Жила-была кошка

Жила–была кошка. Кошке не повезло с самого начала — когда ей был примерно год, она, вместе со своим братом–котом, была отправлена жить на улицу. Трудно сказать, что послужило тому причиной, кошка не любила обсуждать эту тему. Полгода мыкались они на улице, спали под машинами, ели, что давали им сердобольные женщины, потом брат–кот умер, а ее подобрала одна из тех, кто ее подкармливал. Эта женщина работала в одном научном институте, там у них тоже была кошка, но пропала и не нашлась. В институте плохо было без кошки и нашу героиню зачислили на вакантное место.

Первые месяцы кошка не выходила из комнаты, куда ее поселили и ела, ела, ела. Многие говорили потом, что такую упитанную кошку мало где можно увидеть, но кошка считала, что это поклеп. И вообще, хорошей кошки должно быть много. Когда она отъелась и освоилась, стала исследовать здание и выходить на двор через форточку. Форточка (которая не могла полностью открываться из–за решетки) была узковата, так что кошка пролезала через нее в два приема — сначала передняя часть проходила вертикально, после чего задняя часть поворачивалась на 90 градусов и тоже, хоть и с трудом, проходила. Двор кошке нравился. В здании ловить было почти некого, мышей повывела еще ее предшественница, но во дворе... Благодаря кошке, сотрудники института узнали, например, что в центре Москвы, оказывается, обитает кулик болотный. Точнее, обитал.

С сотрудниками у нее отношения сложились хорошие почти со всеми и по вечерам ее часто можно было найти развалившейся на чьем–нибудь столе, среди бумаг, исписанных формулами и таблицами. Любили кошку и экскурсанты. Здание института было старинное и туда временами водили экскурсии, которые кошка всегда встречала. Какой–то журналист, как водится, не разобравшись в сути вопроса, назвал ее "кот–Бегемот", но кошка не обиделась.

Однажды, случилась с кошкой беда. Никто не знает, что именно произошло. Сама кошка, как это водится у гордой породы городских хищников, ничего не рассказывала и ни на что не жаловалась. Может быть она погналась за очередной птицей и упала с дерева. А может кто–то ее ударил (но кто? ее все любили). Но стала она припадать на живот и ее в тот же день отвезли в больницу. Больница была одна из лучших в Москве, там кошке сделали анализы, ставили капельницы, кололи уколами. Каждый день в клинике говорили, что она может не дожить до следующего дня, но она каждый раз чудом доживала. Все полтора месяца. Сотрудники института ее каждый день навещали и она даже мурлыкала им, когда у нее были силы. А потом, неожиданно, поправилась. Не совсем и не до конца, конечно, от былой широты осталась одна лишь тень с хвостом. Но кошка была живая, а это, согласитесь, гораздо лучше, чем мертвая.

Потом случились пандемия с локдауном и жизнь кошки снова круто переменилась. Так как в институт никого не допускали, кошку забрали домой в квартиру, где она несколько месяцев тосковала по воле, птицам и родному институту. Ей суждено было ненадолго вернуться, но, болезнь сделала свое дело — территорию уже отжали соседские коты, а птицы лишь смеялись над ее неуклюжими попытками их поймать. Перед новым годом, так как институт снова закрывался на новогодние праздники, ее жизнь переменилась снова.

Кошку взял к себе один из сотрудников. Он недавно переехал в загородный дом и надеялся, что кошка сможет жить там также привольно, как и в институте. Ехали они часа два и кошка, сидя на переднем сиденье, непрерывно комментировала стиль его вождения, особенно, когда падала при торможениях. Пристегиваться она наотрез отказалась.

В доме, правда, была уже кошка, молодая, но новый кошкин хозяин надеялся, что они подружатся, а пока поселил ее на втором этаже, где была его спальня. Кошка долго не могла привыкнуть спать на кровати, но освоилась и каждый вечер приходила помурлыкать к хозяину перед сном. С молодой она не очень ладила, но и не враждовала явно, так что была надежда, что всё устаканится со временем.

Но не судьба. Хотя ела она очень хорошо, даже частенько будила хозяина по ночам, чтобы получить добавки, вес снова так и не набрала. Однажды, кошка снова почувствовала себя нехорошо. Опять повезли ее в клинику, но на этот раз кошка молчала всю дорогу и только несколько раз мяукнула жалобно. В клинике быстро сделали анализы и они оказались настолько плохими, что ей поставили сразу две капельницы, в две задние лапы. Поставили бы и четыре, но на передних лапах не нашлось вен. Хозяин посидел с ней недолго, но капельницы были часов на 20 и он решил кошку оставить до утра в стационаре. Вместе с врачом они перенесли ее в клетку. Там она сразу выбрала угол и устроилась, так как была опытной пациенткой. И там же она умерла под утро.

Хозяин забрал ее из клиники, привез и похоронил у себя во дворе, завернув в простыню, как в саван. Могилка ее находится как раз между двух деревьев и на них частенько поют птицы, которых ей уже не суждено никогда поймать.