано угасание жизненных функций.]

[Задание: ВЫЖИТЬ.]

[Рекомендация: В крови обнаружены следы алхимического состава. Требуется стабилизирующий реагент для запуска регенерации.]

Граф Демидов заметил, что сын открыл глаза. Он шагнул к кровати. Его лицо было каменным, ни тени радости или сочувствия. Только холодное разочарование, каким смотрят на сломавшуюся дорогую игрушку или захромавшую породистую лошадь.

— Очнулся, — не спросил, а констатировал он.

Виктор попытался ответить, но из горла вырвался лишь сиплый стон.

— Лекарь говорит, ты больше не маг, Виктор, — произнес Граф, глядя прямо в глаза сыну. — Ты полез в запретную секцию. Ты украл материалы. И ты уничтожил свой дар. В нашем Роду никогда не было калек.

Он помолчал, поправляя перчатку на левой руке.

— Как только ты сможешь встать, мы решим твою судьбу. Я не позволю, чтобы «пустышка» позорила фамилию Демидовых в столице. Готовься к отъезду в дальнее имение. Там ты доживешь свой век тихо и... незаметно.

Граф резко развернулся, звякнув шпорами, и вышел из палаты, даже не оглянувшись. Лекарь сочувственно покачал головой, пробормотал что-то про «судьбу-злодейку» и тоже вышел, оставив парня одного.

Алексей лежал, глядя в расписной потолок. Боль пульсировала в такт сердцу. Воспоминания двух жизней кружились в голове вихрем. Обида Виктора смешивалась со злостью Алексея.

— Ссылка... — прохрипел он разбитыми губами. — Ну уж нет.

Перед глазами висела золотая строка Системы.

— У меня есть инструменты, — прошептал он на грани слышимости, с трудом сжимая кулак. — И я починю это тело, даже если придется разобрать этот мир на запчасти.