Жертвоприношение

«…и сказал Змей, ощетинившись: жена твоя, Ярык, мудрее. Так пусть мудрость её и дочерей её питают эту землю. Люди жену свою, Ярык. Люби, служи и слушай, ведь разум её сегодня сохранил ваши жизни»

Тала захлопнула книгу и отложила ту в сторону. Медово-желтые солнечные лучи растеклись по обложке, заставляя золотую вязь украшений будто гореть. Тала царапнула ногтем заголовок, а после испустила тяжёлый, долгий вздох.

Змей был прав. Жена Ярыка была куда мудрее мужа и, подобно ей, мудрее предстояло быть и Тале. Женщина мазнула взглядом к краю комнаты. В самом дальнем кресле сидел Сиф и вырезал что-то из дерева. Древесная стружка падала в длинный металлический таз, пока сам брусок покрывался разнообразными изгибами. Мысленно Тала пыталась догадаться, что же такое мастерит её муж. Тотем? Игровая фигурка? Животное? Или, как это обычно бывало, очередная уродливая коряга? Тала не знала. Иногда выдавались дни, когда Сид радовал жену, и из-под пера его ножа выходило что-то стоящее, но, будто назло, такие дни выдавались не чаще больших праздников.

- Я всё обдумала и приняла решение.

Стоило ей это сказать, как Сид дёрнулся, как от удара плетью и поднял большие, испуганные глаза. Тала не делала никаких намёков, но муж всё прекрасно понял. Его длинные, смуглые руки дрожали, отчего стружка перьями миновала таз и осела на толстом мягком ворсе.

- Ты уверена? – Спросил он тихо и обречённо.

Даже не пытался сопротивляться. Прогресс, - подумала Тала, медленно поднявшись с жесткого деревянного кресла.

В последнее время тело всё острее и острее реагировало на неудобства, а среди роскошных каштановых волос появились первые седые волосы. Впрочем, думала Тала, ей повезло, что длань старости коснулась под сорок лет. Вот её матушка уже в двадцать семь ходила наполовину седой.

Мир за окном утопал в солнечном свете. На мягком ветру колыхались изумрудные ветви олив, а среди каменной кладки нет да нет, но пробивались зелёные травинки. Где-то вдалеке шелестело море и наверняка, в этот самый момент, мужчины активно вытаскивают на берег полные сети рыбы. Тала вдохнула мягкий, свежий воздух и прикрыла глаза, наслаждаясь.

Мир, тепло, сытость.

Всё это стоило намного дороже, чем одна человеческая жизнь.

- Я давала этому ребёнку кров и пищу в течение восемнадцати лет. Тебе не кажется, что пора отдавать долги?

Сид поджал тонкие губы, а Тала, сама того не желая, почувствовала лёгкое ликование. Она никогда и никому этого не говорила, но мысль, что расплатой за стабильность станет Гектор, приносила удовлетворение.

- Это… - Если Сид верил, что большие грустные глаза и сутулые плечи могли что-либо изменить, то он был ещё большим идиотом. – Это как-то жестоко, не находишь?

Ну да, идиот.

Тала снова втянула носом солоноватый воздух. Он наполнил её от кончиков пальцев до самой макушки, сгруппировал мысли и утвердил веру, что всё идёт так как надо.

- А какие твори предложения?

- Ну, ты знаешь… - Сид несколько раз пронзил ножом воздух. – Взять самых крепких бойцов и убить эту тварь. Как и полагалось сначала.

И почему из всех мужчин она выбрала его? Тала склонила голову вбок, внимательно изучая мужа. К его тридцати пяти былая красота почти стёрлась, хотя в отличие от своих родных братьев, Гектор не работал на плантации или в садах. Он практически не покидал дворец. Особенно после свадьбы. Тала посмотрела ниже, и Сид тут попытался скрыть правую ногу, но бесполезно. Он не сумел скрыть золото брачного браслета, к которому крепились длинная цепь. И чего он стыдился? Любой порядочный муж носил подобное украшение с достоинством, если только грехи не жгли его кожу. А ведь в таком случае на ноге Сида красуется яркий ожог, до самой кости.

- Вот поэтому мужчинам нельзя править. Ваши выборы влекут большое количество жертв. – Тала отошла от окна и похлопала рукой по твёрдой обложке книги. – Если бы не Мулата, то Ярык сгубил бы и себя, и её и их потомков. Кому нужны бессмысленные жертвы, особенно когда договор составлен так хорошо?

Сид дёрнул ногой и цепочка, прикреплённая к браслету, звонко зазвенела. Сколько бы Тала не слышала его, но привыкнуть окончательно не вышло. Это звяканье было похоже на музыку.

Так звучало правосудие.

- Вот видишь. Тебе даже возразить нечем.

- Не то чтобы нечем… - Промямлил Сид. – Ты знаешь, из всех детей именно Гектор меньше всего...

Договорить он не успел. Тала выхватила книгу и запустила её прямо в лицо мужа. Сид успел закрыть лицо руками, но корешок всё равно его задел. Тала схватила чашку и снова бросила её в мужа. Чашка пролетела выше головы, разбилась на осколки, и разбавленное вино уродливым пятном растеклось по всей белой стене. К лёгкому солёному аромату примешался запах забродившего винограда.

- Гектор меньше всего?! А если не Гектор, то кто?! Лот?! Арвен?! Кого из родных сыновей ты готов скормить чудовищу?!

- Никого! Павда, никого! – Сид вскочил с места. – Вот поэтому я и говорю: давай отправим туда воинов, чтобы они…

- Стали обедом и положили конец такой жизни?! Очнись, идиот! – Тала яростно хлопнула ладонью по столу, и Сид вздрогнул, представив свою спину вместо древесины. – Змей силён. Сильнее, чем ты, я и тысяча человек! Ты легенды читал? Ты знаешь, что станет с теми, кто не исполняет свои клятвы?!

Сид вжался в кресло. Он продолжал держать руки перед вытянутым, загорелым лицом, но пальцы теперь закрывали его глаза, а не подбородок. Тала схватила маленький камешек из вазы и запустила его туда. Сид вскрикнул, хотя едва удар был и в половину не таким сильным. Тала скривилась. И как из всех претендентов родители выбрали ей именно его?

Былая красота давно покинула Сида, но зашуганность и бесхребетность никуда не исчезли, хотя в глубине души Тала надеялась, что седины в волосах понемногу вытравят внутренние слабости.

- Но это было так давно! – Тихо сказал Сид, испуганно припустив руки. – Змей мог состариться или вовсе умереть!

Если при отсутствии хребта он не замолкал, то что бы было, окажись внутри стержень? Ладно, Боги ещё смиловались, послав Тале такое ничтожество. В висках застучала кровь и тала закрыла глаза. Она думала о всех тех хороших моментах, которые Сид принёс в её жизнь и которые стоили бы того, чтобы муж продолжал жить рядом, при ней, а не отправился в обитель Амфритеи.

- Змей бессмертен, идиот. Бессмертен и могу вне зависимости от того, что ты, идиот, думаешь. Даже если мы его победим, что невозможно, владыка моря пробудится от спячки и снесёт наш остров. Ты этого добиваешься?! Хочешь погубить свой дом?!

- Нет! Что ты…! Я же…

- Заткнись! – Но это уже прозвучало как просьба, а не приказ. Тала принялась массировать виски. – От твоего нытья у меня начнётся мигрень!

- Но ты подумай, что скажет Варала! – Тихо, но настойчиво, как мушка, продолжил Сид. – Ты же говорила, что Гектор станет для неё прекрасным подарком!

- Я сказала, что по возможности Гектор станет прекрасным подарком. Знаешь, что значит «по возможности»? Это значит, при условии, что я не найду мальчику более важного применения. Как видишь, более важное применение было найдено.

Тала ожидала, что Сид скажет что-нибудь ещё, но муж понуро опустил голову и вернулся к вырезанию фигурки. Он не смотрел в её лицо, но Тала была уверена – он плачет. На душе тут же стало нехорошо. Тала не любила этого чувства, поэтому попыталась подсластить нехорошую новость:

- Если ты беспокоишься о мире между нашими государствами, то я придумала, как осчастливить Варалу. Вместо Гектора мы к ней пошлём Лота. В отличие от Гектора он не только красив, но и способен думать. Уверена, в гареме этой ведьмы он быстро поднимется наверх и сможет влиять на принимаемые решения. Ты только подумай, что будет, если торговые пошлины упадут. Наши вина, масла и ткани увидят другой мир!

Сид даже не выпрямился. Лезвие в его пальцах лишь быстрее и резче заскользило по дереву, а худые плечи задрожали. На место жалости прилил гнев. Как же Тале хотелось встать, подойти, схватить мужа за чурбан и хорошенько влепить ему пощёчину.

- Скажи спасибо, что Гектор станет героем. – Прошипела Тала, резко поднявшись на ноги. – Его имя выбьют в храме, и будут молиться ему, как божеству!

Сид молчал. Стружка летела из-под его ножа, а фигурка в руках утратила какую-либо чёткость. Сид резал ради выплеска эмоций, а не попытки сотворить красоту. Тала плотно стиснула зубы. Слова просились из неё, как ядовитые дротики, но лезвие в руках мужа заставляло держать себя в узде. Тала посчитала до десяти, прежде чем снова заговорить:

- Мы прожили с тобой двадцать лет, а боги так не даровали нам совместной дочери. Люди волнуются.

- Тогда какой во всём этом смысл? – Тихо, надрывно спросил Сид.

Тала снова посмотрела в окно. Люди жили спокойно, сыто и счастливо. Пока жизнь Талы медленно, но неминуемо катилась к закату, жизнь других только начала питать, всходить и бурлить. В этот момент, неподалёку от окна дворца, пронеслась группка детей с мячом. Тала невольно улыбнулась, увидев, как маленькие девочки бесстрашно бегут вперёд, готовые сделать важный пинок.

- Ты слишком эгоистичен, муж мой. – Тала протянула смуглую руку к солнцу, будто ловя лучи. – Жизнь шла до тебя, она же пойдёт и после. Но если тебе так важно знать, кто же сядет на трон, то у меня есть несколько вариантов. Либо на моё место придёт Августа, моя племянница, либо я назначу своей преемницей наречённую Арвена. Лот, безусловно, хорош, но его таланты для нашей земли бесполезны. Ему надо расти дальше, вширь.

- И вдалеке… - Проворчал Сид и Тала его прекрасно услышала.

- И вдалеке. – Она кивнула. – Я не боюсь признать, что я не идеальная родительница. И эта ещё одна причина, почему Лот отправится к Варале. У той, стоит признать, хватка жесткая. Не сравнится с нежной, материнской рукой.

Какое-то время стояла тишина. Тала почти верила, что неприятный разговор остался позади и Сид сумел обуздать своё горе, но потом губы мужа шевельнулись и его хриплый голос нарушил тишину:

- А я не могу стать жертвой?

Рука Талы дрогнула, а нервы натянулись. Тихий вопрос эхом раздался в ушах, снова служа пищей для гнева.

А я…

А я…

А Я…

- Нет. – Жестко и решительно отрезала Тала. – Ты не можешь. Ты грешен, порочен и достоин грязной смерти, раз после всего сделанного мной добра ты продолжаешь скулить! Ту девку ты видел лишь дважды! Тебе не кажется, что пора всё отпустить?!

- И я не…

Прежде чем он смог выдавить оправдание, Тала махнула рукой в сторону двери и чётко скомандовала:

- ВОН!

В кабинет мгновенно вошли стражницы. Крупные, молчаливые и сильные, они схватили Сида и не грубо, но твёрдо направили вперёд. Глаза Талы столкнулись с глазами Афиопы, главы охраны виллы.

- Отведите его в покои. – Устало попросила Тала. – Отведите и не выпускайте. Пусть займётся чем-нибудь полезным.

- Есть конкретное пожелание, госпожа? – Афиопа уважительно склонила голову.

- На усмотрение твоего брата.

Афиопа склонилась опять и тихо, будто приведение, вышла. Тала осталась одна. На душе её играла буря. Стоило на глаза попасться тазу с опилками, Тала взвизгнула и изо всех сил пнула таз прямо в стену. Запах свежей древесины сгустился, но не принёс никакого удовольствия.

От жалости, непонимания и страха хотелось плакать. Ну что она делает не так? Тала обхватила лицо руками, немного подождала и сдержала рвущийся наружу крик. Мысли грызло понимание, что что-то идёт не так.

Тала вздохнула и подошла к окну. В саду, обнесённом стеной, играло трое молодых юношей. Солнце ласкало их кожу, а птицы дарили самые сладкие песни. Двое были её детьми. Глаза Талы радовались при виде смуглой кожи, курчавых чёрных волос и загадочных, узких тёмных очей. В их вытянутых, тщательно выбритых длинных лицах Тала видела своё и Гектора отражения, но вот третий мальчишка был совсем другой породы.

Как бы Тала не пыталась, но отследить родину матери Гектора не вышло. От своего отца мальчик взял разве что семя и родинку под грудью. В остальном же Гектор не был похож на местных жителей Галоронии. Широкоплечий, но с узкими бёдрами. Белокожий настолько, что вместо загара лезут ожоги. Такой же курчавый, но вот волосы – чистое золото. От почившей матери Гектор также взял лицо, которое Тале долгое время снилось в кошмарах – обманчиво доброе и открытое, притягивающее к себе. Мужчины с такими лицами просто рождены для роли наложников и племенных быков, Тала это знала. Также Тала знала, что ни за что не потерпит ещё одного потомка от паршивой суки.

Будто почувствовав взгляд, Гектор поднял улыбчивое лицо и покивал рукой. Лот и Арвет проследили за его взглядом и также закивали, на что Тала просто улыбнулась и отошла от окна.

«Так будет лучше для всех! К чему истерика?»

Момент, когда для жертвоприношения выбрали родную сестру Талы был смутен, но главное будто вырезали на подкорке – все счастливы. Особенно Алана. Тогда её разрядили, накормили и относились с таким большим почтением, что даже сейчас Тала не получала подобных почестей. И вот теперь Алана, как все юноши и девушки до неё, прибывала в божественном чертоге, ожидая новую душу. К чему горевать?

В дверь тихо постучали.

- Открыто.

- Госпожа моя, опять тебя прогневал муж? – Сухенькая старуха в чёрном пошла в кабинет, подобно тени. – Мне выписать ему плетей?

- Не стоит, Амафема. Последние остатки ума выбьешь. – Тала вздохнула и потёрла виски. – Ты пришла только из-за плетей?

Амафема улыбнулась и отрицательно кивнула. Толстые, металлические кольца в седых косах медленно закачались.

- Ты не права, госпожа. Я насчёт утреннего дела.

Сердце радостнее запрыгало в груди. Тала выбросила Сида из головы и нетерпеливо посмотрела на служанку.

- Да? И что же?

- Нужный человек есть. – Торжественно произнесла старуха и вытянула медный жетон. – Я поспрашивала у хороших людей и те сказали, что в твоей задумке может помочь девка из Сеева легиона. Быстрая, сильная, смертоносная. Если твой петушок вздумает распустить крылья, она быстро свернет ему шею.

Тала кивнула. В голове, сама собой, начала складываться картинка, а именно план предстоящей церемонии. Карета, повозка, тропа гор, ущелье и ритуал. Тала никогда не принимала в этом участие, но нужные знания будто бы вспыхнули сами собой, и если на рассвете Тала ещё сомневалась, то сейчас на её лице не было и следа страха или неуверенности.

- А она не искусится? – Тут же вылетел главный вопрос. – Лицо Гектора может быть более сильным оружием, чем ты думаешь.

- Я стара, а старость – это отличная броня от его оружия. – Старуха невесело улыбнулась. – Но не бойся, госпожа. Дарка не такая. Говорят, в детстве её обидели, так после этого к мужчинам она…никак.

Тала кивнула, а потом резко вскочила на ноги. Лицо её загорелось от гнева.

- Обидели?! И этот ублюдок всё ещё жив?!

- Он её обидел, так и она его обидела в ответ. – Заметила старуха с натянутой улыбкой. – Сложная судьба у неё, госпожа. Сложная настолько, что улыбки твоего барашка будет недостаточно, чтобы спастись.

Странное, мерзкое удовольствие расплылось в груди. Тала облизнула сухие, полные губы и решительно скомандовала:

- Отправь ей приглашение.